Мирон Иванович поднялся к себе в малогабаритную однокомнатную квартиру – скорее бы в новую переехать! – лег спать и сразу заснул, хотя полагал, что будет всю ночь думать.

Ему казалось, что он только прилег, как раздался телефонный звонок. Он гремел, как колокол, он заставил вскочить, кинуться к телефону, еще не вспомнив о вчерашнем.

– Что? Кто?

– Спишь? Прости, старичок. – Это был голос заместителя директора завода. – Я думал, ты уже во дворе стоишь с рюкзачком.

– Здравствуйте. А сколько времени?

– Скоро семь.

– Я сейчас. Сейчас выйду.

– Не спеши, отдыхай. Отменяется путешествие. И шашлыки тоже.

– А что случилось?

– Через час дамбу прорвет.

– Какую дамбу? – Мирон Иванович уже проснулся, но никак не мог вспомнить никакой дамбы в Великом Гусляре.

– Не знаешь ты еще нашей специфики, Мироша, – сказал заместитель и вздохнул. – Дамба у Степанцева на свиноферме, где пруд с отходами. Все никак не наладит вывоз на поля. Вот этот пруд каждый год переполняется и – у-ух! – прорывает! Черт знает что! Надо же, чтобы сегодня!

– Куда прорывает?

– В реку, куда же еще. Каждый год. Так что до завтрашнего дня к реке не подходи. А какая рыба сбежит от этого навоза, ей надо недели две, чтобы вернуться. Усек? Вся рыбалка прикрывается.

– Надо же принять меры!

– Какие?

– Всех мобилизовать – молодежь, школьников, чтобы дамбу укрепить.

– Во-первых, там вонь – с мобилизацией не выйдет. Во-вторых, зачем ее укреплять? Ее укрепишь, через две недели все равно прорвет – еще хуже. Нет, стихийное бедствие должно быть стихийным. Ты спи, отдыхай, только к реке сегодня не ходи.

Заместитель хихикнул, но как-то невесело и повесил трубку. Мирон Иванович отдыхать не стал. Он уже окончательно проснулся и все вспомнил. И вчерашнюю Таню, и сомнительную – теперь, ярким утром, она казалась сомнительной – историю с фотографиями. Почему он поверил ей? Это же чепуха. Может, потому, что светилось платье?

Ему захотелось выйти к реке. Пока еще можно. Он оделся и пошел. У скамейки остановился, как будто там мог остаться след Тани. Никакого следа не было. Потом он пошел вниз, к реке. Сапожная мастерская еще была закрыта, но за забором шумела машина – стройку гнали в две смены. Он поглядел на сапожную мастерскую, но угадать в ней той часовни с фотографии не смог. И это еще более укрепило его в мысли, что он стал объектом злого розыгрыша, и стало стыдно, что он унижался перед этой студенткой.

Он остановился на высоком берегу реки. Далеко справа была видна баржа-ресторан. «Если прорвет, – подумал он, – то на баржу тоже не поедешь». И он начал раздражаться против этого заведующего. Как его фамилия – Степанцев? А что говорила Таня? «Подумай о судьбе Степанцева». Она знала о нем. Значит, она имела в виду прорыв дамбы. И штраф, который тот Степанцев заплатит рыбоохране. И Мирон Иванович снисходительно улыбнулся, потому что Степанцев каждый год платит эти штрафы – привык. Наверное, субъективно, подумал Мирон Иванович, Степанцеву как рыбаку горько сознавать, сколько рыбы гибнет, но что поделаешь? Через час прорвет? Час уже прошел. Может, пойти поглядеть на дамбу, что-то придумать – он же главный архитектор города. Но тут Мирон Иванович вспомнил об отвратительном запахе, который исходит от того пруда. Нет, туда он не пойдет.

Река текла чистая, только ближе к берегу тянулась, как всегда, полоса рыжей воды – от кожевенного завода. «Мы можем быть жестокими», – говорила Татьяна, или ему это померещилось? Интересно, дамбу прорывает сразу, с шумом, или она просто расползается?

Стоять на берегу и ждать стихийного бедствия надоело.

Мирон Иванович пошел домой – все равно день получался ка кой-то неустроенный. Куда же девалась эта Таня? Кого-нибудь еще пугает? Нет, голубушка из так называемого будущего, нас не запугаешь! Вам нужны великие потрясения – нам нужна великая Россия!

Ему понравилась последняя фраза! Как будто он сам ее сочинил. Но, будучи честным человеком, Мирон понимал, что фразу сочинили раньше – кто-то из классиков. Может быть, сам Маркс.

Дома он позавтракал – холостяцкая яичница да простокваша из скисшего молока. Скромно жил Мирон Иванович, да и не бегал за богатством.

Тут снова зазвонил телефон. Снова на проводе был заместитель директора завода.

– Ты не спишь, Мирон? – спросил он.

– Нет, не сплю.

– А тут такое дело…

Голос заместителя Мирону не понравился. Беспокойный был голос.

– Говорите, – потребовал Мирон.

И уже заранее знал – что-то связанное с этой Татьяной, принесла ее нелегкая в наше время. Хотя, вернее всего, она и не из будущего, а из-за самого элементарного кордона. Враг.

– Прорвало дамбу. Слышишь?

– Так вы же предупреждали.

– Понимаешь, не в ту сторону прорвало. Должно было в речку прорвать, как всегда, а прорвало наверх, к лесу. Такого и быть не может.

– Ну и слава богу! – сказал с чувством Мирон. – Значит, едем?