Русский народ всегда требовал сильной власти, сильного государства, но в то же время, требуя такой сильной власти, на самом деле мало кто относился к власти хорошо. Ее всегда ругают. С одной стороны — «оставьте нас в покое», а с другой — «дайте сильную руку». И здесь нет противоречия, так как «сильная рука» управляет страной — внешней и военной политикой.

Очень важна и проблема Русской православной церкви, ее значение для политики, культуры и общества. Недавно был избран новый патриарх Кирилл, и его программа — более активная роль РПЦ не только в том, что касается религии, но и в том, что касается политической и общественной жизни.

В Средние века церковь играла очень плохую роль, потому что она говорила русским, что протестанты и католики — еретики и что мы с ними ничего общего не имеем, и этот менталитет остался. Более того, создается впечатление, что плохое отношение к Западу у русских — это результат в том числе такой церковной политики. Церковь должна быть отделена от государства.

Формально она в России отделена, но в действительности этого нет. Папа Иоанн Павел Второй не смог приехать в Россию, так как ему не дали визы. И это ужасно, ведь он не сделал ничего плохого для России.

Несколько православных стран уже сейчас вошли в Евросоюз — Румыния, Болгария, в начале 80-х годов — Греция. В балтийских странах имеет место большое православное меньшинство, но и они прекрасно адаптируются. Но у России в этом смысле опять особая психика. Потому что после падения Константинополя Россия осталась единственной крупной православной страной в мире. Потому что болгары, сербы — все были под властью турков. Вот у русских и сложилась психика «осажденной крепости», убежденность в том, что они — единственная страна настоящей христианской веры. У тех же греков и болгар этого нет, и от этого нужно избавляться.

Свобода и демократия невозможны без института частной собственности. А в России всегда было самодержавие, бюрократический полицейский режим. Власть и собственность не были разделены, и так было много веков. В России самое важное — земля, потому что в России не было промышленности. Вся земля принадлежала государству. И в советское время тоже — базой советского государства было то, что каждый гражданин работал на государство.

Но свобода зависит от собственности. Потому что если человек — собственник, тогда государство имеет границу, которую оно не может переступить, — оно не может войти в дом к человеку. А вот опыт современной России показывает — может, и об этом говорят дело ЮКОСа и другие дела.

В России всегда между интересами государя и государства был знак равенства. Все принадлежало государю. Государь рассматривал свое государство как свою собственность, а это значило, что для власти не было никаких границ в произволе против населения.

И наконец, вопрос о роли идеологии в русской истории. Она всегда играла большую роль, даже в Средние века, — тогда бытовала самодержавная православная идеология. А вот сегодня в России не видно никакой идеологии. Есть какой-то возврат к русскому национализму и русскому консерватизму. Есть вера в либеральную экономику, но тоже не на сто процентов. В России идеология теперь очень странная. Какая? На этот вопрос очень трудно ответить.

Идут поиски национальной идеи. Да, каждая страна должна иметь свою национальную идеологию, но в России говорят: мы — великая держава. В Америке, например, все знают, что Америка — великая держава, и об этом даже не нужно говорить. А вот в России об этом все время говорят, и это приводит к тому, что русские хотят доказать, что они — великая держава. Русские говорят «нет» американцам на все, что те желают. Потому что сказать Америке «нет» якобы означает великую державу. Но ведь и Уго Чавес всегда говорит «нет», но разве Венесуэла «великая держава»?

[30]

Ровно 13 лет назад, 31 августа 1996 года, Аслан Масхадов (от имени Яндарбиева, президента Чеченской Республики) и Александр Лебедь (он тогда возглавлял Совет безопасности России) подписали знаменитое Хасавюртовское соглашение о мире. В связи с этим возникает вопрос: а закончилась ли сегодня война в Чечне? И что представлял собой Хасавюртовский договор? Что это было? Ошибка России? Капитуляция Москвы перед Грозным? Или все-таки это был шанс, который давал какие-то надежды на мирное развитие отношений России и Чечни?

Мнение по этому вопросу Алексея Малашенко, члена научного совета Московского центра Карнеги:

Нужно четко понять, чего хотела Россия. Хотела ли она мира или она хотела передышки? Я считаю, что Москва хотела передышки, чтобы потом добить тех, кто сопротивлялся. С этой точки зрения передышка была использована. Она затянулась, потом была вторая война, еще одна маленькая война под названием «контртеррористическая операция». Но я думаю, что в тот момент, когда это подписывалось, речь о реальном мире в Чечне не шла. Это был политический ход Москвы. А во-вторых, эта передышка должна была способствовать улучшению внутриполитической ситуации в России. Подписывал генерал Лебедь, и мы знаем, как он сыграл потом и как потом сыграли с ним. И есть какой-то символ в том, что и Масхадова, и Лебедя больше нет в живых.