Солнце уже закатилось, а они все еще не дошли до опушки леса. Мило все чаще терял Низзака из виду. Время от времени он замечал его между деревьями, перед зарослями кустарника или небольшой возвышенностью — только для того, чтобы тут же снова потерять. Но Мило чувствовал, что Низзак точно знает, чем занимается за его спиной полурослик.

Силы постепенно оставляли Мило. Ноги уже совсем одеревенели от влаги и сырости, однако он в очередной раз припустил, чтобы нагнать гоблина. Он буквально промчался через кустарник и едва не столкнулся с Низзаком. Гоблин стоял как вкопанный и смотрел сквозь листву куста с барабанными ягодами.

— Ну, наконец-то, — тяжело дыша, произнес Мило. — Я уже начал опасаться, что придется догонять тебя у самого Рубежного оплота.

Низзак ничего не ответил, отвел в сторону ветку и указал на пустынное пастбище, лежавшее за кустом.

Мило осознал это первым, по крайней мере, так ему показалось. Это было похоже на две звезды, свалившиеся с небосклона на землю. Два маленьких светящихся пятнышка, источавшие на черно-зеленое море травы теплый желтоватый свет.

— Трактир, — довольно взвизгнул Мило, указывая пальцем на светящиеся точки. — Теплая еда, холодное пиво и уютная теплая постель у камина, — произнес полурослик, а глаза у него подернулись мечтательной поволокой.

— Значит, наш совместный путь заканчивается здесь, — сказал Низзак. Он достал откуда-то рог и поднес его к черно-зеленым губам.

— Что это ты собираешься делать? — озадаченно поинтересовался Мило.

— Я подам знак, что мы дошли до лесной опушки.

— Отсюда до пещеры троллей много миль. Ксумита Латоринсис не услышит тебя.

Низзак подул в изогнутый инструмент, внешне похожий на бычий рог.

— Подожди, не уходи пока что, — произнес он, убирая рог.

Мило решил сделать ему одолжение. Пара минут сейчас ничего не изменят. Внезапно он почувствовал резкую боль, исходившую от внутренней поверхности левой ладони. Мило испуганно поднес руку к глазам и увидел длинный порез, от мизинца до большого пальца.

— Он нас услышал, — заявил Низзак. — Это должно напоминать тебе о проклятии и твоем обещании. Тебе не сбежать.

С перекошенным от боли лицом Мило таращился на свою ладонь.

— Как такое возможно? — пролепетал он, но ответа не получил. Низзак уже скрылся из вида.

— Можно было бы просто сказать «до свидания»! — крикнул Мило в лесные заросли, в глубине души надеясь, что до этого не дойдет.

Оторвав кусок старого одеяла, которое он брал с собой, он обмотал тряпкой руку, а затем вышел из кустов и направился к дому, видневшемуся вдалеке.

Однако, прежде чем полурослик достиг своей цели, ему пришлось пройти целых три поля, лежащих под паром.

— Странный постоялый двор, — хрипел он. — Здесь же даже дороги нет.

А затем осознал, что разговаривает сам с собой. Он привык, что рядом всегда есть кто-то, с кем можно поговорить. Впервые в жизни он оказался по-настоящему один. С горечью поглядел на кусок тряпки, которым была обмотана рука, — к этому моменту она уже успела пропитаться кровью.

А затем снова поглядел на чужой дом. Нижний этаж был ярко освещен, на двух окнах еще даже не были закрыты ставни. Мило заглянул вовнутрь, но так и не уяснил предназначение этого здания.

Главный дом стоял на каменном фундаменте из обтесанных валунов. Два толстых бруса, приставленные к валунам, заменяли лестницу, по которой можно было добраться до двери. Освещали все это два фонарика, а над входом висела деревянная табличка в кованом обрамлении. Мило с сомнением уставился на вывеску.

— Это еще что такое? — прошептал он себе под нос. — Верь тем, кто ищет истину, и сомневайся в тех, кто утверждает, будто нашел ее, — прочел он вслух.

Мило надеялся прочесть на вывеске что-то вроде «Резвый олень», «Погребок» или «Крутобедрая разливщица». Надпись «Капустный суп — ешь сколько влезет всего за две серебряных монеты», пожалуй, обрадовала бы его еще больше. Но вот это, что это такое? Какая-то житейская мудрость?

Собравшись с духом, он поднялся по брусьям и несколько раз постучал в дверь.

Никакого ответа.

Он постучал снова. На этот раз несколько энергичнее.

— Иду, иду, — раздался изнутри сильный мужской голос, послышались шаркающие шаги.

Чтобы не потерять равновесие и в буквальном смысле слова не ввалиться в дом, Мило пришлось спрыгнуть с стоящих под крутым углом брусьев. Кроме того, голос человека звучал не очень-то располагающе.

Когда двери наконец открыл старик, Мило, должно быть, произвел на него довольно странное впечатление. Мило стоял под «лестницей», голова его была примерно на уровне колен человека в доме. Грязный, промокший, уставший и раненый — но улыбался, словно объевшийся медовых коврижек сластена. И, невзирая на все эти странности, мужчина улыбнулся в ответ.

— Ну-ка, кто тут у нас? — приветливо пробормотал он. — Странствующий полурослик. Какое редкое явление. Я уже начал было опасаться, что маленький народец совсем ушел от мира сего и живет теперь только в своих палисадниках да огородах. Судя по вашему виду, вам нужна постель и вы ничего не будете иметь против теплого ужина. Входите, устраивайтесь у камина.

Старик приветливо махнул рукой, приглашая вовнутрь, и зашагал в глубину комнаты. Затем остановился и снова обернулся.

— Ах, куда же подевались мои манеры? — пожурил он сам себя. — Я ведь даже не представился, — он опустился на колени и протянул Мило руку. — Меня зовут Нингот.