Шрифт:
Обернувшись, Чандра увидела Джаханнадана.
«Наверное, собирается к подружке», — мелькнула у него догадка.
— Ты уходишь?
Чандре было и стыдно и больно. Какой же он недогадливый, ее муж!
— Я собиралась с мамой в храм, а потом передумала, — солгала она.
— Вы не забыли, брат, что вас ждут? — напомнила Шакунтала.
Чандра была сильно огорчена. В последние дни ее муж прекратил прогулки с Нахалингамом, и вот снова… Ревность обожгла ее сердце.
— Сейчас иду, — крикнул Джаханнадан, торопливо переоделся и вышел в гостиную.
— Приду поздно, — предупредил он Чандру.
Шакунтала подождала, пока брат уйдет, потом сказала Чандре:
— Какая ты сегодня красивая!
— Я всегда красивая! — хмуро ответила Чандра и, чтобы девочка не видела ее расстроенного лица, вышла на веранду.
— А ну, садись скорее! — слышался снизу голос Нахалингама. — Подумаешь, беда какая: жена нездорова. Не сидеть же из-за нее дома!
Чандре он казался омерзителен, как бог смерти, похищающий души людей. Почему не разверзнется земля под этим негодяем?!
Когда автомобиль отъехал, молодая женщина вернулась в гостиную и с укором посмотрела на свое отражение в зеркале. «Вырядилась, как продажная тварь, которая хочет совратить мужчину!» — выругала она себя. Вытащив цветы из волос, смяла и отшвырнула их прочь. Сорвала с себя брильянтовое ожерелье и кинула в ящик письменного стола.
Она хотела прилечь, когда в дверь, держа на руках сына, протиснулась Аламелю — по лицу ее ползала заискивающая улыбка.
— А я вас разыскиваю!
Соскользнув на пол, ребенок принялся листать журналы и книги, а потом стал хватать все, что попадалось под руку.
— Эй, Раджа! Сиди смирно! — приказала ему Аламелю. — Мы хотим съездить к родным дней на десять, — обратилась она к невестке. — А муж не берет сына с собой. Да он, пожалуй, и прав: трудно с этим сорванцом!
— Так оставьте его здесь, я за ним присмотрю, — предложила Чандра.
— Об этом я и хотела просить вас!
Впервые невестки разговорились и долго еще беседовали о всякой всячине.
25
Амбуджам стояла у окна, держа на плече своего шестимесячного сынишку. Она указывала ему на птиц, паривших в небе, и объясняла, как их зовут.
— Вот, видишь, черная птица — это ворона.
Тут же стояла и свекровь, которую очень забавляла эта сценка.
— Не терпится показать мир! — заметила она.
— А знаете, какой он смышленый! Весь в отца! — с гордостью воскликнула Амбуджам.
— Маму он, во всяком случае, от бабушки отличает, — усмехнулась свекровь. — При тебе на меня даже и не взглянет!
— К вам пришли, молодая госпожа, — доложил слуга.
Амбуджам передала ребенка свекрови и поспешила в гостиную. Там, сидя на стуле, ее ожидала незнакомая девушка, очень красивая.
— Вы госпожа Раманадан?
— Да. — Амбуджам присела на диван и спросила: — С кем имею честь, простите?..
— Меня зовут мисс Хемалада. Я работаю учительницей в школе Гомати.
— Рада познакомиться, — приветливо сказала Амбуджам. — Что-то я не видела вас в нашем городе!
— А вы и не могли видеть: я здесь недавно, — ответила Хемалада. — У нас к вам такая просьба: скоро в школе праздник, будем раздавать награды. Мы бы хотели, чтобы вы председательствовали на этом празднике.
Гостья была так мила и почтительна, что Амбуджам невольно прониклась к ней уважением. Это неожиданное приглашение, несомненно, было для нее, простой женщины, большой честью.
— Очень польщена вашим предложением, — поблагодарила Амбуджам. — Но прежде чем дать согласие, я должна посоветоваться с мужем.
В ответ послышался звонкий, как колокольчик, смех.
— Ведь вы образованная женщина. Как же вы допускаете, чтобы муж вмешивался в ваши личные дела? К тому же школа наша — женская.
— Мой муж человек с широкими взглядами, он ничуть не стесняет моей свободы. И все же я должна спросить его мнение. Это будет только знаком уважения к нему… Он должен прийти с минуты на минуту. Если бы вы обождали…
— Разумеется, обожду! — не дала ей договорить посетительница. — Но мне так совестно — я отрываю вас от дела.
— Мое дело — только есть и спать. Других занятий у меня нет, — пошутила Амбуджам. И, позвав мальчика-слугу, велела ему принести кофе и печенье.
— О, не беспокойтесь, пожалуйста, — запротестовала Хемалада, но Амбуджам настаивала: