– Видишь, хорошо, что я тебе сказал. Кажется, ты колеблешься. Вор хочет, но мистик, кажется, не решается войти в дом вора, как будто мистик слабее, чем вор. Я не боюсь тебя. На самом деле я должен бояться тебя – ты можешь изменить меня, ты можешь трансформировать всю мою жизнь! Приглашать тебя опасно, но я не боюсь. Добро пожаловать! Войди в мой дом. Ешь, пей, ложись спать и живи здесь столько, сколько тебе угодно, потому что я живу один и зарабатываю достаточно. Я могу позаботиться о двоих, и будет поистине прекрасно поболтать с тобой о возвышенных вещах… Но ты, кажется, колеблешься.

И Джунаид осознал, что это правда. Он попросил прощения. Он прикоснулся к стопам вора и сказал:

– Да, моя укорененность в своем собственном существе все еще очень слаба. Ты действительно сильный человек, и я бы хотел прийти к тебе в дом. И я бы хотел остаться немного подольше, не только на эту ночь. Я тоже хочу стать сильнее!

Вор сказал:

– Пойдем!

Он накормил суфия, дал ему воды, постелил постель, а затем сказал:

– Теперь я пойду. Мне нужно заняться своим делом. Я приду рано утром.

Рано утром вор вернулся. Джунаид спросил:

– Что-нибудь принес?

Вор ответил:

– Сегодня – нет, но я попробую завтра.

И так продолжалось постоянно в течение тридцати дней; каждую ночь вор уходил, и каждое утро он возвращался, но он никогда не был грустным, никогда не расстраивался, на его лице не было ни следа разочарования, он всегда был весел и говорил: «Не важно – я сделал все, что мог. Сегодня я снова не смог ничего найти, но я попробую завтра. Раз это не случилось сегодня, это может случиться завтра, если Бог захочет».

Через месяц Джунаид ушел, и в течение нескольких лет он пытался осознать предельное, но безуспешно. Всякий раз, когда он решал все бросить, он вспоминал вора, его улыбающееся лицо и его слова: «Если Бог захочет, то, что не случилось сегодня, случится завтра».

В конце концов, достигнув предельного, Джунаид сказал: «Я вспоминаю этого вора, как одного из моих величайших мастеров. Если бы не он, я бы не был тем, кто я есть».

– И третий случай, – сказал он. – Однажды я пришел в небольшую деревню. Маленький мальчик нес свечу, зажженную свечу, очевидно, направляясь в деревенский храм, чтобы оставить ее там на ночь.

И Джунаид спросил:

– Можешь ли ты сказать мне, откуда приходит свет? Ты сам зажег эту свечу, так что ты, должно быть, видел, откуда приходит свет. Где источник света?

Мальчик засмеялся и сказал:

– Подожди!

И он задул свечу перед Джунаидом.

– Ты видел, как свет ушел. Можешь ли ты сказать мне, куда он ушел? Если ты скажешь мне, куда он ушел, я скажу тебе, откуда он пришел, потому что он ушел в то же самое место. Он вернулся к истоку.

И Джунаид сказал:

– Я встречал великих философов, но никто из них не делал такого прекрасного заявления: «Он ушел к своему истоку». Все, в конце концов, возвращается к своему истоку. Кроме того, этот ребенок заставил меня осознать свое собственное невежество. Я попытался подшутить над ребенком, но шутка обернулась против меня. Он показал мне, что задавать дурацкие вопросы: «Откуда приходит свет?» – неразумно. Он приходит из ниоткуда, из ничего, и снова уходит в никуда, в ничто.

Джунаид сказал:

– Я прикоснулся к стопам ребенка. Ребенок удивился. Он спросил: «Почему ты прикасаешься к моим стопам?» – и я ответил: «Ты мой мастер – ты показал мне кое-что. Ты преподал мне великий урок, подарил великое понимание».

– С тех пор, – сказал Джунаид, – я стал медитировать на ничто и постепенно-постепенно вошел в ничто. Сейчас настал заключительный момент, когда свеча погаснет, свет уйдет. И я знаю, куда я иду – к тому самому истоку. Я с благодарностью вспоминаю того ребенка. Я все еще вижу, как он стоит передо мной, задувая свечу.

Для обозначения предельного переживания Будда использовал слово «нирвана». Нирвана просто означает «погасить свечу». Неожиданно пламя, которое было проявленным, переходит в непроявленное; оно исчезает.

Ты спрашиваешь меня: «Можно ли действительно учиться на каждой жизненной ситуации, как сказано в Дезидератах?» Да.

Беднягу Пита друзья прозвали «дистрофиком». Он ужасно худой и выглядит таким истощенным, что это совершенно не способствует его успеху в обществе. Однажды вечером, чтобы заглушить свои горести, Пит заходит в бар в итальянском квартале Нью-Йорка и каким-то чудом заводит там дружбу с Розали, неунывающей разведенной женщиной. Он чуть не падает в обморок, когда та приглашает его к себе домой.