– Г-господин Оллесеан! Господин Куртиллиан! С возвращением домой!
– По щекам эльфийки текли слезы.
– Лила! Тон! Они вернулись!

– Олес отстань от девушки. Похоже, она просто рада нас видеть!

– Да ну тебя, я дома четверть века не был!

Мы, наконец-то вошли. Это только усугубило ажиотаж.

Через полчаса появился связной из Канцелярии его величества, и, засвидетельствовав свое почтение, вручил Олесу тугой запечатанный конверт, после чего откланялся.

Еще через двадцать минут в дом влетела Тиалль, едва не снеся по дороге входные двери. Дальше меня долго и настойчиво душили в объятиях, били, осыпали поцелуями, просили прощения, снова душили в объятиях. Мне не удавалось даже слова вставить, настолько настойчивой оказалась Тиалль.

Положение спас Олес.

– Я, конечно, понимаю долгая разлука, но Тиалль, если ты его разложишь прямо здесь, гости будут немного шокированы вашими отношениями.

Тиалль глубоко вздохнула, готовясь к отповеди, но только рассмеялас:

– А на...чха...ть!

Служанки помогли госпоже встать и поправить платье.

– Не знал, что ты предпочитаешь готику.

Тиалль просто подошла и обняла Олеса.

– Я рада, что Курт нашел тебя. Ты даже не представляешь, что тут произошло после вашей пропажи.

Звук дверного колокольчика.

– Надо будет звонок замутить, а то несовременно.
– Усмехнулся Оллес только одному ему понятной шутке.

В помещение вошел мужчина в униформе курьера.

– Господин Оллесеан ла Корью?

– Он самый.

– Я из главного офиса. Вас просят в незамедлительном порядке явиться в здание компании. Карета уже подана.

– А до завтра это не терпит?

– Увы, но нет господин ла Корью.

– Ладно, черт с вами, даже переодеться не дадут! Тиалль просьба не замучай до конца нашего Курта, он мне еще будет нужен потом.

Тиалль улыбнулась загадочной улыбкой и ответила:

– Ничего не обещаю. Иди лучше работай!

У меня по спине пробежал холодок. Зная темперамент серой эльфийки, у меня возникло ощущение, что меня сейчас будут убивать. Уж больно мне не понравились нотки в голосе Тиалль.

– Олес может, отложишь поездку. Боюсь сегодня...

– Чтобы до завтра я тебя не видела! Иначе будешь ночевать, и жить в своей компании!

Олес с диким хохотом покинул дом, на последок мне подмигнув.

Отступление.

– Как все прошло, - глава дома оторвался от прочтения манускрипта на древнем наречии и вопросительно посмотрел на склонившуюся в поклоне демонессу.

– Как вы и предполагали, он начнет ломать печати, и сломал бы еще через неделю, так, что мы ушли вовремя. Как вы повелитель и планировали, мы действуем в соответствии с вашим планом.

– Можешь не лебезить, я чувствую фальшь за милю. Он догадывается?

Демонесса убрала всю напускную подобострастность с лица и уже более спокойным невыразительным тоном продолжила:

– Он простоват с первого взгляда. Но это только первый взгляд. Недооценка противника уже привела к гибели большей части моего домена. Он не знает всей подоплеки печатей, это я выяснила сразу, иначе бы он смог снять их сразу же. Но он выбрал самый сложный и неприятный способ.

– Их народ не ищет легких путей.
– Усмехнулся глава дома.
– В этом они похожи на нас.

Демонесса фыркнула, показывая этим свое отношение к сравнению.

– Милорд, вас что-то беспокоит?

Демон усмехнулся и, положив манускрипт на столик, жалобно скрипнувший под весом древнего артефакта, но столик выдержал, после чего демон окутался черной дымкой, принимая облик сорокапятилетнего мужчины в черном дорогом костюме с пепельной рубашкой без галстука. Расстегнув ворот, он откинулся в кресле, ставшем ему раза в два больше.

– Что меня беспокоит? Неучтенные факторы! Те элементы, которые выпадают из простого и понятного уравнения!

Мне понятны их старейшины. Мне хорошо ясны низменные желания людей. Отлично известны пороки их правителей. Но в каждом таком уравнении существует неизвестный элемент, действия которого предугадать невозможно.

Хуже того в этом уравнении таких элементов несколько! Это то и придает всему непревзойденную изюминку моя дорогая и сластолюбивая суккубара первой ступени. Твои предшественники и предшественницы погорели именно на том, что они смотрели на людей слишком свысока, недооценивая, за что и поплатились.