Нова устроилась за контейнером и заснула с надеждой больше никогда не проснуться.

К сожалению, она все же проснулась. И сразу ощутила жуткий голод.

Не обращать внимания на него было просто невозможно. Желудок урчал столь же громко, как и мысли окружающих людей… которые у нее все лучше получалось не замечать, в то время как игнорировать голод становилось все трудней.

Нова попыталась думать о чем-то другом, но мысли вновь и вновь возвращались к еде… или к тому, о чем думать она не хотела. При мыслях о доме она вспоминала званные обеды, которые так любила устраивать мама. Мысли о семье заставляли вспомнить о том, как они погибли. От мыслей о Моргане ей становилось дурно.

Спустя два дня Нову потревожили: невероятно тощая и ужасно грязная полосатая кошка с наполовину оторванным левым ухом с увлечением рылась в мусорке. Фоновый шум окружающих Нову человеческих мыслей слегка утих, а когда кошка подобралась к девушке, Нову чуть ли не оплели прямолинейные мыслеобразы животного.

«Еда? Не еда. Найти еду. Поспать».

И ничего более сложного. В конце концов, кошка решила, что раз девушка не еда, то вполне можно свернуться рядом с ней клубком, чтобы вместе поспать.

На четвертый день изгнания Феджином Нова решила назвать кошку Пип. В честь котенка, который жил у нее около двух недель в детстве. К сожалению, та Пип (сиамской породы) хоть и ладила с Новой, любого другого обитателя дома она воспринимала в штыки — шипела на всех, начиная с прислуги и заканчивая Зебом. В связи с чем мама с папой и решили ее отдать. Пип оказалась в семье одной служанки, которую кошка могла терпеть — у Ребеки, парикмахера Новы. Нова навещала кошку столь часто, насколько позволял этикет членам Старых Семей посещать дома слуг.

Время от времени Пип уходила на промысел, но в отличие от тезки непременно возвращалась к Нове. Однажды кошка даже предложила девушке пойманную мышь. «Еда большой кошке без шерсти», — подумала она, роняя мышь из зубов перед Новой. Чуть позже Нова сообразила, что Пип воспринимает ее как «большую кошку без шерсти». Идея о существах не кошачьего происхождения никак не вписывалась в мировоззрение кошки.

Пип ужасно рассердилась, когда Нова отказалась съесть мышь, и пропала практически на целый день. Нова сомневалась, вернется ли она, и очень обрадовалась, когда кошка появилась вновь, часов через двадцать. Когда Пип находилась рядом, Нове было проще заглушать прочий мысленный фон. Пип не создавала такую же мертвую зону, как РИИ, но в этом как раз и был плюс. Привыкание к мыслеобразам кошки служило неплохой практикой по фильтрованию мыслей людей… по крайней мере Нове так казалось.

«А какой в этом смысл? Все равно ты собралась умереть, так ведь?», — тихонько поинтересовался внутренний голос.

Нова не ответила.

На пятые сутки девушка проснулась из-за того, что увидела во сне громаднейший стейк [6] с трехцветным салатом, приправленный аппетитнейшим горчичным соусом от шеф-повара. И все это великолепие вкуса она запивала фременичным соком.

Больше Нова терпеть не могла. Ей невыносимо захотелось съесть хоть что-нибудь.

Поднявшись на ноги, девушка осмотрела свою одежду. Белоснежная блузка превратилась в палитру разводов черного, серого и прочих цветов, выяснять происхождение которых Нова не горела желанием. Белые джинсы выглядели и того хуже — их расцветка вообще не поддавалась описанию. Обувь потерялась где-то на улицах, бывшие когда-то белыми носки сверкали дырками, а от вида ступней Нова чуть ли не упала в обморок. Волосы свисали с головы девушки, словно приклеенные пучки соломы. Зубы ломило. Она не чистила их уже несколько дней, да и душ не принимала столько же. В итоге, Нова сделала вывод, что вид у нее просто ужасный.

Но все это не имело значения, потому что ей нужно срочно что-нибудь съесть или она умрет.

«Ты говорила, что хочешь умереть», — вновь напомнил тихий голос, но теперь его заглушил куда более громкий, что напомнил про ужин с сочным стейком из сна.

Впервые за несколько дней Нова встала на ноги и медленно потащилась прочь из тупика…

Почему я должен (Столько счетов,) ходить в школу? Зуб даю, (и как мне, твою ж мать, оплатить их) ничто из (ума не приложу.) уймы этого дерьма мне (Теперь опять слушать эту песню, копец эта песня) в жизни никогда и (полное дерьмо, ты даже не представляешь,) нифига не пригодится. (насколько дерьмовая эта песня, серьезно.)

…и тотчас об этом пожалела. В сознание ворвался целый вихрь чужих мыслей.

Девушка попыталась выдворить их прочь. Спустя полминуты Нове удалось снизить шум до монотонного гула. В этот раз оказалось проще.

Пип неспешно ступала рядом. «Большая кошка без шерсти пошла?»

Нова нагнулась, чтобы почесать Пип под шеей. Кошка замлела (всякий раз, когда Нова прекращала чесать, мысль у кошки возникала только одна: «Почему остановились почесушки?»).

— Я скоро вернусь, — сказала Нова. — Мне нужно найти еду больших кошек без шерсти.