Антон Быков, сын и внук прославленных звездолетчиков, участвует в испытании новой системы кибернетических разведчиков СКИБР. В его время космос не ассоциировался с романтикой. По крайней мере у тех, кто знал о нём не понаслышке. Космос ассоциировался с дисциплиной и риском. Но вот Быков уже своими глазами наблюдает, как изящные «кентавры», служащие руками и глазами мобильной кибернетической системы разведки местности, легко проделывают работу, которая раньше могла стоить жизни людей. Мир стремительно меняется, и открывает новые горизонты тем, кто идёт следом за первопроходцами.
1
Ночь была ясная и лунная. Было очень холодно и тихо. Но они не замечали ни холода, ни тишины, ни лунного света. Потом Акимов увидел, что Нина сутулится и прячет ладони под мышки, и накинул на нее свою куртку. Нина остановилась.
— Ты рад, что я прилетела? — спросила она.
— Очень. А ты?
— Очень. Очень, милый! — Она встала на цыпочки и поцеловала его. — Я ужасно счастлива. Просто ужасно.
Акимов обнял ее за плечи и повернул лицом к долине.
— Смотри, — сказал он. — Это Серая Топь.
Над долиной висели седые полосы тумана. Вдали они сливались в плотное серебристое полотно, за которым застывшими волнами чернели холмы. Еще дальше в мутно-голубом небе были видны бледные тени вершин горного хребта. Было очень тихо, пахло росой на увядшей траве.
— Серая Топь, — повторил Акимов. — Наш полигон.
Нина прижалась к нему, пряча подбородок в куртку.
— Ты похудел, — сказала она. — Тебе не холодно?
— Нет.
— И ты стал выше.
— Не может быть, — сказал он. Он вытянул губы дудкой и выдохнул в лунный свет облачко пара. — Я себя отлично чувствую, малыш.
Они пошли дальше. Акимов продолжал обнимать ее за плечи, и это было удивительно хорошо, хотя и немного неудобно, потому что он был гораздо выше ее. Нина смотрела под ноги и старалась наступить на толстую тень, скользившую впереди по тропинке.
«Нам пора быть вместе, — подумал Акимов. — Мы знаем друг друга два года, а вместе были всего несколько недель. Как будто я межпланетник! И мы начинаем забывать друг друга. Например, я забыл, как она сердится. Помню только, что она очень забавна, когда сердится. Просто прелесть. Завтра я прогоню скибров по Серой Топи, и мы вернемся домой».
Он остановил ее и сказал торжественно:
— Завтра мы вернемся домой. Завтра мы будем дома вместе и навсегда.
— Вместе и навсегда… — повторила она с наслаждением. — Вместе и навсегда! Даже не верится.
Потом она сказала:
— А вот Быков… — Она не знала, почему вспомнила Быкова. — Вот Быков вернется домой не скоро.
Он промолчал.
— Быков будет лететь долгие годы. День за днем, месяц за месяцем. Далеко впереди сверкает звездочка… — Она заглянула ему в глаза. — А ты бы полетел?
— Еще бы! — сказал он. Он даже усмехнулся. — Только меня не возьмут.
— Почему?
— Потому что я слишком узкий специалист. А в такие экспедиции отбирают людей с двумя, тремя специальностями… Мне не чета.
— Все равно, — сказала она. — Ты лучше всех.
Она улыбнулась и закрыла глаза. Можно было идти с закрытыми глазами. Он вел ее.
«Завтра мы вернемся домой, — подумала она. — А Быков улетит к звездам. Почему я думаю о нем? Большой, угрюмый Быков… Когда нас познакомили, он как-то странно поглядел на меня — словно прицеливался. Или мне показалось? У него широкое лицо и маленькие холодные глаза. Лицо, как у большинства межпланетников, покрыто пятнистым коричневым загаром. В турболете Быков молчал и перелистывал журналы…»
Она поглядела на Акимова снизу вверх.
— Слушай, — сказала она, — эти твои… скибры, они очень важны для космолетчиков?
— Вероятно.
— Я тоже думаю, что важны. Иначе зачем было Быкову приезжать за ними самому, правда?
— Правда.
«Действительно, почему Быков приехал сам?» — подумал он.
— Здесь ступеньки.
Она не заметила, как они поднялись на холм. Каменные ступеньки вели на широкую бетонную площадку. Посреди площадки темнел плоский купол из гофрированной пластмассы. Купол был мокрый от росы, и на нем лежали скользкие лунные блики.
— Что это? — спросила Нина.
Акимов сказал:
— Наша мастерская. Здесь мы держим наше Панургово стадо. Хочешь посмотреть?
— Конечно, хочу.
— Кстати, ты немножко согреешься.
Акимов повел ее к куполу. Толстая тень бежала теперь сбоку по бетону. Бетон был тоже мокрый от росы и блестел под луной. Они обошли купол кругом. Акимов пошарил в кармане, достал плоский свисток и приложил к губам. Нина не успела зажать уши. Она ощутила неприятный толчок в барабанные перепонки и сморщилась. Сегмент купола, шурша, сдвинулся, открывая низкую прямоугольную дверь.
— Терпеть не могу ультразвук! — жалобно сказала Нина. — По-твоему, обыкновенный замок хуже?
— Это не я, — сказал Акимов. — Эту выдумки Сермуса. Входи.
Они вошли, и дверь сейчас же закрылась за ними. Мастерская осветилась. Нина тихонько ойкнула, попятилась и наступила Акимову на ногу. Акимов взял ее за плечи.
— Не бойся, малыш, — сказал он весело.
В нескольких шагах перед ними стоял странный механизм. Нина уже несколько лет работала мастером-наладчиком автоматов и видела немало странных машин, но таких чудовищ не видела никогда. Он был похож на гигантского муравья, вставшего на дыбы. Приплюснутое овальное брюхо покоилось на шести суставчатых рычагах, а над ним, как восклицательный знак, торчала не то грудь, не то шея, увенчанная тяжелой рогатой головой с крохотными тусклыми глазками. Перед грудью, словно передние лапы кенгуру, висели сложенные втрое мощные манипуляторы. Машина была величиной с годовалого теленка и выкрашена в сиреневый цвет. На спине ее четко выделялась черная двойка.