После утоления первого любовного голода Дар расслабился и лежал в полудреме, пока Милава, позабыв о делах, рассказывала о своей жизни. Она без утайки призналась в прежней связи с воеводой и поведала об умершем ребенке, но скрыла события последних дней. Милава понимала, что должна сказать о домогательствах воеводы, но боялась причинить Дару боль, поскольку это напрямую касалось его сестры.

Дар, пребывая в блаженном состоянии, пропустил половину повествования мимо ушей. Вскоре им вновь овладело желание, и он, приподнявшись, обхватил ладонью упругую грудь девицы, одновременно заглушая ее тихую речь крепким поцелуем. Милава размякла под его руками и отдалась во власть всепоглощающей страсти.

В сумерках Милава проводила Дара к задней калитке, в страхе огляделась по сторонам. Но, кажись, обошлось, никто их не увидел. Дворовые ужинали в поварне и про ключницу старались не вспоминать, радуясь ее неожиданному отсутствию.

Просто распрощаться с полюбовницей показалось Дару неприличным. Не хотелось, чтобы она думала, что он искал одного лишь плотского наслаждения. В порыве благодушного настроения он предложил:

– Пойдем завтра со мной на торжище. Погуляем. На скоморохов поглядим, – и поразился тому, как вспыхнуло лицо девицы румянцем, как засверкали радостью глаза и губы раскрылись в безудержной довольной улыбке.

– Меня еще никто никогда не приглашал гулять. – Милава обхватила Дара за шею, поцеловала. – Я буду ждать тебя у ворот. Не обманешь?

– Я что, похож на лгуна?

Милава покачала головой.

– Нет, ты не похож…

Всю ночь Милава не могла уснуть, наблюдая за скользящими по небу звездами и загадывая одно и то же желание, а когда утром, стоя у ворот, увидела шагающего Дара, поняла, что, если он покинет ее, она не переживет этого.

Они долго гуляли на торжище. Ели пирожки с зайчатиной и требухой. Смотрели, как скоморохи тешат народ, прыгают и выплясывают, усердно играя на дудках и свирелях.

Милава как ребенок наслаждалась представлением, от души смеялась всем шуткам и прибауткам, с упоением ощущая рядом тепло близкого человека. Она готова была отдать все на свете, чтобы никогда не расставаться с ним. Даже пожертвовала бы местом ключницы, попроси он об этом.

Но Дар, казалось, уже забыл, что их связало накануне. Он равнодушно подошел к ней у ворот и ни разу не улыбнулся за все время прогулки, будто отбывал повинность, навязанную насильно.

У него была причина для плохого настроения. Придя к волхву почти ночью, Дар имел с ним неприятный разговор. Старец советовал забыть о любви и мирских утехах, чтобы познать окружающий мир, чтобы в совершенстве овладеть всеми магическими средствами. Он говорил, что, если Дар будет растрачивать свои незаурядные способности на пустяшное времяпрепровождение, он никогда не достигнет должного мастерства.

Остаток ночи Дар провел без сна. Милава нравилась ему, даже очень, но то, чему он решил посвятить свою жизнь, действительно значило гораздо больше, чем простая плотская любовь.

Юноша решил встретиться с девушкой в последний раз. Не только потому, что не мог обмануть ее и не прийти, но и для того, чтобы сказать ей, что им не стоит больше видеться. Просто же скрываться казалось ему недостойным мужчины. И теперь он мучительно думал, как безболезненно сказать ей о расставании.

Милава между тем терялась в догадках о причинах мрачного настроения любимого. Она старалась отогнать тревожные мысли, развеселить Дара, но по его натянутому поведению видела, что все больше отдаляется от него, становится ему в тягость.

Они купили яблоки. Жуя их, девушка стала забавляться, кидая косточки в Дара, но он недовольно отвернулся. Девушка погрустнела, но тут увидела старого бояна, хитро посматривающего на людей, снующих мимо. Милава потянула Дара к нему. Юноша неохотно подчинился, зная заранее, чего девица желает узнать.

– Предскажи нам судьбу, – весело попросила Милава всезнающего старца.

Боян обаятельно улыбнулся, открыв рот с целыми ровными зубами, прошептал заклинание, закатил глаза и изрек:

– Вижу я судьбу вашу. Она воедино связана крепко и нерушимо. Жить вам вместе счастливо…

Милава радостно посмотрела на Дара, но тот недоверчиво хмыкнул:

– Все вы одно и то же говорите, – и бросил в подставленную шапку монетку.

Боян вздохнул: молодость ничего не ведает, не понимает.

– Зачем ты обидел старца? – огорчилась Милава.

– Да не бери ты в голову. Они все обманщики. Пойдем лучше по домам. Гулять что-то надоело.

Дар решил у ворот в усадьбу высказать ей все, что задумал. Разговаривать на торжище было опасно. Девица может не сдержаться, разразиться слезами на людях, а ведь его, как ученика волхва, уже многие знают.

Они подходили к Боричеву извозу, когда мимо них проскакал отряд всадников. Впереди всех, ухарски держась в седле, проехал воевода Гордята, не заметив Дара и ключницу.

– Вот и воевода вернулся. – Милава враз помрачнела.

– Пойдем быстрее, а то он искать тебя будет.

– Воевода разрешает мне выходить из усадьбы. Я могу еще с тобой погулять.

– Милава, нам не надо больше встречаться.

Семь потов сошло с Дара, пока он произнес эти слова, а сказав их, облегченно вздохнул: теперь она может возмущаться, плакать, просить – он будет тверд в своем решении.