За время болезни Ивашева Павел Иванович очень привязался к этому юноше, относясь к нему, как к младшему брату, порученному его заботам, и даже через полтора месяца, когда Ивашев поправился и стал выходить из дому, Пестель все не отпускал его от себя.

— Я вас стесняю, — говорил Ивашев, — я, пожалуй, вернусь на свою квартиру…

— Что вы! — успокаивал его Пестель. — Вы нисколько не стесняете меня. Наоборот, мне надоело жить бирюком — все одному и одному.

Александр Ипсиланти.

Василий Львович Давыдов.

Василий Петрович Ивашев.

По расчетам Пестеля, Бурцов и Комаров должны были вернуться в Тульчин в начале марта. Но они вернулись в конце февраля. Пестель сидел в своем кабинете. Тихо отворив дверь, вошел Ивашев и остановился у порога. Пестель, едва взглянув на смущенное лицо юноши, понял, что тот хочет что-то ему сказать и не решается.

— Проходите, я сейчас кончу, — приветливо сказал Пестель, снова, склоняясь над столом.

— Полчаса тому назад я говорил с Комаровым… — сказал Ивашев, не трогаясь с места.

— С Комаровым? Где же он?

— Он спешил в полк и уехал, побывав только в штабе.

Пестель поднял голову, резкое чувство тревоги сжало сердце.

— Говорите, — тихо, но резко приказал он Ивашеву.

— Комаров сообщил, что Московский съезд постановил уничтожить тайное общество.

Пестель с силой опустил перо на бумагу. Перо сломалось, разбрызгав чернила по листу.

— Они не смели этого делать! — воскликнул он, но, тут же овладев собой, добавил обычным ровным тоном: — Мы еще обсудим решение Московского съезда!

Пестель сам объявил членам Тульчинской управы б сообщении Комарова. Все решили остаться в обществе до приезда Бурцова, который должен был привезти официальное постановление Московского съезда.

— Внутренние установления союза съезд мог изменить, но уничтожить союз — на это его никто не уполномочивал, — говорил Пестель Юшневскому, шагая по просторному кабинету генерал-интенданта.

Юшневский слушал с невозмутимым спокойствием. Его большие серые навыкате глаза выражали полнейшую безмятежность. Ровность характера Юшневского была изумительна: он даже шутил не улыбаясь.

— Дорогой друг, — тихо заговорил Юшневский, — может быть, постановление Московского съезда об уничтожении тайного общества имеет и свои положительные стороны. Объявив о закрытии союза, мы можем затем образовать новое общество из наиболее верных и деятельных членов. Лучше сейчас, при этом удобном случае, удалить из общества всех слабосердых, нежели потом, когда наступит время действовать, возиться с ними.

В конце 1820 года в Вятском полку, входившем в состав 2-й армии, освободилось место полкового командира, и Киселев рекомендовал на эту должность Пестеля. Но все хлопоты были напрасны: царь упорно отказывал Пестелю в полковничьем чине и в полке.

Однажды вечером в феврале 1821 года Киселев прислал за Пестелем.

«Верно, что-нибудь в отношении моего производства», — думал Пестель, одеваясь.

Направляясь к начальнику штаба, Пестель уже представлял себе, как Киселев прочтет ему очередное неприятное письмо из Петербурга и потом будет долго выражать сочувствие.

Но оказалось совсем иное. Киселев встретил Пестеля необычно официально.

— Подполковник, — обратился он к Павлу Ивановичу, хотя всегда называл его по имени и отчеству, — в штабе получено сообщение, что известный вам князь Александр Ипсиланти поднял среди греков возмущение. Двадцать первого февраля он вместе с братом и двумя слугами тайно перешел по льду реку Прут. На турецкой стороне его ждал отряд единомышленников, во главе которых он двинулся на Яссы. Вам необходимо выехать в Бессарабию и на месте собрать сведения о возмущении греков.

В XIV веке Османская Турция начала наступление на Балканы. В огне пылающих селений, на полях битв, обильно обагренных кровью, потеряли свою независимость народы Балканского полуострова — греки, сербы, болгары, албанцы… На пять веков над Балканами воцарился мрак турецкого ига.

С диким изуверством турецкие — «самые жестокие», по словам К. Маркса, — ассимиляторы унижали национальное достоинство покоренных народов, преследуя их язык, обычаи и веру. Тяжелым бременем на плечи побежденных легли поборы и налоги, сбор которых сопровождался кровавыми расправами. Бесчисленные рабы с берегов Дуная и Марицы, Шкодера и Коринфского залива гремели кандалами в турецкой неволе. В слезах и крови утопали Балканы. Даже песни звучали на Балканах, словно рыдания.

Но ничто не могло сломить волю порабощенных народов к свободе и независимости. В горах Черногории отважные юнаки из поколения в поколение вели героическую партизанскую войну. В Греции в конце XVIII века возникло тайное патриотическое общество Гетерия для борьбы против турецкого владычества. Вскоре общество было разгромлено турками, его руководители казнены. Но через десять лет союз греческих патриотов возродился.

В 1814 году эмигрировавшие в Россию греки Скуфас и Ксанос и болгарин Цакалов образовали в Одессе «Союз друзей» — «Фелике Гетерия», целью которого было освобождение Греции.