Для главаря искателей истины, ситуация, судя по всему, оказалась слишком сложной. Покачиваясь, он со свистом рассекал воздух клинком. Из повисшей плетью правой руки текла кровь. Дорн без труда парировал удары. Было прекрасно видно, как он дожидается подходящего момента, чтобы покончить с этой игрой. Одним мощным ударом по клинку Рафа он отогнал его от себя, создавая пространство, которое было ему необходимо. В руке сверкнул кинжал, он сделал еще один шаг к противнику и вонзил сталь ему в живот.

Раф попятился. Кинжал все еще торчал у него в животе. Мужчина рухнул на землю, обеими руками схватился за оружие. Он пытался вытащить его, но силы оставляли его. Затем он закрыл глаза, выронил меч и испустил дух.

Вопли мужчины, придавленного тушей коня, разносились по всей площади. Животное снова встало на ноги и стояло у стены, ноздри его трепетали.

Дорн не стал устраивать себе передышку. Он развернулся и бросился к лежавшему на земле мужчине, который кричал не переставая. Одним прыжком он оказался над ним и нанес ему удар рукоятью меча в висок.

Крики над площадью тут же стихли.

— Берите себе по лошади, и убираемся отсюда, — засопел Дорн.

Сенета отошла к подножию городской стены. На протяжении всего сражения она не сплела ни единого заклинания, чтобы помочь Дорну. Да и теперь она просто стояла и с грустью смотрела на своего возлюбленного.

В душе у Мило поселилась неуверенность. Правильно ли ехать к эльфам? Что, если агнец находится в Рубежном оплоте, а путешествие на болота окажется пустой тратой времени? Ксумита и Гиндавель оба послали его в этот город, а теперь он принял решение уехать из него с пустыми руками. И что насчет Дорна и Сенеты, можно ли им доверять?

Однако стоя здесь ничего из этого он не узнает.

«Тот, кто не может видеть, должен медленно, ощупью пробираться вперед, — сказал когда-то мейстер Гиндавель. — Потому что тот, кто стоит на месте, будет вечно слепым».

— Двести восемьдесят один, — грустно произнесла Рубиния. — Они убили сорок три полурослика, а четверых мы все еще не нашли — Ольму Пешкоброд и трех ее сыновей. Мооса Пешкоброда мы похоронили чуть раньше. Он не выжил. Рана была слишком глубока.

Отман задумчиво кивнул.

— Хм, значит, не нашли четверых. Однако больше ждать мы не можем. Настало вам время убираться отсюда. Собери всех, пожалуйста. Все собрали то, что нужно — провиант, одеяла для детей и много воды?

Рубиния удивлялась, откуда у старого мага столько сил. Он уже два дня был на ногах, заботился о раненых, утешал овдовевших и осиротевших, помогал всем словом и делом. Он старался сделать так, чтобы те семьи, которые слишком сильно боялись возвращаться в свои дома, могли поспать в храме. Сам он ночами вместе с Пепельным стоял на страже и готовил мазь для ран и успокоительный чай.

Большинство жителей Дуболистья пребывали в крайне угнетенном состоянии и поэтому говорили мало, но Рубиния знала, что они благодарны магу за все, что он для них сделал и делает. Они не признавались в этом даже сами себе, но присутствие мага вселяло в них уверенность.

Ода помогла Рубинии собрать всех жителей Дуболистья на деревенской площади. Многие из них уже приготовили все, что хотели взять с собой, другие не могли решить, что важнее — фляга с красным вином, мешочек акебий или тщательно оберегаемые семена для посадки на будущий год.

Полчаса спустя все были в сборе, напряженно ожидая, что скажет им Отман и куда он их поведет.

Маг не спешил, лично поздоровался со многими полуросликами, поинтересовался насчет их самочувствия, проверил, как заживают раны. И только когда Рубиния подала ему знак, что все его ждут, маг вышел вперед и встал у колодца. Он попытался залезть на сложенный из камней край, сначала поднял ногу, потом убрал ее, затем попробовал с другой. Приподнял робу, повертелся вправо-влево, оперся руками, но отказался и от этой попытки, обернулся, сел на край колодца и предпринял попытку подтянуть ноги. Ничего не получилось. Он откашлялся, встал и улыбнулся Рубинии.

— Иногда я забываю, насколько стар, — вздохнул он. — Но сойдет и так, моего роста должно хватить.

Отман поднял руки и попросил всех успокоиться. Полурослики тут же умолкли.

— Слушайте меня, жители Дуболистья. Скрюченный лес был добрым домом вам на протяжении многих поколений. Вы выросли здесь, а теперь наблюдаете за тем, как растут ваши дети. Все, что у вас есть и что вам дорого и мило сердцу — все находится здесь. Я знаю, что вы готовы защищать свои дома и сады ценой своей жизни. Не поймите меня превратно, если я сейчас попрошу вас бросить все. Я обещаю вам, что вы вернетесь. Расценивайте свой уход как нечто вроде вылазки, как временную перемену климата, выезд на природу.