— Элла, он может его убить! — воскликнула Морриган. — В нем душа инеевого волка, это артефакт!

Вот оно что… Душа, заключенная в оружие. Безумно редкая вещь, очень сильная. Понятно, почему он боялся даже такой девчонки, как я.

Я сжала рукоять двумя руками, чтобы меч не так дрожал.

— Элла, идем! — позвала Морриган. — Укроемся в деревне, потом вернется Ладон.

— Его кровь, — медленно проговорила я, — может спасти детей.

— Ты же…

Блондинка смотрела с недоверием. Я — с растерянностью. Вдруг Морриган выпрямилась и сжала губы.

— Дай сюда! — Ей не составило труда вырвать меч из моих рук.

А потом, проигнорировав жалобный скулеж волка, который совсем с ума сошел от страха, перерезала ему горло. Я отвернулась.

— Стакан! — рявкнула Морриган.

Схватив со стола стакан, я заставила себя наполнить его густой темной кровью, скорее черной, нежели красной. И поморщилась от отвращения. Бесцветные глаза волка навсегда застыли, глядя прямо в душу.

— Ты умеешь готовить противоядие? — спросила я Морриган.

— На крови? Нет, но у меня есть рецепт, от мамы остался. Сумеешь приготовить зелье по рецепту?

Я кивнула, вытирая кровь с ладоней.

— Тогда пошли.

— Рыс, Ларан, спрячьтесь в другой комнате!

И я рванула вслед за Морриган, оставив мертвого волка, замок Ладона и теплую одежду. Но возвращаться времени не было.

Спустя два часа Хельга — мама больного мальчика — смотрела на меня с нескрываемым беспокойством. А Морриган хмуро взирала на нас из угла. Она слабо верила в успех предприятия, но хоть помогла сварить зелье, и на том спасибо. Подружка Ладона оказалась грубоватой и молчаливой. А я благоразумно не стала напоминать о встрече в замке, когда блондинка весьма неласково себя со мной повела.

— Это подействует? — спросила Хельга.

— Мы не знаем, — мягко ответила я. — Но это единственный шанс. Оставить его без помощи значит убить.

— Где вы нашли кровь волка?

— Где надо, там и нашли, — буркнула блондинка.

— Морриган! — шикнула на нее я.

— Что?! Элла, у нее умирает сын, а она спрашивает, где мы нашли ингредиенты для зелья, могущего спасти его. Оставь зелье для других, они благодарнее.

— Выйди, а? — скривилась я. — Ты не помогаешь.

Закатив глаза, Морриган вышла.

— Послушайте, Хельга, мы были предельно аккуратны при составлении зелья. Это единственный шанс. Волк, вероятнее всего, один. И Ладон с Тхэшем его не найдут, потому что так уж случилось, что именно Морриган убила его. Это ваш ребенок, и я не настаиваю. Вы вправе принимать решения относительно его исцеления.

Хельга прикрыла глаза. Я понимала ее отчаяние — гарантий нет, сын умирает. Но решаться надо было. Надо было хвататься за каждую соломинку, за каждую возможность, пусть и призрачную.

— Давайте, — выдохнула она, пропуская меня к постели.

Пояснения к зелью гласили, что достаточно чайной ложки.

Ледяное проклятие уже подбиралось к сердцу, живот мальчика был холодным и скованным синими прожилками. Я коснулась губ, приоткрыла их и влила ярко-красное горячее зелье.

— Эффект, если верить книге, наступит во временном промежутке от минуты до получаса. Если ему это не повредит, дадим зелье другим детям.

— Вы испытываете на нем зелье?

— Ему досталось больше всех, — пояснила я. — Он Ладона уже не дождется. И выбора нет. Он умрет раньше, чем появится другой шанс.

— Все равно спасибо, Элла, — после паузы сказала Хельга. — Вы должны нас ненавидеть, а помогаете. Мы ведь знаем, как вы очутились в замке, знаем, что происходит.

— Дети не виноваты в том, что делает Ладон. Никто не виноват. Эй, Хельга, посмотрите!

Или мне казалось, или мальчик медленно поправлялся. По крайней мере, иней на губах таял, превращаясь в капельки воды.

— Действует! Хельга, все получилось!

Не выдержав, женщина разрыдалась.

— Успокойтесь, — улыбнулась я. — Все теперь будет хорошо. Морриган! Морриган!

В проеме появилась светлая голова девушки.

— Дай зелье остальным детям! Оно работает!

Не сказав ни слова, Морриган, прихватив котелок с зельем, побежала вниз, а затем, вероятно, в соседний дом, где разместили остальных детей. Я устало опустилась в кресло. Эта ночь измотала меня, столько переживаний за раз я еще не испытывала, а напряжение было сравнимо с тем, что навалилось в день похищения. А может, было еще более сильным.

— Что мне делать теперь? — Хельга постепенно успокаивалась. — Ему что-то нужно?