Элефтерия спросила:

— Но если кто-то из персонала дома ненадежен, Нова бы знала, об этом, разве нет?

— Необязательно. Она не обучена. Она не знает, что искать.

«И чья в этом вина?» — спросил тихий голос в голове, но Константино загнал его поглубже. Единственный способ, обучить Нову должным образом, это отдать ее туда навсегда. А этого он не мог позволить… Не мог он отдать ее этим имбецилам, взорвавшим Корхал IV и заварившим всю эту кашу.

— Когда ты собираешься ей сказать?

— После вечеринки. Дадим ей хорошо провести вечер… а затем сообщу, что ей предстоит покинуть планету на некоторое время.

Нова поняла, что уже несколько секунд не обращает внимания на Зеба, пока старший брат не окликнул ее:

— Эй, сестричка, все хорошо?

— А? — Нова посмотрела на брата. Как он умудряется быть таким неряхой и растрепой, даже в безупречно отглаженном смокинге, что подогнали на него вплоть до миллиметра? Зеб держал тарелку с антиганской буйволиной, и прямо рукой забрасывал мясо в рот.

— Извини, Зеб, просто о папе беспокоюсь. Он чем-то встревожен.

— С чего бы ему тревожиться? — спросил Зеб, не прекращая жевать. Крайне отвратительное зрелище. — Вечеринка же великолепна.

— Не разговаривай с набитым ртом, — машинально заметила Нова, понимая всю тщетность этих слов. Зеб мог изъясняться, как подобает наследнику Старых Семей, мог поддерживать деловую беседу с папой (нужное качество, поскольку именно ему предстояло в будущем возглавить бизнес рода Терра, когда папа уйдет на покой или умрет), и мог виртуозно станцевать любой положенный танец на приемах. Но по характеру был не способен аккуратно кушать или удержаться от болтовни во время еды.

Зеб прожевал мясо и проследил за взглядом Новы.

— Точно, действительно как-то неважно выглядит.

На самом деле, Нова не обратила внимания, как выглядит папа. Она просто чувствовала, что он чем-то обеспокоен. Сколько Нова себя помнила, она всегда обладала даром ощущать чувства окружающих людей. Более того, когда ей было семь лет, и мама сказала, что другие люди не столь эмпатичны (к слову, именно тогда она узнала слово «эмпатичный»), как она, для нее стало потрясением. Мама всегда говорила: Нова, ты очень чуткий ребенок, а значит, когда-нибудь станешь чудесной мамочкой. Нове всегда было радостно это слышать; она любила маму и папу больше всего на свете, и надеялась стать для своих детей хоть вполовину такой же хорошей, какими были ее родители.

Она направилась к отцу. Зеб увязался следом, заталкивая в рот остатки мяса. Сейчас, глядя, как папа разговаривает с Элефтерией, Нова сообразила, почему даже Зеб сумел заметить озабоченность отца. Широкие плечи папы опустились, песочные волосы слегка взъерошились из-за того, что он постоянно проводил по ним рукой (он проделывал это неосознанно, и только когда был встревожен). А еще отец то и дело дергал за кончики пышные усы.

Приблизившись, Нова спросила:

— Что-то случилось, папа?

Отец изобразил на лице улыбку, но Нова по-прежнему ощущала исходящую от него тревогу, да и от Элефтерии тоже.

— Ничего, о чем тебе стоило бы беспокоиться, моя девочка. Всего лишь пустячные проблемы в делах.

Нова сверкнула глазами:

— Папа, ты обещал, что на этой вечеринке никакими делами заниматься не будешь!

— Это было недолго, дорогая, и ненамеренно.

Элефтерия добавила:

— А противную девушку, явившуюся сюда с делами, тут же выпроводили. Так что мы можем вернуться к твоей вечеринке.

— Хорошо. — Похоже, Зеба такое объяснение устроило.

Но Нова-то лучше знала.

— Папа, что случилось?

— Ничего, что не может подождать до окончания праздника, Нова. Ну а сейчас развлекайся, и мы еще поговорим позже, хорошо?

— Что это за чушь со слугами, вкушающими еду? Ужасно неприятно, если вы меня спросите.

Нова повернулась на голос и увидела, как море высоких гостей расступилось, открывая дорогу к столам ховеркреслу с восседающей в нем стопятидесятилетней Андреа Тайгор. Андреа являлась матриархом семьи Тайгор, а также наиболее значимой персоной среди Старых Семей, класса, в котором значительных персон было хоть отбавляй. Очевидно она только появилась на торжестве и поэтому пропустила тост папы. Андреа часто опаздывала на подобные вечера, поскольку предпочитала появляться у парадного входа, когда все остальные уже были на месте. Нове всегда удавалось ладить с Андреа лучше остальных детей, возможно, потому что Нова была единственной, кто ее не боялся.

— Извини меня, доченька, — проговорил папа. — Мне нужно засвидетельствовать свое почтение Андреа, — произнес он с пугающей обреченностью.

— Не беспокойся, папа, — прошептала Нова, а затем громко обратилась к старой женщине: — Слуги угощаются едой по моей просьбе, миссис Тайгор. После всего, что они сделали, я считаю это обычной наградой, вы не находите?

— Вздор. Они слуги… работа — это то, что им и полагается делать. — Андреа взглянула на ее отца. — Ей богу, Тино, чему ты учишь девочку?