– Нет у меня никакого шанса, Марк.

– Почему?

– Я ей не понравился.

– Откуда ты знаешь? – удивился я.

– Почувствовал… Ну ладно, хватит об этом. К кому идем?

– Сейчас узнаем. Подержи, – я передал ему свой кейс, который захватил из своего номера. Достав из кармана куртки смартфон, я занялся звонками.

… С Эммой Старлингтон беседа оказалось очень эмоциональной, хотя это могло нам показаться по контрасту с мисс Стюарт, действительно уникальной девушкой. А Эмма вела себя вполне нормально для обычной, не отягощенной высоким интеллектом, девушки. Выслушав нас по телефону и задав немалое количество вопросов, на которые она так и не получила вразумительных ответов, но которые разогрели ее любопытство до стадии накала, Эмма пригласила нас в свои апартаменты, что, собственно говоря, от нее и требовалось.

В своем номере эта колоритная девушка смотрелась вполне органично. Возможно потому, что дизайн комнат выполнялся, очевидно, под ее бдительным руководством. Пурпурные тона, обилие позолоты – все в стиле «почувствуй себя Людовиком XIV» и, судя по ее довольной улыбке, Эмме это отлично удавалось.

Встретив нас чрезвычайно приветливо с бокалом в руке, наполненным золотисто-шоколадным напитком, она пригласила нас присесть в широкие багровые кресла, в которые мы погрузились чуть глубже, чем рассчитывали, что было не совсем удобно для серьезного разговора. Может, так и было задумано этой, вроде бы не очень умной, девушкой? То-то она радовалась, глядя на нас чуть сверху, потому что свое, отнюдь не узкое, седалище Эмма разместила в позолоченном кресле, имеющим другую, нормальную, конструкцию. Хотя ее веселье могло иметь и иное объяснение – такие неординарные события: анонимка, адресованная Минерве, и двое симпатичных мужчин-детективов наведались к ней в гости.

Она предложила нам выпивку – мы не отказались, дабы поддержать компанию, что, безусловно, не являлось всей правдой. Выпить уже хотелось, и нас порадовало, что еще очень многие женщины далеки от совершенства. Спустя пару минут гостеприимная барышня поставила перед нами два бокала с виски, содовой и льдом.

В процессе нашего разговора эмоциональные стенания мисс Старлингтон заглушали крики чаек за иллюминаторами гостиной и телевизионные политические дебаты. Но все же с немалыми трудностями и частичной потерей клеток печени и мозга нам все же удалось выяснить некоторые любопытные факты, имеющие отношение к косметике вообще, и к тональным кремам в частности. Кроме того, нам продемонстрировали весь арсенал парфюмерии и косметики, имеющийся в наличии на данный момент у этой, весьма экзальтированной, особы. Многообразие кремов – в баночках, тюбиках, коробочках, пузырьках для ухода за кожей: тела, лица, век, двойного подбородка, шеи, бюста, рук, ягодиц, бедер, пяток – небольшая часть того, что мне удалось запомнить; средств для усиления роста волос на голове и для устранения волосяного излишества на других частях женского организма – все это поразило мое воображение, заставив задуматься: что есть норма, а что – патология в погоне за внешней привлекательностью. Эти бы усилия – да в нужное русло!

Позволив мне взять образцы кремов с оттенком загара, Эмма, чуть зардевшись, показала нам анонимное письмо, состряпанное из вырезанных откуда-то слов и наклеенных на лист бумаги, предназначенного для принтера. Это послание, на первый взгляд, было очень похоже на анонимку, полученное мисс Доэрти, но только без отпечатков пальцев. Позже экспертиза должна будет установить идентичность этих писем или ее отсутствие. Но я был уверен, что эти анонимки писал один человек: тексты были абсолютно одинаковы. А получила Эмма это послание вчера, когда возвратилась в свой номер после вечерней прогулки, но перед торжеством по случаю дня рождения Линды. Конверт лежал под входной дверью. Об этой анонимке мисс Старлингтон никому не говорила, но раз такое дело, что даже Минерва получила такую же гадость, то и она, Эмма, молчать не будет.

На мой вопрос: есть ли у нее предположения о личности анонимного отправителя, Эмма ответила, что понятия не имеет. Но, судя по отведенным в сторону чуть прикрытым глазам девушки и монотонному голосу, секунду назад звучавшему очень живо, я посчитал, что у нее есть предполагаемая кандидатура на эту роль.

Прощаясь, я все же предупредил ее, чтобы она была осторожней. На что мисс Старлингтон ничего не ответила, но, судя по внешнему виду Эммы, уже сейчас можно было бы посочувствовать ее потенциальным обидчикам.

Результаты бесед с Анной Теллер были не очень примечательны: мы смогли снять ее отпечатки пальцев и взять образец крема. Но анонимок женщина не получала.

Наши телефоны молчали, поэтому мы решили, что успеем перекусить. Предстояло немало работы, и было бы предпочтительнее не оставаться голодными на длительный период, хотя, находясь рядом с Фрэнком, представить такое развитие событий – нелегкая задача. А жаль. Даже после короткого поста удовольствие, получаемое от еды, несравнимо острее.

Вскоре к нам присоединился Макс, но по его виду сложно было узнать: смог ли он обнаружить что-либо важное. Он только буркнул: «Все расскажу после чая». Впрочем, когда мы приступили к чаю, позвонил Фред с сообщением: они с Алексом ждут нас в кабинете миссис Старлингтон.

Совещание получилось кратким и плодотворным. Кроме нашей анонимки, был результат только у Фреда. Он обнаружил тональный крем с эффектом загара только у Энн. Макс рассказал, что мисс Парк вела себя дружелюбно и естественно, никаких анонимок она не получала, подобным кремом не пользуется. То же касалось Эдварда, Ларса, Дэвида, Джеймса, Кристиана и Полин. А Линда ничего не добавила к своему прежнему рассказу. Нам оставалось только сравнить найденные отпечатки пальцев на анонимном письме с теми, которые мы взяли у наших подозреваемых, а затем провести сравнение взятых образцов крема с обнаруженным мною ранее средством на бутылке. На первую часть задачи у меня ушло немного времени, вторая решалась не так просто: необходимы были другие приборы и оборудование.

Результат первого сравнения нас ошеломил: отпечатки больших пальцев рук на анонимном письме принадлежали Энн Старлингтон. Несколько минут все изумленно молчали. Только Минерва не казалось шокированной. Интересно, почему? Хотя ее эмоциональная реакция по своей тепловой окраске почти всегда была не выше температуры вершины Килиманджаро.

Честно говоря, мне абсолютно не верилось, что анонимщицей или отравительницей могла быть Энн, впрочем, если рассматривать ситуацию гипотетически, исключать такой вариант было бы неразумно. Но я в это не верил совсем не потому, что хорошо относился к мисс Старлингтон, а по причине своих интуитивных ощущений. Кроме того, как я и говорил раньше: от всей этой истории пахло неприятной фальшью. Это обстоятельство и было, скорее всего, основной подоплекой моей версии. Поэтому я нарушил молчание и уверенно сказал: