Только при мне она выпила уже полтора литра пива, а еще литр пока добирались от геофронта, да наверняка баночку пока я мылся, так, что Мисато очень близко подошла к состоянию заплетающегося языка и мыслей. Я тоже слегка плыл, но на мое тело алкоголь действовал намного слабее, и, то только по тому, что я этого хотел.

– А почему Рицко тебе пингвина подарила?
– продолжил я ненавязчивую беседу. Когда еще можно познакомиться с человеком, как не за баночкой пива, с тортиком.

– Так она же моя подруга! Я не рассказывала? Нет? Мы еще в институте познакомились, ух было время, как мы там веселились. Ну, я веселилась, а она была заучкой, но не важно, зато всегда было, у кого списать химию...

Посидели мы с девушкой душевно, можно сказать действительно отметили все, что только удалось вспомнить. Еще я расспросил девушку, о ее жизни. На излишне личные и секретные откровения по поводу ее участия в экспедиции предшествующей второму удару я ее развести не смог, но вот начиная, со студенческой скамьи все поведала. В институте она была гулякой, по уши втрескавшейся в Кадзи, своего однокурсника и вытягивала только за счет Рицко. Никаких полезных знаний, кроме пристрастия к пиву она от туда не вынесла, после чего поступила на военную службу, вслед за своим возлюбленным, который вскоре ее технично прокинул. На службе она ничем особо не отличалась, хотя и полной неумехой не была. И со временем военная подготовка ей даже понравилась, а особенно понравилось держать себя в тонусе, вот откуда кубики пресса, да и спортивное телосложение. Девушка даже сумела поучаствовать в паре тройке конфликтов, и пострелять в людей, так что боевая подготовка у нее вполне приемлемая. А не так давно именно Рицко и организовала ее перевод в Нерв с повышением звания, и должность главы оперативного отдела. Вот собственно и вся история. Ничего принципиально нового не узнал, зато укрепил теплые и дружественные отношения легким излиянием души со стороны Мисато, попозже попытаемся раскрутить ее на более серьезные душевные порывы, а пока спать.

Как не странно, но девушка смогла добраться до кровати самостоятельно и рухнуть, на нее, не раздеваясь. Несчастный пингвин не вовремя попавшийся под руку был безжалостно схвачен, затискан, и прижат к телу в качестве плюшевой игрушки, все попытки сопротивления были нещадно подавлены. Я же убрал следы нашего праздника, после чего еще раз перерыл коробки с вещами Синдзи, и, отыскав футон, и прочие постельные принадлежности так же благополучно уснул.

Меня похмелье утром совершенно не мучило, а вот на счет состояния Мисато, я сильно сомневался. Так что, проснувшись, первым делом прихватил баночку холодного пива и направился в комнату к девушке. Пингвин ночью сбежать не сумел, зато эта наглая скотина сумела занять самое козырное место. Мисато и так лежала в довольно эротичной позе, развалившись на своей кровати. Одеяло сграбастано в кучу, ножка немного свешивается, минишортики свезло в сторону, так что они ничего не прикрывали, а три холмика груди, чуть прикрытые прозрачной майкой, очень эротично вздымались в такт дыханию, а еще она сладко посапывала во сне, забавно морща носик. А поправка, холмиков груди два, просто наглый птиц впихнул свою голову прямо между ними, и сладко спал.

Поставив на тумбочку рядом с кроватью, кстати, именно кроватью, а не футоном, прихваченную баночку пива, я аккуратно расположил голову Мисато у себя на коленях и, зарывшись пальцами в ее волосы, стал массировать виски. А у нее приятные волосы, густые, жаль несколько коротковатые, но и так очень приятно теребить ей голову.

Минут через пять такой деятельности девушка, не просыпаясь, повернулась поудобнее, и сонно пробормотала.

– Уумм, Кадзи...

Даже обидно, но ничего, недолго тебе во сне его имя бормотать. Я продолжил свой массаж, добавив к нему легкую толику пси силы, совсем легкую, пока не для того, чтоб излечить от похмелья, а просто прогнать сон. Мисато должна прочувствовать все прелести перепоя, и испытать ко мне благодарность за избавление от них, а не бросаться с кулаками называя меня извращенцем, как, несомненно, и произойдет, если я ее вылечу еще во сне.

Вскоре Мисато начала подавать признаки осмысленной жизни и пробуждения.

– Кадзи?
– очень неуверенно пробормотала она, открывая глаза.
– Син, что ты делаешь?
– Резко спросила она, заметив мое лицо, склонившееся над ней, и попыталась встать.

И закономерно тяжко застонала, хватаясь руками за голову, я чуть надавил, вынуждая девушку вернуться в прежнюю позу.

– Мисато, лежи, сейчас тебе станет лучше.
– Пообещал я, и чтоб слова звучали убедительнее, послал целебную волну псионики.

Девушка, почувствовав явное облегчение, прекратила вырываться и расслабилась.

– Ох, хорошо. Син, как ты это делаешь?
– некоторое время спустя, лежа у меня на коленях с блаженной улыбкой на лице спросила девушка.

– Это просто массаж. Я же говорил, что будет лучше. Вот я для вас принес, - Вложил я в руку Кацураги прихваченную баночку.

– Синдзи! Я тебя люблю! Где ты был все это время?
– Искренне воскликнула она, принимая подарок.

– Я вас тоже люблю, - признался я.

Подавившуюся пивом Мисато пришлось перевести в сидячее положение и слегка похлопать по спине, чтоб не задохнулась.

– Син, это я не о том...
– Попыталась отвертеться она.

Но в этот момент я вернул руки ей на голову, и несколько усилил целебный эффект, от чего Кацураги блаженно застонала, забыв о всяких оправданиях.

Мы еще некоторое время так просидели, Мисато допивала пиво и блаженно нежилась от прикосновения моих рук, а я старался растянуть процесс лечения подольше, но до бесконечности его не растянешь, и последние пять минут я уже просто наполнял Мисато бодростью. Пора было сворачиваться.

– Мы сегодня опять поедем в Геофронт?
– Решил я уточнить распорядок дня.

– Ага, Рицко хочет провести еще какие-то тесты. Справишься?
– Уточнила она у меня.
– Давай так, после тестов сразу идем на стрельбище, а то знаю я ее сплошная скукота! Тебе ведь понравилось стрелять?

– Понравилось, - согласился я.
– Хочешь отыграться?

– А то! Это в Еве ты меня перестрелял, а так я...
– Хвастливо сказала Мисато, размахивая почти пустой банкой.

– А мне дадут посидеть в Еве?
– Тут же уточнил я.