Шрифт:
– Вам? На каникулах?
– Папа, ты совершенно не следишь за дискуссиями о просвещении. Пора наконец приблизить школу к жизни. Наше образование находится в критическом положении. Я не хочу быть недорослем! Мой сверстник в Соединенных Штатах зарабатывает на каникулах сотни и даже тысячи долларов, разнося молоко и газеты!
– Остановись! – закричал Удалов. – Все стали образованные! Иди зарабатывай. Но честным трудом!
– Я понял, папа. Если мне предложат что-то бесчестное, я откажусь, даже если на эти деньги я мог бы купить мотороллер.
Вечером они встретились с сыном за ужином.
– Ну что, сынок? – спросил Удалов.
– Очень интересная идея, – ответил Максимка. – Все мы будем работать курьерами.
Удалов искренне рассмеялся:
– Какими же вы будете курьерами, если бумаг нету?
– А мы и будем бумагами. Каждый из нас получает номер. Я, например, исходящий 18-24 от 14 июня. Состою из шестидесяти пунктов и завтра с утра направляюсь в область.
– Не выйдет, – ответил Удалов, все еще не в силах поверить в дьявольскую выдумку Горпромплана. – Ты не запомнишь все пункты.
– Запомню, – улыбнулся подросток.
Он вытащил из кармана длинную тонкую веревку, от которой отходили короткие веревочки со множеством узелков.
– Письмо туземцев майя, – пояснил он отцу. – Докладывая мое содержание, я пользуюсь этим письмом как подсказкой. Показать?
– Ну… – неуверенно сказал Удалов.
Максимка встал в позу, потянул пальцами конец веревки и монотонно заговорил:
– Исходящий 18-24 от 14 июня. В областное управление Главпромпланстройкомплекта заместителю подзаведующего сектором вторичного учета товарищу Богаткину Гы Мы…
– Хватит, – махнул рукой Удалов. – Сдаюсь. Боюсь только, что они там тебя заприходуют, пришьют к делу, положат на полку и забудут покормить.
Сын только отмахнулся. Он ходил по комнате, перебирал пальцами веревочки и тихо бубнил.
Наутро Удалов, проходя мимо открытых окон Горучетинспекции, услышал доносящееся оттуда бормотание. Он остановился, заглянул внутрь. Перед начальственным столом стояла девчушка лет десяти и послушно повторяла за начснабом Лапкиным, которого Удалов давно знал:
– Пункт третий: поручить руководителям нижних упадочнических звеньев…
– Не упадочнических, а управленческих, девочка! Если не запомнишь до обеда – лишишься компота.
На автобусной остановке в ожидании машины в область томились два десятка школьников с веревочками в руках…
Трое юношей и первоклассник в очках ждали Удалова в конторе.
Они были вежливы, но настойчивы. Удалову пришлось выслушать их тексты и послания соответствующих организаций. Затем Удалов покорно спросил:
– А где расписываться в получении?
– Если есть круглая печать, – ответил один из ходячих документов, – ставьте мне на лоб.
– На лоб?
– Разумеется, чтобы видно было.
Удалов улыбнулся. Он достал из стола круглую печать, густо намазал ее чернилами и злорадно припечатал круглые лобики детей.
– Пускай теперь вас папы с мамами отмывают! – сказал он.
Но когда подошел к очкастому первокласснику, рука его не поднялась.
– А еще куда можно? – спросил он.
Мальчик протянул ему ладошку. И Удалов припечатал ладошку.
Весь день по городу шастали входящие и исходящие. У некоторых детишек на лобиках стояло уже по три-четыре печати. А на щеках были подписи фломастерами. Удалов перестал улыбаться.
А когда вечером вернулся из города усталый Максимка, лоб и щеки которого были густо разукрашены штампами и печатями, он собственноручно, несмотря на громкие вопли мальчика, который лишался честно заработанных денег, отмыл его в ванной так, что только кожа не слезла.
Впрочем, та же сцена повторилась во многих домах, что сильно обесценило детей в качестве документов.
А на следующий день после короткого и бурного совещания в Гордоме все дети города были отправлены в палаточный лесной городок, который мгновенно выстроили родители.
– Ну вот вроде и все, – сказал Удалов еще через день.
Ему только что позвонил Коля Белосельский, который сообщил, что к нему прорвались курьеры из области. Один принес инструкцию, вырезанную из березовых листьев, второй прямо в кабинете снял майку и показал письмо, написанное на его животе. Следовательно, в других городах и даже в области почин великогуслярцев был подхвачен.