Одиночная кампания

Аннотация

Главный герой приходит в себя после аварийной посадки на воду в спасательной капсуле. Ему удаётся выбраться из неё и выплыть на берег. Он не помнит, кто он, не знает, что это за планета и зачем он сюда прибыл. Единственное, что он понимает сразу — здесь небезопасно.

1 Падение. Удар. Я пришёл в себя ещё до него, и даже успел ощутить невесомость, но именно глухой тяжёлый звук и сопровождающая его встряска окончательно привели меня в чувства. Открыв глаза, я понял, что нахожусь внутри спасательной капсулы, которая на несколько метров ушла под воду, и, вместо того, чтобы всплыть, начинает погружаться ещё глубже. Она повреждена. Где-то справа вода сочилась мне на плечо, а мои ступни были уже почти полностью в неё погружены. Больше того, она продолжала прибывать с угрожающей скоростью. Другие, ещё более существенные последствия удара я ощутил, когда у меня не получилось осознать себя. Я не мог ничего вспомнить, не понимал, кто я, и как здесь оказался. Но я был жив, и медицинский монитор показывал, что моё состояние в норме. Я понял, что нужно действовать, пока капсула не ушла глубоко под воду, иначе в скором времени мне не удастся выйти. Правой рукой я нащупал большой рычаг аварийного открытия. Я знал, где он, и знал, что это он. Хорошо, что хотя бы эту информацию мой мозг сохранил. Когда я потянул за ручку, ремни, удерживавшие меня, были отброшены — остался лишь кислородный аппарат, — а через секунду отошла передняя защитная панель капсулы. На меня хлынула вода. Я тут же закрыл глаза и ощутил, как капсула уходит вниз. Я был свободен. Быстро сориентировавшись, я направился вверх, там, где был виден дневной свет. Плыть получалось очень легко, и уже несколько секунд спустя я был на поверхности воды. Вокруг царил самый настоящий хаос. Где-то сзади слышались взрывы. Я оглянулся. Вдалеке виднелась огромная скала, полыхавшая пламенем огромного пожара, от которого вверх поднимался чёрный дым. В противоположной стороне был отлогий берег. До него было около пятисот метров, и я уверенно направился туда. По пути я подумал, что скоро в моём кислородном аппарате закончится воздух, и в свете этого меня больше всего начало тревожить то, пригодна ли здешняя атмосфера для дыхания. Учитывая, что мои глаза и кожа никак на неё не реагировали, а температура снаружи была нормальной, вероятность того, что и лёгкие мои тоже воспримут её нормально, была достаточно высока. Я выплыл на берег. Впереди метрах в ста был лес, за которым вздымался большой горный массив. Первым делом нужно было окончательно определиться с местной атмосферой. Я выдохнул, отодвинул маску от лица и, сделав короткий вдох, затаил дыхание. Никакой разницы заметно не было, значит, кислородный аппарат был мне не нужен. Сняв маску и слегка отдышавшись, я понял, что этот пляж — очень неудобная позиция с точки зрения безопасности. Я быстро устремился в сторону леса. Бегать у меня получалось отлично, даже несмотря на то, что я только что проплыл полкилометра, к тому же, вероятно, должен был испытывать некоторый стресс от нештатного входа в атмосферу планеты. Я укрылся среди деревьев и убедился, что здесь относительно безопасно. Очевидным сейчас было только одно — я выпал с того корабля, который сейчас догорал километрах в пяти-семи от берега. Что же касалось проблем, то их было куда больше: я находился здесь совершенно один, и у меня не было ни еды, ни прочих средств, необходимых для выживания, не говоря уже об оружии. Если в ближайшее время эта ситуация не изменится, я могу не пережить и одну ночь здесь. Медлить было нельзя. Я выглянул из своего укрытия, чтобы осмотреться. То место, куда я упал, представляло собой большую бухту, на выходе из которой была та самая скала, на которой до сих пор бушевал мощный пожар. По правую руку шёл пляж, который терялся через несколько километров — береговая линия делала поворот. По левую руку ситуация была примерно такой же, только берег был прямее и терялся из вида несколько дальше. В целом, учитывая соответствие воздуха, я бы с радостью предположил, что нахожусь на Земле, но растения, находившиеся вокруг меня, опровергали все подобные мысли. Не то, чтобы я сразу вспомнил кучу информации по ботанике, я подсознательно осознавал несоответствие. Я пытался связать воедино то немногое, что было мне известно. Судя по ограниченному набору средств жизнеобеспечения, я совершал посадку не в аварийной капсуле, а в криогенной. Автоматика в последний момент просто выхватила меня из общего отсека и сбросила, посчитав, что так я буду иметь хоть какие-то шансы на спасение, при том условии, что всё происходило в условиях, пригодных для жизни. Тем не менее, моё выживание казалось мне чудом. Потом мои мысли заняло предположение о том, что у корабля должны были быть системы оповещения. Если это действительно так, то не стоит далеко уходить от места крушения. Спасательная команда может прибыть сюда в ближайшее время, и тогда у меня будет больше шансов на спасение. Ну а пока всё это оставалось лишь предположением, в которое просто хотелось верить, мне предстояло самому решать вопросы моего выживания. Чтобы лучше оглядеться, я решил влезть на дерево. Однако, не успел я начать наблюдения как меня отвлёк острый звук, пронзивший небо. Я прижался к дереву и повернул голову в направлении, откуда он исходил. Его издавал объект, очень быстро пикировавший в сторону леса. Звук, ответственный за привлечение моего внимания, очевидно, издавала простенькая силовая установка, в задачу которой входило лишь обеспечение относительно мягкой посадки аппарата на поверхность. Он упал примерно в полутора километрах от меня. Не было сомнений в том, что это был уже полноценный спасательный аппарат, какое-то время задержавшийся в атмосфере. Сейчас это была моя единственная возможность понять, что вообще здесь происходит. Без сомнения, человек, находившийся внутри, выжил, и сейчас мне нужно как можно быстрее до него добраться. Спустившись с дерева, я затаился и машинально огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что рядом никого нет, ведь такое громкое падение могло привлечь не только моё внимание. Только убедившись, что вокруг нет опасностей, я направился дальше, периодически останавливаясь, чтобы оглядеться. Мне удалось добраться до спускаемого аппарата чуть больше, чем за двадцать минут. И даже это время было чересчур долгим, потому что мне пришлось пробираться сквозь дебри леса. Аппарат проделал в нём приличную просеку. Кроны и стволы деревьев стали отличным дополнением к штатной тормозной системе и помогли погасить скорость. Когда я подошёл ближе, то заметил, что этот аппарат совершенно не похож на тот, в котором совершал посадку я. Внутри была точно такая же криогенная капсула, но снаружи находился дополнительная защитная оболочка, оснащённая примитивной силовой установкой, нужной для обеспечения штатной посадки. Человек внутри был жив. Не успел я найти механизм, отпирающий защиту, как где-то в стороне послышались шаги, и относительно громкие голоса людей, говоривших на непонятном языке. Их речь как будто была мне знакома, но конкретные значения слов, очевидно, были потеряны вместе с памятью. Потом я заметил несколько приближающихся человекообразных фигур в зелёном камуфляже. Мне они не показались первоклассными бойцами и я почему-то был уверен в том, что в случае столкновения одержу верх. Но сейчас главным было не выдавать себя, в конце концов, я даже не знаю, друзья это или враги. Доверия они мне не внушали, и в этой ситуации я счёл самым логичным спрятаться. Ловким движением скользнув между поваленных стволов, я отошёл на несколько метров и затих. Слишком далеко уходить тоже было нельзя — нужно было посмотреть, кто это, и для чего они сюда пришли. Это могла быть и спасательная команда, но тогда почему я не понимаю их язык? Когда фигуры приблизились, я заметил, что они очень похожи на людей, только вот их манера движения и разговора была несвойственна нам. Ещё я подметил, что все они очень-очень бледные. Сперва я подумал, что это просто цвет кожи, но потом это стало казаться мне больше похожим на маску или грим. Впечатление они производили немного жутковатое. Из-за этого я не решился выйти, и, как вскоре мне довелось убедиться, не зря. У всех у них в руках было небольшое короткое оружие. Лишь у одного было что-то, напоминавшее пулемёт или большую штурмовую винтовку. Мощным прикладом он сделал несколько ударов по прозрачному защитному кожуху, но это было безуспешно. Интересно, на что он рассчитывал, если этот аппарат умудрился спуститься из атмосферы? Материал, выглядевший как обычное стекло, мог выдерживать и не такое. После первой неудачи другой член группы, очевидно, старший, принялся рассматривать внешнюю консоль, и пытался манипулировать элементами управления, что тоже не привело к успеху. После этого мне начало казаться, что аппарат должен был открываться только изнутри, если жизненные показатели пассажира находились в норме. После нескольких минут бурных обсуждений они отыскали замок и склонились над ним. Только потом я увидел, что они закрепили на нём небольшую бомбу. Они тут же отошли на безопасное расстояние и привели её в действие. Надо сказать, что их подрывник оказался достаточно грамотным, потому что верхний щит наружной капсулы просто распахнулся, внутреннюю же они уже смогли открыть. Человека, который находился внутри, ждала незавидная участь. Наверное, он пришёл в сознание ещё во время взрыва, но ещё толком ничего не понял, а незнакомцы тем более не дали ему даже опомниться. Его силой вытащили наружу, связали и увели. Убедившись, что они отошли на достаточное расстояние, я подбежал к капсуле и осмотрел её. На защитной оболочке не было никаких опознавательных знаков, вообще никаких надписей. Я знал, что здесь должен быть тайник. Где конкретно он находится, я не помнил, поэтому доверился своим инстинктам, и после нажатия в одном месте распахнулся небольшой вещевой отсек. Внутри лежал комплект одежды, приличных размеров контейнер с оружием — это я понял по маркировке — и чуть меньший со средствами жизнеобеспечения. С содержимым последнего я бегло ознакомился — внутри находились контейнеры с водой, пищевые смеси, набор медикаментов и несколько полезных вещей, таких как бинокль, фонарик, зажигалка, анализатор пищевых угроз и прочее. С помощью анализатора можно было легко определить, пригодна ли для употребления вода и еда, что было очень важно при небольшом собственном запасе. Бедолаге, который совершал посадку в этой капсуле, всё это теперь не понадобится, а вот для меня это была единственная возможность выжить. Что я ещё сделал сразу, так это разобрал комплект одежды, убедившись, что никто из неизвестных не надумал вернуться. В набор входил комбинезон, который сразу позволил мне немного согреться. У него был капюшон, совмещённый с маской, которая при необходимости могла ненадолго обеспечить автономное дыхание. Ещё здесь была удобная обувь, с регулировкой по размеру, которую мне удалось подогнать под себя, и объёмный рюкзак, в который я сложил провизию, медикаменты и всё остальное. Подробное рассмотрение добычи я решил отложить на потом, тем более, что ещё дольше задерживаться здесь было плохой идеей. За неимением других мыслей, я направился к тому месту, где укрывался сразу после выхода на берег. Обратная дорога заняла у меня куда больше времени из-за необходимости тащить массивный контейнер и постоянно останавливаться. С момента моего предыдущего прохода здесь, ситуация на берегу изменилась кардинально — повсюду слышались голоса, и ходили те самые солдаты в неизвестной форме. К счастью, мне легко удавалось оставаться незамеченным. Во время одной из передышек я отыскал среди приборов синхронизатор и, подобравшись поближе к неизвестным, хотел узнать, о чём они говорят. Это мне не удалось, но был и положительный момент — прибор опознал язык, на котором они говорили. К моему удивлению это оказался один из признанных земных диалектов. Недаром мне он казался знакомым. Опасаясь быть замеченным, я ушёл вглубь леса, продвигаясь вдвойне осторожно, постоянно прислушиваясь и оглядываясь. Возможно, они засекли ещё несколько аппаратов, в том числе и мой, и поэтому сейчас они будут усиленно меня искать, и мне жизненно важно от них скрыться. По пути я пытался размышлять и сделать хоть какие-то выводы о сложившейся ситуации. Теперь у меня были запасы еды и воды, и я какое-то время смогу здесь выжить, но что будет дальше? Вторым по значимости был вопрос о том, как я вообще сюда попал. Не было сомнений в том, что корабль, догоравший на скале, оказался здесь не случайно, но вот авария приключилась внезапно. Из-за этого часть капсул не были снабжены необходимой защитной оболочкой и средствами для выживания. Всё это порождало дополнительные вопросы, осмысление которых только создавало новые, поэтому пока я решил приостановить этот процесс. В конце концов, ко мне в любой момент может вернуться память и всё станет понятным. Не желая слишком далеко уходить от места крушения, я нашёл в глубине леса высокое дерево и забрался на него, спрятавшись в кроне. Из моего нынешнего положения было видно и скалу и часть берега, что тоже было выгодно. Ненадолго затаившись и поняв, что поблизости никого нет, я принялся разбирать свою добычу. И первым на очереди был контейнер с оружием. Внутри сразу обнаружился небольшой пистолет-пулемёт со складным прикладом и пять магазинов к нему, одним из которых я его сразу же снарядил. Я понял, что знаю, как им пользоваться и логично предположил, что раньше неоднократно держал подобное оружие в своих руках. Ещё в комплекте к пистолету-пулемёту шли оптический прицел и глушитель. Немного повертев их в руках, я тут же присоединил на положенные места. Также в контейнере лежало несколько гранат и мин. Как ими пользоваться, я не совсем понимал, но решил, что когда это будет нужно, рука сама найдёт их и сделает всё как надо. Не менее приятной находкой стал нож с плазменным резаком. По тому, как он удобно лёг в руку, я понял, что и с ним раньше проводил достаточно времени. Правда, полоска плазмы при активации меня слегка напугала, но я понимал, что при случае её способность разрезать практически любые материалы будет очень полезной. Деактивировав клинок, я машинально убрал его в специальный карман на комбинезоне. Для себя я дополнительно отметил, что подобный комплект говорит о том, что наша миссия здесь была отнюдь не мирной. Следом пришла очередь рюкзака, с содержимым которого я ознакомился лишь предварительно. Первое, чем я воспользовался, был бинокль. Я осмотрел место, откуда всё ещё поднималось несколько столбов чёрного дыма. Вокруг скалы курсировали какие-то странные летательные аппараты, конструкция и принцип действия которых не были мне незнакомы. Я не разглядел у них ни винтов, ни крыльев. Они как будто бы просто парили в воздухе, что, признаться, поставило меня в тупик. Мне сразу удалось опознать комплект сенсоров, лежавших в отдельном контейнере. Они представляли собой небольшие цилиндры, размером немного меньше моего мизинца. Это очень полезная вещь, если нужно скрываться от преследования. К ним прилагался управляющий компьютер, запустив который, я убедился в том, что система функционирует. Убрав сенсоры обратно в рюкзак, я проверил работоспособность фонарика, зажигалки и анализатора угроз. Отдельного внимания заслуживала небольшая рация — предназначенная, однако, лишь для работы в пределах планеты и не имеющая возможности связаться с орбитой, — пользоваться которой я не решился. Меня будет очень легко отследить по сигналу, но раз она вообще у меня была, она мне пригодится, а пока я лишь решил убедиться в том, что она функционирует. Всё снаряжение было готово к использованию, что вызывало у меня только положительные эмоции. С момента выхода на берег мои шансы на выживание значительно увеличились. Разобравшись со снаряжением, я занялся поиском опознавательных знаков, но ни моя форма, ни контейнеры не несли на себе ничего подобного. Были лишь схематичные обозначения содержимого, которые ничего не давали. Единственным, что могло пролить хоть какой-то свет на мою личность — нагрудный жетон, который я нашёл под криобельём, но информация на нём была зашифрована чередой штрихов и точек. Изображение казалось мне знакомым, но понять его я не мог. Видимо, это было сделано для того, чтобы прочесть могли лишь те, кому можно это знать, но сейчас это сыграло со мной злую шутку. Слегка разозлившись, я спрятал жетон обратно. Бросив попытки хоть как-то проникнуть в тайны своего прошлого, я продолжил наблюдать. Прошёл час, а обстановка не изменилась. Напротив, на берегу сконцентрировалось ещё больше представителей неизвестной мне нации, но их действия казались мне какими-то нелогичными. На их месте я бы приказал прочесать этот лес, но они, очевидно, искали только в тех местах, куда упали капсулы. То, что я видел лишь одну, не значит, что их не десятки, тем более, что основная масса могла отделиться и совершить посадку ещё до меня. И если те, другие, станут такой же лёгкой добычей, можно было не сомневаться в том, что наша совсем не мирная миссия будет провалена. Спускались сумерки. Я вдруг понял, что голоден и хочу пить. Что же, пришло время начать использовать мои скромные припасы. Вода показалась мне очень пресной, но приятной на вкус, наверное, в неё было что-то добавлено для того, чтобы она лучше утоляла жажду. Пищевая же смесь в первый момент не вызывала аппетита, но это до тех пор, пока я откусил первый кусок. Белый мягкий батончик, который почти не нужно было жевать, не имел запаха, и мог показаться лишь вынужденной мерой для утоления голода. На вкус же он оказался очень приятным, слегка сладковатым, и прямо таял во рту. Я позволил себе съесть всего лишь один, хотя хотелось больше. Потом ещё некоторое время чувствовался голод, но продолжалось это недолго. Вскоре его сменило чувство сытости, как будто бы я съел приличный обед. Хотя, от специального питания и нужно было ожидать подобного эффекта. Я решил, что в следующий раз, пожалуй, съем лишь половину. Этого должно было хватить. Тем не менее, даже при такой экономии, хватить такого запаса должно было ненадолго. Первый вывод, который я сделал — наша автономная деятельность не должна была длиться долго. Скорее всего, помощь должна была прибить относительно оперативно. Что же, оставалось надеяться на то, что эти мои выводы верны, и мне не придётся проверять каждый куст с ягодами анализатором и тратить даже часть времени на то, чтобы прокормиться. По мере того, как звезда заходила за лес, деятельность на берегу стихала. Никаких действий в отношении меня предпринято не было, и я решил остаться здесь. Я лишь ненадолго спустился вниз, чтобы расставить по периметру сенсоры. Меня, признаться, разъедало желание поступить гораздо жёстче и оставить внизу небольшой заряд, но потом я рассудил, что раз уж нахожусь на чужой территории, и враги превосходят меня численно, то мне будет проще скрыться, нежели вступать с ними в неравный бой. Кто бы ни был человек, которого взяли в плен, его сенсоры мне пригодились. К моему удивлению, неподалёку от дерева обнаружилась тропинка. На ней я закрепил целых два следящих устройства — там появление врага было более вероятно. Я ожидал, что когда поднимусь на дерево, будет уже совсем темно, но меня ждал сюрприз. Над морем, прямо рядом со скалой, всходила ещё одна звезда. Она, без сомнения, была дальше и тусклее первой, но всё равно достаточно яркой. Её голубоватый свет заполнял собой сумеречное пространство и немного терялся лишь в дымке тумана, шедшего с моря. Да, скрыться в абсолютной темноте на этой планете точно не выйдет, но зато теперь становилось точно ясно, что это никакая не Земля. Что же до размышлений о механике этой системы, то сейчас это была не самая важная тема, поэтому я отложил её на потом, тем более, что даже при этом знании, я не мог даже приблизительно сообразить, в какой системе нахожусь. Немного полюбовавшись восходом, я удобно расположился на одной из веток, откинулся на ствол дерева и огляделся, чтобы убедиться, что меня не видно со стороны. После этого, я закрыл глаза, и ещё раз прокрутил в памяти все события сегодняшнего дня, в очередной попытке хоть как-то их проанализировать и осмыслить, но они по-прежнему оставались для меня совершенно непонятными. Я уже думал, что засыпаю, как вдруг вдалеке послышались выстрелы. Я быстро вскочил и осмотрелся. На берегу справа, прямо в тумане виднелись короткие вспышки выстрелов с одной стороны, и яркие белые, не сопровождающиеся звуком, с другой. Они напоминали молнии, но только в миниатюре, и мне была совершенно непонятна их природа. К сожалению, мне не удалось разглядеть ничего из того, что там происходило. Я выхватил оружие и одним прыжком покинул дерево, но к тому моменту, как я добрался до берега, бой уже утих, и, судя по непонятной речи, слышной из тумана, победа была за местными бойцами. Видимо, я прозевал какую-то важную часть задания, и не принял участия в бою. Возможно, это решило бы его исход, но пока вышло так, как вышло. Побыв там ещё немного, я вернулся в своё укрытие и ещё долго пытался что-то разглядеть в тумане, пришедшем с моря, но у меня ничего не выходило. Потом мне начало казаться, что то, что я не принял участие в бою, было к лучшему. Я мог бы погибнуть вместе со всеми и всё так же провалить часть задания, но, оставаясь в живых, я могу завершить его. Для этого нужно было лишь обрести память, чего у меня пока не выходило. Я ещё долго сидел и следил за едва различимыми силуэтами в тумане, вслушивался в речь, но никакого толка в этом не было, я так ничего и не понял. Со временем, активность на берегу полностью прекратилась. Спать не очень хотелось, но я приказал себе, потому что от этого зависел мой успех следующим днём. К удивлению, организм молниеносно отреагировал на команду и уже спустя несколько минут глаза мои сомкнулись. Но даже во сне я помню, как контролировал себя, не давая телу соскользнуть вниз. Это не доставляло мне неудобства, а происходило, как что-то должное. 2 Когда я проснулся, синей звезды уже не было видно, а вдали над морем восходила жёлтая. Не углубляясь в подробности, я пока решил считать её идентичной нашему Солнцу. С юга тянулись облака, которые вскоре обещали заволочь всё небо. В этом был и свой плюс — будет не так жарко, и я потрачу меньше воды. Поднявшись и потянувшись, я немного поразился тому, насколько хорошо мне удалось выспаться, если учесть условия, в которых я находился. Я чувствовал себя посвежевшим и бодрым, единственное, что немного портило картину, это лёгкий голод и жажда. Я отломил от пищевого батончика небольшой кусочек, и сделал лишь несколько глотков, выпив примерно половину стандартного контейнера на четверть литра. Ту скалу, в которую вчера врезался космический аппарат, покрывал туман. Позавтракав, я принялся наблюдать за ней, но ничего конкретного мне разглядеть не удалось. За ночь пожар полностью стих, а утром местные возобновили работы. Я снова видел всё те же бесшумные летательные аппараты. Они надолго исчезали в тумане, а потом появлялись снова и улетали из поля зрения. Возможно, они доставляли специалистов, в задачи которых входил разбор завалов и поиск возможных уцелевших. Впрочем, если таковые и имеются, их судьба будет не очень отличаться от судьбы того неизвестного, которому удалось штатно приземлиться в капсуле. Я с горечью осознал, что нас спасать никто не собирается. Нельзя было отметать такой вариант, что это попросту невозможно, и это было самым безобидным оправданием. Но в любом случае, выживать было необходимо. Учитывая ограниченность моих запасов, и в первую очередь пресной воды, хорошо бы найти здесь её источник. С пищей дела обстояли немного проще — даже небольшой кусочек батончика вполне утолял мой голод, и если беречь их, то они закончатся гораздо позже. Именно поиск воды, которую можно будет пить, стал для меня приоритетной задачей. Если здесь есть горы, то там может быть речка или родник, скорее всего пригодный для питья. Конечно, попутно неплохо бы найти что-нибудь съестное, например, какие-нибудь фрукты или ягоды. Это позволит экономить на концентратах, которые могут храниться длительное время, и пригодятся мне в возможной критической ситуации. К тому же, не стоило забывать о действительном назначении моего попадания сюда. Если мне удастся обнаружить своих выживших товарищей, то это разом решит все мои проблемы. Я буду не один, и я буду точно знать, что мне делать. Выдвигаться я решил немедленно, пока активность местных на берегу снова не возросла. Быть может, сегодня у них по плану прочёсывание леса, и тогда я мгновенно попаду под удар. Собрав сенсоры, я вернулся к берегу и осмотрелся. Идти на юг я опасался, поскольку вчера именно в том направлении происходило сражение, оставшееся для меня непонятным. Скорее всего, именно там местные ждут появления других выживших, и оказаться в их ловушке мне не хотелось. Да и местность там была более открытая, что в случае необходимости спрятаться не сулило ничего хорошего. Я решил двигаться в противоположном направлении, туда, где крутой поворот берега и небольшая скала закрывали обозрение. Ещё, возможно, именно в том районе приземлились другие капсулы, хотя, это немного не вязалось с тем, что бой шёл в другой стороне. Впрочем, количество данных, которыми я владел, не располагало к точным и правильным выводам, поэтому размышлениям я предпочёл действия. Я воспользовался утренним туманом, окутавшим берег, чтобы не продираться по лесу. Я шёл по самой опушке, чтобы в любой момент скрыться в зарослях, но вокруг было на удивление тихо. Возможно, местные военные не обладают особенной дисциплиной, а может, им хватило вчерашней добычи. Но я чувствовал, что пустынными эти места будут оставаться недолго. Пляж сужался, пока не упёрся в скалу. Немного передохнув и сделав глоток воды, я устремился в лес, чтобы обойти её или забраться наверх. Это не заняло много времени, и сначала подъём был довольно простым, но потом я упёрся почти отвесную стену и пошёл вдоль неё на запад. Я подмечал каждое насекомое, попавшееся мне, каждое растение, я как будто бы знал о них что-то, но все эти знания сейчас были недоступны, а их отголоски лишь помогали мне понять, что я не на Земле. Но местные человекообразные жители неприлично походили на людей, да и язык их был идентифицирован соответствующе. Вот только как так получилось, что мы аварийно высаживаемся к ним на планету, и они берут нас в плен. Наконец мне удалось подняться на скалу. С неё открывался отличный вид. Сначала я оглядел просеку, которую сделала та капсула, которую я вчера обследовал. Я подумал, что у неё должен был быть аварийный маяк или что-то в этом роде, но возвращаться не стал — скорее всего, за ней уже установлена слежка. На юге и западе большие территории были заняты лесами, упиравшимися в горы, а вот на севере я увидел реку. Она была небольшой даже в устье, но в любом случае, её наличие почти наверняка означало то, что у меня будет питьевая вода. Правда, до туда ещё нужно было добраться. В том месте, где река впадала в море, была бухта. Как будто нарочно отделённая от остального берега скалами. Я сделал небольшой привал. Ещё один кусочек концентрата и пара глотков воды придали мне сил. Затаившись и убедившись, что вокруг никого нет, я направился вперёд. Вскоре я набрёл на небольшую тропинку, которая вела вниз. Конечно, очень хотелось перестать продираться сквозь лес и пойти по ней, но я знал, что почти наверняка встречу здесь неприятеля, и вскоре мои опасения подтвердились. Спустя полчаса осторожного движения параллельно тропе, я услышал голоса. Собеседники не очень боялись, что кто-то может их услышать и разговаривали в полный голос. К сожалению, мой синхронизатор и на этот раз ничего не уловил, потому что я был достаточно далеко. Я затаился и наблюдал за ними, пока они не скрылись из виду. Они направились в сторону скалы, с которой я недавно спустился. Не исключено, что где-то в той стороне у них есть наблюдательный пункт или что-то вроде того. Меж тем, утренний туман полностью рассеялся, и я лишился возможности выходить на открытое пространство. Больше всего это меня огорчило, когда я, наконец, вышел к реке. Между ней и лесом оставался промежуток в несколько метров, усыпанный множеством камней. Учитывая их светлые цвета, мой чёрный силуэт будет заметен издалека. Я затаился и осмотрелся. Нигде в поле зрения лес не подходил к реке вплотную, а это значило, что для того, чтобы выйти к воде, мне нужно дождаться ночи, но ведь она здесь была понятием относительным. Оставалось лишь уповать на то, что в тусклом свете синей звезды я буду менее заметен. Весь оставшийся день я бродил по окрестностям в поисках места, где лес ближе бы подходил к воде. Моя скрытность не была напрасной — я трижды натыкался на разные поисковые группы, проходившие вдоль реки. Эти солдаты, ведущие себя очень небрежно, по-прежнему не казались мне хорошими бойцами, что было явным плюсом, если я собирался оставаться непойманным. Единственным положительным моментом во всём это стало то, что я узнал, где поблизости располагается брод, что являлось весьма полезным знанием. Ещё я несколько раз забирался на деревья, чтобы осмотреться. Вдруг, где-то поблизости обнаружились бы просеки или какие-то другие следы от падения ещё одной капсулы, но ничего такого мне разглядеть не удалось. Уже ближе к закату я набрёл на куст с большими тёмно-синими ягодами, но радость от находки длилась недолго — анализатор показал смертельную химическую опасность. Наконец стало темнеть. Нужно было воспользоваться моментом, когда одна звезда уже скрылась за горизонтом, а вторая ещё не успела взойти. Воровато оглянувшись, я быстрым шагом подошёл к реке и, преклонив колено, опустил в неё анализатор. Несмотря на то, что вода была прозрачной, на дисплее устройства высветилась пометка о смертельной биологической угрозе. Пить эту воду было нельзя ни при каких обстоятельствах. Понадеявшись, что портативное устройство может ошибаться, я повторил пробу ещё два раза, и всегда меня ждало одно и то же сообщение об угрозе. Однако, не всё было так плохо — существовали биологические угрозы, от которых можно избавиться при помощи кипячения. Решив попробовать, я набрал пустой контейнер и положил его в рюкзак, отдельно от остальных. Я весь день провёл на ногах, и мне немного хотелось спать. К тому же, патрули могли курсировать и ночью, поэтому разжигать костёр я не стал. Ещё днём я приметил подходящее дерево, и, расставив по периметру сенсоры, отправился спать. Уже закрывая глаза, я всё ещё думал о воде. Если кипячение не поможет, а других источников я не найду, то в скором времени мне можно будет сдаваться в плен местным жителям, чего делать очень не хотелось. Я подсознательно не доверял им, а значит, они действительно были моими врагами, но я об этом забыл. Меня сильно огорчало то, что даже если мне удастся решить проблему питья, это не поможет мне во всём разобраться. У меня было задание — и эта мысль, как заноза, постоянно напоминала о себе, но я не мог даже примерно знать, что нужно делать. Идти вглубь континента? Или это остров? Я пока ещё не мог точно сказать. А может быть, наоборот, нужно оставаться здесь и ждать подкрепления? Перед сном я снова попытался погрузиться в медитацию в надежде, что удастся проникнуть в глубину моего разума и найти там ответы. Не может же быть так, что я изначально не должен был знать, что мне нужно сделать на этой планете, и поэтому я не оставлял попыток. Но сегодня мне опять ничего не удалось. Возможно, я и был обучен каким-то подобным техникам, но выполнить это бессознательно у меня не получалось. Не помню, сколько я просидел в этом забытьи, но когда открыл глаза, всё небо было залито синим светом второй звезды. Ещё немного прислушавшись к тишине, нарушаемой лишь шорохами насекомых и криками неизвестных птиц вдалеке, я решил спать. 3 Я проснулся от того, что услышал шаги. Кто-то осторожно пробирался через лес. Я повернулся в ту сторону, откуда доносился звук и увидел, что их трое. Они были одеты в другую форму и вели себя гораздо тише. Из-за большого количества веток и листьев сложно было конкретнее их разглядеть. Без сомнений, они кого-то искали, возможно, даже меня. Но к счастью, они меня не заметили и прошли мимо. Я был несказанно рад, что мне не пришлось ввязываться с ними в бой и спешно скрываться, при том, что боевых возможностей именно этих солдат я не знал. Уже одно то, что они перестали ограничиваться своими обычными маршрутами для патрулирования, вызывала некоторые опасения. Скрыться теперь будет сложнее, но ещё хуже то, что они знают, что кто-то из нас остался в живых. Возможно, они даже напали на мой след и именно поэтому подошли так близко. Я следил за ними до того самого момента, пока они не вышли к реке. Дальше удалось разглядеть лишь то, что они направились вверх. И за всё время, пока я следил за ними, никто не проронил ни единого слова. С другой стороны, если я проснулся от их передвижения, значит моё чутьё было лучше. Следующий час, пока окончательно расцвело, я наблюдал за прилегающими территориями, опасаясь нового появления нежданных гостей. Река хоть и была небольшой, видимо, уходила далеко в глубину материка или острова, на котором я находился. Убедившись, что возвращение неизвестных мне бойцов пока что маловероятно, я съел ещё один кусочек пищевого батончика и сделал пару глотков воды. Мне вдруг пришла мысль проверить правильность работы моего анализатора. Я взял небольшую капельку воды и поместил в неё его иглу. Прибор сообщил о полном отсутствии угроз и одобрил употребление, что и было правильным результатом. После завтрака я первым делом решил сменить местоположение. Уйдя глубже в лес и расставив на подходе сенсоры, я развёл небольшой костёр и прокипятил на нём речную воду. Я специально дал воде подольше покипеть, чтобы увеличить вероятность успеха, но ничего не вышло. Детектор по-прежнему показывал высокую степень заражения. Воду пришлось вылить, но выкидывать контейнер я не стал, поскольку благодаря ему меня смогут легко обнаружить. Я тщательно замаскировал следы костра, собрал сенсоры и выдвинулся дальше. Хорошей идеей мне казалось незаметно прошмыгнуть на другой берег, но делать это здесь было безрассудно. Я решил подняться выше и выдвинулся на запад. Возможно, мне удастся найти место, где лес вплотную подходит к воде, и сама река будет достаточно узкой и спокойной, чтобы я мог легко её преодолеть. Другие способы в сложившейся ситуации казались мне слишком опасными. Тем более нужно было убедиться, что они не очень стараются найти меня на другом берегу, а заодно нужно как-то осмотреться в лесу, и при возможности найти нормальный источник питьевой воды или хотя бы что-то съедобное. Очень не хотелось оказаться без припасов и со временем начать завидовать тем, кто уже попал в плен. Я ступал как можно тише, потому что как будто чувствовал, что враг приближается. Вскоре мои опасения подтвердились. Примерно в трёхстах метрах к северу я увидел человекообразные силуэты. Их было заметно больше — порядка десяти человек. Они стояли возле реки и о чём-то разговаривали. Видимо, они прочёсывали этот сектор несколькими группами и теперь обсуждали полученную информацию и вскоре должны были снова разделиться и продолжить. Я побоялся подбираться к ним ближе. Я чувствовал, что это бойцы совсем другого рода войск. Не знаю, на каком расстоянии они смогут меня засечь. Я затаился и ждал. Через несколько минут они разделились на три группы — две по три человека и четверо в последней. Две группы перешли реку вброд и разошлись. Одна двинулась на север, а другая, кажется, назад, на восток. Третья двинулась вверх по течению по этому берегу. Внезапно мне пришла в голову мысль о том, что сейчас у меня есть отличная возможность проследить за ними. Может быть, они приведут меня в места, где моя память вернётся? Ну, или, как минимум, там может быть источник воды. Выждав немного, когда они разойдутся, я вышел из своего укрытия и, осторожно ступая, перешёл реку вброд, сразу спрятавшись за деревом. Я понял, как это работает — я ничего не помню, но моё тело знает, как нужно делать. Если я просто расслаблюсь и доверюсь ему, оно всё сделает само. Так и выходило. Я двигался быстро, уверенно и в то же время тихо. Я легко преодолевал препятствия, несмотря на то, что моё снаряжение имело ощутимую массу. Вскоре я заметил одну из групп: они немного углубились в лес, рассредоточились, но в то же время держались на таком расстоянии, чтобы видеть друг друга. Неожиданно, следить оказалось просто, у меня даже появился соблазн разделаться с ними. Какое-то непонятное чувство так и подмывало меня сделать это. Возможно, я поймал боевой кураж и знал заранее, что мне удастся обезвредить всех троих так, что другая группа даже ничего не услышит. Но одновременно с этим я понимал, что пропавшая группа врага это очень яркий след. Их быстро хватятся, усилят поиски и пришлют в эти леса столько бойцов, что я даже спрятаться не смогу. Возможно, я был обучен тому, что нужно действовать дерзко даже несмотря на то, что находишься на планете врага, но это скорее всего было возможно в составе группы, а не в той ситуации, в которой я сейчас оказался. Вскоре лес поредел и упёрся в большой холм. Они вышли на опушку и двинулись вдоль неё. Идти за ними дальше было рискованно, особенно если учесть, что они, возможно, шли на соединение с другой группой. Я ненадолго задержался, раздумывая, как поступить, но потом решил действовать. Ползком, просматривая направление, куда они ушли, я забрался на холм. С него открывался неплохой вид на лес, который вдалеке был не таким густым, и поднимался в горы, а речка стелилась между ними. Где-то вдалеке, за горами, была видна просторная долина, в которой я рано или поздно окажусь, если продолжу движение на запад, а ведь там может быть куда сложнее спрятаться. К тому же, нельзя было забывать о том, в ту ли сторону я вообще должен был двигаться? Возможно, именно туда, но ведь я не знал этого наверняка. На случай, если я вдруг вспомню своё задание, мне не хотелось проделывать лишний путь, тем более, что это может быть очень небезопасно. Логика подсказывала мне, что, в зависимости от условий, нас могли выбросить как на значительном расстоянии от цели, так и вблизи, но не стоило забывать, что вход в атмосферу был нештатным, поэтому рассуждать об этом было бесполезно. Большой удачей будет даже то, если мы я нахожусь в том же регионе, что и моя цель. Хотя, я пока не видел даже намёков на хоть сколько-нибудь значимые объекты. Поразмыслив немного на привале, я решил возвращаться к морю. Патрули не нашли меня, и не исключено, что они решат, будто я направился вверх по реке и будут искать меня там. В этом плане прибрежная зона была предпочтительнее с точки зрения безопасности. Помня, что где-то здесь может затеряться одна из поисковых групп, я двигался очень осторожно, но вернуться мне удалось достаточно быстро. Вновь выбравшись к морю и немного передохнув, я решил пройти чуть дальше берегом. Меньше, чем через час пути, я вышел на край небольшого полуострова. Линия берега уходила вдаль и терялась ближе к горизонту. Если это и остров, то он как минимум немаленький, но может статься, что я находился на континенте. Ещё немного побродив по округе и так и не найдя ничего, что могло бы быть полезно, я нашёл приемлемое место для ночлега. Немного передохнув, я занялся расстановкой сенсоров, и только нашёл удачное место для первого, где-то со стороны реки послышались шаги. Я тут же затаился и стал выжидать. Их было трое, и они направлялись в мою сторону. Возможно, это даже была та самая тройка, которую я преследовал сегодня днём. Я ощутил небольшой страх и всё тот же кураж и желание дать им отпор. Я спрятал сенсор в карман и отступил назад, так, чтобы место, которое я облюбовал себе для укрытия, было мне хорошо видно. Я стал наблюдать за ними. К моему удивлению, они пришли ровно в то место, из которого я следил за ними с самого начала. Я взял их на прицел, готовый в любой момент открыть огонь. Они были очень близко ко мне. Среди прочего, я сейчас подметил что один из силуэтов бойцов, лица которых укрыты масками — женский. Почему-то я плохо представлял себе женщину-солдата, тем более в таком особом подразделении. К тому же, кажется, именно она была самой опытной в этой группе — именно она указывала, куда нужно двигаться. В любом случае, на пол противника мне было наплевать, сейчас важно было сохранить свою безопасность. Если я уничтожу их, мне придётся убегать всё время, и вряд ли удастся от них скрыться окончательно. Но и иметь таких опасных противников на хвосте было немногим лучше. Они остановились и стали осматривать место, где я скрывался, а после неожиданно двинулись в сторону моего укрытия. Как же хорошо им удавалось читать даже самые незначительные следы. Я затаил дыхание и начал медленно отступать назад. Меня сейчас мог выдать любой шорох, но получалось продвигаться, не нарушая тишину. Если уж и придётся давать бой, то лучше заманить их в заросли. Расстояние будет маленьким, и я настигну их ещё до того, как они что-либо сообразят. Возможно, даже не придётся тратить пули — лучше, если звуков не будет вообще. Первой по-прежнему шла женщина. Мне почему-то не хотелось убивать её, тем более первой. Но она, похоже, была самой сообразительной из этой тройки, и это должно было определить её участь. Моё плечо упёрлось в дерево. Оглянувшись, прямо на высоте небольшого прыжка я увидел ветку. Решение пришло само собой — я осторожно подпрыгнул и ловко подтянулся. Лишь ветка зашелестела громче обычного, что привлекло внимание моих противников, но к тому моменту, как они подошли, я уже успел затеряться в кроне дерева. Я затаил дыхание. Сейчас она была ровно подо мной. Если она достаточно внимательна, одного взгляда вверх будет достаточно, чтобы увидеть меня. Казалось, я ощутил, как она подняла голову и её взгляд проскользил по мне. Я готов был уже нажать на курок, как вдруг она просто опустила голову и прошла мимо. Я осторожно выглянул. У неё на спине висело необычное оружие: чем-то похожее на винтовку, мне оно было незнакомо даже подсознательно. Но я тут же отметил, что не вижу ничего, что бы было похоже на магазин или батарею, что тем более вводило меня в ступор относительно принципа действия. Если конструкция моего оружия казалась мне очевидной, то их оружие казалось мне бутафорией. Хотя, если вспомнить те вспышки, которые я видел в тумане, и предположить, что это именно оно, его смертоносность переставала вызывать сомнения. Скорее всего, оно уже стало причиной гибели многих моих сослуживцев. Они ещё некоторое время побродили по округе, но, ничего не найдя, ушли назад. Для верности выждав подольше, я слез вниз и ушёл дальше вглубь леса. Я нашёл укрытие, хоть и не такое удачное, как предыдущее, но с хорошими возможностями для отступления. Оставалось надеяться, что они больше не явятся сюда хотя бы до рассвета. Расположившись на ночлег, я задумался над тем, как им удаётся меня находить. Я ведь стараюсь не оставлять следов. Оставалось лишь предположить, что они очень хорошие следопыты, по крайней мере, та женщина, что вела группу. Впрочем, всё это было не так уж важно по сравнению с тем, что завтра у меня должна была закончиться вода. 4 Я проснулся от того, что сработал один из сенсоров. Управляющий компьютер в моём кармане завибрировал в знак опасности. Сигнал почти сразу прекратился, но я, тем не менее, занял оборону. После того, как я надел шлем и укрыл его капюшоном, адаптивные оптические системы сразу перешли в режим ограниченного ночного видения. Не смотря на то, что всё ещё было довольно темно, где-то на горизонте уже занимался рассвет. Почти сразу я обнаружил какое-то движение со стороны моря. Они уверенно шли в мою сторону. Я затаился в надежде, что они просто пройдут мимо и не увидят меня, но мои надежды не оправдались. Вдруг прямо рядом с собой я услышал тихий щелчок, природа которого в первый момент осталась для меня загадкой. Но спустя три секунды этот звук повторился, и прямо перед моими глазами в дерево воткнулось что-то похожее на дротик. Моё укрытие было найдено. Поняв, что прятаться больше нет смысла, я спрыгнул вниз. Меня тут же спутала металлическая сеть. К счастью, я успел выхватить свой нож, быстро включить плазменную дугу и рассечь её, после чего одним рывком настигнуть первого нападавшего. Нож мягко вошёл в тело и противник мой обмяк. Я тут же ощутил, как ему в спину попал очередной дротик. Следующим движением я быстро выхватил свой пистолет-пулемёт и дал две коротких очереди по двум другим нападавшим. Одного мои пули настигли, а вот второму удалось спрятаться за деревом. Это была отличная возможность взять его живым и попытаться добыть информацию. Я быстро направился вперёд, давая точную очередь при каждой его попытке высунуться. Он попытался убежать, но я быстро настиг его и, сбив с ног, отбросил в сторону винтовку, которую он уже собирался применить. Я не очень обращал внимание на очертания, и не сразу заметил, что это женщина. Окончательно я убедился в этом только тогда, когда под дулом своего оружия снял с неё маску. Черты её лица, искажённые оптикой было сложно разглядеть, и поэтому я немного замешкался. Она воспользовалась этим, попыталась сбить меня с ног и отпрыгнуть в сторону. Но трюк не удался, и я ловкой подножкой снова обрушил её на землю. При этом она что-то крикнула. Что-то нечленораздельное, потому что мой синхронизатор не дал перевода. Ночное видение переключилось в оптимальный режим, и я смог разглядеть её. Она была очень красива. Её светлые волосы во время нашей схватки распустились и спутались листьями и ветками, но всё равно выглядели прекрасно. Её большие глаза смотрели сейчас на меня с большим испугом. Она как будто чувствовала, что я преисполнен решимости выстрелить. Да, в сумерках мой силуэт выглядел устрашающе, особенно если приплюсовать к образу моё умелое ведение боя. И я знал, что должен выстрелить, но я не сделал этого. Мне стало её жаль, потому что сейчас я видел перед собой беззащитную женщину, а не кровожадного бойца. Причём, если бы не их другой язык и то, что я точно находился не на земле, я бы сказал, что это землянка — настолько она была похожа. Возможно, разве что, кожа её была слишком бледной даже по сравнению с нами. В стороне послышались шаги, и я поспешил удалиться. Кажется, я даже слышал встревоженные голоса. Возможно даже, кто-то пытался меня догнать, но у них ничего не вышло. Я ушёл дальше в лес, пересёк холм, на другом склоне которого деревья стали реже, а большую часть пространства между ними занимал кустарник. Это была отличная возможность отдышаться. К тому же, если кто-то из них появится поблизости, я тут же узнаю об этом. В любом случае, у меня уже не оставалось выбора, кроме как драться. Теперь они не дадут мне покоя. Они знают о том, что я жив, и что я здесь. Немного задержав мысли на той женщине, я вернулся к более приземлённым вещам — мне по-прежнему нужен был источник воды. Как не экономь, скоро она должна будет закончиться. Если бы я нашёл какие-нибудь съедобные фрукты, это бы частично решило проблемы обезвоживания и еды, но в этом лесу не было ничего кроме тех ядовитых ягод. Я шёл дальше, стараясь не уходить далеко от реки. Возможно, когда я буду умирать от жажды, то всё же попробую воду из неё, на тот момент ничего худшего со мной приключиться уже не сможет. К вечеру этого же дня я вышел к небольшой скале, окружённой деревьями. Но важно было не само её наличие, а то, что я увидел у подножья — остатки капсулы, которая в неё врезалась. Хотелось подойти сразу, но возможно за ней следили, поэтому нужно было действовать осторожно. Я сначала обошёл всё кругом, то и дело затаиваясь и выжидая, и только потом приблизился. Пассажиру этого устройства повезло меньше всего. У него, очевидно, не сработали некоторые системы торможения, и капсула врезалась в гору на слишком большой скорости. Сложно было сказать, что случилось с пассажиром. Я видел только кровавые разводы и непонятные очертания человеческого тела внутри. Спустя минуту я с огорчением осознал, что около этой капсулы уже кто-то побывал — тот самый отсек, в котором я в прошлый раз нашёл оружие и воду, был выпотрошен, а всё его полезное содержимое отсутствовало. А я уже загорелся мыслью, что найду здесь ещё один запас воды, которого мне хватит для того, чтобы прожить ещё пару дней. Но неприятель как будто знал, что у меня с ней сложности, и поэтому забрал, хотя, вряд ли она для него представляла какую-то ценность. Как бы то ни было, долго задерживаться на этом месте было нельзя, и я направился вглубь чащобы. Вдруг где-то вспорхнула птица и с криком улетела. Да, возможно, по таким вот знакам им и удавалось обнаружить моё местоположение. Хотя, кроме пернатых, я не встречал здесь вообще никаких животных. Может быть, они тоже меня боялись? А может быть, просто фауна этих мест не отличается разнообразием. Впрочем, всё это был лишь домысел. Сколько птиц не спугни, так точно определить укрытие, как они сделали это вчера, без соответствующих навыков невозможно. Впрочем, если двигаться быстро и намеренно нарезать круги, можно распугать всех на большей площади, и тем самым усложнить им задачу. На этот раз я решил ночевать по-другому. Если теперь мимо меня точно не пройдут, можно расположиться и под деревом — так будет проще бежать, если враг окажется слишком силён. Сенсоров у меня теперь было меньше, но количество пока ещё было достаточным для организации периметра. Меня преследовало чувство тревоги, наверное, из-за того, что я точно знал, что за мной идут. Возможно, именно поэтому я проспал всего часа три, не больше. В очередной раз мне ничего не приснилось, хотя я надеялся, что во сне ко мне вернётся память. Как долго я не пытался погрузиться в себя, ничего найти не получалось. Моё существование здесь становилось всё более бесполезным, особенно, если учитывать, что я прибыл сюда не просто так. А ведь эта информация была сейчас решающей. 5 Мои запасы воды неизбежно подходили к концу. Сегодня к вечеру она точно кончится. Сделав два небольших глотка, я убрал в рюкзак последнюю ёмкость, в которой ещё хоть что-то оставалось. Мои преследователи не объявились, хотя уже могли бы, и это меня насторожило. Возможно, я переоценил их возможности по считыванию следов. Но, учитывая их численность, можно было сказать, что я не должен был противостоять им один, и наc должен быть даже не десяток. Это были единственные мысли касательно моей миссии здесь, к которым я пришёл. Сверившись по компасу, я решил направиться обратно к реке. Но, к собственному удивлению, я не нашёл её там, где рассчитывал. В этой местности была излучина, и чтобы дойти до воды, мне пришлось преодолеть большее расстояние. Я быстро перешёл реку по камням и углубился дальше в лес, попутно спугнув стаю птиц. Оставалось надеяться, что поблизости нет противника, который увидит это и устремится за мной. На всякий случай затаившись в укрытии, из которого удобно было бы вести огонь, я подождал вероятных преследователей, но они не появились, и я для верности решил углубиться в чащу, но так, чтобы в любой момент вернуться к реке. Тем более, что здесь у самой воды стоял большой камень, который мог меня хорошо прикрыть хотя бы с одной стороны. Несмотря на то, что мысли о безысходности ситуации посещали меня всё чаще, я всё ещё не мог согласиться с тем, что моя миссия провалена, и продолжал на что-то надеяться. Мне казалось, что ни моё тяжёлое положение, ни высадка, прошедшая нештатно, ни даже потеря памяти не причины для того, чтобы признать поражение. Я усмехнулся, подумав, что если бы я попал в плен, то получил бы больше информации. Враги же от меня при всём желании не получат никаких ценных данных. Вкупе с тем, что меня не будут морить голодом и жаждой, сдача в плен на данном этапе сулила одни только плюсы. Ещё я заметил, что мои часы, настроенные на двадцатичетырёхчасовые сутки, с каждым днём всё больше убегали вперёд. Погрешность составляла примерно час на один световой цикл. Я подумал о том, как же плохо живётся местным жителям. Наверное, когда я проходил ту подготовку, результаты которой я сейчас наблюдаю, я тренировался круглосуточно. А у них понятие «круглосуточно» короче на один час. Я усмехнулся: любые мысли были хороши для того, чтобы отвлечься от жажды. Наконец, начало смеркаться. Я решил, что этой ночью обязательно выйду к реке и ещё раз попробую взять воды. Может быть, источник угрозы находится ниже по течению, и в этом районе вода безопасна. Этот вариант мог бы помочь мне выжить, а то уж больно не хотелось сдаваться раньше времени. Я был готов искать выход, и, видимо, это тоже было частью подготовки. Возможно, где-то в моём подсознании хранится информация, которая поможет мне выжить на этой планете. Что же, если это так, то я должен стараться выжить как можно дольше, в надежде, что ко мне вернётся память. Пока я прятался в зарослях, ожидая самого тёмного момента здешних сумерек, мне среди прочего пришла мысль о том, что наша операция выполняется даже несмотря на потери. Что, если выживших достаточно для того, чтобы это осуществить? И все эти поиски, устроенные местными, нужны лишь для того, чтобы помешать нам, а крушения корабля для этого было недостаточно. Тогда мне нужно как-то отыскать своих товарищей и соединиться с ними. Вот что точно решило бы все мои проблемы, но пока я не видел никаких путей, которыми можно было бы это осуществить. Все попытки рассудить логически и предвидеть их программу действий только порождали новые вопросы — у меня было слишком мало исходных данных. Наша цель могла быть чем угодно и где угодно, не говоря уже о характере мероприятия — захват, уничтожение, или что-то другое? Пока что можно было отбросить все территории, обследованные мною, поскольку они не содержали вообще никаких объектов, которые могли быть целью. Почему-то именно так мне виделась цель — это нечто крупное и значимое. Подсознание мне подсказывало именно так, и я был склонен ему верить. Я так же отверг предположение о том, что это человек, потому что слишком уж велик был масштаб для одной персоны. Также мне хотелось надеяться на то, что эта цель находится хотя бы на этом же острове или континенте, потому что сколько-нибудь значимую водную преграду я не преодолею. Вместе с востоком я исключил так же север и юг, потому что на берегу меня было бы проще выследить, и решил углубляться дальше, но это если получится раздобыть воды. А пока оставалось надеяться, что река в этом районе не заражена. Вокруг по-прежнему было тихо, что вызывало у меня подозрения, но откладывать действия было нельзя. Желая скоротать последние минуты ожидания, я съел небольшой кусочек пищевого батончика и вышел из своего укрытия. Я подошёл к реке и окунул в воду иглу анализатора. Та же красная лампочка и та же критическая угроза. Я горько засмеялся. Кроме этой реки здесь в округе можно разве что собирать росу, но её вряд ли хватит, тем более, что она тоже может быть заражена. Я облокотился на камень. Где-то за горизонтом уже восходила синяя звезда. Её свет успокаивал, но, к сожалению, нельзя было отвлечься от той ситуации, в которой я оказался. Я снова предался мыслям и забыл об осторожности, как вдруг анализатор издал короткий писк. Посмотрев на него, я увидел зелёную лампочку, сигнализирующую об отсутствии угроз. Первая ассоциация — она же самая верная — на чистоту как-то повлиял свет синей звезды. Сейчас тусклые синие лучи пронизывали реку почти до самого дна, и от этого казалось, что она замедлилась. Опомнившись, я стал быстро наполнять водой контейнеры. Мне нужно было взять запас хотя бы на день, а лучше на два. Как знать, может быть, завтра у меня не будет возможности выйти к этой реке. Наполнив все пустые контейнеры, я принялся пить. Вода имела специфический привкус свежести. Он был приятным, но слегка непривычным после воды из моих запасов. Но не успел я полностью утолить свои потребности в воде, как меня сковала сеть. Чёрт, они всё-таки меня настигли. Я попытался сопротивляться, но понял, что металлическая проволока от этого только сильнее натягивается. Я постарался расслабиться и снова довериться своему телу, чтобы выйти из этой ситуации. Не удержав равновесия, я упал на камень, но почувствовал, что падение это было контролируемым. Мощный наплечник погасил удар, а я повернул голову, оценивая обстановку. Сейчас я видел только двоих, но знал, что их должно быть минимум трое. Одного из них нужно было подпустить к себе. Изображая потерянность, я повернулся немного на бок, чтобы незаметно достать свой нож. Мой расчёт оправдался — один из них, уверенный в своей победе медленно подходил ко мне. Возможно, другие люди достались ему так же легко, как это выглядело сейчас, поэтому он был не очень бдительным. Едва он подошёл близко, как я одним быстрым движением вспорол сеть, схватил его и бросил лицом на камень. Быстро метнув нож, я уничтожил второго. Сомневаться в том, что плазменная часть резака пробьёт его броню, не приходилось. В следующую секунду тот, кого я бросил на камень, начал вставать, но после мощного топчущего удара по голове обмяк. На нём не было шлема, просто уплотнённая часть комбинезона, и судя по всему, она достаточно прогнулась во время удара. Я выхватил оружие и подбежал к первому, чтобы вытащить из него свой нож, как вдруг ощутил, что мне в область локтя что-то попало. В этом месте была мягкая часть комбинезона, которая не выдержала. Я сразу же определил направление, откуда прилетел этот дротик. Повернувшись туда, я увидел чёрную тень, скользнувшую по кустам. После двух выстрелов она упала. Примерно в двух метрах от неё обнаружилась ещё одна, тут же пустившая в меня ещё один дротик, который попал в наплечник и отскочил в сторону. Его я тоже ликвидировал быстро и уже собрался сбежать, как вдруг сзади меня раздался крик «Стой!». Мой синхронизатор перевёл мне это слово. Я повернулся. Это была та самая женщина, которую я не убил тогда — я понял это по глазам. Сейчас то оружие, которое я не дал ей достать в прошлый раз, находилось у неё в руках, и было нацелено на меня. На конце короткого ствола было нечто, напоминавшее мне излучатель лазерной винтовки, который светился ярко-белым светом. — Брось оружие, — сказала она мне. Я понимал, что если я сейчас выполню её просьбу, всё будет кончено. Это было особенно обидно теперь, когда у меня есть источник воды, и я мог продолжить своё движение. Я сделал вид, что не совсем понимаю её и стал поднимать руки. — Брось оружие вниз, — повторила она. Голос её был слегка грубоват, но в том, что он был женский, сомневаться не приходилось. Я понял, что если сделаю рывок, то окажусь как раз за тем большим камнем. Это должно спасти меня и дать скрыться в лесу. Я рванулся, попутно направляя на неё своё оружие и нажимая на спуск. Тут же я был ослеплён белой яркой вспышкой и спустя секунду, уже лёжа на камнях, почувствовал жжение в правом боку. Не знаю, попал я в неё или нет, но она меня точно задела. Быстро поднявшись, я ещё раз наугад выстрелил в том направлении и ринулся в сторону леса. Жжение было сильным. Ещё спустя секунду я вспомнил про дротик, который так и не достал из своей руки. Превозмогая боль, я резко вырвал его и положил в карман. Потом я изучу это средство. Сейчас главное скрыться. Быстро отойдя на несколько метров, я достал из рюкзака медицинский спрей и обработал им рану. Она была несерьёзной и не вызывала у меня беспокойства, а лучше рассмотреть её я смогу и потом. Я направился глубже в лес, каждые несколько минут останавливаясь, чтобы убедиться, что за мной никто не идёт. Потом снова начинал идти и шёл, шёл, шёл. Я остановился только с рассветом. С каждой минутой мне становилось всё хуже. То ли дротик был смазан каким-то ядом, то ли таким был эффект от неизвестного мне оружия. Я осмотрел рану. Одно можно было сказать точно — этот излучатель был мощным. Заряд пробил броневой лист и навылет прошёл мой бок. К счастью, никакие жизненно важные органы не были задеты. Я снял комбинезон, чтобы нормально обработать рану. Даже думать не хотелось, что попади такой заряд мне в грудь или в голову, я был бы уже мёртв. Я понял, почему тот бой в тумане закончился быстро и теперь мне известно, что именно создавало те самые вспышки, которые я там видел. Принцип этого оружия был мне незнаком, но это точно не лазер. Что могло так легко пробыть два слоя брони и пройти насквозь тело? Быть может пуля, разогнанная до сверхвысокой скорости? Кроме обработки спреем и наложения повязки, я принял несколько лекарств из аптечки. Признаться, мне было не совсем известно их назначение — надписи были зашифрованы, и я употреблял наугад, надеясь, что мои руки сами выберут нужное. Я проверил воду, побоявшись, что с заходом синей звезды она снова стала отравленной. Но нет, всё было в порядке, и я приложился к контейнеру и сделал несколько больших глотков. Мне нужен был отдых для восстановления сил. Как только они у меня появятся, я снова схожу к реке. А сейчас нужно подумать, как эти самые силы восстановить. Учитывая, что я уничтожил четверых, меня точно теперь не оставят в покое. Я должен придумать, как противостоять им. А раз терять уже точно нечего, я достал рацию и попытался выйти на связь с кем бы то ни было. Но и это не помогло — я не услышал ничего, кроме лёгкого шипения и резких щелчков на некоторых частотах. Очевидно, что-то создавало помехи, но ведь для чего-то же нам выдали эти рации. Я достал из кармана и внимательно осмотрел дротик, которым меня подстрелили. Да, он был специально создан для использования против лёгкой брони. Его заострённая внешняя оболочка пробивала броню, но сама при этом разрушалась. А внутренняя часть, собственно и представлявшая собой небольшую ампулу с ядом, впивалась в кожу. Преодолевая усталость и слабость, я нашёл пригодное укрытие, расставил вокруг него сенсоры и лёг спать, сделав себе небольшое укрытие из листвы. Спал я плохо, и когда проснулся, моё состояние не улучшилось. Но был и положительный момент — мне что-то мерещилось, пока я спал. Это нельзя было назвать полноценными сновидениями, но я видел отголоски образов. Множество людей, они маршировали, потом бежали, стреляли. Наверное, я тоже был среди них. К сожалению, это ничего не давало мне, но как отход от мёртвой точки было очень хорошо. У меня был жар, очень сильный жар. Пот шёл с меня градом, и было тяжело дышать. Придя в себя, я выпил глоток воды. Тело немного поламывало, но я мог полноценно двигаться. Я принял ещё лекарства в надежде, что мне просто нужна большая доза. Я понимал, что действие временное. Учитывая то, с какой тщательностью они за мной охотились, меня хотели взять живьём. Значит, этот яд не должен был быть смертельным. Я должен потерять сознание или утратить возможность двигаться, но не умереть, иначе какой толк им гоняться за мной, тем более, что убить они меня могли давно. Они и так уже заплатили приличную цену — шесть человек. Причём, это были солдаты высокого класса, но сколько их ещё? Скоро они привлекут сюда серьёзные силы, и я должен быть готов отразить удар. Немного оправившись, я двинулся дальше. Сначала мне как будто полегчало, но потом начало становиться ещё хуже. Свет, казалось, темнел, а может быть, это моё зрение начинало хуже его воспринимать. Потом начала кружиться голова. Я уже не понимал, куда и зачем я иду. Я нашёл небольшой овраг и буквально завалился в него. В какой-то момент мне даже показалось, что я подвернул ногу, но это, как и рана в моём боку, казалось незначительным на фоне того, что я испытывал из за яда. Опершись спиной на стенку оврага, я закрыл глаза. Голова начинала немного успокаиваться, особенно если я ей не двигал. Я чувствовал себя безумно слабым и беззащитным. Если кто-то из них настигнет меня сейчас, я вряд ли смогу сопротивляться, но я попытаюсь сделать это. Я подтянул свой пистолет-пулемёт вверх и расположил его на груди. Если кто-то появится спереди, я смогу выстрелить, а дальше посмотрим по ситуации. Чёрт, я ведь совсем забыл про периметр! Видимо, я точно ослаб, раз сразу не подумал о нём. Из последних сил я поднялся и расположил четыре сенсорных модуля по сторонам и один прямо у себя за спиной прямо около оврага, на случай, если те другие не дадут сигнала. Теперь точно можно было дать себе отдохнуть. Я пытался сконцентрироваться и ослабить действие яда. Я почему-то знал, что он не смертелен, по крайней мере, в той дозе, которую я получил. Но как я ни пытался, мне становилось только хуже. В один момент я понял, что не могу не то что встать, а даже пошевелиться — всё моё тело онемело, и лишь изредка мне казалось, что оно начинает вибрировать. Жар сменился ознобом. Да, решение набрать воды было очень неудачным, с другой стороны, через несколько дней я мог сходить с ума уже от жажды. Когда компьютер издал вибрирующий сигнал, оповещающий о том, что сенсор засёк движущийся объект, я воспринял это неожиданно спокойно. Я даже не выделил бы его на фоне общей дрожи, которая пронизывала моё тело, если бы он не повторялся вновь и вновь. Я из последних сил попытался поднять оружие, но когда я открыл глаза, то вообще ничего перед собой не увидел, лишь какие-то смутные тени. Я водил пистолетом в темноте, пытаясь сконцентрироваться, но неожиданно кто-то выхватил его у меня из рук. Признаться, я даже не сразу это осознал — мне уже было всё равно. Кто-то хлопал меня по щеке, но я только резко выдыхал. Потом я ощутил укол в шею, после которого окончательно уснул. 6 Я проснулся от треска горящих веток. Моё лицо обдавало теплом, а голова оказалась на удивление ясной. Я открыл глаза. Я сидел перед костром, опершись спиной на камень. Прямо напротив меня сидела та женщина и смотрела в экран небольшого компьютера, стоявшего у неё на коленях. Я осмотрелся: руки мои были заключены в специальные кандалы, закрытые на замок. Сложно было сказать, где именно мы находились. Тусклый свет синей звезды освещал только скалы. Лишь в одном месте удалось разглядеть узкую тропинку, поросшую кустарником, наверное, единственный путь сюда. На боку я обнаружил свежую повязку, а не ту, которую делал себе сам — бинт был не из моей аптечки. Ещё одну повязку я ощутил на том самом месте, куда меня ранило дротиком. Криобелья на мне не было — только куртка, расстёгнутая наполовину. Первые минуты после пробуждения я разглядывал девушку. Она и вправду была очень красивой. Тогда, в лесу я не имел возможности хорошенько её разглядеть, но сейчас это было легко. Её волосы были не просто светлыми, как мне показалось в первый момент, а белоснежно белыми. Длиной они были чуть ниже плеч, а сейчас были убраны назад. В одном я точно не ошибся — у неё были большие красивые глаза, сейчас внимательно изучавшие информацию на мониторе. Ровные щёки, приятные пухловатые губы, которые сейчас были поджаты. Ей очень шло это выражение сосредоточенности. Теперь для меня всё стало ясно: она шла за мной следом, терпеливо выжидая, пока яд свалит меня с ног, и захватила меня. Всё решил один маленький дротик, пусть и доставшийся ценой жизни шестерых их солдат. Она бросила на меня короткий взгляд и поняла, что я проснулся. Ещё недолго покопавшись в своём компьютере, она подошла ко мне и осторожно осмотрела повязки. Потом она достала своё короткое ружьё, из которого прострелила мне бок. Она направила его на меня, и я даже слегка испугался. Держа меня на прицеле, девушка надела мне на уши синхронизатор и спокойно отошла на своё место. — Кто ты? — строго спросила она. — Я не знаю, — прямо ответил я. — Я хочу слышать правду, — её лицо стало ещё более суровым из-за того, что она сильно поджала губы. — Я правда не знаю. Я даже усмехнулся её недоверию. Конечно, с чего бы у неё взяться другой реакции. — Я сам хотел бы знать, кто я, — бессильно добавил я. — Какая у тебя цель? — Это, пожалуй, второе, что я хотел бы знать. Нет, третье. Второе, что я хотел бы знать, это где я, — с наигранным ехидством сказал я, хотя это и являлось правдой. — Ты ведь не хочешь, чтобы мы добились от тебя правды при помощи специальных средств? — Я и сам не против узнать правду, — ответил я, — правда, будет жаль, если она будет получена слишком больно. — Как ты здесь оказался? — игнорируя мои слова, снова спросила она. — Всё, что я помню, это как я выплыл из тонущей спасательной капсулы. Там, на скале, в море, или это залив, неважно, я видел разбившийся корабль. С тех пор я прячусь здесь. Я нашёл ещё одну капсулу, там я подобрал оружие, одежду, — правдиво ответил я. — Наверное, поэтому у тебя на жетоне и на одежде указано разное имя. — То есть? — Шифр. Точки на жетоне. Ты что, не можешь их прочитать? — Ха-ха, — я даже не мог сказать ничего, а просто засмеялся, — я даже не нашёл, где на одежде эти точки. — Как вас хорошо подготовили. Научили говорить неправду и смеяться, да? — Я правда не знаю, как прочесть это. Я чувствую, что здесь написано что-то знакомое для меня, но прочитать не могу, — честно ответил я. — А вот твои друзья говорят совсем другое. — Ты ведь всё равно мне не скажешь, — сказал я. — Конечно, нет. — Ну вот. Сам я ничего не знаю. Скорее всего, потерял память. — Судя по твоим метаниям, так оно и было. Именно поэтому я усомнилась. — Значит, я шёл не в правильном направлении. — Не знаю. Может быть. Тебе же известно направление, поэтому ты сам можешь решить. — Значит, точно нет. Но теперь уже неважно. Я не знаю, куда я должен дойти и что должен там сделать. Кстати, спасибо, что спасла меня. — Яд был не смертельным. — Я догадался. Но всё равно, спасибо, что избавила меня от мучений. Кстати, у тебя неплохая пушка. Пробивает любую броню? — я кивнул на винтовку, которая лежала у неё на коленях. — Любую, — недоверчиво ответила она. — Ого. Это хорошо. — Ты не такой сговорчивый. Может быть, из особого взвода, не из того, откуда твои друзья? — Я не знаю. Я ни в чём не разбираюсь. Я хотел бы, конечно, поговорить с одним из них, но никого живого я не нашёл. — И не найдёшь. Большая часть ваших солдат погибла. Остальную часть нашли мы. Возможно, ты последний. — Было бы грустно, ну да ладно, — сказал я, — какая уже теперь разница. Прости за ваших парней. Но они сами нарывались. Я лишь оборонялся. — Очень хорошо оборонялся. Она на секунду отвлеклась, чтобы посмотреть на дисплей компьютера. — Значит, из вашей группы осталась ты одна? — Нас много. Остальные заняты поисками. Я сторожу тебя. — Ого. Большие у вас группы. Значит, ещё кто-то в дозоре стоит, да? — Мы на своей планете, нам не нужны дозорные. Они нужны вам. — Ну, если у вас нет гарантии, что вы изловили всех, может быть вам тоже нужно быть начеку? — В любом случае, вы не в том положении, чтобы здесь что-то устраивать. — Судя по твоему настрою, устроить мы здесь хотели много чего, да? — Не знаю, ты мне об этом скажи. — Я же говорил тебе, что не помню. — Это ты расскажешь тем, кто будет тебя допрашивать, а не мне. Хотя, если бы ты сказал сейчас, было бы лучше для тебя. — Чем же? — Если ты не сознаешься, тебя, скорее всего, ждёт смерть. А так ты бы остался жив. — Смотря, на каких условиях, а то, может быть, и смерть лучше. — У вас там условия лучше, на Земле? — Значит я точно с Земли. — Значит, ты помнишь, что Земля не единственная планета, на которой живут люди. — Я помню что-то общее. В общих чертах я помню, пожалуй, даже многое. Но конкретно из ближайшего прошлого ничего. Ни как я сюда летел, ни что это за место. — Видимо, они прислали не всех простых. Значит, ты не такой, как те другие. Они всё сказали, но они почти ничего не знают. Их задачей было прикрытие вашей операции. — Так, уже теплее. Но если бы я знал, что за операция. К тому же, может быть, я такое же прикрытие. Я выплыл на берег и стал бы вашей жертвой, если бы не моё незнание. Это вы ведь там всех постреляли? Её компьютер издал короткий звук, и она, ничего не ответив мне, снова перевела внимание на экран. — На этом наш разговор окончен? — спросил я, когда девушка отложила компьютер. — Я не специалист по допросам, — ответила она, — да и ты предпочитаешь молчать. — А по чему ты специалист? — По отлову таких, как ты. — Если бы я знал, что ваши намерения добры, я бы сдался. — Если бы мы знали, что твои намерения добры, мы бы не стали тебя ловить такими средствами. — А так сети, яд, да пушки, пробивающие всё насквозь. — Ты не мирный. Ты хорошо стреляешь и дерёшься. — Я это делаю автоматически. Не помню, как этому учился. — Я уже поняла, что ты хорошо продумал свою легенду, — она уверенно и холодно посмотрела мне в глаза, — на случай поимки ты должен прикидываться, что потерял память, чтобы проникнуть глубже. Так? — Знаешь, твоя версия, конечно, не лишена логики, но, по-моему, проникнуть глубже в качестве пленника это как-то не особо грамотно. Ну, это мне так кажется, логически. У вас тюрьмы соседствуют с важными объектами? — Нет. — Поэтому проникнуть в качестве пленника можно немного куда. Ну, я не могу говорить конкретно, поскольку не знаю своей цели. — Завтра мы выйдем на соединение со вспомогательной группой. У них есть средства для первичного анализа. Тебя раскусят в два счёта. — А за нами не придёт транспорт или что-то ещё? — Слишком уж быстро ты хочешь добраться, — насмешливо сказала она, — не выйдет. — Я просто предположил. Это казалось мне самым логичным вариантом. В любом случае, даже если потеря памяти — часть легенды, всё обставлено очень натурально. Конечно, я её прекрасно понимал. С чего ей верить мне? Но почему-то я думал, что если бы дела обстояли настолько просто, насколько они о них думают, то в этой высадке вообще не было бы никакого смысла. Скорее всего, они вообще не представляют ничего о реальном плане. Но и я, к сожалению, тоже. Мы замолчали. Я начал продумывать план побега, но винтовка, лежащая у неё на коленях, действовала на меня отрезвляюще — как минимум, это будет не сейчас. Я подумал над тем, что если у них есть какие-то средства, которые помогут им заглянуть в мою голову и узнать что-то, чего я и сам не знаю, это может плохо обернуться для меня. Я ведь не просто так прибыл на эту планету. — Может быть, хоть скажешь мне, что это за мир? — я предпринял очередную попытку. — Перестань пытаться меня обмануть, мне надоело, — тихо ответила она. — Может быть, тогда хотя бы объяснишь мне, что это за эффект на реке? — То есть? — спросила она, оторвавшись от компьютера. — Ну, когда восходит та, синяя звезда, вода становится чистой, а до этого она заражена. — Это для вас, землян, она заражена, а для нас она безвредна всегда. — Для нас, землян? Мой синхронизатор сказал мне, что вы сами говорите на земном диалекте. Да и уж больно вы похожи на землян. То есть, получается, что не «вас», землян, а «нас» землян. — Мы не земляне. — Серьёзно? — Серьёзно. — И всё же вы неприлично на нас похожи. Мне кажется, вы тоже земляне, только не совсем обычные. — Прекрати этот цирк. — Ладно, — сказал я, — просто хотел хоть что-то узнать. А то я последние дни только и делаю, что мучаюсь от вопросов. Всё вопросы, вопросы, вопросы и ни одного ответа. — Я не обязана их тебе предоставлять. Если те, кто будут с тобой работать, захотят, чтобы ты что-то знал, ты узнаешь. Хотя, я думаю, что этого не потребуется — ты ведь всё знаешь и так. — Ладно, как скажешь. Она на секунду отложила компьютер в сторону и посмотрела на меня пристальным взглядом. — Что? — спросил я. — Ничего, — спокойно ответила она, — слежу за тобой. Ты слишком опасен, чтобы оставлять тебя без присмотра надолго. — А, — протянул я. Даже если бы получилось освободиться, бежать мне было особо некуда. К тому же, я стану уязвимым для неё. Одного выстрела будет достаточно. Да и большинство своего снаряжения я что-то не наблюдал в поле зрения. Возможно, оно было спрятано где-то неподалёку. Без моего ножа и пистолета-пулемёта мои шансы на выживание были катастрофически малы. Её снова отвлёк сигнал компьютера, только немного другой. На этот раз она встала и отошла в сторону так, чтобы я не мог слышать, о чём она говорит. Она смотрела на меня и держала оружие наготове. Да, одно неверное движение и такая белая вспышка прошила бы меня насквозь. Очень не хотелось погибать. Особенно в тот момент, когда вот-вот должна была представиться возможность что-либо узнать. Разговаривала она около пятнадцати минут, и, судя по выражению её лица, информация, которую она услышала, не совсем её устроила. Она, конечно, старалась этого не показывать, но я уловил её настроение. — Как там ваше руководство? — ехидно спросил я, когда она вернулась и села к костру. — Всё отлично. Скоро передам тебя им, и дальше с тобой будут работать другие. — Да. Может быть, хоть они расскажут мне, что это за планета и что я должен был здесь сделать. — Скорее ты им это расскажешь, и у тогда них будет полная картина. А то твои подчинённые, хоть и сказали что-то, не имеют полного представления. — А кстати, где мы сейчас? Ну не планета, а место. Как я помню, останавливался я в лесу, а тут скалы. — Здесь спокойно. Мы никому не помешаем, и никто не помешает нам. Небо постепенно наполнялось успокаивающим синим светом, и даже я благодаря ему ощущал некоторую лёгкость. — Ты даже не сказала, как тебя зовут. — Не собираюсь с тобой знакомиться. — Да? Грубовато, но сойдёт, — ответил я. — Ты ведь тоже мне не представился. — Я не знаю своего имени. — Оно написано на твоём жетоне. — Написано, — я ещё раз бросил короткий взгляд на жетон, — но я не могу прочесть. — Не хочешь говорить — не нужно, — строго сказала она, — и вообще, уже слишком поздно. Тебе пора спать. Не отводя от меня яркий излучатель своей винтовки, она достала небольшой ящичек, напоминавший аптечку, достала из него шприц, наполненный каким-то препаратом и, приказав мне не двигаться, сделала мне укол в шею. После него я обмяк, глаза мои закрылись. 7 Я проснулся от того, что кто-то разговаривал. Не очень далеко, но довольно громко. К сожалению, синхронизатор с меня был снят, и о смысле слов мне оставалось только догадываться. Говоривших было не меньше троих — и среди них была та девушка. Это судя по тому, что мне удалось расслышать. Возможно, я мог что-то понять и без помощи электронных устройств, но эта часть моей памяти оставалась для меня недоступной. Приглядевшись, я увидел вдалеке нескольких людей. Одеты они были в такую же тёмную форму, как и девушка, которая меня охраняла. Возможно даже, что сейчас они решали мою судьбу. Потом мне начало казаться, что я слышу тревожные интонации. Возможно, они опасались чего-то. Если да, то интересно, связано ли это со мной? После разговора я услышал шаги, уходящие вниз. Судя по всему, поиски продолжались. Девушка вернулась ко мне, но она была не одна. С ней был молодой щупленький парень с большим кейсом, содержимое которого было мне интересно. — О, да это же подкрепление, — в шутку сказал я. Она бросила мне несколько слов в ответ. Жаль, что я не понял их смысла, но, судя по интонации, это было что-то резкое. Синхронизатор мне пока не давали всё по той же причине. Они говорили между собой, причём я отчётливо слышал их слова, что показалось мне не очень осторожным с их стороны. А вдруг я только притворяюсь, что не знаю их языка и на деле понимаю каждое слово? Затем паренёк открыл свой чемодан. Внутри него обнаружился хитрый компьютер и множество каких-то приспособлений, разглядеть которые мне не удалось. Он уткнулся в монитор, и несколько минут сидел почти без движения, лишь нажимая какие-то кнопки. Потом он что-то сказал девушке, и она надела на меня синхронизатор. Предупредив, что в случае неповиновения будет стрелять, она отошла немного в сторону и наставила на меня своё оружие. Сейчас, при ярком свете дня у меня была отличная возможность получше его рассмотреть. Надо сказать, выглядело оно изящно, и если верить моим ассоциациям, я бы сказал, что это не творение человеческих рук. В противном случае, как мне казалось, оно должно было казаться мне хотя бы отдалённо знакомым. Дополнительной изящности этому оружию придавало то, что на нём не было массивных батарей или каких-либо других атрибутов, предназначенных для хранения боекомплекта. И вдруг мне подумалось, что нашей целью здесь могла быть какая-нибудь высокая технология, например эта. Что, если мы охотимся за чем-то, что они смогли изобрести? Поскольку такая формулировка была общей, вероятность её правильности была довольно высока, особенно на фоне полнейшего отсутствия информации. Тем временем паренёк неуверенным движением надел мне на голову что-то вроде венца, после чего сразу вернулся к своему компьютеру. Мне показалось, что он боится меня даже несмотря на то, что я связан по рукам и ногам. Его работа продолжалась примерно минут пятнадцать, после чего он, посмотрев на девушку, выдал заключение: — Он действительно ничего не знает. — То есть? — Его мозг и вправду повреждён. Мы не можем добраться до его знаний, пока он сам их не вспомнит. — Что? — негодующе спросила она, — как такое может быть? Опомнившись, она сняла с меня синхронизатор, и смысл их дальнейшего разговора остался для меня непонятным. На её лице было выражено возмущение. Я её понимал. Примерно то же самое испытывал я сам. Я тоже хотел бы много чего знать из того, что было в моей голове, но мне эти знания были недоступны, как и им. Для того, чтобы получить меня, они отдали жизни шестерых человек, а я оказался пустышкой. Если предыдущие, кого они поймали, хоть что-то могли рассказать, то я нет. Самое смешное, что даже пытать меня было бесполезно. Ожидавшие положительный результат, теперь они находились в смятении. Это меня немного забавляло, но, к сожалению, пока никак не влияло на моё положение. Мне подумалось, что я бы даже не попал в такую глупую ситуацию, в которой сейчас нахожусь, если бы не потеря памяти. Они разговаривали долго, я даже устал их слушать. Он долго показывал ей какую-то информацию на экране и пытался что-то объяснять. А я думал, что теперь она начнёт мне верить. Почему-то, мне не хотелось видеть её в числе своих врагов. Потом был короткий завтрак, в ходе которого мне дали кусочек земного пищевого батончика и несколько глотков воды. Затем начали сворачивать лагерь. В конце всего этого процесса она помогла мне подняться, осмотрела повязки и принялась привязывать руки к телу. — Куда уж сильнее? — возмутился я, — я и так не убегу, не бойтесь, вы хорошо меня связали. Мне так будет неудобно идти. — Идти ты сможешь, — спокойно сказала она, — а вот освободиться без посторонней помощи — нет. Она осторожно развязала мне ноги, держа оружие наготове. — Вставай, мы идём. Заряди оружие сетью. Стреляй лучше по ногам, — инструктировала она своего коллегу, — я пойду впереди, ты пойдёшь сзади него. Если он вздумает что-то сделать, сразу стреляй. — Я понял, — как-то неуверенно ответил паренёк. Эта женщина выглядела гораздо сильнее него, как и все, кого я встречал здесь раньше. Наверное, он был кем-то вроде учёного. Он не был похож на сурового солдата, который бы меня нейтрализовал. Благо, от него многое и не требовалось — выпустить сеть по ногам начинающего убегать не так уж и сложно. Про себя я стал называть этого паренька солдатиком. Мы двинулись вперёд. Сначала пришлось спускаться вниз по довольно крутому склону, а потом мы вышли в перелесок и двинулись дальше, а тропинка снова начинала забирать вверх, только более плавно. Я разглядывал её спину и только сейчас увидел миниатюрный складной лук, закреплённый ближе к правому плечу. Мне не доводилось видеть, чтобы она его использовала, и оставалось только гадать, для чего именно он предназначен. Меня огорчало то, что после той потери сознания я окончательно перестал ориентироваться на местности. Я не знал, где я относительного того места, где останавливался перед тем, как попасть в плен. Почему-то мне казалось, что река находится где-то справа, но это было лишь на уровне интуиции, да и не так важно сейчас. — А далеко мы идём, господа? — обратился я к своим спутникам, — простите, не знаю, как вас по именам. Вы не представились. Мне никто не отвечал. — У вас нет никакого другого транспорта? Обязательно идти пешком? Хотя, учитывая почти дикий характер местности, использовать здесь транспорт было бы затруднительно. Но, скорее всего, причиной отказа от него послужило что-то другое, и мне хотелось верить, что рано или поздно я это узнаю. Ни на один мой вопрос они не отвечали. И так продолжалось довольно долго, пока, наконец, шедший сзади солдатик не подал голос. — Нельзя ли сделать привал? — тихо сказал он, и я ощутил в этой фразе некоторую недосказанность, как будто он хотел назвать её по имени или званию, но вовремя сдержался. — Хорошо. Она развернулась и направила на меня свою пушку. Излучатель тут же ярко вспыхнул, сигнализируя о готовности выпустить заряд и продырявить меня насквозь. — Сядь вон туда, — девушка указала в сторону одного из небольших камней. — Хорошо-хорошо. Я всё и так понимаю, не обязательно постоянно направлять на меня эту штуку, — с наигранным испугом сказал я. Ничего не ответив, она отобрала у меня синхронизатор и стала о чём-то разговаривать со своим товарищем. Потом она приказала ему следить за мной, и парнишка нацелил на меня свой пистолет с широким стволом, заряженный сетью. Девушка отошла, очевидно для очередного сеанса связи. Я в этот момент прикидывал, где может быть моё снаряжение. Своих контейнеров я не видел. Возможно, их унесли, а возможно, просто оставили там, где меня нашли. Но самое ценное — рация — должна была быть. Вдруг кто-то неожиданно захочет выйти на связь? Это могло бы всё спасти. Мне думалось, что все они из гарнизона по охране какого-то важного объекта. Доступ к нему намеренно затруднён размещением на этих территориях — горы, вода, река, которая, возможно, при подъёме выше станет и вовсе непреодолимым препятствием. Весьма затруднительно для крупномасштабной боевой операции, особенно с применением техники. Здесь больше подойдут небольшие отряды, действующие сообща. Очевидно, частью одного из них я и был. С этими двумя разговаривать, конечно, было бесполезно. Оставалось ждать, куда же они меня приведут. Если основной объект настолько серьёзен, то у него будет масса вспомогательных. Скорее всего, меня ведут в один из них — будь то какой-нибудь военный лагерь, где обязательно есть что-то вроде тюрьмы, где меня будут держать, либо что-то ещё. А может быть, они так беспечно транспортируют меня, потому что не считают опасным? С другой стороны, так оно и есть. Да, я могу дать отпор, особенно при наличии хоть какого-нибудь оружия, но я не могу выполнить своё задание. Опасен ли я? Конечно, нет. Перерыв продолжался примерно двадцать минут, после чего мы всё таким же порядком выдвинулись дальше. Я почти не чувствовал усталости, чего нельзя было сказать о моих спутниках. Хотя женщина и старалась не выдавать своего утомления, мне казалось, что шаги её становились не такими уверенными, какими были раньше, ну а молоденький солдатик и вовсе через три часа дороги едва шагал, и это при том, что мы делали привалы. Вскоре он снова осторожно подал голос: — Нельзя ли нам передохнуть? — Мы уже скоро будем в первом лагере, — спокойно ответила она, — нужно добраться туда до темноты. Там и отдохнёте. — Хорошо, — тяжело вздохнув, ответил он. Начинало смеркаться. Я думал, что этот лагерь станет конечной точкой нашего путешествия, и эту ночь я проведу хоть и в камере, но с развязанными руками и ногами. Не тут-то было. Лагерь представлял собой всего лишь кострище, возле которого лежало несколько больших брёвен для сидения и запас дров. Кроме этого, в стороне находилось что-то вроде небольшой беседки. Всё это было окружено небольшим леском, что придавало общее ощущение уюта. — Это скорее парк для отдыха, — сказал я, когда огляделся. Меня молча усадили на бревно. Солдатик сел напротив и наставил на меня пистолет. Женщина же, связав мне ноги и ослабив руки, занялась разведением костра. Она аккуратно сложила маленькие ветки, а сверху положила те, что были крупнее. Потом она достала зажигалку. Даже невооружённым глазом было видно, что это устройство гораздо примитивнее, чем то, которое было у меня. Работало оно соответственно. Ей иногда приходилось гасить её, потому что та перегревалась, поэтому нормально разжечь костёр получилось не сразу. — Моё устройство лучше. Можно зажечь с одного раза, — предложил я. — Твоё устройство осталось у других членов группы, — ответила она. — А что тогда в вашем большом рюкзаке? — То, что нужно нам. Ужин был более чем скромным. Мне выделили ещё один из моих пищевых батончиков. Кисти мои обладали достаточной свободой для того, чтобы я справился сам. Учитывая, что я нормально не ел два дня, я съел его целиком. Скоро наступила сытость. Я даже немного боялся, что мне станет плохо. Но потом решил, что эта смесь специально разработана с учётом в том числе таких условий. И действительно, кроме сильной сытости никаких эффектов больше не было. У них был похожий формат походной еды. Правда, их батончики были немного другими, внешне похожими на шоколад. Плюс, в отличие от моего белого батончика, который хоть и имел сладкий вкус, но совершенно не имел запаха — по объективным, разумеется, причинам — от их еды в воздухе разлился приятный аромат, чем-то напоминавший какой-то фрукт. Это было опрометчиво, но, с другой стороны, они были загонщиками, а не зверем, и им позволено было оставлять после себя запахи. — Вы ведь теперь знаете, что я ничего не помню. Может, скажете хотя бы где я? После этой фразы паренёк посмотрел на меня детским непонимающим взглядом. Потом он перевёл глаза на девушку, как будто вопрошая. Будь его воля, он, наверное, и сказал бы мне. Она смотрела хоть и без былого вызова, но всё же с недоверием. — Нет. Тебе об этом знать не обязательно, — наконец ответила девушка. — Вот так всегда, — разочарованно выдохнул я. Сидели в основном молча. Грелись. Вскоре я увидел, что солдатик начал дремать. Я ни разу полностью не видел здешней ночи. Но она была очень красива. Когда далёкая синяя звезда, скорее всего, один из голубых сверхгигантов взошла высоко, небо наполнилось синим цветом, как будто бы стояла и не ночь вовсе, а какие-то затянувшиеся предрассветные сумерки. Да, этим здешние ночи были не такими удобными для выполнения тайных операций. Хотя, если я правильно представлял себе модель этой системы, в определённые периоды года здесь всё же темнеет полностью по ночам, когда обе звезды светят днём. Потом постепенно звезда начинает светить ближе к утру, и со временем занимает всё большую часть ночи. Потом звёзды светят примерно одинаковое количество времени, а потом синяя звезда становится видна только вечером, и вскоре ночи снова становятся тёмными. Хотя, всё может обстоять ровно наоборот, в зависимости от того, в какую сторону движется планета вокруг звезды. Более яркая звезда меньше, очевидно, аналог Солнца, вращающийся по очень-очень дальней орбите вокруг первой. Настолько далеко, что голубой гигант отсюда кажется всего лишь яркой луной. Я улыбнулся этим мыслям неожиданно для себя, после чего обнаружил на себе её взгляд. — Что? — спросил я. — Ничего, — холодно ответила она и перевела глаза на костёр. В этом взгляде чувствовалась усталость. Солдатик и вовсе уже дремал, а у неё самой, наверное, тоже были какие-то мысли, раз она засиделась здесь так долго. Почему-то мне показалось, что её гложут сомнения. Она, наверное, думала, что я эдакий суперсолдат, их главная цель, и, поймав меня, они решат исход этой операции, но нет. Хотя, возможно, это и было не так. Я тоже почему-то думал, что нас было бы проще эвакуировать на транспорте, но, видимо, их руководство решило по-другому. А может быть, их командиры не хотят задействовать транспорт только из-за меня. Боятся, что я захвачу его? Интересно. Я снова улыбнулся. — Твои эмоции не соответствуют твоему положению, — тихо сказала она. — А какое у меня положение? Оно не изменялось. Я по-прежнему в западне, только теперь у меня есть компания. Не всё ли равно, куда вы меня ведёте? На убой или на эксперименты. После слова «эксперименты» она бросила на меня короткий взгляд. Может быть, я угадал, а может быть, нет. Он мог значить многое. — Вы мне даже название планеты не говорите. И системы тоже. — Я надеюсь, скоро ты сам всё вспомнишь, — всё так же холодно сказала она. — Да? Я тоже на это надеюсь. Но, учитывая обстоятельства, может быть, мне лучше не вспоминать, — сказал я. — Ты был не один. Мы найдём, у кого узнать эту информацию. — Да тут и узнавать ничего не надо. Если бы я знал, что тут есть по близости, я точно мог бы вам сказать, какой объект наиболее ценен. — Мы знаем, какой объект наиболее ценен, — спокойно сказала она. — Но раз вы отлавливаете нас и пытаетесь залезть к нам в мозг, то чего-то вы всё равно не знаете. Верно? — Когда придёт время, мы узнаем всё. — Очень на это надеюсь. А что будет со мной в этом случае? — Мне это неизвестно. — Убьют? — Это не мне решать, — слегка повысив тон, всё так же хладнокровно ответила она. — Понятно. Может, хотя бы имя своё скажешь? — Ты же мне своё не хочешь говорить. И прочитать тоже, — ехидно сказала она. — Если бы я мог прочитать, я бы сказал. Имя не такая уж тайна. — Почему-то мне кажется, что ты просто обманываешь компьютер, — тихо сказала она. — Знаешь, если бы я помнил и знал, что нужно сделать, вряд ли бы вам удалось меня так легко поймать. Я даже не смог ничего сделать с вашим ядом. — Но что-то же ты помнишь? Своим оружием ты пользовался отлично. — Это всё на уровне инстинктов. Вы нападали, я оборонялся. Возможно, если бы вы как-то показали свои мирные намерения, я не стал бы этого делать, и все остались бы живы. — Зачем я опять говорю? Слишком много информации для тебя. Она поднялась, растолкала напарника, приказала ему следить за мной, а сама снова сделала мне укол в шею, после которого меня постепенно начало клонить в сон. Она забыла снять синхронизатор, и я услышал часть их разговора, но не запомнил точно. Помню лишь, что солдатик переживал по поводу того, не смогу ли я противодействовать снотворному, на что она ему ответила, что это средство уже испытано. После этого меня уложили в специальный мешок, очевидно, чтобы я не замёрз, но я уже плохо понимал происходящее — сознание моё отключалось. 8 Я проснулся ещё в сумерках. На фоне лёгкого шелеста листвы, развеваемой ветром, мне послышались чьи-то голоса. Я открыл глаза и осмотрелся. Один из голосов, определённо, принадлежал ей. Она стояла за кустами метрах в двадцати от меня и с кем-то разговаривала. Я видел лишь силуэт — высокий и широкий, так что это явно был не тот солдатик. Но разговор уже заканчивался, и вскоре её собеседник исчез среди деревьев, а она направилась обратно, к лагерю. Возможно, это был кто-то из её группы, но у меня почему-то было предчувствие, что это не совсем так — цвет формы был не тот. — Уже с утра проводите брифинг с группой? Как успехи? Никого не нашли? — сказал я, пытаясь сесть, но она не отвечала на мои вопросы. Хотя она и не показала никаких эмоций, я счёл немного странным то, что она разбудила солдатика только сейчас. Я окончательно убедился в его плохой выучке. Мало того, что он много спал, так ещё и с трудом поднимался. Нет, скорее всего, это точно был учёный, которого по долгу работы на каком-то объекте обучили держать в руках оружие. Только после того, как он наставил на меня сеть, она помогла мне выбраться из мешка и снова усесться на пенёк. Затем всё повторилось, как вчера. Мы позавтракали, а после мне снова примотали руки к туловищу, освободили ноги, и мы двинулись дальше. Тропа то спускалась, то поднималась вверх, и вскоре мы снова вышли к реке. Сначала она лишь отдалённо журчала где-то в ущелье, когда мы шли вдоль крутого берега. Да, здесь явно вскрывались недостатки такой транспортировки меня: если бы я захотел броситься вниз, чтобы не дать им заполучить информацию, хранящуюся в моей голове, у меня бы получилось. Может быть, они знали, что я этого не сделаю, а может быть, уповали на сеть, при помощи которой меня получится удержать. Хотя, при должном рвении, самоубийство я мог совершить и без ущелья — просто разбить себе голову о камни, коих вокруг было достаточно много. Но так как я знал, что получить информацию им пока точно не удастся, а моя миссия продолжается, пока я жив, глупо было думать о самоубийстве. Потом тропа начала постепенно спускаться. Река здесь оказалась гораздо более полноводной. Перейти её вброд было уже практически невозможно — разве что переплыть, если удастся найти место, где течение не так сильно. Вскоре впереди замаячил небольшой мост. На фоне всего, что окружало меня в последние дни, эта металлическая конструкция выглядела просто верхом технологий, если не считать оружия моих противников, конечно. Мы перешли реку и направились дальше вдоль берега. Тропинка снова стала забирать вверх. Ещё примерно через час пути солдатик попросил сделать привал. Она согласилась с некоторой долей радости — в ней тоже чувствовалась нарастающая усталость. Она мало спала этой ночью, да ещё второй день такого, не самого лёгкого перехода. Тем более, она же была женщиной, и мне было жаль её. Тем временем солдатик, похоже, забыл, что нужно постоянно держать на мне сеть. Он положил пусковое устройство на колени и даже не держал руку на рукоятке. Сейчас она повела себя совсем по-другому — она всё так же принялась осматривать окружающие скалы и кусты, только сейчас это было как-то тревожнее, чем обычно. Как будто она что-то почувствовала, увидела след, который до этого ускользал от её внимания. Она на секунду опустила оружие и преклонила колено, чтобы лучше рассмотреть что-то на земле. — Что там? — тихо спросил солдатик. — Возьми его на прицел и замри. Он сглотнул и навёл на меня пусковое устройство. Её напряжение передалось ему, и, признаться, даже я немного встревожился. Но за время отдыха так ничего и не произошло. Вскоре привал был завершён, и мы направились дальше. Мы уходили от реки, поднимаясь выше в горы. Темп серьёзно замедлился — она всё чаще оглядывалась по сторонам, осматривалась, как будто кого-то выслеживала. И, судя по степени настороженности, этот кто-то был не её породы, а скорее моей. Мне подумалось о том, что если кому-то удалось добраться до этого места, то дела нашей миссии не так уж и плохи. Кто-то сумел и избежать поимки, и продвинуться ближе к объекту. Косвенно это значило, что и мы сейчас движемся в выгодном для меня направлении. Вдруг она и вовсе дала приказ остановиться. Мы замерли, а она прошла немного вперёд, встала у края тропинки и внимательно её осматривала. После она сделала ещё несколько неуверенных шагов вперёд, держа оружие наготове. — Что там? — спросил солдатик и сделал несколько шагов, сблизившись тем самым со мной. Она жестом показала ему молчать и оставаться на месте. Как вдруг мне показалось, что я услышал какой-то свист. Затем глухой удар и падение тела за моей спиной. В ту же секунду откуда-то из расселины выскочил человекообразный силуэт, одетый в костюм, подобный моему, тут же взял на прицел женщину и жёстким голосом приказал ей стоять. Она попыталась повернуть в его сторону свою винтовку, но он тут же осадил её: — Бросай! Так, чтобы я видел. Одно неверное движение, и у тебя не будет башки! — он говорил очень грубо, но уверенно. Никакой нервозности. Видно было, что девушка потерялась, а он специально давил, не давая ей опомниться. — Отлично, — сказал он, когда она покорно положила оружие на землю, — теперь пять шагов назад. Живо! Держи руки так, чтобы я их видел. Она спокойно отошла назад. — Имя и звание, солдат, — обратился он ко мне, продолжая держать её на прицеле. — Я не знаю, сэр, — на автомате ответил я. — То есть как, не знаешь? Ты ведь человек? — в его голосе прозвучало недоверие. — Я потерял память при крушении. — Где тебя выбросило? — Там в море, или залив, не знаю. В воду. Моя капсула была не защищена. Мне повезло, что она не упала на землю. — Да, ты и впрямь везунчик. Из тех, чьи капсулы не успели убраться в защитный кожух, никто не выжил. Дай-ка я тебя освобожу. Давай ключи, — его голос снова стал жёстким, когда он обратился к ней, — медленно, медленно, — добавил он, когда она относительно быстрым движением попыталась достать ключ, — бросай. Она бросила ему небольшой металлический предмет, чем-то напоминавший идентификационную карту. После коротких манипуляций с кандалами на руках и ногах я был полностью освобождён. — Как ты попался? — Они попали в меня отравленным дротиком, а она спасла меня от яда. — Она тебя спасла? Надо же! Видимо, ты очень нужен им живым. — Возможно. — Нам нужно двигаться на соединение со своими. — Много наших выжило? — Достаточно. Хватит для выполнения задания. Возьми пока это, — он протянул мне её винтовку, — здесь нет курка. Для выстрела нужно посильнее сжать ручку. — Хорошо. — А я пока обыщу этого. — Что мы будем делать с ней, сэр? — Я не знаю. Пока возьмём с собой. Возможно, нам понадобится информация, а потом определимся. Как вдруг я услышал звук срабатывающего заряда, а потом натужное хрипение. Я быстро оглянулся назад. Оказалось, этот солдатик из последних сил достал свой излучатель и сейчас выстрелил прямо в грудь моему соратнику. Я даже не знал, что у него есть это оружие. Почти мгновенно собравшись, я быстрым уверенным ударом размозжил ему череп, не отводя прицела излучателя от женщины. — Стоять! — жёстко сказал я, увидев, что она начала опускать руки. Не отводя от неё винтовку, я присел над землянином. Удар пришёлся левее сердца, и он был ещё жив. Я снял с него шлем. Это был мужчина в возрасте — в его волосах была седина. — Ко… Код рации… Тринадцать… Три… Восемьдесят четыре… Шесть… Девяносто… Потом его взгляд упёрся в мою грудь. Проследив за ним, я понял, что он смотрит на мой жетон. — Сэр, — едва выдавил он из себя удивленно, — это вы… — Кто я?! Я встряхнул его, стараясь привести в чувства. — Кто я?! — я уже забыл о девушке, но ей, похоже не меньше меня было интересно услышать ответ на этот вопрос. — Оф… Офицер… Г… Гас, — еле выдавил он из себя. — Офицер? Какого уровня? Я продолжал трясти его, срываясь на крик, но единственная нить, которая могла связать меня с моим прошлым и настоящим, оборвалась. Я поднял глаза на неё. Услышанное произвело на неё эффект не меньший, чем на меня самого. Я схватил наручники, которые ещё недавно были на мне, и сковал ей запястья. Ноги связывать не стал — уж с женщиной я при необходимости справлюсь, да и она, представляя серьёзность моих намерений, надеюсь, не догадается бежать или сопротивляться. После этого я быстро застегнул свою куртку, взял жилет, рюкзак, шлем и оружие этого солдата. У него при себе был примерно тот же набор, что и у меня, что не могло не радовать. В моём пользовании снова был плазменный нож, зажигательное устройство, индикатор заражения и прочие полезные вещи, включая рацию. Приятно радовало то, что вместо пистолета-пулемёта у бойца-землянина была штурмовая винтовка, значительно увеличивавшая мою огневую мощь и дальность действия. Но, пожалуй самым приятным предметом была карта здешних мест. В моём наборе такой не было, что показалось мне странным. Её подробное изучение я решил отложить на потом. Оценив свои приобретения, я подхватил вещи солдатика, сложил всё вместе и повесил себе на плечи. Тела я оттащил в сторону и спрятал в зарослях кустарника, на всякий случай забрав у солдата жетон. Пожалуй, это был единственный знак, по которому можно было точно узнать, кто он, и то при условии знания шифра. Я всё не мог отойти от мысли, что он знал меня и мог всё рассказать. «Как же ему повезло» — думал я про себя, когда подталкивал её идти вперёд. Сейчас мне нужно было в первую очередь скрыться. Возможно, кто-то из них уже выдвинулся в погоню за нами. В сторону от тропы отходила небольшая расселина, поросшая кое-где мхом — отличный вариант, чтобы уйти с назначенной тропы. Мы прошли вперёд и вышли к небольшому ручью. Я быстро, но осторожно усадил её на землю, наставил на неё автомат и сказал лишь одно слово: — Говори. — Что говорить? — Что всё это значит?! Кто я? — Мы не знаем, — спокойно ответила она, — но он, похоже, знал больше остальных. — Это я и так понял. Что это за планета? Она молчала. — Что это за планета?! — я повторил свой вопрос ещё громче. — Мемона. — А система какая? — Система Юитен по нашей классификации. Как по вашей, не знаю. Двойная звёздная система. Аитен ты видишь над собой сейчас, а Юитен по ночам. — Как тебя зовут? — немного сбавив тон, спросил я. — Даллира. — Что я должен был делать здесь? — Я не давала тебе это задание, — злобно ответила она, — но мы оказались правы. Ты главный. — Да это чушь. Я в лучшем случае мог быть командиром одной из групп. То, что он назвал меня «сэр», ещё ничего не значит. Воцарилось молчание. — Скольких вы уже отловили? — снова спросил я. — Немного. Почти все ваши погибли при крушении. — Из-за чего оно произошло? — Нам удалось сбить ваш корабль. — Понятно. Мы воюем? Какая вы вообще за цивилизация? Мы так похожи. — Мы родственники, дальние. Если ты об этом. — То есть? Она снова ответила молчанием. — Я жду ответ, — громче сказал я. До моего уха донеслись обрывки звука шагов. Я занял оборону за одним из камней. Казалось, я уже видел свою цель, но хотел лишний раз убедиться, что не ошибся, перед тем, как сделать выстрел. — Это твои люди, да? — снова обратился я к девушке, — скажи им, чтобы они сдавались. Она продолжала неподвижно сидеть на земле. Я взвёл автомат и выглянул из-за камня. Враги мои не очень прятались и я сразу же засёк три цели. — Сколькими из них ты готова пожертвовать? Ну же! Она молчала. — Потом не кори меня за то, что я кого-то убил. Даллира не ответила даже на это. Когда среди камней появилась одиночная цель в зелёном камуфляже, я дал по ней короткую очередь. Враг тут же распластался вдоль тропы, а я сменил позицию. — Ну? — спросил я её снова, — сколько ещё? Видимо, другие после гибели своего товарища не торопились выходить, поэтому больше никого взять на прицел не удавалось. — Сколько их? — спросил я у неё. — Тебе не справиться с ними. Лучше сам сдавайся, — неожиданно заговорила даже как-то мягко и умоляюще, — правда! Ты гарантируешь себе жизнь. Я гарантирую тебе жизнь. — Ещё недавно ты говорила, что от тебя моя жизнь не зависит. — Пожалуйста, не нужно в них стрелять. Сдайся. Возможно, мы сможем помочь тебе! — В чём помочь? — усмехнулся я, — выполнить задание, которое я делал здесь, на вашей планете? Она замолчала. — То-то же. Не можете вы мне помочь. Скажи им, чтобы дали нам уйти. Побудешь пока моей заложницей. Вдруг обнаружился ещё один противник. Он осторожно подглядывал в щель между камнями. Возможно, даже готовился стрелять. Я тщательно прицелился и сделал выстрел. После этого полоска между камнями легко шелохнулась и замерла. Сомнений в том, что он мёртв, у меня не было. Я знал, что мне нужно было уйти. Хоть мой боевой товарищ и не выжил, у меня оставался позывной. Лишь бы получить возможность спокойно воспользоваться рацией. — Хоть мне и не нравится такой подход, но придётся воспользоваться тобой, — холодно сказал я и, подняв её, двинулся дальше. Стрелки они так себе, и я боялся, что они начнут стрелять и попадут в неё, хоть я и не прикрывался ею. Это казалось мне чем-то низким, годящимся только для самого крайнего случая, а сейчас было достаточно того, что она шла в шаге от меня. К счастью, они и без слов поняли, что меня лучше не преследовать, и отступили. Я несколько раз останавливался, чтобы проверить, идёт ли кто-то за нами. Но либо они и вовсе отказались от погони, либо шли слишком далеко. Был ещё и третий вариант — им известны какие-то другие пути, и они могут встретить меня в неожиданном месте, поэтому я с особой бдительностью следил так же и за тем, что впереди. Мы шли долго. Я несколько раз давал своей пленнице передохнуть, после чего мы продолжали. Наконец, тропа стала уходить вниз и за небольшим поворотом нам открылась долина, поросшая деревьями. — Садись, — я указал ей на траву, а сам решил осмотреться. — Это плохое место для остановки. — Да? Почему это? — Тебя здесь найдут. — Да? Ещё недавно ты сама вела меня к ним, а теперь предостерегаешь. — Я вела тебя не к ним. — О-о, — протянул я, — какие подробности. Так тут у вас ещё и несколько банд? Обсудим это чуть попозже, а сейчас я должен оглядеться. Она была права. Это место никак не подходило для хоть сколько-нибудь длительной остановки. Я и сам это знал. Мне нужно было остановиться, чтобы определить дальнейший маршрут, да и к тому же, мои враги к этому времени могли перегруппироваться и выслать отряд к выходу из этого ущелья. Свой выбор я остановил на небольшой роще в стороне. Только нужно было отойти подальше, и повсюду расставить сенсорные модули. Разумеется, они будут искать меня здесь, но среди деревьев гораздо проще было бы держать оборону. Наступали сумерки. Костёр разводить мы, по понятным причинам, не стали. Я снял с неё наручники и протянул питательный батончик из её пайка. Она молча взяла его и скромно откусила маленький кусочек. Мне подумалось, что судьба очень иронична. Ещё сегодня утром я был её пленником, но не прошло и суток, и мы поменялись местами. Правда, я был гораздо лояльнее, и, как мне казалось, даже слишком. Но я знал, что она не убежит. Она будет вести себя спокойно, чтобы я как-то выдал свою цель, если вдруг обрету память. Сейчас любая деталь могла привести к озарению. Будь то карта или тот, кто ответит мне по рации. Поэтому при ней я не стал работать ни с одним, ни с другим. Я пару раз хотел завести с ней разговор, но ничего не получилось. Видимо, она была слишком усталой для бесед. Да и я, признаться, тоже был не таким бодрым, как утром. Поэтому, проверив периметр, я надел на неё наручники и помог забраться в спальник. Расположив рядом сенсор, и убедившись, что бежать ей будет как минимум непросто, я отправился спать. Перед тем, как лечь, я потратил несколько минут на изучение неизвестного мне оружия, но так и не понял, по какому принципу оно работает. Однако, мой покой длился недолго. Не прошло и часа, как начали срабатывать сенсоры. Я достал управляющий компьютер и принялся следить за картиной, которую они мне показывали. К счастью, враг был слишком далеко от меня, чтобы засечь. Синяя звезда уже взошла, и в её свете я стал разглядывать местность в бинокль. — Они ходят там уже давно. Они не могут нас найти, — тихо сказала Даллира. — Значит, ты была у них единственным толковым следопытом? — прошептал я в ответ. — Просто они глупят. Им, видимо, непривычно действовать ночью. — У вас такие ночи, что не сильно отличаются от дня. — Мы всё равно плохо видим в свете этой звезды. Вы, люди, лучше видите в это время. Я насчитал пятерых — учитывая, что я рано их обнаружил, отбиться будет не очень сложно. Вскоре обнаружился ещё один поодаль — почти у самого выхода из ущелья. — Что они будут делать, если не найдут нас? — Они пойдут дальше. — А мы, значит, можем вернуться в то место, куда мы шли. Верно? — Это слишком опасно. Они будут патрулировать и там. — Всё настолько серьёзно? — За нами охотятся. Они уже всё знают. Я слишком давно не выходила на связь. — Но кто были те люди? Они что, шли за нами следом? — Да, — немного помедлив, ответила она. Я понял, что они не имеют отношения к её отряду, но как-то связаны с ней. — Но зачем ты встречалась с одним из них утром, пока солдатик спал? Её лицо приняло немного ошеломлённый вид. — Он не солдатик. Он был учёным. — Я заметил. — Жаль его. Он не был готов. — Не уходи от темы. Сдаётся мне, ты не обо всём докладываешь на своих сеансах связи, — усмехнулся я, — так кто эти люди? — Они должны были следить за нами на случай, если ты решишь сбежать. — Я всё равно тебе не верю, — спокойно сказал я, — если я отпущу тебя, они уйдут? — Нет, не уйдут. Мы всё равно будем охотиться за тобой. — Это ведь не твой отряд, и не те солдаты, которые были на побережье. У вас разная форма, да и ведёте вы себя по-разному. — Это твоё заблуждение, — тихо сказала она и повернулась на бок. Тем временем точки срабатывания сенсоров отдалились. Обыскав район, противник направился дальше. — Они не очень-то постарались нас найти. — Утром здесь всё равно будет небезопасно. — До утра мы точно протянем. Пока что можно поспать. Доброй ночи, — сказал я просто так, но ответа не было. Я улёгся спать, надеясь, что этой ночью сенсоры больше не покажут приближение врага. Этот день был знаменателен тем, что сегодня я хотя бы узнал свою фамилию. Хорошо бы ещё полное имя, но время для этого ещё придёт. 9 Утром я проснулся бодрым и уверенным в себе. Моей вынужденной спутнице, видимо, долго не удавалось уснуть, и теперь она продолжала спать. Первым делом я проверил состояние сенсоров и огляделся вокруг в бинокль. К северу дорога терялась в большой долине, за которой виднелись горные хребты. Почему-то мне казалось, что моя цель не там. Самым правильным мне казалось двигаться на запад. Примерно в том направлении, в котором меня конвоировали. Но в любом случае всё должна была решить рация. Даллира проснулась, когда я уже собрался завтракать. Отложив приготовленный питательный батончик, я помог ей выбраться из спальника и снял наручники. — Ну что, придумала, как объяснить другую форму своих друзей? Она не ответила и лишь потёрла запястья, которые за ночь немного затекли. — Ты будешь завтракать? — спросил я. Но и так было понятно, что она голодна, хоть говорить она и не хотела. Думая, что их питание ей ближе, я достал из её рюкзака контейнер. — Ты не боишься, что я убегу? — Нет. — Почему же? — Это уже неважно. Я немного подумал над этим и решил, что ты можешь быть свободна, если ты, конечно, не против. — Ты меня отпускаешь? — не на шутку удивилась она. — Да. Именно так. Ты лишь обуза для меня. Я найду свою цель. К тому же, ты не понаслышке знаешь, что я могу сделать в случае нападения. Расскажешь своим друзьям, и они перестанут меня преследовать. — Но ты ведь даже не знаешь, что нужно делать? — Ты что, мой командующий? — добродушно улыбнулся я, — с чего тебя стал так интересовать успех моей миссии? — Я просто не понимаю твоей логики. — Это не требуется, — сказал я, делая глоток воды, — мне больше интересно, куда пойдёшь ты? К своим друзьям, с которыми ты меня выслеживала, или к тем, другим? Может быть, ты сейчас в ещё более затруднительном положении, чем я? Она не ответила, и, видимо, вообще пожалела, что начала этот разговор. Она даже не попрощалась — просто встала, взяла те вещи, которые я разрешил, и направилась в сторону того прохода, через который мы сюда попали. Мне жаль было отпускать её, но это казалось мне правильным решением. Без неё я буду двигаться быстрее. К тому же, она бы ничего не сказала, даже если я бы угрожал ей оружием. Когда Даллира исчезла из поля зрения, я включил рацию и ввёл нужный код. Некоторое время потребовалось для того, чтобы выйти на связь, а потом появился сигнал радиомаяка, только и всего. Никакой связи с командованием, с руководителями или с другими членами группы. Просто радиомаяк, позволяющий определить направление движения. И направление это было почти противоположно тому, в котором ушла Даллира. Ещё раз глянув в ту сторону, куда она ушла, я двинулся дальше. К счастью, у меня есть всё, чтобы выживать здесь — небольшой запас воды, еды и достаточное количество оружия. Я понимал, что едва она доберётся до своих, как они пустятся в погоню за мной. Нужно было успеть преодолеть как можно большее расстояние. Я ещё раз проглядел карту и прикинул, какие важные объекты могут быть в том направлении. К сожалению, понять ничего не удалось. Возможно, план операции предусматривал тот факт, что кто-то из нас может попасть в плен, и эти карты попадут к ним. Лишая карты пометок, они не позволили бы им знать, что является нашей целью и как мы планируем её достичь. В то же время мы, запомнив определённую часть информации, получали неплохое средство ориентирования. Жаль только, что информация эта для меня была закрыта. Я приблизился к скале и пошёл вдоль неё, скрываясь за деревьями. Здесь ещё мог кто-то остаться, и нужно было быть начеку. По пути я размышлял о том, что же всё-таки происходит на этой планете. То, что вмешалась третья сторона, сейчас ещё больше запутывало меня. Но с другой стороны, её участие во всей этой истории может сыграть мне на руку. Единственная неизвестность заключалась в том, что мне не было известно, в каких отношениях эти стороны находятся между собой. Наконец, черезд несколько часов пути большие горы стали ниже, и я упёрся в ещё один лес. Здесь я наткнулся на хорошо натоптанную тропу, направление которой почти совпадало с тем, которое мне указывал маяк. Оглядевшись, я отошёл в чащу. Пришло время сделать привал, чтобы немного перекусить и поразмыслить. Я вышел вперёд, и теперь мог позволить себе небольшой отдых. Это было очень кстати, потому что мне пришла мысль перейти на режим передвижения ночью. В свете синей звезды я вижу лучше, чем они, поэтому, даже если придётся вступать в бой, у меня будут преимущества. Нужно было только найти укрытие поукромнее. Побродив по лесу, я нашёл небольшую яму, в которой и решил обосноваться. Всё шло по плану. Я проснулся в сумерках, немного перекусил, собрал своих миниатюрных шпионов и направился дальше. В свете восходящей синей звезды меня не покидало ощущение покоя, как будто никого вокруг нет, и даже кроны деревьев замерли. В конец осмелев, я даже вышел на тропу и направился вдоль неё. Во время небольшого привала я ещё раз запустил рацию и проверил пеленг. Тропа шла немного не так, но в зависимости от расстояния, на котором находится радиомаяк, я должен буду с неё свернуть. Это было приемлемо. При помощи карты и рации я вычислил примерное положение точки на карте, и расстояние до него пока ещё было немаленьким. Я шёл, пока на горизонте не начало светать, делая короткие перерывы, чтобы убедиться, что никто не идёт за мной. По мере захода синей звезды ощущение покоя исчезало, и я начинал чувствовать опасность. Последние пару сотен метров я преодолел очень осторожно. На случай, если мой знакомый следопыт пойдёт здесь, я делал петли и круги, чтобы запутать её. После я свернул в лес, чтобы найти себе новое укрытие. Я специально сделал несколько больших кругов, чтобы сбить их с толку. Потом нашёл два небольших камня и спрятался меж них, расставив сенсорные модули. Я спал, периодически прерываясь, чтобы убедиться, что всё в порядке. Я просматривал из бинокля лес до дороги и снова ложился. Окончательно на бодрствование я перешёл только ближе к сумеркам. Я выпил воды, перекусил, проверил пеленг, чтобы убедиться, что маяк на прежнем месте, и готов был выдвигаться. 10 Вторая ночь моего уверенного пути прошла примерно так же, как и первая. Мне начинало казаться, что мои противники уже не те, что были раньше. Может быть, лучших из них я истребил? Как бы то ни было, я не встретил ни единой живой души, которая бы пыталась мне помешать. Я старался двигаться быстрее, но не терять бдительности. Маяк был по-прежнему неблизко, а ситуация могла измениться в любой момент. Направление я сверил только ближе к утру, и пришёл к выводу, что за два дня пути приблизился к цели только на треть. Ещё четыре дня в таком темпе и я буду на месте. Да, выбросило нас всё же далековато. Я сделал привал, когда небо уже начало светлеть. В этом месте тропа делала большую петлю, огибая скалу. Я решил пройти ещё немного — запутать следы и укрыться в лесу, который виднелся вдалеке, как вдруг позади меня в нескольких сотнях метров послышались выстрелы. Навскидку можно было сказать, что где-то в районе горной стены, мимо которой я недавно проходил. Там лежало несколько куч камней, в которых удобно было устраивать засаду. Первая мысль в моей голове была о том, что это целая группа выживших землян, так же, как и я, шедшая на сигнал маяка, завязала бой. Если это так, то я должен им помочь. Я сорвался с места и через лес бегом ринулся туда. Держать направление было легко — звук боя был отличным ориентиром. Вскоре стали видны вспышки от выстрелов винтовок с неизвестным мне принципом действия. Подбежав ближе, я увидел, что зря торопился — землян там не было, а были те, в однотонной зелёной форме. Они перестреливались с солдатами в камуфляже, таком в который была одета Даллира. Бой уже затихал, и я стал наблюдать. Зелёные вскоре были побеждены, и победители укладывали на землю лицом вниз тех, кто сдался в плен. Не прошло минуты, как я увидел и саму Даллиру. Один из её же соратников волок её за шиворот. Она сопротивлялась, как могла, но её ноги и руки уже были закованы в кандалы. Я увидел, что она ранена — у неё шла кровь из плеча. История принимала интересный оборот — я понял, что здесь есть две открыто враждующих группировки, а моя знакомая, похоже, застряла между двух огней. Недолго думая, я решил её освободить, попутно нанеся врагу потери. В сущности, мне никого из них не было жалко. А вот от неё я всё же надеялся получить информацию. Теперь она не сможет сказать, что у них всё в порядке. Первым я снял самого дальнего. Он глухо упал и скрылся за камнем, а я нашёл другую цель. Пока они пытались опомниться, я перестрелял почти всех, кто остался в живых. Благо, штурмовая винтовка была бесшумной, и они ничего не успели понять. Тот, который тащил Даллиру, скрылся где-то за камнями. Похоже, поддавшись эмоциям, он даже не заметил моих действий, и вёл себя, как будто его всё ещё прикрывают. Продвигаясь вперёд, я убил ещё одного, и направился за последним. Убрав автомат, я решил, что убью его ножом. Подойдя почти в упор и спрятавшись за камнем, я услышал, что он гневно кричит на неё. — Скольких землян вы уже переманили на свою сторону? Скольких? — Ни одного. — Где тот землянин, которого мы взяли тогда у реки? — Я не знаю. Он очень хорошо обучен. С его подготовкой он может быть уже далеко отсюда. — Насколько далеко? Он уже добрался до генератора? — Возможно. Тот солдат передал ему секретный код. Он приставил небольшой пистолет к её голове, и я увидел страх в её глазах. Она не думала, что её захотят казнить. — Зачем мы только вообще связались с тобой? Как мы могли тебе поверить? Всё тот несчастный Холлисек. Это всё из-за него. Но мы с ним разберёмся. — Не нужно. Он ничего не знал. — Ничего не знал? — Он не назначил бы меня, если бы знал. — Как ты могла подставить меня? Теперь, мало того, что мы понесли потери, нам нужно искать землян и ликвидировать гентеев. — Если вы не нападёте на них, они тоже не нападут на вас. — Правда? Они не захотят вызволить тебя? Ты разве не ценный кадр для них, а? — Я не знаю. — Они шли за тобой следом. Мы нашли два трупа, убитых земным оружием, а ты говоришь, что ты для них не ценна? Я побоялся, что он сейчас пойдёт в мою сторону, или захочет проверить товарищей, поэтому решил больше не откладывать свои действия. Я выхватил нож, выскочил из своего укрытия и вонзил его ему под рёбра. Он сразу обмяк, ещё бы — удар получился точным и хорошим — прямиком в сердце. Он беспомощно рухнул на землю. — Ну что? Ты вляпалась, как я посмотрю? — сказал я шутливо. Быстро отыскав ключи, я снял с неё кандалы. — Но они могут найти меня… — А ты не свободна, ты идёшь со мной, — резко сказал я, — если хочешь жить, конечно. Хочешь? — Да, — горько сказала она. Возьми его оружие и иди за мной. — Но там есть ещё несколько. — Уже нет. Нужно уходить. Нам нужно безопасное место. Ты ранена. Я подхватил свой рюкзак, оставленный около дерева, и мы двинулись дальше так быстро, как могли. Даллира увела меня выше в горы. Если бы не она, я бы и не нашёл этот путь. Мы расположились под деревьями. В целом, укрытие было неплохим. Тем более, что мы ушли с главного направления. Это последнее место, где нас сейчас будут искать. Открыв рюкзак, я дал ей аптечку, но она ошарашено посмотрела на меня. — Пуля застряла внутри и я не знаю, как достать. — Ты же тогда вылечила меня. — Тогда нужно было просто промыть и перевязать раны. — Хорошо. Раздевайся. Я помог Даллире снять куртку. Под ней обнаружился довольно мощный корсет, очевидно, второй слой брони. Его снимать не потребовалось — рана стала хорошо доступна. Хоть это было и не совсем к месту, но я про себя отметил, что у неё очень красивые плечи. В мой курс обучения входила и медицина — руки сами делали своё дело. Вскоре мне удалось достать пулю. К счастью, кость была не задета. Я промыл рану, обработал, наложил швы и перевязал. — Спасибо, — тихо сказала она, неловко накидывая куртку на плечи. — Нам нужно идти. Ты сможешь? — Да, — коротко кивнула она. — Нам нужно хорошее укрытие. — Я знаю одно. Мы будем там ближе к вечеру. — Отлично. Мы часто делали привалы. Меня не смущало то, что сейчас она ведёт меня. Я чувствовал, что ей можно верить, и моя интуиция здесь была самым надёжным ориентиром. Место и вправду было неплохим — небольшая ниша в скале, с другой стороны защищённая деревьями. Мы вполне удобно расположились в ней. Даллира немного поёжилась. Ей было холодно, и я быстро развёл небольшой костёр. — Твои бывшие друзья ведь не используют пули, — сказал я, усаживаясь напротив неё, — ну те, с которыми ты меня искала, а не эти, зелёные. — Это уже другие. Ты убил почти всех моих напарников. Был только один, которого ты забрал последним. — Кто это тогда? — Нам на подмогу вышла армия, это был отряд простых бойцов. — А вы не армия? — Мы один из отрядов защиты. — Защиты чего? — Она замолчала и потупила взгляд. — Понятно. Ты по-прежнему мне не скажешь. Но я помню, что он что-то говорил про генератор. И про гентеев, и про какого-то Холлисека. Кто это? — Один из научных работников, который порекомендовал меня на службу. У меня с детства очень хорошее зрение и слух, я очень внимательна и когда-то служила в армии. Я прошла специальные курсы, и из меня получился отличный следопыт. Перед тем, как встретить тебя, мы захватили восьмерых землян. — Хороший результат. Сколько же всего нас было? — Много. Может быть, даже больше сотни. — И сколько вы пока что нашли? — Пятьдесят шесть, не считая тебя. — Ого. — Большая часть была там, на берегу. Они бросились в бой, и наша армия вынуждена была их уничтожить. — Понятно, понятно. Ну а кто такие гентеи? Она снова замолчала. — Знаешь, мне теперь кажется, что все будут искать тебя. — Гентеи не выйдут больше. Они боятся войск. Скоро наш гарнизон усилят, и они уйдут. — Я так понимаю, это какие-то повстанцы. Так что вы делаете все в этих лесах? И что мы здесь делаем? Она не отвечала. — Даллира. — Я не могу тебе сказать. Хоть ты и помогаешь мне, ты всё равно враг, — она грустно посмотрела на меня и снова опустила вниз свои большие красивые глаза. — Враг, — усмехнулся я, — я всем враг. Все так или иначе гибнут, связавшись со мной. Ненадолго воцарилось молчание. — А что он говорил о том, что вы хотите переманить нас на свою сторону? — Командующие армией считают, что вы прибыли на помощь гентеям. Что вы первоклассные специалисты и должны будете их учить. Покажете, как правильно стрелять, снабдите оружием, чтобы они устроили здесь восстание. — Ну, это уже кое-что. Даже немного походит на миссию. Я задумался. Ситуация хоть как-то прояснялась. Если бы высадка прошла штатно, мы бы оказались в этих лесах и вместе вышли бы к партизанам. В эту картину не укладывалось только упоминание о некоем генераторе, но я решил не спрашивать её об этом напрямую. — А что говорили те, кого вам удалось допросить? — Они ничего не знали о вашей миссии. — Вот как? Почему? — Их единственным заданием было соединиться с членами своих групп и выйти к заданным точкам. Больше им ничего неизвестно. Все задания они должны были получать уже здесь. — Значит, что мы имеем? Что я прибыл помогать твоим друзьями и тебе? Так? — Это мне неизвестно. — Что ж, чудно. Я задумался. Неужели, я всего лишь инструктор, прибывший на эту планету с целью обучить малограмотных повстанцев принципам ведения войны? Видимо, местная армия не даёт им спуску, и выживать становится всё труднее и труднее. — Но если это так, я действительно могу вам помочь. Даже один выживший сможет обучить их. — Гентеи не подтверждают такую информацию. — А то бы они сразу всё тебе рассказали. На самом деле, человек, который работает на два фронта, не очень-то и надёжен. Как знать, может быть, ты изучаешь их, чтобы сдать своим. — Они верят мне. — Хорошо. Допустим, они просто не сказали тебе. Ты можешь это узнать? — Нет. — То есть как, нет? — Их командующий недавно погиб. Незадолго до вашей высадки. Если он что-то и знал, то унёс эту тайну с собой. Всё случилось неожиданно, он не успел никому передать никакой информации. — Попробовали бы установить связь с Землёй. — У них нет такой возможности. — Но, если я прибыл, чтобы обучать их, они же как-то об этом договорились? — Я ничего такого не знаю. — Чудненько. Час от часу не легче. Значит, вы тут воюете между собой, и тут ещё мы высаживаемся, — я ненадолго задумался, — встаёт главный вопрос. Она вопросительно посмотрела на меня. — Так из-за чего весь сыр-бор? Из-за власти на планете? Вряд ли мы смогли бы настолько кого-то обучить. Значит, это что-то другое. Верно, Даллира? Она молчала и потупила взгляд. — Можно я буду спать? — тихо сказала она. — Спи. Я установлю периметр и тоже лягу. — Ты даже не свяжешь меня? — Нет. Ты вольна уходить. Я не пленял тебя, ты свободна. Но мне почему-то кажется, что сейчас со мной тебе безопаснее всего. Все твои друзья как с цепи сорвались. Я так понял, обе группировки не знают, кому в действительности ты служишь, и обе охотятся за тобой, и никто тебе не поверит, потому что слишком много погибших — и гентеев, и твоих мемонцев или как вы там себя называете. — Наверное, ты прав, — горестно сказала она. Мне было очень жаль её. Хоть я и не знал всех подробностей, мне казалось, что она действовала из лучших побуждений, а то, что они понесли большие потери, просто стечение обстоятельств, так быстро и серьёзно вмешавшихся в её жизнь. — Спи, — тихо сказал я, — доброй ночи. Я ещё долго не мог уснуть, и сидел в раздумьях, переводя взгляд то на костёр, то на неё. Всё было слишком неопределённо. Возможно, я обрёл цель, но почему-то она не казалась мне достаточно правдоподобной. Что же, всё разрешит маяк, до которого ещё нужно дойти. На этот раз вместе с сенсорами я поставил несколько мин. Место было не самым лучшим с точки зрения внезапного отступления, и поэтому я приготовился давать бой. 11 Но за ночь ни один сенсор не сработал. Я отлично выспался и проснулся рано. Я на всякий случай спрятал оружие, но напрасно — моя вынужденная спутница оправдала моё доверие. Посмотрев на неё, я невольно улыбнулся. Она спала, укутавшись в мешок. Я заново развёл костёр — утром было прохладно. Не хотелось её будить, и я снова погрузился в мысли о том, что нужно делать дальше. Вскоре Даллира проснулась. Она тут же вскочила, но потом быстро опомнилась. Может быть, она забыла о том, что я больше не её заложник, а может быть стеснялась того, что я вижу её в таком заспанном виде. — Доброе утро, — спокойно сказал я. — Это вы так на Земле встречаете друг друга по утрам? — спросила она, садясь. — Да. А чем это плохо? — Просто не привыкла. — А вы как встречаете друг друга по утрам? — Без слов, — спокойно сказала она. — Буду знать на будущее. Да, кстати, вот твой завтрак. Да и всё твоё снаряжение, за исключением твоего оружия, считаю нужным тебе вернуть. Я протянул ей небольшую сумку. — Спасибо. Значит, оружие возвращать боишься? — Я верю тебе, Даллира, но не настолько, — напрямую ответил я. — Это очень странно для землянина. — Возможно, если бы я знал все подробности задания, то вообще не стал тебе помогать, ну а так как я не знаю, то стараюсь просто быть человеком. На это она ничего не ответила. Ненадолго воцарилось молчание. — Кстати, ты быстро передвигаешься. Мы так и не смогли тебя догнать. Как тебе это удаётся? — тихо спросила она. — Я вхожу во вкус. Как выходит, я не простой боец, значит, я и не на такое способен. Я достал жетон и посмотрел на штрихи и точки нанесённые на него. Если моя фамилия Гас, то это последние три группы. Но была ещё и четвёртая, обозначавшая, очевидно, первую букву имени. Как знать, если бы я смог её прочесть, это позволило бы мне вспомнить, как меня зовут. Я даже пытался вывести какую-нибудь закономерность при учёте тех символов, которые мне уже были известны, но тщетно. — Ты можешь сказать мне, что вот это за место? Я показал ей карту, где примерно отметил район, откуда исходит сигнал. — Ничего, — немного подумав, ответила она, — там ничего нет. — Хорошо. Значит, нас там не будут ждать. — Мы пойдём туда? — неуверенно спросила она. — Пока что да. По её интонациям мне стало понятно, что в том месте действительно нет ничего ценного. Я видел удивление. Она ожидала, что я направлюсь в другое место, где действительно есть что-то значимое. Закончив с завтраком и убрав все следы своего присутствия, мы выдвинулись в путь. — Как ты оцениваешь наши шансы добраться до туда? — спросил я, чтобы развеять тишину. — Это будет несложно. — А что, если ваша армия всё же выследит нас и нападёт? — Ты видел их подготовку. Они все по большей части рабочие. Кто-то работал в поле, кто-то в шахтах или на заводах. Держать оружие они учились уже на службе. Никто из них не проходил такой курс, как ты. Они шумные, очень шумные. Если затаиться и специально ждать, то их можно услышать с очень большого расстояния. — Ну а ваш специальный гарнизон? — Гарнизон должен оставаться и защищать свой объект. Он должен отражать нападения, а не сам искать нападающих. Мы были группой разведки в помощь армии, потому что вы не просто солдаты. — Как всё сложно у вас. — Когда я была маленькой, на этой планете вообще царил хаос. Всё наладилось только в последние годы. Поэтому много что ещё делается не так, как надо. — Вот как? — Да. — Кстати, всё забываю тебя спросить. Что у вас за оружие такое? — Секретное. — Работает очень неплохо. Вот только по какому принципу, мне не совсем понятно. Вернее, совсем не понятно. — Нам об этом не рассказывают. Мы знаем только, как из него целиться и куда нажимать, чтобы оно стреляло. Мне неизвестно ничего о нём. Она лгала. Я почувствовал это. Конечно же, она знала что-то. Я мог бы надавить на неё, но не хотелось портить недоверием начавшийся разговор. Мне начинало казаться, что она немного потеплела по отношению ко мне. Вероятно из-за того, что выходило так, что хоть я и враг одних её союзников, не исключается вероятность того, что я прибыл помогать другим её друзьям. Наверное, этим было вызвано то, что у нас вообще мог получиться хоть какой-нибудь разговор. С ней путешествовать было безопаснее. Во-первых, эта местность была ей знакома. Плюс, она знала более короткие пути. Иногда мы сворачивали, пройдя несколько сотен метров по зарослям, и выходили к той же тропе, но заметно быстрее. Потом мы и вовсе свернули в лес — Даллира сказала, что так намного ближе. У меня бы этот путь занял несколько дней, но я понимал, что, даже несмотря на частые остановки, с ней я доберусь быстрее. — Не понимаю, как все твои друзья оставили нас просто так? Они же должны уже были узнать, что мы сбежали. Всё-таки, больше суток уже прошло. — Сейчас вся надежда только на гарнизон и на то, что вас осталось немного. — Значит, мы должны были идти на тот объект? — Это первая мысль, которая пришла нашему командованию. Точно никто не знает. Именно для того, чтобы это выяснить мы хотели захватить кого-то из вас. — И мою поимку вы тоже считали удачей? — Если честно, то да, — спокойно ответила она, — из всех ваших бойцов, которых нам довелось брать, только ты оказал серьёзное сопротивление. — И что, никто даже не мог сопротивляться? — Некоторых находили прямо в капсулах. Часть из них вовсе разбилась. Некоторые погибли от того, что у них отказали системы жизнеобеспечения. — Странно. Если высадку так легко прервали, то почему дошло до такого? Моя капсула вообще была без защитного корпуса. — Я не знаю. И это тоже была ложь. Конечно, её можно было понять — мне подобное знать было уж точно нельзя. Чем меньше я посвящён в особенности местной обстановки, тем лучше для неё. — Как ты оцениваешь наши шансы на то, чтобы разбить ваш гарнизон? — Никак. У вас ничего не выйдет. У нас самые лучшие стрелки. Они стоят целой армии наших солдат. — Судя по тому, что я здесь увидел, наши бойцы не намного хуже. На это она тоже ничего не ответила. Снова повисла тишина. Я решил дать нам передышку, и некоторое время мы шли молча. — Но ведь, раз мы идём туда, куда я показывал, значит, ваш объект не там, да? — Не там. Я понял, что ей и самой стало интересно, что же находится в том месте, куда я иду. Остаётся надеяться, что наше предположение об обучении гентеев хотя бы частично верно, иначе, там она может узнать секрет, с которым я, вспомнив всё, уже не смогу её отпустить. — Ладно. Можешь не рассказывать, — сказал я спокойным тоном, — возможно, моя цель не он. Скорее всего, не он, раз захватить его у меня и моей группы шансов не было. Да и что мы будем делать на вашей планете? Вы вон как сбиваете наши корабли. — У нас крепкая оборона. Сомневаться в её словах не приходилось. Учитывая уровень операции, наша высадка была спланирована до последнего движения, но даже при этом что-то пошло не так. Видимо, мемонцы оказались не так просты. Почти на каждом привале я выходил на связь и проверял пеленг, после того, как она подтверждала, что рядом никого нет. Уж за своими земляками у неё получалось следить отлично. Мы постепенно приближались, и курс корректировать приходилось чаще. — Кстати, мы находимся на острове или на континенте? — как-то спросил я её. — Это остров. Самый большой на нашей планете. — Ладно. И мы уже, наверное, ближе к середине? — Нет. Мы ещё далеко. Иногда я стал замечать, что мы с ней просто болтаем. Как будто знаем друг друга давно и служим в одном подразделении, а сейчас выполняем одну и ту же боевую задачу. Из-за этого становилось легче, но в то же время я понимал, что если бы не моя потеря памяти, я, возможно, считал бы её врагом. А может быть, и нет. Сейчас я понимал, что мне очень нужен человек, которому я должен верить. Я хотел точно знать, что могу безоговорочно ей доверять. К концу первого дня совместного пути идея остановки на ночь пришла к нам одновременно. Пока я наводил периметр, она развела костёр. Мы немного отдохнули, перекусили и легли спать. Второй день проходил примерно так же. Я однажды даже поймал себя на мысли, что, взглянув на неё, невольно подумал «Почему она безоружна?». Но в следующую секунду вспомнил, что сам же её и разоружил. Да, надо признать, я невольно расслаблялся. Наверное, так действовала компания красивой женщины, хоть мне усилием воли и удавалось удерживать концентрацию на высоком уровне. Куда опрометчивее было то, что я подсознательно свыкался с мыслью, что прибыл сюда для того, чтобы помочь её друзьям организовать восстание, и с каждым новым часом всё больше надеялся на то, что маяк подтвердит мою правоту. Как жаль, что нельзя оказаться с ним рядом сейчас. Мне очень хотелось расставить всё по местам. И вдруг она вырвала меня из этих мыслей, осторожно придержав рукой. — Стой. — Что такое? — негромко спросил я. — Мы здесь не одни. — Это солдаты? — Нет, — тихо сказала она. Она подошла ко мне ближе, и вдруг примерно в десяти метрах впереди зашевелились кусты. Навстречу нам из них вышел большой зверь, чем-то напомнивший мне волка, только гораздо больше. Крупный хищник оскалил пасть и злобно посмотрел на меня. Я едва удержался, чтобы резким движением не вскинуть автомат и дать по нему очередь. Я не сомневался, что одержу верх. Вместо этого я плавно подтянул автомат к поясу и аккуратно нацелил в голову зверю. — Он ведь не уйдёт, да? Огромный волк издал чудовищный рык, заслышал мой голос, и стал подходить к нам. Я почувствовал, как она прячется за мной и я даже ощутил её руку на своём плече. Сейчас в этой ситуации она уже не была тем суровым следопытом, который сумел взять меня в плен. Отчасти роль играло то, что она была безоружна, но и то, что она чувствовала во мне силу, тоже было немаловажно. Я стоял без движения. Зверь по-прежнему не думал отступать. Жаль было бы убивать его. Он всего лишь животное, которое не осознаёт, какого противника встретило. Всего лишь пара выстрелов в голову решат проблему. — Назад, — тихо сказал я. Он сделал ещё один шаг, и примерно половина его туловища стала видна из кустов. Он продолжал рычать и оценивающе смотрел на нас. В какой-то момент я ощутил в нём сомнения. Если бы он хотел напасть, то уже бы сделал это. Я смотрел ему в глаза, и в какой-то момент мне показалось, что он дрогнул. Через секунду он попятился назад. Но об осторожности забывать было нельзя. Мы с Даллирой всё же обошли эти кусты, не оборачиваясь к ним спиной. Таким же образом мы прошли ещё метров пятьдесят, и только потом развернулись. Либо я, либо она почувствовали бы, если бы он устремился за нами. — А я уже подумал, что придётся убивать, — сказал я, когда мы отошли от того места примерно полкилометра. — Но ты почему-то не стал этого делать. — У меня не было задачи его убить. А в таком случае я убиваю только обороняясь. К тому же, я в какой-то момент почему-то понял, что он отступит. — Да. И ты ещё спрашиваешь, как армия может справиться с такими, как ты. — То есть? — Они бы сейчас начали палить изо всех стволов, не смогли бы его сразу убить, и возможно он даже ранил кого-то из них. — Что есть, то есть, — улыбнулся я, — кстати, этот зверь чем-то похож на волка. — Мы и называем его так, но это не совсем волк. — Да, слишком большой. — Здесь все животные крупные, но их немного. — Почему так? — На острове своя особая экосистема, — немного помедлив, ответила она. Это скорее звучало как отговорка, но я не стал досаждать ей расспросами. Мы снова незаметно перешли на самую обычную болтовню. Много раз я натыкался на то, что упоминания о чём-то мне знакомы, но не мог найти конкретную информацию в голове, и разговор снова затихал. — А тебе уже точно никак не вернуться в гарнизон? — спросил я её уже вечером, когда начинало темнеть. — Нет. Туда уже успели передать, что я всех предала. Хотя, я никого не предавала. Нам нечего делить с гентеями. Мы все одного вида. Но не все поймут эти идеи. — У вас есть серьёзный повод, чтобы не дружить, верно? Это тот объект, который ты охраняешь? Ты можешь мне открыться. — Сначала я должна убедиться, что ты друг. — Думаешь, я убью тебя, если узнаю? — Вдруг, то, что я скажу тебе, поможет тебе вспомнить твоё задание? И что ты прибыл не помогать нам, а отстаивать интересы своей планеты. — Отстаивать интересы своей планеты нужно масштабной высадкой, орбитальными бомбардировками, полной изоляцией планеты и её постепенным захватом. Вот так военным путём отстаивают свои интересы. — Быть может, вы боитесь потерь. — Взгляни на меня. Ты сама говорила, что ваша армия далеко не образец выучки и профессионализма. Как, ты думаешь, они будут противостоять высадке землян? Один ваш гарнизон, каким бы сильным он ни был, ничего не решит. Войны выигрывают армии, и если армия не способна ни на что, то вас просто поглотят. К тому же, я точно не могу вспомнить, как конкретно мы ведём войну, но почти уверен, что неплохо. Моя цель, очевидно, в другом… Мы ненадолго замолчали. Она не отвечала. Именно отсутствие масштабных боевых действий было сейчас для меня главным аргументом того, что я прибыл не для банального уничтожения врага. Может быть, ей и было что-то известно об этом, но она всё равно бы ничего не сказала. — Жаль, что ты не хочешь мне сказать. — Я не могу. — Даже несмотря на то, что ты теперь для них предатель, и они не откажутся тебя убить? — Я же говорю, что дело тут не в том, кто кого предал. Дело в том, что мы преследуем одну цель, только находимся по разные стороны. — Так не бывает. Те, кто хочет одного и того же, не могут быть по разные стороны, — скупо сказал я, — Ваши гентеи хотят что-то сделать, а твои друзья из охраны объекта хотят им помешать. Она не ответила, и на оставшийся вечер разговор прекратился. Перейти к болтовне уже не получалось. Сейчас бы мне как никогда пригодилось какое-нибудь воспоминание из детства, связанное с костром, но все они по-прежнему были мне недоступны. — Ладно, наверное, нужно спать. Доброй ночи, — сказал я. — Ты каждый день это говоришь. Это ещё одно пожелание землян? — с улыбкой спросила она. — Да, — ответил я, — а вы и спать уходите молча? — Без слов. 12 Среди ночи я проснулся от одновременного срабатывания почти всех сенсорных модулей. Я поднял голову и понял, что идёт дождь, и они реагируют на него. Я не учитывал вероятность такого изменения погоды, и поэтому поставил слишком низкий порог срабатывания. Чтобы сейчас остановить эту машинную панику, я отключил управляющий компьютер. Я увидел, что Даллира дрожит, спрятавшись от дождя под деревом. Я подошёл к ней. — Ты вся промокла. Ну у вас и ткань. Иди сюда. Я развернул свой плащ, укрыл её, и мы отошли под дерево. Она вся продрогла, а мне почему-то было совсем не холодно. Места, где не капало, было мало, и поэтому мы стояли очень близко друг к другу. Я обнял её, вместо того, чтобы просто придерживать накидку, и тут же поцеловал. Она ответила взаимностью. Я почувствовал, что она дрожит. Её губы были очень холодными и влажными, но такими приятными. — Ты такой тёплый, — тихо сказала она. Я не знал, что ответить. Я просто ещё раз поцеловал её. Не помню, сколько мы так простояли. Постепенно она согрелась, перестала дрожать и положила голову мне на плечо. Мной овладело ощущение, что мы знакомы очень давно. Его легко можно было спутать с прочими намёками на прошлое и подумать, что она знала меня ещё до того удара. Дождь постепенно проходил, а на горизонте забрезжил свет жёлтого солнца. Утро мы потратили на то, чтобы просушиться. Она закуталась в накидку, скрылась от меня, сняла с себя одежду и так и ходила, пока её вещи не высохли. Она запрещала мне даже смотреть на них, стеснялась, наверное. Глупо, но мне почему-то казалось, что она доверяет мне. Так не хотелось думать, что это только от того, что ей некуда идти. Не мог не думать о нашем ночном поцелуе. Наверное, у неё были похожие мысли. Я невольно улыбался, задумываясь над этим, потому что всё это было так не вовремя, так неожиданно. Я солдат на задании в чужом мире, который скорее всего известен мне лишь в теории, а она следопыт, который должен был меня выследить и захватить. Какая ирония со стороны судьбы. Или просто стечение обстоятельств? Теперь во всё хитросплетение ситуации, сложившейся здесь, добавилось ещё и моё отношение к ней. Хоть я и понимал, что любые чувства сейчас будут неуместны, не мог не признать, что они зарождаются, причём, не только с моей стороны. Мы выдвинулись вперёд чуть позже, чем раньше. Мы шли весь день, как будто не замечая того, что произошло. Как будто вся нежность осталась там, в ночи, а здесь был новый день, и новые опасности. И даже несмотря на то, что всё вокруг выглядит спокойным, ситуация может смениться на прямо противоположную в любой момент. То, что нас не нашли, я объяснял себе большими потерями в отряде, не только от меня, но и от гентеев. И потом, никто ведь не знает, куда мы идём, нас ждут по дороге на объект, а она где-то в другом месте. Во второй половине дня мы вышли к реке. — Это снова она, — сказал я? — Да. — она выглядит полноводней, — сказал я. — Там ты видел лишь часть. Она разделяется на несколько, перед тем, как влиться в океан. Эта река действительно не была похожа на ту, что я видел раньше. Она была гораздо шире, и здесь её течение было более спокойным. Здесь её точно нельзя было перейти вброд, разве что переплыть. Но нам не нужно было на другой берег, и мы направились вдоль реки. Ближе к вечеру, найдя неплохое место для укрытия, мы залегли в траве на берегу, чтобы осмотреться. Я разглядывал каждое дерево, каждый куст на обоих берегах, но ничего не обнаружил. — Кажется чисто, — сказал я. — Я тоже ничего не вижу. Для верности мы дождались сумерек и начала восхождения синей звезды. Отличная возможность пополнить запасы питья. Когда мы были около воды, мне очень захотелось искупаться. — Ты ведь прикроешь меня? — сказал я, снимая ботинки. — Конечно. Ты будешь плавать? — Да. Держи. Я дал ей один из излучателей. — Не боишься, что я убью тебя? — Совсем нет. Можешь лишить своих друзей опытного инструктора, — усмехнулся я и принялся раздеваться. На всякий случай я проверил воду анализатором, убедился, что угрозы отсутствуют и только после этого вошёл в реку. Вода была прохладной и приятно обволакивала всё тело. Я старался издавать как можно меньше звуков. Наверное, в этой ночи плеск волн было бы слышно далеко. Я несколько раз нырял, чтобы полностью окунуться. Я ненадолго забылся, а после одного из таких выныриваний я увидел её. Она уже была полностью обнажена и тоже входила в воду. — А как же прикрытие спины? — сказал я ей, когда она подошла в упор. — Здесь никого нет, доверься мне. Я чувствую в этих местах каждую травинку. — Уже доверился, — сказал я и поцеловал её. Теперь отрицать наличие чувств, хоть и не очень сильных было глупо. Это тот поцелуй можно было списать на случайный порыв, а то, что произошло этой ночью, точно им не являлось. Что касалось чувств, то для меня показателем была не только близость, но ещё и то, что это была единственная ночь на этой планете, когда я забыл поставить по периметру сенсоры. Я окончательно расслабился, за что очень себя корил. К счастью, никаких последствий не было. 13 Она сладко спала, укутавшись в спальник. Я ещё раз обратил внимание на то, что у неё очень красивые плечи, как, впрочем, и всё остальное. Поднявшись и одевшись, я снова посмотрел на неё. «Да, совсем потерял голову, командир Гас», — сказал я себе. Почему-то этим утром мысли о радиомаяке начали вызывать у меня страх. Мы должны были добраться до него сегодня. Что если там я в действительности узнаю, что должен убить её? Что если она мой враг? Я не знал, что с этим делать. К счастью, она помогла мне прогнать эти мысли. — Ты уже проснулся? — сказала она, приподнявшись. — Да. Ещё вчера она была смелой и сама шла на сближение, но сегодня она снова как будто бы стеснялась меня. Она выбралась из спальника только когда завернулась в накидку и под ней одевалась. Может быть, у них здесь так принято? Не удивлюсь, если это как-то связано со светом синей звезды. Есть в нём что-то очаровывающее даже для меня, человека, который здесь впервые. Я сидел на берегу, смотрел на реку и наслаждался покоем перед тем, как мы снова двинемся в путь. — Странные вы, земляне, — сказала она. — Почему? — Я ведь могла убить тебя сегодня ночью. Вдруг я всё это сделала только для того, чтобы освободиться? — Ты и была свободна, — сказал я, — я ведь не пленял тебя. Разве что, оружие не давал, а в остальном у тебя не было ограничений. — Может быть, мне просто было по пути. Из тебя неплохой защитник, и я просто хотела тебя использовать, а? Она села сзади и обняла меня, положив руки и голову мне на плечи. В этом было что-то настолько человеческое, что так и не сказать, что она с другой планеты. — Ну, будем считать, что я опрометчиво доверился тебе, — улыбнулся я. — Очень несвойственно для бойцов особых сил. — Я не знаю, ни к каким силам отношусь, ни каким я был. Я ничего о себе не знаю. Кроме тех вещей, которые можно понять инстинктивно. Можно даже сказать, что моё тело помнит больше, чем я. — Ещё я могу сказать, что с женщинами у тебя тоже всё в порядке, — сказала она, похлопав меня по плечу и встала. — Интересные выводы, — тихо сказал я, тоже вставая. — Нужно выдвигаться, — сказала она, собирая вещи, — если, конечно, ты хочешь к ночи быть у своего маяка. — Да. Я не стал концентрироваться на своих сомнениях и тем более высказывать их ей. Очень не хотелось даже думать о плохом исходе. Конечно, даже при этом можно было бы что-то придумать, но не стоит загадывать, пока я не знаю всю правду о себе. Мы снова перешли в режим дня. Не было нежности и романтики, лишь яркий свет Аитена и вероятность того, что в любой момент мы подвергнемся нападению. У нас сложился определённый алгоритм движения. Мы уже не выверяли время привалов, просто останавливались как-то автоматически, отдыхали и снова выдвигались дальше. Иногда, когда вокруг было безопасно, мы снова начинали болтать. У меня в связи с событиями прошедшей ночи не мог не назреть определённый вопрос, но я, признаться, стеснялся его задать. — Послушай, Даллира, — собравшись с мыслями, начал я, — не подумай, что я хочу что-то сказать, но ты ведь меня совсем не знаешь. Я насчёт того, что было вчера. — Ты тоже меня не знаешь. — Это не одно и то же. — Почему? Мы с тобой в одинаковых положениях. Только я, в отличие от тебя, хотя бы помню свою жизнь. — Это существенный плюс, — улыбнулся я. — И потом, я уже давно поняла, что люди по-настоящему познаются именно тогда, когда они на грани. За один день иногда о человеке можно узнать больше, чем за несколько лет. Так что можно считать, что я тебя знаю. — Тут не поспоришь. — Помнишь, когда мы встретились в самый первый раз? Ты был один, но страшно было нам. Я хуже вижу след, когда боюсь, поэтому мы так поздно нашли тебя. А когда это произошло, ты доказал, что я боялась не зря. — Всё это происходило как-то само собой. — Теперь я понимаю, что если бы ты помнил всё, у нас вообще не было бы шансов. А что до вчерашнего, то я не привыкла бояться того, чего хочу. — И это правильно, Даллира. К вечеру мы были на месте. Сначала было разочарование, потому что всё время я считал, что этот сигнал издаёт нечто большое, соразмерное хотя бы со спускаемым аппаратом малого класса. Каково же было моё удивление, когда в небольшой ложбине, поросшей лесом, я ничего подобного не увидел. Я уже было хотел включать рацию, чтобы точнее понять, откуда именно исходит сигнал, но стоило поднять мне голову вверх, как на одном из деревьев, расположенных рядом, я увидел контейнер. Он имел форму продолговатого цилиндра с закруглёнными торцами. На дереве он застрял потому, что прикреплённый к нему маленький парашют запутался в ветках. Я залез на дерево и быстро перерезал тонкие стропы. Сердце моё начинало биться, когда я пытался его открыть. Вскоре обнаружился нехитрый электронный замок. Долго думать над паролем не пришлось. Раз никаких других данных не было, то пароль был всё тот же. Внутри было два небольших предмета. Назначение первого мне было неизвестно. Непонятная маленькая коробочка, размерами даже меньше чем зажигательное устройство. На ней не было вообще ничего — ни кнопок, ни каких-либо других органов управления. Признаться, я не понял, для чего она предназначена. Сомнений не было, что я это знал, но воспользоваться знаниями не мог. Немного повертев в руках, я убрал странное устройство в карман в надежде, что его назначение в ближайшее время прояснится. Со вторым предметом всё было понятнее — это был маленький навигационный компьютер. Я включал его в надежде, что этот приборчик выдаст мне цели, задания, важные данные, но я ошибался. Функциональность его была ограничена: он лишь указал мне место на карте, после чего моментально выключился, а ещё через несколько секунд от него пошёл едкий дымок. — Всё в порядке? — спросила Даллира, до этого стоявшая в стороне. — Не совсем. — Что там было? — Он указал место на карте. — Ты запомнил? — Конечно. Сейчас. Я достал карту и развернул её. — Вот здесь, — показал я ей, — это и есть ваш объект? — Нет, — тихо ответила она, но нельзя было не услышать в её голосе ноток настороженности. — Точно нет? Просто, я собираюсь туда направиться. Я должен это сделать. — Нет, это точно не то, — она посмотрела мне в глаза. — Хорошо. — Но это близко к нему. — Вот как? Ты ведь не откажешься помочь мне до туда дойти? Она немного помедлила с ответом. Конечно, это для неё было бы подлинным предательством, но это компенсировалось тем, что она вела меня в лапы своих друзей из гарнизона охраны, а один против всех них я вряд ли бы смог что-то сделать. И ещё мне показалось, что она не хочет меня оставлять. — Хорошо. — Как нам лучше двигаться дальше? — Я думаю, нам нужно пройти вот до сюда. Здесь можно будет остановиться на ночлег, — она показала на карте место примерно в трёх километрах от нас. Мы успеем дойти до темноты. Потом пополним запасы воды и можно идти дальше. Только… — Только что? — Я хотела попросить тебя. — Проси, — с готовностью ответил я. — Мы можем зайти ещё в одно место? Это будет немного не по пути. — Конечно. Для чего? — Я хочу заглянуть к гентеям. Узнать, в порядке ли они. — Конечно. Без проблем. — Заодно, может быть, у них есть новости по поводу тебя. Всё-таки, несколько дней прошло. Может быть, кто-то из твоих соратников добрался до них, если мы правильно поняли твою цель. — Хорошо. Как оказалось, мы уже даже надеемся на одно и то же. Это устраивало меня. Хотя, всё это уже не очень вязалось, но надежда на лучшее перебивала все страхи. Чтобы выйти к месту ночлега, нам пришлось подняться немного выше, но оно того стоило. Это была небольшая пещера — очень удобное место. Во-первых, потому, что для его контроля требовалось меньше сенсоров, во-вторых, оно было защищено от ветра и дождя. Да, это был укромный уголок, откуда было бы сложно отступать, но я уже решил для себя всегда предпочитать бой отступлению. Мы расположились и развели костёр. Она подсела ко мне. Я обнял её одной рукой и прижал к себе. — Вы так на Земле делаете всегда? — Довольно часто. Я хоть и не помню точно, но предполагаю. Это вполне обычный жест. Ты против? — Нет, — тихо ответила она, — тепло. Очень тепло. Для нас объятия — жест особого доверия. У нас обычно просто сидят рядом. — Какие-то вы неромантичные. — Просто, так не принято. — Странно. Что ещё у вас не принято? Просто так целоваться? — Да. Мы этого почти не делаем. В основном перед сном. — Забавно. Это же приятно, в конце концов. — Это тоже знак доверия. — Значит, тогда, под дождём, ты мне доверяла? — Я и сейчас тебе доверяю. Невозможно не доверять тому, с кем идёшь этой дорогой. — Если эта дорога занимает столько времени, то как вы смогли так быстро добраться до берега? — У нас был транспорт. — Почему нас не направили обратно на нём? — Это слишком опасно. Мы не знаем, вдруг в этом и был твой план? Может быть, ты смог бы обезвредить нас и угнать его. Вы, земляне, непредсказуемы и опасны в своих стремлениях. У вас много неизвестных средств, и мы решили не рисковать. — Неплохая логика. Она не сказала, что при таком развитии событий, я, кроме всего прочего, очень быстро добрался бы до их объекта, ну, или другой своей цели. — Но в тебе всё равно сильно чувство долга. — То есть? — Ты выказываешь мне доверие, говоришь, что доверяешь, но не рассказываешь, что за объект. — Потому что это не вопрос моего доверия или недоверия. Это не моё личное дело, это дело нашей планеты. — Понятно, — я улыбнулся, обнял её и прижал к себе, — хоть мне и не совсем понятно, что может значить один объект в рамках целой планеты. — Мы ещё не знаем твою цель. Может быть, она состоит совсем в другом. — Это верно. Признаться, я ощущал, что тоже доверяю ей, и как будто знал наверняка, что это чувство меня не обманывает. Но и солдат внутри меня не сдавал своих позиций. Для него допустить, что я влюбился, было бы катастрофой. Он упорно настаивал на том, что это специальное задание, а она может оказаться моим врагом, и любое послабление может стать роковым. Но всё это было лишь на уровне ощущений, и где-то там, за гранью, где находилось всё то, что я знал до этого. Сейчас, с ней, я чувствовал себя простым человеком, и мне иногда даже становилось спокойно, как будто я нашёл то, что искал. И ведь они тоже люди, пусть немного изменившиеся, но всё ещё люди. И нам, людям, свойственно иногда влюбляться и доверять друг другу, пусть это может быть опасно. Ночь снова внесла свои коррективы. Мы снова перестали быть бойцами, работающими в паре, и опять превратились в любовников. Как будто не было врагов, которые идут по следу или поджидают нас где-то впереди. Были только я и она. Подсознательно, я, наверное, ожидал от неё каких-то слов, но у них, видимо, были другие традиции, которым я не стал мешать. Мне очень не хотелось её потерять из-за какого-то непонимания. Мне справедливо казалось, что уж если я сейчас в чём-то могу и быть уверенным, то только в ней. — Почему ты не спишь? — спросила она в темноте, как будто могла меня видеть. — Не знаю, — ответил я, — не хочется. — Пойдём со мной, — тихо сказала она, вставая. — Куда? — Я покажу тебе кое-что. — Хорошо, — без лишних вопросов согласился я. Мы оделись и вышли наружу. Юитен светил ярко, и всё было хорошо видно. Мы направились вперёд. Поднявшись немного вверх, мы остановились около обрыва. Даллира устремила свой взгляд вперёд, в сторону противоположную той, где была синяя звезда. Я посмотрел туда же, и увидел вдалеке, между гор, свечение. — Что это? — Это то, что мы охраняем. Мы называем его Свет Юитена. Он очень похож на него. — Подожди. Давай начнём по порядку. Что он из себя представляет? — Это наша жизнь. Мы оберегаем его. — Я не совсем тебя понимаю, Даллира. — Мы не знаем, кто создал это устройство, но оно способно давать жизнь целой планете. Всё здесь зависит от него. Мы лишь немного научились пользоваться им, но это ерунда по сравнению с тем, что он может на самом деле. — Моей целью мог быть он? — Это первое, о чём мы подумали. — Интересно, каков был план? — Это мы и хотели выяснить. Но никто ничего не знал. Поэтому я и думаю, что твоё задание может быть другим, — она посмотрела на меня взглядом, полным надежды. — Не бойся, мы разберёмся с этим. Я обнял её и прижал к себе. Мне казалось, что она дрожит, но было радостно осознавать, что это не страх, а скорее холод — на ней была только верхняя одежда. — А как вам удаётся его использовать, если вы ничего о нём не знаете? — Нашим учёным удалось разгадать часть загадки Света, но я об этом ничего не знаю. Я и хотела попасть в гарнизон по защите только для того, чтобы получить информацию, но мне ничего не удалось. Для того, чтобы охранять объект, не обязательно что-то о нём знать. — Но как этот Свет относится к тому, что земляне всё ещё вас не завоевали? — Не спрашивай меня об этом, — попросила она, — я не могу об этом пока говорить с тобой. — Хорошо, — согласился я и погладил её по голове. А почему воюют гентеи и мемонцы? — Мемонцы контролирую Свет Юитена, — тихо сказала она. — А гентеи хотят его контролировать, — закономерно предположил я. — Да. — Но для чего им это? — Всё из-за гентов. — Гентов? — Да, — сказала она и помедлила, раздумывая, стоит ли меня посвящать. — И что это? — Пожалуйста, больше не спрашивай меня. Я, уже жалею о том, что рассказала тебе даже это. — Не переживай. Скоро мы выясним, для чего я здесь, и всё будет хорошо. К тому же ведь ты не думаешь, что я не способен захватить такой артефакт в одиночку? — Нет. Тебе не удастся. Иначе я бы не доверяла тебе. Больше мне не удалось ни о чём с ней поговорить. Мы вернулись обратно, разделись и легли. Она обняла меня, и мы спали до утра, а потом стали выполнять уже привычный алгоритм действий: завтрак, сборы и выдвижение вперёд. 14 Если я правильно ориентировался по карте, то крюк нам предстояло сделать немаленький. Но мне казалось, что после разговора со своими, возможно, бывшими товарищами, ей станет легче, и поэтому я спокойно шёл вперёд. Наконец, она сказала, что пора остановиться, хотя обычное время до привала ещё не пришло. Подойдя к одному из камней, лежавших в стороне от тропы, она открыла в нём тайник и достала оттуда небольшое электронное устройство. После коротких манипуляций она вернула его на место, и мы стали ждать. Долго никто не приходил. Я чувствовал недоброе, и мне хотелось занять оборону, но я понимал, что те, кто придёт, скорее всего, не будут сходу стрелять в неё. А даже если будут, я успею её защитить. Даллира распознала пришедших чуть ли не за двести метров. Они особенно и не скрывались, но были вооружены чем-то, похожим на обычные пороховые автоматы. Она тоже открыла кобуру излучателя, а руку держала рядом. Но это заметил лишь я, а в целом её поза была естественной и непринуждённой — она стояла, опершись на камень. Я расположился на другом, в десятке метров от неё. К нам вышли двое. Они остановились, когда увидели меня. В их глазах был испуг — уж такого гостя они точно не ожидали. Может быть, в первый момент они подумали, что я принудил её вызвать их и теперь не знали, что делать. Потом, видимо, пришло осознание, что если бы я хотел убить их, они бы уже были мертвы, поэтому не стали паниковать и остановились метрах в тридцати от нас. — Подожди меня здесь, — тихо сказала Даллира. — Держись так, чтобы я тебя видел, — грозно сказал я, положив автомат на колени. Конечно, это было представлением, и определённый эффект оно, скорее всего произвело. О чём они говорили, я не знаю, они отошли достаточно далеко для того, чтобы мой синхронизатор ничего не уловил. Разговор продолжался недолго, и, судя по недоверчивым взглядам, которые они то и дело бросали на меня, моим заданием явно было не их обучение. Вскоре она вернулась, а те двое поспешили раствориться в лесах. Вид у неё был встревоженный. — Что-то случилось? — поинтересовался я. — Да, случилось. Но сейчас нам нужно уходить. — Хорошо. Мы быстро направились назад, сделали несколько кругов и петель по лесу, чтобы запутать следы, а потом выдвинулись обратно. — Что случилось, Даллира? — спросил я на следующем привале, — или это секрет? Я еле-еле дождался этого момента, чтобы спросить. — У гентеев за эти дни пропало три отряда. Они думают, что виновата я, что это я завела их в западню. Мне больше не доверяют. — Но ведь это же глупо. Ты же одна из них. — Ну и что? Я могла и предать их. Я же предавала мемонцев ради них. Как непросто всё поворачивалось — думалось мне. Гентеи, мемонцы, Свет Юинтена, неизвестные мне генты. Тут и без вмешательства землян хватало загадок и неразберихи. И тем сложнее мне было понять мою роль во всех этих событиях. Но её нынешнее состояние было, пожалуй, даже хуже. Я понимал, что её переполняют мысли, она не знает, что делать, но тут я был плохим советчиком. Большую часть пути мы молчали. Видно было, что она хочет подумать, и я не мешал ей. Я заговорил с ней только на предпоследнем привале. Мне показалось, что ей стало немного легче. — Что ты теперь будешь делать? — Я не знаю. Меня везде теперь считают предателем, — усмехнулась она, — я не могу вернуться в свой гарнизон, и не могу идти к гентеям. Никогда не думала, что окажусь в такой ситуации. — Ну, мы с тобой пока что неплохо справляемся и без них. — Да, — устало улыбнулась она, — я обещала тебе идти до той точки, и я это сделаю. — А что будет дальше? — Я не знаю. Может быть, к тому моменту всё разрешится. Может быть, они поймут, что я непричастна. — А если нет? — Я не хочу даже думать об этом. — Может быть, мемонцы всё это специально подстроили, чтобы подставить тебя? — Возможно. — Ну а тот профессор, помнишь, о котором ты говорила? Холлисек, кажется. Он может помочь? — Я не решусь пойти к нему. Он верил мне. У него, наверное, шок от того, что я сотрудничала с гентеями, пусть даже я ничего плохого не хотела. — Но может быть, он тебе поверит и сможет тебя оправдать. — Меня туда не пропустят. Едва я подойду, меня арестуют, и ему даже при желании не удастся вступиться за меня. Это если верить, что он вообще может что-то сделать. — А что, если сказать, что ты ловила меня? И вот — поймала. Сдашь им меня, и тебе поверят. — И ты правда сделаешь это? Сдашься ради того, чтобы мне снова начали верить? Ты не знаешь, что ждёт тебя в плену. Нет, Гас, я на это не пойду. Или ты так рассчитываешь добраться до Света Юитена? Наш основной лагерь находится не рядом с ним. — Не думай, что я это предложил для того, чтобы поближе подобраться к вашему Свету. Я понятия не имею, что это. Может, я здесь не из-за него, а из-за ваших гентеев, или как ты там говорила? Генты? Если бы я знал обо всём этом, мне легче было бы судить о своём задании здесь. — Я не могу рассказать. — Вот видишь. Ты не можешь. А я один не могу понять. Быть может, ваш Свет важен, но сил слишком мало для того, чтобы захватить его. Ни меня, ни всей группы не хватило бы для этого. Тут что-то другое. — Возможно. — Ладно, идём дальше, а то уже скоро сумерки. — Да. Мы должны успеть дойти до ещё одной пещеры к вечеру. Всё происходило так же, как и каждую ночь до этого. Днём мне начало казаться, что её доверие ко мне ослабло, но ночь развеяла эти сомнения. — Нас учили не скрывать свои чувства, — сказала она, когда мы уже лежали и готовились ко сну, — именно поэтому я решилась сделать то, что сделала. Я доверяю тебе, но я не знаю, могу ли я рассказать тебе всё. — Можешь. — Несмотря на то, что ты тоже человек, я боюсь этого. Мы оба не знаем, для чего ты здесь. — Стой. Подожди. Ты сказала «тоже» человек. — Да. — А всё время отрицала! — с наигранной обидой сказал я. — Я всего лишь говорила, что мы родственники. — Это уже неважно. Рассказывай, — сказал я, — мне не совсем понятно. Разве люди не должны жить на Земле? — А что, у людей, кроме Земли нет других планет во владениях? — я почувствовал, что она улыбается, — разве люди не построили империю, а? — Но почему тогда мы высадились на вашу планету с целью нападения? — История нашей планеты очень долгая. Гораздо дольше, чем можно подумать. Язык наш успел измениться. Мы сами изменились. Не сильно, но изменились. Мы по-прежнему можем спариваться и скорее всего, иметь плодовитое потомство. И как говорят наши биологи, это значит, что мы по-прежнему остаёмся одним видом. — Ты не ответила на мой вопрос. Почему мы враждуем, Даллира? — переспросил я, когда воцарилось молчание. Она молча встала и начала одеваться. — Куда ты? — встревоженно спросил я. — Идём со мной. Я хочу видеть тебя. Я оделся. Мы вышли из пещеры и поднялись на небольшую возвышенность. Синий свет, поднимавшийся со стороны, противоположной востоку Юитена, стал несколько ближе. — Он причина нашей вражды? Свет Юитена? — спросил я. — Да. Именно он. — То, что он ценен, я понял. Это что-то научное? — Нет. Абсолютно нет, — тихо сказала она, — я пошла служить в этот гарнизон, потому что сама хотела узнать о нём больше. — И что ты узнала? Она не отвечала. Видно было, что её одолевают сомнения. — Мне некому довериться, — наконец сказала она, — я не знаю, что мне делать, понимаешь? Я в западне. Я разрываюсь между несколькими огнями и не знаю, как быть дальше. — Мне ты можешь доверять. — Да. Это большая ирония высших сил — я могу довериться только коренному землянину. Как это глупо и поучительно. — Расскажи мне обо всём по порядку, и я обещаю, мы вместе сможем найти правильное решение. — У нас есть несколько версий. Но самая достоверная в том, что земляне-колонисты на Мемоне были не первыми. Кто-то жил здесь до них. Следов их так и не нашли, кроме одного. — Свет Юитена? — Да. Были и те, кто хотел распространить версию о том, что мы сами его создали. Но сейчас ведь мы не можем изобрести ничего подобного. Значит, скорее всего, это были не мы. — Что же, веский довод, — сказал я, — а что собой представляет этот Свет? — Пока мы видим в нём лишь источник энергии. Но он гораздо сложнее. — Вот, значит, как. — Ты ещё не видел его, но то, что находится на поверхности — лишь малая его часть. Он глубоко уходит вниз, под землю. Судя по тому, что я слышала, у нас нет доступа на нижние уровни. Мы пытаемся туда попасть, но это очень сложно. Пока что нам удаётся лишь использовать его энергетическое поле в некоторых своих приборах, и даже это держится в строжайшем секрете, — она горько улыбнулась, — некоторые поговаривают, что и это у нас вышло лишь случайно. Ты ведь видел наши излучатели и летающие машины? — Да. — Они используют энергию Света. Представляешь, что было бы, если бы мы могли использовать все его возможности? — Да. Это бы многое вам дало. Но зачем она повстанцам? Если я правильно понимаю, у них нет науки, как таковой, в отличие от вас, а со светом работают как раз учёные. — Гентеи очень древнее племя. Оно образовано ещё во времена первых поколений землян, живших здесь. Достоверно неизвестно, но, похоже, тогда была страшная война. У гентеев есть предание, граничащее с мифом, что этот свет способен лечить все болезни. Но они не имеют к нему доступа. — И они надеются им воспользоваться? Вам же о нём ничего неизвестно. Интересно, как они вообще ещё живы? — саркастично спросил я, — я бы на месте вашей армии уже давно вычистил бы эти леса от всех неугодных. — Мы не действуем так, как земляне. Мы признаём гентеев нашими братьями, несмотря на то, что они действуют против армии Мемоны. Хотя, я привыкла так говорить, потому что я привыкла служить в армии Мемоны. На самом деле я тоже гентей. Мне стоило больших усилий влиться в основное сообщество планеты, и ещё больших попасть сюда. Я четыре года служила в армии. — Четыре года? Женщина? В армии? Ну и планетка у вас, — я едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Мне помогло то, что я в этот момент обнял её. — Ваши женщины не служат в армии? — слегка удивлённо спросила она. — Почему же? Только по желанию и только во вспомогательных службах. На планеты они не десантируются и в космических боях активно не участвуют. У них есть подготовка, но чисто номинальная. — Как бы я хотела не служить в армии. — Мне вот ещё что интересно: среди гентеев не нашлось никого покрепче идти служить в армию и стремиться в этот гарнизон, чтобы добыть информацию? — В армии Мемоны служила не только я. Нас было несколько, но в гарнизон взяли только меня. У меня отличный слух, обоняние, и я очень внимательна. Я уже говорила тебе. — Всё равно. Слух и внимание можно развить. Ты проделала ради них такое, а они теперь тебя не признают. — Они считают, что все, кто долго живёт с мемонцами, становится как они. И нам уже не верят, как раньше. — Как у вас всё хитро сплетено, — усмехнулся я, — вы уходите ради них с миссией, а они же вас потом за это и не любят. — Они очень суеверны. Не знаю, были ли колонисты с Земли такими же. Вполне возможно, что то, что я предатель, им подсказал один из обрядов. Я тоже в детстве верила, — она улыбнулась, — сейчас даже смешно становится. — Да уж. Это точно очень смешно. Представляешь, что было бы, если бы на Земле так же планировали операции? При этом словосочетании она немного замолчала. Как будто вспомнила, что я солдат Земли, и что я действительно выполняю здесь какую-то операцию. Повисла тишина. — И что будут делать гентеи, когда захватят Свет Юитена? Думают, что проведут обряд и узнают все его секреты? — Примерно так. Они считают, что им достаточно лишь завладеть Светом. Дальше они будут озаряться им, и все их трудности будут преодолены. — Да. Святая простота, — сказал я. — Но они в это верят. — Жаль их. Мы снова ненадолго замолчали. — Но ты так и не сказала мне, как вышло, что вы теперь враждуете с землянами? — Мы долгое время были забыты. Слишком долгое время. — Как так получилось? — Я знаю лишь, что со здешней миссией была потеряна связь, и она отсутствовала целые эпохи. У нас появилась собственная история, собственная армия, культура, мы стали самостоятельны. Видимо, миссию считали погибшей, раз в эту систему так долго не направляли других аппаратов. — А почему вы сами не попытались связаться с землянами? — Тогдашние правители не сочли это нужным. — Не сочли нужным? То есть как? Вы колония. Как вы можете быть самостоятельны, если вам не дали независимость? — Уже по одним этим словам можно понять, что ты коренной землянин. Ты забыл, почему ты здесь, но ты не забыл ваши главные принципы. — Но это же вполне логично, Даллира, не пойми меня неправильно. Ничего личного. — Я знаю. Вернее, я знаю, что вы так думаете. Но ни мы, ни наши правители, не хотели мириться с этим. Когда земляне явились во второй раз, они потребовали нашего присоединения к Империи, но мы воспротивились. — И они вас не захватили? — Нет. — Почему? Она молчала. — Почему, Даллира? — переспросил я. — Я не знаю. Но земляне ушли. Давно ушли. Я была тогда совсем-совсем маленькой. А вот теперь явился ты. Ты должен понимать, что мы должны думать о тебе и о том, какова твоя цель. — Моей целью не может быть порабощение целой планеты. Это не под силу ни одному человеку, ни даже полностью укомплектованному кораблю, на котором я сюда летел. Не нужно быть военным стратегом, чтобы это понимать, Даллира. — Ты прав. — Но версия с тем, что мы прибыли помогать гентеям, вернее, вам, тебе показалась правдоподобной. Почему? Они относятся к нам по-другому? — Да. — Вот как? То есть, они бы не отказались, если бы Мемона стала частью Империи. — Они видят в этом древнюю справедливость. — Значит, и ты тоже. Ты же одна из них. — Я не знаю, как относиться. Сначала вы для меня были, как и для них — богами. — Стоп. Земляне для них боги? — я недоумённо поднял брови. — Они являются хранителями традиций. — Вот как? Теперь понятны некоторые причины их вражды с мемонцами. — Да. Но всё равно гентеи тоже мемонцы и тоже братья нам. Со временем мы сможем с ними договориться. Мы сделаем это без вмешательства землян. — Я понимаю тебя, понимаю. А гентеи большую силу представляют здесь? Как ты считаешь, их сил хватило бы, чтобы захватить Свет Юитена. Она молчала. — Просто, это на многое бы давало ответы, — продолжал я, — если бы у них на это доставало силы, то наш прилёт сюда имел бы смысл. — Да. Вместе с вами их сил могло бы хватить. — Тогда они могли бы справиться и без нас. Почему они до сих пор этого не сделали? — Всё потому же, почему мы не истребляем их. — Мне непонятна логика вашей планеты, прости. Они бегают с оружием в руках вокруг артефакта, который вполне могли бы захватить, но не хотят его захватывать, потому что не хотят ранить своих братьев. Вы могли бы вычистить леса от них, но не хотите этого делать, потому что не хотите ранить своих братьев. Вы не хотите воевать, но и мир не заключаете. — Ты не так понял. — Что именно? — Они не будут захватывать Свет Юитена сами. Но вы, земляне, можете обучить их и подвигнуть к этому. Они послушаются вас. — А почему они так боязливо смотрели на тебя, когда увидели, что ты со мной? Могли бы выказать уважение. — Они боятся вас. Особенно после того, как ты играючи разделался с двумя из них. А до этого убил почти целую группу специального отряда гарнизона. — Да, — протянул я, — могу сказать, что у вас всё очень непросто. — До вашего появления всё было не так уж и плохо. — Ну, извините. Я не могу тебе сказать, почему я здесь. Если бы я мог внести ясность, я бы её внёс. А пока извини. — Ты не виноват, Гас. Возможно, ты здесь даже не по своей воле, а просто, потому что служишь в их армии. — Я конечно не могу рассказать тебе многого, но одно могу сказать тебе точно. Видимо, ты этого ещё не поняла, но мы не просто армия. Мы — специальный отряд, и все мы здесь добровольно. На такой уровень не допускают тех, в ком не уверены. — Я верю в то, что ты хороший, — она обняла меня ещё крепче. — Возможно, та точка на карте это прояснит. — Будем надеяться, что прояснит. Пойдём спать, — тихо сказала она и направилась в сторону пещеры. Когда мы легли, она прижалась ко мне и обняла. Как ей объяснить, что именно в ней я не вижу врага, как и во многих жителях этой планеты, которые просто пошли на поводу у нечестных правителей? Даже если я прибыл сюда захватить Свет Юитена, с этим можно что-то придумать так, что мы с ней сможем остаться вместе, но я боялся, что не смогу объяснить ей это. Сегодня я узнал много интересных фактов, но они всё ещё не выстраивались в единую теорию. Оставалось довольствоваться тем, что хотя бы расстановка сил на этой планете стала мне немного понятнее. — Ты о чём-то думаешь? — тихо спросила она. — Так, ерунда, стараюсь здесь заснуть. — Ты бы остался здесь со мной? — неожиданно спросила она. — Я не могу говорить, пока всё не вспомню, Даллира. — Ты сможешь всё это преодолеть. Ты сильный и отважный. Это будет несложно для тебя. Разве нет? — Ты просишь меня обещать то, что я не могу тебе обещать. — Но ведь если бы ты мог, ты бы не покинул меня? — Нет, — тихо сказал я. — Не подумай, что я говорю это только потому, что ты мой единственный шанс на защиту, просто, со временем мы сможем вернуться к гентеям. — Мы вместе, Даллира, сможем преодолеть что угодно. И возможно, мне потребуется твоя помощь. Главное, чтобы ты тоже смогла что-то преодолеть. — Я очень постараюсь. — Вместе мы справимся. — Да, — она поцеловала меня, — давай спать. Завтра нам снова нужно идти. — Да. Спокойной ночи, Даллира. — Спокойной ночи, — ответила мне она впервые за всё время. Этот разговор вселил в меня некоторую надежду, но основные события по-прежнему должны были произойти только тогда, когда мы доберёмся до места. 15 Утром я проснулся от того, что сработал один из сенсоров. Едва я вскочил, как услышал голос Даллиры: — Они здесь. Она уже была одета. — Почему ты не разбудила меня раньше? — строго спросил я. — Я думала, они не найдут нас. — Как же. Я быстро оделся. Тот сенсор находился примерно на расстоянии двухсот пятидесяти метров. Следом за ним они должны были попасть на мины, и раз взрывов пока слышно не было, то у нас ещё было время. — Я думал, твои друзья не ходят ночью. — Возможно, они напали на след, а догнать нас можно было только так. Это гарнизон, и они теперь готовы на всё. — Отлично. Гарнизон. Только гарнизона нам не хватало, тем более, готового на всё. Я взял автомат и осторожными шагами направился на выход. — Как думаешь, сколько их? — Не меньше пяти, — тихо ответила она. — Оставайся внутри, Даллира, я разберусь с ними. — Я могу помочь! — возмутилась она. — Не требуется. Оставайся внутри, — строго сказал я, посмотрев на неё. — Хорошо. — Стрелять будешь, если кто-то из них войдёт сюда. — Да, — сказала она, и я увидел, как засветилось жало её излучателя. Я ждал. Если им удастся заметить мины, то придётся замедлиться, чтобы их обойти, а если не заметят, то вот-вот кто-то из них навсегда закроет глаза. Я спокойно вдыхал, вслушиваясь и ожидая, как разрешится ситуация. Взрыв! Мне показалось, что я открыл глаза одновременно с ним. А может быть, просто реакции обострились. Я осторожно высунулся и тут же увидел небольшое облако дыма в одном из мест, где заложил взрывчатку. Примерно в тридцати метрах позади него я увидел чёрный силуэт, отчётливо заметный в первых рассветных лучах. После меткого одиночного выстрела он упал. Сразу началось какое-то движение. Послышались голоса. Убедившись, что никто не подобрался ближе, я покинул пещеру и, насколько мог, быстро устремился в сторону ближайшего дерева. До него было метров двадцать. По мне начали стрелять, но не попали. Лишь я определил несколько огневых точек. Я присел, спрятавшись за деревом, и ощутил, как в него врезалась пуля — они знали моё местоположение. Я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в равновесие, а потом вспомнил, где видел врагов. Высунувшись из-за дерева, я быстро прицелился и выстрелил. Ещё один враг распластался на земле. После того, как несколько пуль снова врезались в дерево, я снова сменил позицию. Это был очень удачный и своевременный ход, потому что в то место, где я находился несколько секунд назад, упала граната. Мне начинало казаться, что я чувствую своих противников. Высунувшись, я дал ещё две коротких очереди, и поразил две цели. Несмотря на то, что они были охотниками, а я дичью, мне казалось, что врасплох застал именно я их, а не наоборот. Поняв, что противник остался только один, я выстрелил ему в плечо, чтобы взять живым. Он выронил оружие и поспешно спрятался за дерево. Я устремился к нему. — Не двигаться! Я знаю, что ты меня понимаешь! — крикнул я. Он и вправду прекратил свои неуклюжие попытки сменить магазин у своей штурмовой винтовки. — Отодвинь оружие, так, чтобы я видел. Давай! — повторил я после некоторой паузы, готовясь всадить пулю в дерево над его головой, чтобы продемонстрировать свою серьёзность. Он выполнил мой приказ. — Сколько вас ещё? Сколько ещё? — сказал я, тыкая стволом ему в голову. Одновременно с этим я следил за пространством по левую руку от меня. Оттуда в любой момент могли появиться его друзья. — Больше никого, — обречённо сказал он, — помогите мне остановить кровь. — Я подумаю над этим. А сейчас достань наручники и надень на себя. Он выполнил и этот приказ, после чего с надеждой посмотрел на меня. Видимо, почувствовав, что врагов больше нет, вскоре вышла Даллира. Она лишь ненадолго остановила свой взгляд на трупах, а потом подошла к нам. — Одного взял живым, — хладнокровно сказал я, — что будем делать с ним? — Я хочу поговорить с ним, — тихо сказала она, — заодно остановлю кровь. — Так ты с ним заодно, — сказал солдат, — ты предала всех — и нас, и их, всю планету! Если бы ты ему не помогала… — Эй, полегче, — злобно сказал я, — по-моему, я застал вас врасплох вообще без чьей-либо помощи. Меня почему-то жутко обозлил его пренебрежительный тон по отношению ко мне и к ней. В его положении нужно было вести себя гораздо вежливей, и мне хотелось, чтобы он об этом помнил. — Можно я поговорю с ним наедине? Ты его пугаешь, — попросила Даллира. — Хорошо. Я почему-то подумал о том, как хорошо, что подобное не произошло в ту ночь, когда я, хоть и по приятным обстоятельствам, но забыл выставить сенсоры. Тогда всё могло кончиться по-другому. Совсем по-другому. Она говорила с ним долго. Я видел его злобу — он чуть ли не брызгал слюной, разговаривая с ней. Этот солдат не вызывал у меня ни малейшей тени уважения, которое иногда испытываешь к противнику, лишь отвращение. Закончив разговор, она быстро направилась ко мне. — Нам надо уходить. Я соберу вещи. — Хорошо. Она управилась быстро. Взвалив себе на плечи рюкзак, я встал над этим солдатом, не решаясь поступить так, как должен. — Идём, Гас. Я направил ствол на его голову, и лишь долю секунды насладившись его жалобными глазами, спустил курок. Она вздрогнула и задержала дыхание. Я поставил автомат на предохранитель и убрал за спину. — Ты понимаешь. — Он бы, — пыталась возразить она. — Видел, куда мы ушли и рассказал бы своим друзьям. Я не хочу тебя потерять и поэтому мы должны быть осторожны. Особенно теперь. Она всё поняла, хоть и не сказала ни слова. Мы вышли на тропу и вскоре свернули в лес, отклонившись от маршрута. — Даллира, нам же не сюда. — Они всё равно будут нас искать. У них засада впереди. Если хотим добраться живыми, нам нужно идти в обход. — Хорошо. О засаде он тебе рассказал? — Намекнул. — А больше ничего? — Всё плохо. Они нападают на гентеев. Думают, что не я одна им помогаю и хотят поймать других предателей. — Вот так они не хотят убивать своих братьев? — Они их просто ловят, стараются не убивать. — Всё равно, это как-то не вяжется с вашими представлениям о братстве, смею заметить. — Сейчас не время для этих разговоров. Нам нужно спрятаться. Выходить лучше не раньше ночи. Идём. Мы шли долго. Склон, поросший лесом, спускался вниз. Постепенно заросли становились всё гуще, и от этого казалось, что вокруг темнеет. Мы останавливались на привалы редко, Даллира постоянно озиралась и смотрела вокруг. — Ну что скажешь? Мы оторвались? — спросил я её на одном из привалов. — Похоже да. Но мы всё ещё в опасности. — Что будем делать дальше? — Уйдём туда, где они нас не найдут. А потом двинемся в обход. — Сначала хорошо бы найти источник еды. У нас осталось мало батончиков. — Я знаю. Мы что-то придумаем. А теперь, если тебе не трудно, нам нужно идти дальше. — Конечно, не трудно, идём. Мы продолжали идти даже когда наступили сумерки. Остановились мы только в узком проходе между скал, и то только для того, чтобы сделать короткий привал, и убедиться, что поблизости нет засады, а после ещё с полчаса шли, пока наконец не вышли на небольшую площадку, за которой сразу был обрыв. Здесь было вбито несколько подгнивших деревянных столбов, поросших мхом, а посреди располагалось старое кострище. Это место не производило впечатление постоянно использующегося. Напротив, оно казалось совсем забытым. Лишь отсутствие растительности и черноватый цвет земли говорили о том, что здесь когда-то часто горел огонь. — Сюда за нами точно никто не придёт, — тихо сказала Даллира. Я огляделся: здесь не было путей обхода кроме того, по которому мы пришли. Обрыв был крутым и совершенно непригодным для спуска. — Почему-то это место мне не кажется лучшим вариантом, — высказал я свои опасения, — здесь нас очень легко зажать. — Они не пойдут сюда, — тихо сказала она, подбирая сухие ветки под деревьями. — Почему ты так решила? — Для них это проклятое место. — Даже для гарнизона? — Даже для него. — Ты же говорила, что мемонцы не суеверны. — Они суеверны, когда дело касается настоящих прецедентов. — То есть? — Давай сначала разведём костёр. Становится холодно. Она была права. Как только огонь разгорелся, Даллира села рядом с ним и начала греться. Мне казалось, я чувствовал, как она зябнет. Причём, судя по себе, я бы не сказал, что с наступлением темноты слишком уж холодает. Возможно, это было ещё одной причиной, по которой они не ходят по ночам. Сев рядом, я обнял её, а после накрыл нас накидкой. Вскоре она перестала дрожать и всё сильнее прижималась ко мне. — Так ты говорила, что расскажешь мне, что не так с этим местом. — Ты можешь взять бинокль и посмотреть вниз с обрыва. Только не уходи надолго, — улыбнулась она. Я последовал её совету. В первые моменты ничего подозрительного я не замечал, но потом мне на секунду показалось, что среди деревьев мелькнула чья-то тень. Я продолжил наблюдение, и вскоре мой взгляд наткнулся на человекообразную фигуру в лохмотьях, стоявшую, опершись плечом на один из стволов. Вскоре я увидел ещё несколько подобных — кто-то из них бродил, кто-то сидел, кто-то наоборот, лежал на животе, прислонившись к земле лицом. В какой-то момент мне даже казалось, что они едят траву. Скорее всего, это так и было. Все они были очень худыми. Отсутствие рассудка позволяло им употреблять лишь то, до чего они могли дотянуться. — Кто это? — спросил я. — Это генты. — Я думал, это что-то другое. — Всё оказалось проще. — Как так получилось, Даллира? — сказал я, возвращаясь к ней. — Они потеряли разум. То место внизу называют долиной отрешённых. — Как это, потеряли разум? — Возможно, это действие Света. Первые жители планеты оберегали свой дом. Оберегали тщательно. Мы думаем, что это один из способов защиты. Эта долина — самый прямой путь к Свету Юитена, но по ней не пройти. Каждый, кто попадает в неё, а иногда даже просто проходит близко, становится таким. Свет начинает манить их, и чем ближе к нему, тем их больше. В основном наш гарнизон противостоит именно им. — Вы их убиваете? — спросил я. — Мы стараемся их ловить, но, к сожалению, иногда приходится, — грустно сказала она. Они очень опасны. У гентеев есть поверье, что Свет Юитена, когда-то отобравший у них рассудок, может вернуть им его обратно. Им нужно лишь достигнуть источника света, находящегося внутри станции, именно поэтому они так туда стремятся. — Но эти выглядят относительно спокойными. — Они ещё слабо чувствуют его. Но со временем их брожение так или иначе всё ближе подведёт их к станции, и они нападут. — Но если ты говоришь, что это оружие, то о каком возвращении рассудка может идти речь? Зачем делать так, чтобы такое мощное оружие имело обратимый эффект? — Я не знаю логику первых жителей этой планеты, — она положила голову мне на плечо. — А нам ничего не угрожает? — поинтересовался я. — Нет. Я бывала здесь несколько раз и ничего не произошло. Здесь многие поколения гентов возносили молитвы Свету Юитена, но он так и остался непреклонным. Со временем эта традиция была забыта. — А отравленная вода в реке тоже защита? — спросил я. — Да, — немного помолчав, ответила она. — Но почему тогда ночью она становится нормальной? — Это делает Юитен. Его действие целебно. Гентеи верят, что он помогает отрешённым, но его слишком мало, чтобы генты вылечились благодаря ему. — Да, — протянул я, — один свет лечит, другой калечит, или наоборот. — В этой системе всё связано, но мы не совсем понимаем, как. Но Юитен во всех воплощениях непредсказуем. — Интересно, насколько он удалён, при его-то размерах? Даллира посмотрела на меня с небольшим удивлением, а после снова отвела глаза на огонь. — Что? Я что-то не то сказал? — спросил я, — Даллира? — Юитен находится очень близко. Мы находимся ровно между ним и Аитеном. — Стоп. Это разве не голубой сверхгигант? — Нет. Юитен это белый карлик, — всё с тем же удивлением сказала она. — Я не очень знаток астрономии. Забавно, — усмехнулся я, — выходит, Аитен и Юитен вращаются друг вокруг друга. Я думал, немного наоборот. — У тебя было недостаточно времени, чтобы узнать это. И ты слишком плохо изучал ночное небо, — со снисходительной улыбкой сказала она, — твоё первое впечатление вполне логичное, но оно неверно. — Но почему тогда его свет голубой? — Так было создано первыми, — спокойно ответила она. — Что значит, было создано первыми? Они что, сами создают звёзды? — По крайней мере, в древних записях, дошедших до нас, они говорят, что Аитен создан ими. Это даже отражено в названии. На их языке Юитен значит «дающий жизнь», а Аитен — «созданный жизнью». — А ты знаток местных легенд. — Да. Они очень необычны. Если бы нам удалось их перевести, мы бы узнали очень много. Их сказания неотличимы от научных выкладок. И в этой легенде о Юитене — она очень короткая — лаконично рассказано, что когда-то они жили под его светом. Он был жёлтым карликом, но к тому моменту, когда он начал разрушаться, они смогли сделать так, чтобы пережить этот процесс. Однако, большая часть жизни Мемоны всё равно была уничтожена. Планета создавалась заново. Но начали они с создания Аитена, а Юитен оставили в стороне, как память о прошлой эпохе. Он уже должен был угаснуть, но не угас. У нас полагают, что Свет Юитена питает и его. — Тогда он, должно быть, необычайно мощный, раз способен давать энергию целой звезде, даже несмотря на то, что это белый карлик. — Он очень мощный. В этом точно никто не сомневается. — Но где сейчас эти первые жители планеты? Если они настолько сильны, то куда они делись сейчас? — Нам это неизвестно. Нам очень сложно разбираться в их архивах. — Ну да, представляю. Это всё равно, что какой-нибудь неандерталец захотел бы узнать устройство современного компьютера. — Я бы сказала даже сложнее, потому что этот неандерталец в конце концов эволюционирует и сам создаст нечто подобное. А мы? Она уже стала говорить «мы», что приятно меня удивило. Я чувствовал единение, потому что всё равно мы были людьми. В свете этого я боялся даже допустить мысль о том, что прибыл сюда исключительно для того, чтобы захватить этот Свет Юитена. — Но почему вы противостоите землянам? Не кажется ли вам, что объединить с ними усилия было бы правильнее? Свет Юитена, его загадку можно разгадать, как и все остальные загадки Мемоны. — Нет. Ещё давно наши учёные смогли перевести главные заветы первых. Данный артефакт нельзя использовать как оружие. Первые никогда не позволили бы себе это, но ты ведь знаешь своих… Наших друзей по виду. Такие количества энергии они в первую очередь будут применять для того, чтобы захватить новые миры. — Ты думаешь, первые мемонцы этого не делали? Тогда где они сейчас, как не в захваченных мирах? А возможно, даже и галактиках. — Я не могу ответить тебе на этот вопрос. — В конце концов, мы все люди, и у нас должны быть общие цели. — Возможно, ты просто не помнишь то, для чего прибыл сюда и поэтому так говоришь. — Но ты ведь всё это мне рассказала, значит, ты доверяешь мне. — Да, — она прижалась ко мне ещё сильнее, — но я не могу заставить всех мемонцев доверять тебе. Мы замолчали, и я снова погрузился в мысли. Теперь гораздо больше вещей вставало на свои места. Но, к несчастью, я всё больше склонялся к версии, что прибыл сюда всё же с целью завоевания. А это означало, что на той точке меня ждёт сбор с выжившими членами группы или что-то вроде того. Она чувствовала себя более уязвимой от того, что открывала мне всё больше информации, и чем больше я узнавал, тем ближе ко мне она старалась быть. Скромно поужинав, мы расставили сенсоры и отправились спать. Сегодня она была необыкновенно нежна, возможно, свою лепту в наше сближение внесли ещё и неожиданно возникшие трудности. Когда страсти немного улеглись, а мы собрались спать, она снова завела разговор. — Почему ты молчишь? — тихо спросила она. — Я не знаю, что говорить тебе, Даллира. Всё думаю, думаю. Мне начинает казаться, что ты права в том, что земляне хотят заполучить именно Свет Юитена. И наверное я прибыл сюда с этой целью. — Важно не то, зачем ты прибыл сюда, и каким ты был тогда. Важно то, что ты будешь делать сейчас. Ты можешь помочь нам. — Я надеюсь, что всё, что было у нас, это не изощрённый способ меня завербовать? — шутливо спросил я. — Нет, — тихо ответила она. — Хорошо. — Я по-прежнему боюсь, что когда ты вспомнишь, всё изменится. Я боюсь тебя потерять. Эти слова были особенно приятными. Я тоже испытывал к ней сильную привязанность, возможно даже нечто большее, но старался не думать об этом. А по сути то, что сейчас происходило, если говорить грубо, было всего лишь приключением, которому однажды суждено закончиться, и что будет дальше, после этого? Я не знал. Мне тяжело было принимать подобные решения, не зная совершенно ничего ни о себе, ни о своей прошлой жизни. Может быть, если бы я всё помнил, то относился бы хладнокровно и к ней, и ко всему остальному. И уж конечно, я не сомневался в том, что хотел выполнить это задание — слишком дорого эта высадка обошлась, чтобы в составе группы был кто-то неуверенный в правильности своих действий. Она крепко обнимала меня, прижималась, и от этого становилось ещё тяжелее. И дело даже было не в предвкушении выбора, который мне, возможно, придётся сделать. Я не хотел терять её, но в то же время я знал, что и свои обязанности забывать нельзя, потому что связаны они не только со мной. Но самой тяжёлой стала мысль о том, что если и вправду всё это лишь для того, чтобы перетянуть меня на свою сторону? Это было бы очень подло, и поэтому даже в расчёт брать такой вариант развития событий не хотелось. В конце концов, глупо было загадывать заранее. Может статься, что все проблемы разрешатся сами собой. Почему-то придумать самый плохой вариант развития событий я сумел. Но придумать хотя бы один хороший я почему-то не старался. А зря, очень зря, возможно, именно по этому сценарию и будут развиваться события. С этими мыслями у меня на душе стало немного легче. Я поцеловал её и пожелал доброй ночи. Она ответила мне тем же. Возможно, ей понравилась эта земная традиция. Хотя, они всего лишь забыли её, но не утратили подсознательного её понимания. Закрыв глаза, я погрузился вглубь себя, интуитивно пытаясь найти в мозгу какие-то воспоминания или хотя бы их обрывки, чтобы разрешить дилемму, стоявшую передо мной, но ничего не выходило. Я не заметил, как заснул. 16 Когда я проснулся, то понял, что её рядом со мной нет. Я резко вскочил и повернулся. Я ощутил себя очень паршиво, и мне даже стало немного страшно. Пожалуй, впервые настолько страшно за время моего пребывания на этой планете. Я огляделся, но её нигде поблизости не было. Встав, я сразу бросил взгляд на компьютер, управлявший сенсорами. Он был переведён из режима слежения в режим ожидания. Видимо, как отключить их полностью, она не догадалась, но и этого переключения было достаточно для того, чтобы сенсоры не забили тревогу, когда она уходила. Я перебрал все мысли. Внутри у меня была паника. Если рассуждать логически, она уже могла успеть навести на меня кого-то из своих друзей, а это значит, что я в опасности. К счастью, моё оружие и снаряжение были на месте. Не было только её небольшого рюкзака. Для неё перенос большой поклажи был невыполнимой задачей. Я встал и быстро оделся. Со временем мой страх внутри успокаивался. Если они ещё не здесь, я не в их плену, и я обладаю оружием и снаряжением, то я смогу спрятаться, выжить, и даже победить. На фоне этого куда более страшным казалось то, что я потерял её. Что всё, что было до этого, было лишь ложью, чтобы усыпить моё внимание, а после сбежать? От этого было не то что страшно, но горько и обидно. А ведь я действительно доверял ей. Как же опрометчиво это было. Даже думать об этом не хотелось. Я собрал своё снаряжение в рюкзак и уже был готов выдвигаться, как вдруг услышал шаги в стороне. Автоматическим движением я снял своё оружие с предохранителя и приготовился стрелять, но, повернувшись, увидел её, всё такую же спокойную и добрую. Именно снисходительная доброта была в её скромной улыбке сейчас. — Ты куда-то собрался? — спросила она, — мы ведь ещё не завтракали. Я понял, как нелепо выгляжу со стороны. В одной её руке был тот самый маленький лук, а в другой три свежедобытых птицы, довольно крупных. — Это наш завтрак? — спросил я. — Конечно. Можно было обойтись и одной, но когда у нас ещё появится возможность поохотиться? — Ты бы хоть предупредила, — сказал я, снимая рюкзак и оружие. — Ты очень красиво спишь. Мне жалко было тебя будить. Поэтому я отключила твой компьютер, боясь, что у тебя на этот сигнал реакция мгновенного пробуждения. — Что есть, то есть. — Значит, я правильно всё сделала. — Я бы мог тебе помочь, — сказал я, кивнув на птиц. — Нет. Одной мне проще. Я, правда, давно этим не занималась, но всё ещё помню, как что делается, — спокойно улыбнулась она. — А я думал, для чего тебе этот лук, — улыбнулся я, — никого серьёзного им не убить, даже если нет брони. — Можно стрелять ядовитыми стрелами, да и другие преимущества у него есть. — Кстати, как там обстановка? Сюда точно никто не придёт? — Нет. Я же говорю, это место проклятое. Здесь поблизости даже животных трудно встретить. — Но ты ведь не боишься ходить сюда. — Мемонцы учат не верить в то, что говорят про эту долину. От этого я немного побаиваюсь, но сколько раз была здесь, и ничего. И в этот раз ничего не произошло. Она аккуратно уложила птиц на траву. — Ты не мог бы развести огонь, пока я их разделаю? Я собрал недогоревшие угли вчерашнего костра, поверх положил несколько веток, которые собрал в округе и поджёг при помощи зажигалки. — А ты неплохо справляешься, — сказал я, увидев, как она орудует небольшим ножом, — кстати, я никогда раньше не видел у тебя эту штуку. — Это последнее оружие, которым стоит пользоваться. Оно есть у каждого из нас. — Что-то оно не помогло твоему другу в тот раз сбежать. — Это не твоя блестящая штука — она кивнула на плазменный клинок, — у нас таких нет. — Вы просто не научились переводить энергию Света Юитена в лезвие ножа. — Она очень не стабильна. Она не может находиться на острие, как твоя. Её нужно сразу выпускать. Но сеть можно разрезать и этим, — она показала мне короткий клинок. — Наверное, поэтому мне удалось так легко сбежать от вас. Вы всё рассчитываете под своё же оружие. — Наверное. Неизвестно, можно ли так приручить Свет Юитена, поэтому мы всё делаем по-старому. — Может быть, может быть, — сказал я, раздувая костёр. Вскоре все три птицы были разделаны, и она срезала с дерева, стоявшего рядом, несколько веток. На все мои предложения помочь она отвечала, что без меня справится проще и быстрее. — Я вижу, тебе не привыкать делать подобное, — прокомментировал я, когда она ловко смастерила вертел, насадила на него тушку птицы и разместила над огнём. — Все, кто служит в гарнизоне, должны уметь выживать в этой местности. Сюда входит умение кормиться. Хотя живность здесь пугливая. Эти луки у нас как раз на этот случай. Ты верно подметил, что никакую серьёзную цель этой стрелой не убить, но зато они бесшумны, и убив одного зверя, можно не беспокоиться, что другие разбегутся. — Да, это положительный момент. Процесс жарки занял примерно полтора часа. По её словам спешить нам сейчас было некуда. Всё равно нужно выждать, пока всё успокоится, и нас окончательно потеряют. Если забыться, положить оружие куда-нибудь назад, а перед собой оставить лишь этот костёр и вертел, ощущать запах жареного мяса, то можно было бы думать, что мы с ней беззаботная парочка, просто выбравшаяся на пикник. Очень жаль, что это не так. Я солдат, прибывший сюда со вполне определённой целью и она солдат, в задачи которого входит пресечь мои действия, а самого меня либо убить, либо — что ещё лучше для их командования — взять в плен. Птица была вкусной и довольно жирной. Я уже, видимо, привык к специальной еде, поэтому мне так показалось. Потом это чувство усилилось ещё и тем, что у меня было очень тяжело в животе, а ведь это был всего лишь завтрак, мне ещё предстояло идти целый день. Позавтракав и приготовив других птиц, мы принялись собираться. Время было уже к обеду, но я не ощущал того, что нужно спешно куда-то срываться. Наоборот, в ощущениях появилась небольшая расслабленность, но в то же время и готовность в любой момент отражать атаку. Мы выдвинулись дальше. Во время очередного привала я сверился по карте. Мы делали крутую петлю по отношению к тому месту, где лежал наш путь, но иначе было никак. — Как думаешь, за сколько дней мы доберёмся? — спросил я у неё. — Наверное, три. Если вовремя и легко пересечём долину. — Нам нужно её пересечь? — Да. Иначе придётся обходить весь Свет Юитена, а это небезопасно, нас там будут ждать. — И как мы пересечём долину? — В самом узком месте над проходом есть мост. Другого пути у нас нет. — Но разве там нас ждать не легче? На обходном пути заметят, а здесь нет? — В этом всё и дело. Если Юитен будет достаточно ярким, для них будет опасность быть поражёнными. Они будут дальше на этой же дороге, но я знаю, как мы можем оттуда отвернуть. — Если знаешь ты, то они, получается, тоже знают? — Да. — И что же мы будем делать с твоими друзьями? — Мы попросим их уйти. — Как-то смешно получается. С чего бы им нас пропускать? — С того, что ты нанёс им слишком много потерь, и они больше не хотят гибнуть. К тому же эта дорога не ведёт к Свету Юитена, и их там вообще может не быть. Если твоя цель — он, то ты, скорее всего, пойдёшь в обход, и здесь тебя ждать нет особого смысла. — Но они как минимум нас сдадут. — Мы разоружим их. К тому же им понадобится время, чтобы нас догнать. А мы быстро доберёмся до этой цели и сможем уйти дальше. Там безопаснее и спокойнее. Та местность более дружелюбна — там меньше гор, гуще леса. — То есть, ты хочешь сказать, что в том месте, куда мы идём, может ничего не быть? — А вдруг, это просто точка сбора? Вы должны были прибыть туда всей группой, но придёшь только ты один. И что ты будешь делать дальше? — А как ты себе представляешь нашу дальнейшую жизнь? Мы вечно будем прятаться в этих лесах? — Мы что-нибудь придумаем, — тихо сказала она, — пока ещё надо добраться до туда. — Это верно. Когда мы будем возле того перевала? — Завтра днём, и нам придётся ждать вечера. — Мы можем просто осмотреть мост и начать двигаться ещё до темноты. — Нет. Это слишком опасно. — Ты думаешь, что твои солдаты из гарнизона будут там днём, а на ночь будут уходить? По-моему, более эффективно будет дежурить по ночам, а днём уходить отдыхать. — Дело не в них, — покачала головой Даллира, — чем ярче свет, тем неспокойнее генты. Они как будто бы чувствуют, что днём звезда над ними не настоящая. Ночью Юитен успокаивает их. — Вот как. — К тому же, они очень беспокоятся при виде кого бы то ни было. Стоит им заметить человеческие фигуры на мосту, как они сразу придут в движение, и нас заметят. — Теперь понимаю, почему лучше ждать темноту, хоть и относительную. — Ночью они могут нас не увидеть, особенно тогда, когда Юитен ещё не полностью взойдёт. — Что же, я надеюсь, мы справимся с этим. Тогда, выходит, нам потом придётся идти оставшуюся часть ночи, чтобы быть в безопасности к утру? — Да. Сложно сказать, знал ли я такие тонкости, и смог бы я пройти этим путём без неё. В свете этого я всё больше испытывал противоречивые чувства. Я понимал, сколько раз она уже могла меня погубить здесь, но она наоборот помогала мне выжить. Вряд ли без неё я так легко нашёл бы дорогу. Хотя, скорее всего, если все и не знали маршрут, в группе должен был быть проводник, или даже несколько, иначе это всё было бы слишком ненадёжно. Каждый знал свою небольшую крупинку информации, и только соединившись вместе, мы могли совершить действие — выполнить свою цель, победить в этой войне. Возможно, группа тоже была в пути, и им не хватало только меня, чтобы начать выполнять финальную стадию задания. Я не мог не думать о ней. Быть может, самым правильным было не идти туда, а сразу делать так, как предлагала она — прятаться, выживать здесь и надеяться. Но что дальше? На что можно надеяться здесь? Я готов был принять это решение, но знал, что никогда не смогу жить спокойно, пока не буду знать, зачем я сюда прибыл, и что должен был сделать. Именно это желание знать и понимать вело меня вперёд. В конце концов, жить спокойно с ней здесь я смогу только после того, как узнаю всё. Может быть, цели наши и не совсем честны по отношению к их нынешнему обществу. Может быть, мы хотели что-то у них отнять, лишить их чего-то, а может быть и вовсе захватить их планету. Если это так, то я не был до конца уверен в том, что сделаю это сейчас. Но и признаться в своей готовности нарушить приказ я не мог. Чувство долга было заложено в меня на подсознательном уровне. Я невольно улыбнулся, про себя подумав, насколько у судьбы тонкий юмор. Какие мастерские сарказмы она устраивает. Как ещё назвать сложившиеся обстоятельства? Быть может, знай я всё, уже тогда, при первой встрече, выстрелил бы в неё. Но я совершенно не мог знать, что будет теперь. И не знал бы, что было теперь. Могло оказаться, что сейчас моя цель по тем или иным причинам была бы провалена. И в свете этого напрашивались мысли по поводу того, что было лучше для меня в тот момент, а может быть, даже и сейчас. — Ты сегодня грустный, — сказала она на большом привале во второй половине дня, когда мы собирались обедать, — может быть, ты что-то вспомнил? — она спрашивала осторожно, и я ощущал, насколько сильно она в это верит, и как из-за этого сжимается её сердце. — Нет. Я ничего не вспомнил. — Значит, что-то случилось? Ты всё ещё злишься на то, что я ушла утром? — Нет. Я улыбнулся, а про себя не мог не отметить, что мы разговариваем так, как будто у нас полноценные отношения. Может быть, это показалось бы мне милым, но не в тех обстоятельствах, в которых мы оказались сейчас. — Я просто думаю, что там. Там, куда мы идём. — Ты поймёшь это, когда придёшь. Ведь, может быть, там ещё одна контрольная точка, как тот маяк. — И он опять указывает на ещё одну точку? И мы высадились тут для того, чтобы ходить вокруг вашего артефакта? Нет, Даллира, там что-то важное. Что-то очень и очень серьёзное. У меня было чувство, что она хотела что-то ответить, но промолчала. Может, ей тоже было не по себе от подобных мыслей и поворотов диалога, но иначе было никак. Я почему-то не хотел хранить от неё тайн, наоборот, всё будет гораздо проще и лучше, если я ей расскажу. Мне так казалось. Днём мы больше об этом не говорили. Мы остановились. Даллира сказала, что сегодня дальше лучше не ходить. Так мы и поступили. Отойдя поглубже в лесную чащу, обосновались на ночлег. Расстановка сенсоров уже была делом обычным — делалась автоматически и не забывалась. Всё так же, несмотря на какое-то напряжение, появившееся между нами ещё днём, мы всё также улеглись вместе, как будто это было нечто само собой разумеющееся. Видимо, после моих слов она начала бояться. По крайней мере, мне так казалось. Как будто она чувствовала, какие мысли завладевают мной. А я уже хотел предложить ей свернуть, но сегодня удержался в самый последний момент. Возможно, я сделаю это завтра, или ещё позже. Перед сном она снова захотела, чтобы я её успокоил. — Ты точно ничего не вспомнил? — Нет, — тихо сказал я. — Ну а если ты вспомнишь, ты ведь не покинешь меня? — Нет, — уверенно сказал я, хотя внутри меня ещё оставались сомнения, — но я не знаю, что именно будет, когда я вспомню, Даллира. — Но ведь неважно, что ты вспомнишь, — она даже приподнялась, — важно то, как ты поступишь. — Да. Но я не могу решить это сейчас. — Я понимаю. — Вопрос немного в другом, Даллира, — тихо сказал я. — В чём? — Готова ли ты быть со мной, когда узнаешь, для чего я прибыл? Может быть, у меня было задание убить вас всех. Может быть, я должен буду начать здесь против вас партизанскую войну и ожидать следующей высадки. Допустим, эта провалилась, но следующая может увенчаться успехом. — У вас не получится. — Почему ты так думаешь? Земная империя могуча. — Мы выдерживаем ваш натиск уже не первый раз. И в этот раз он даже слабее, чем был раньше. Разве что воинов они послали самых лучших. — То есть как это, не первый раз натиск? — Мемона очень сложная планета. Непонятная. Даже для вас. Именно поэтому вы отступили и твой корабль разбился. Если ты останешься со мной, то мы будем под надёжной защитой. Земляне не доберутся до тебя. — Неужели? Так же как я не добрался до вас, да? — Тебе и ещё некоторым просто повезло. — Просто повезло, — усмехнувшись, повторил я, — слишком много тех, кому просто повезло. — Я не могу рассказать тебе всего. Просто верь мне, — она положила голову мне на грудь. — Я всё равно ничего не смогу сделать, пока не узнаю. Может быть, моя задача просто выжить здесь и ждать других приказаний или подхода новых сил. Она повернулась на спину и посмотрела вверх, не переставая обнимать меня одной рукой. — Я хотела бы сейчас попасть в свой гарнизон и узнать. Может быть, они уже разгадали суть вашей операции. Тебе бы тогда было проще вспомнить. Но идти туда это всё равно, что спрыгнуть с обрыва. — Тебя казнят, если поймают? — Нет. У нас нет такого наказания для своих. Но тебя, скорее всего, да. Поэтому я не хотела бы, чтобы ты шёл туда. Останься со мной. — Мы будем вместе, Даллира. У нас всё получится. — Ты обещаешь мне? — она повернулась ко мне вновь, и в её глазах вспыхнула небывалая надежда. Разве можно было ответить что-то другое, кроме слова «обещаю»? Как можно было сейчас обмануть её ожидания? Может быть, это было и не совсем к месту, но я почему-то подумал, что они чересчур странны, эти другие люди. Они способны так беззаветно любить даже своих врагов, а я? Если этот Гас ещё может испытывать подобные чувства, то каким был тот, другой, оставшийся за гранью памяти? Они отличались от нас, в этом Даллира была права. Даже забавно, насколько разными мы можем быть, всё ещё оставаясь людьми. То ли они знают что-то такое, чего не знаем мы, то ли мы это что-то забыли, а они хранят, как тот самый свет Юитена, артефакт давно исчезнувшего вида, нации, расы, неважно. Конечно, я пообещал. Мои слова произвели на неё потрясающий эффект. Она вся прямо расцвела, и мы снова поддались порывам страсти, а после этого быстро уснули. 17 Наутро мы, казалось, даже бодрее обычного направились в путь. Мост был уже близко. Мы немного отвернули в сторону от него, чтобы добыть еды. Весь остальной день мы готовились к переходу. Сложно было осознать всю опасность этого перехода, но я, тем не менее, серьёзно относился к словам Даллиры. У меня складывалось ощущение, что мы готовимся к сложному и долгому мероприятию. Что касалось сложности, моё подсознание меня не обманывало, но вот долгим этот переход вряд ли будет. Ещё засветло мы осторожно выдвинулись к мосту, чтобы проверить, нет ли там дозоров. Для меня стало сюрпризом то, что он оказался именно таким, как я его представлял. Обычная верёвочная конструкция с вплетёнными в неё досками и канатами-поручнями. Нужно будет двигаться небыстро, чтобы он не начал раскачиваться и тем самым не привлёк внимание гентов. К счастью, мемонцы не охраняли мост, и хотя бы эту проблему нам решать не придётся. Потом мы вернулись к месту стоянки и принялись ужинать. За прочими приготовлениями и разговорами прошла остальная часть вечера. Наступала ночь, и я неожиданно поймал себя на мысли, что мне снова хочется обнять её и никуда дальше не идти. Видимо, никто из нас не был натренирован против простых человеческих чувств. Нас научили сражаться, бегать, плавать, стрелять, драться, но не научили, как переставать быть людьми в тех ситуациях, в которых это возможно. Но идти было нужно. Теперь, когда мы здесь, у нас просто нет другого выбора. Мне предстояло узнать, что ждёт меня там, дальше. От этого моста до цели нам останется чуть больше дня пути, если учесть то, какое расстояние за день мы проходили до этого. Кромешная темнота почти не воцарялась. Едва скрылся Аитен, Юитен взошёл с другой стороны. В его тусклом свете мы направились к мосту. Для верности мы на некоторое время затаились, чтобы проверить, не появился ли кто в округе. Наконец настало время переходить. Сначала я внимательно взглянул вниз. Метрах в тридцати под нами ходили генты. Их было не очень много, но всё же больше чем в том месте, где я впервые их увидел. В первый момент могло показаться, что они просто слоняются без какого-либо порядка, но спустя минуту наблюдения в хаосе их движения выделялась некоторая направленность — они хоть и ходили кругами, но медленно продвигались дальше — в сторону Света Юитена. Мост показался мне хоть и не сильно натянутой, но всё же струной, и если она при переходе издаст громкий звук, то толпа, находящаяся внизу, придёт в движение. У нас уже не получится от них скрыться. И, может быть, сами генты до нас не доберутся, но мемонцы точно узнают, где мы. Я сделал шаг, и первая же доска как-то вкрадчиво скрипнула под моей ногой. Я тут же посмотрел вниз, как будто бы ожидал бурной реакции от гентов, но они не услышали, что вселило в меня уверенность. Я сделал ещё один шаг. За ним ещё. Следом за мной на мост осторожно вошла Даллира. Надо отдать должное, ей удавалось передвигаться гораздо тише, чем мне. Каждый скрип мне сейчас казался очень громким, а свет белого карлика очень ярким. Но страх был легко преодолим и я шаг за шагом продвигался вперёд. Да, поймать нас здесь было проще всего, но ни одного мемонца в округе не было. Нас ждали на прямой дороге, а мы шли обходным путём, причём не самым удобным. Ещё может быть, что Даллира права, и им известны детали операции, поэтому они тем более ждут нас в другом месте. От этой мысли я невольно улыбнулся. Мост был пройден чуть больше, чем за десять минут. Хоть и не без напряжения, но пройден без происшествий. Привлечь внимание гентов оказалось не так просто, как я думал, и это было хорошо. Оказавшись по другую сторону, мы значительно ускорили шаг, и вскоре вышли на просторную равнину, по левую руку ограниченную горной грядой. Наверное, где-то за ней и простирается наша цель. Однако, первым делом сейчас нам нужно было дойти до перелеска, скромно черневшего где-то вдалеке. Хоть здесь никого и нет, но на этой равнине мы как на ладони, и поэтому нужно было как можно скорее уйти с неё. Мы шли ещё около часа, а потом ещё столько же подготавливали место для ночлега. Мне показалось, что после перехода Даллира изменилась. Она не то чтобы стала грустна, но задумчива. Если я заводил разговор, мы общались, как обычно, но меня не покидало ощущение, что она что-то обдумывает. Что же, завтра нам в любом случае предстоит разговор. Когда мы легли спать, я задумался над тем, чтобы не выходить к контрольной точке, а сразу скрыться в лесах. Я решился на это, а дальше пусть будет то, что должно быть. 18 Моим планам не суждено было сбыться. Наутро я снова проснулся один. И вроде бы внутренний голос с первых моментов говорил мне, что всё в порядке, что она вот-вот появится, по логике я понимал, что еды у нас достаточно, и запасать её слишком много не имеет смысла. Я просто лежал и думал. Время шло, а она не возвращалась. Мне даже хотелось, чтобы меня наказали на такую беспечность — сенсоры переведены в режим ожидания и не показывают врага, а я лежу один в большом спальном мешке, такой беззащитный и беспомощный. Но наказание не последовало — нас точно ждали в другом месте. Поднявшись, я стал собираться. Мои мысли концентрировались только на одном: куда она направилась? И ответ был только один: она доложит о нашей контрольной точке и они помешают нам выполнить задание. Не хотелось верить в то, что она использовала меня для того, чтобы легко пройти через перевал. Но не могло же всё, что было между нами, быть сделано исключительно ради этого? Как хорошо, что я не поспешил со своим предложением забыть всё и сбежать. Теперь совсем не время для нежных чувств и желаний быть вместе. Я понял это. Я понял то, что теперь мой шанс всё узнать зависит только от того, насколько быстро я догоню её и успею ли я вовремя прибыть в назначенное место. Я должен быть там раньше. Осознав это, я закончил сборы за три минуты. Ел уже на ходу. Есть вероятность того, что кто-то уже идёт по моему следу. На всякий случай, напрямую к точке выходить нельзя. Там меня могут ждать, но это будет потом, а сейчас я двигался с максимальной скоростью. Было и то, что не укладывалось в мою версию — она ведь давно знала о точке сбора, но почему-то сбежала только сейчас. И зачем было переходить этот мост? Ведь в обратную сторону до её друзей ближе. Видимо, всё ещё оставались вещи, о которых она мне не сказала. Я шёл уверенно и быстро. Видимо, это Даллира привносила в мой поход частичку какой-то непринуждённости. Только с ней я мог позволить себе идти медленно и в некоторой степени даже неосторожно. Теперь я был сосредоточен и целеустремлён. Я видел лишь путь перед собой и уверенно двигался вперёд. Даже если засада поджидает меня раньше, я не сомневался в том, что сумею дать отпор. А может быть, я просто был зол на неё? Как будто бы то, что она ушла, было предательством. Не именно побегом, но предательством. Хоть я всегда говорил ей, что она свободна, не воспринял её уход как что-то должное. Вскоре тропа начала забирать вверх. Точка сбора оказалась высоко. Карта оказалась недостаточно точной, и добраться до места мне удалось не сразу. Сначала я прошёл немного ниже и упёрся в крутой склон, подняться по которому без специально снаряжения было невозможно. Мне пришлось возвращаться. В следующий раз я шёл правильно, но потом решил остановиться, потому что подумал, что именно эта тропа самая удобная с точки зрения организации засады и решил обойти. Пришлось круто подняться вверх, но оттуда моему взору открылась небольшая поляна, поросшая кустарником и небольшими деревьями, за которой сразу был обрыв, а дальше открывался потрясающий вид на тот самый артефакт, который местные называют Светом Юитена. Он действительно светился, и видно это было даже сейчас, когда Аитен хоть и вышел из зенита, но всё ещё был достаточно ярок. С этого ракурса артефакт представлял собой широкий невысокий купол, из которого, собственно, и исходил этот свет. Он был огорожен высоким забором, вокруг которого курсировали небольшие серые точки. В бинокль стало видно, что это роботизированная система охраны. Само собой, всё это было уже плодом творения мемонцев, которые лишь научились использовать Свет Юитена, но не управлять им, и не воссоздавать его самостоятельно. Теперь я не сомневался, что нашей целью был именно захват. С точки зрения близости к цели это место было вполне удачным для старта финальной стадии операции, но вот с точки зрения удобства подхода всё обстояло ровно наоборот — между поляной и куполом был лишь узкий проход между скал, за которым шёл крутой обрыв. Хотя, возможно, я и не знал всех подробностей. Я стал осматривать поляну, расположенную внизу, чтобы понять, почему выбрано это место, но ничего необычного не увидел. Заодно убедился, что засады нет. Враг, если он там, уже хоть как-то, но выдал бы себя. Я ещё раз сверился с картой, чтобы убедиться, что пришёл именно в то место, которое мне указал навигатор. Своей памяти я доверял безоговорочно, но тогда почему здесь пусто? И вдруг я заметил движение. Сначала даже не понял, что это, но это явно не походило на человека, который сидит в засаде и кого-то здесь поджидает. Потом я подумал, что кто-то из гентов забрёл сюда, пока, наконец, объект наблюдения не вышел на свет. Не могу в точности описать чувства, овладевшие мной, когда я понял, что это она. Мне хотелось радоваться, но я не знал, насколько это было бы правильно. И в первый момент я подумал, что она не одна. Я занял выжидательную позицию и принялся следить за тем, что она будет делать. Она просто осматривалась. В какой-то момент я понял, что она одна и прибыла сюда с той же целью, что и я — найти ответы на вопросы. И мы оба потерпели неудачу. Сейчас она как-то беспомощно опустилась на траву и склонила голову. Я не мог больше оставаться в стороне и спустился к ней. Это заняло у меня минут пятнадцать, но она, к счастью, за это время никуда не ушла. Она бросила на меня короткий взгляд, достаточный лишь для того, чтобы убедиться, что это я подхожу к ней, а после снова отвернулась. Я сел рядом, даже не зная, что говорить. Аитен всё больше спускался вниз, за горизонт, а мы продолжали сидеть и молчать. — Почему ты оставила меня? — наконец спросил я. — Я хотела узнать, кто ты и для чего ты здесь. — Без меня, да? — Без тебя. Мне было страшно. — Понимаю. Но не лучше ли это было сделать со мной? Она не ответила. Только положила мне на плечо свою голову. — Я хотела уничтожить это, — наконец сказала она, — спрятать, чтобы ты не нашёл. Чтобы всё осталось так, как было, Гас. Она подняла голову и посмотрела навстречу моему удивлённому взгляду. — Я боялась, что после того, как ты увидишь это, наша жизнь уже не будет прежней. — Какая наша жизнь, Даллира? Это не жизнь. Это даже не существование. Ты понимаешь это? Мы слоняемся по вашим лесам и не знаем, что делать. Тебя считают предательницей везде. А я и вовсе потерял память. Это нормально? Ты хочешь, чтобы всё оставалось так? — Меня простят. Если не в гарнизоне, то гентеи. Они узнают, что я ни в чём не виновата. Мы можем жить с ними. — Даллира, ты уверена, что они дадут мне жить? Я для них всех враг. — А ты изменишься. Ты сможешь, Гас! — Очень глупо. Я сам не знаю, кто я. Как можно думать, что они примут меня? Никогда не примут, я больше чем уверен. Они смотрят на меня со страхом и ужасом. И ты думаешь, это изменится? Нет. — Тогда мы будем скрываться здесь. — Неужели ты так сильно, — я немного помешкал, — любишь меня? После этого вопроса выражение её лица изменилось. Она стала грустной и как будто немного оскорбилась такой постановкой вопроса. А потом повернулась, ещё раз посмотрела мне в глаза и твёрдо сказала: — Да. Возможно, это у них так принято. Они так могут. Но я, признаться, не готов был к таким откровениям. Всё равно это было слишком спонтанно. Я не стал говорить ей, что она совсем меня не знает и что я скорее всего враг. Я просто обнял её, и мы поцеловались. На её лице выступили слёзы. — Но к чему теперь это обсуждать? — сказала она, — ведь здесь ничего нет. Даже никаких упоминаний о том, где нужно искать ответы. Гас, теперь мы можем быть вместе всегда, остаться. Тебя никто не заберёт отсюда, и помощь уже не придёт. Слишком много времени прошло. Зачем теперь об этом думать? Нам нужно уходить. Можно пойти на юг, там теплее, там проще охотиться и добывать еду. Мы можем там построить дом. — Как ты представляешь себе это, Даллира? Она снова ненадолго замолчала. — Я хорошо представляю, но ты, похоже, не готов. — Я объясню тебе. Это всё слишком близко и слишком спонтанно. Неужели ты забыла, кто я на самом деле? Я землянин. К тому же, я ещё не осматривал это место. — Я осмотрела, Гас. Здесь нет ничего. — Деревья осматривала? — В первую очередь. — И тоже ничего? — Ничего, — она покачала головой, в её взгляде промелькнула надежда. Я представлял, что всего одно моё слово — стоило только выразить согласие, и она расцветёт от счастья, станет снова радостной и беззаботной, мы снова будем вместе и теперь уже навсегда. И мне хотелось сказать ей это слово, очень хотелось, но что-то в глубине души подсказывало мне, что эта история ещё далека от своего завершения. Тяжесть невозможности что-либо узнать никуда не делась. Напротив, она как будто бы стала терзать меня ещё больше. От того, что я не знал, что делать. Я просто прошёлся вдоль кустарника и дошёл до обрыва. Сзади послышались её шаги. Я увидел то самое место, куда, очевидно, подходила та долина, сходящаяся в ущелье. Где-то вдалеке, уже ближе к куполу, я увидел решётчатые стены, внутри которых копошились генты. Дальше шла стена попрочнее, тоже сделанная из металла. — Зачем они держат их за забором? — тихо спросил я. — Всё ещё думают, что Свет Юитена сможет их излечить. — Что-то не очень похоже, — сказал я. — Они не перестают надеяться. — А что это за шары там летают? — Это летающие роботы из системы охраны. — Это вы их создали или они уже были здесь? — Нет. Здесь был только купол. Всё, что вокруг него, построили уже мемонцы. — Мы ведь можем переночевать здесь? — сказал я, глядя на то, как Аитен прячется за горами, а Юитен уже начинает светиться с другой стороны. — Конечно. Сюда точно никто не придёт. — А как же ваш летающий транспорт? На нём сюда можно добраться за минуту. — Они же не знают, что мы здесь, — она повернулась ко мне и провела своей ладонью по моей щеке, — но всё равно, конечно, лучше укрыться среди деревьев. Мы легли. И хотя я испытывал покой от того, что она снова оказалась рядом, не мог не думать о том, что мне делать дальше. Даллира, наверное, уже была уверена в том, что завтра мы сбежим, и с определённой стороны это было правильно. Возможно, так будет лучше для нас обоих, но как быть, если я однажды случайно всё вспомню. Конечно, до того момента всё будет отлично, потому что никто из землян не будет меня искать. Скорее всего, меня уже считают мёртвым. Но была и обратная сторона. Этот артефакт очень важен для Земли, а зная тамошние настроения, можно было уверенно заявить, что Мемону не в покое оставят. Её будут атаковать, пока не добьются своего — силой или хитростью. Когда это случится, мне точно не будет здесь места. Я не помнил точно, но был почти наверняка уверен в том, что предателей Империя уж точно не щадит. И хотя потеря памяти могла послужить оправданием, мне не становилось легче от такой мысли. Этой ночью мы были особенно страстными. Может быть, причиной тому была уверенность в том, что мы теперь всегда будем вместе. И спала она очень спокойно, видимо верила себе, доверяла и понимала, что если уж она тут всё осмотрела, то другие точно ничего не найдут. 19 Я не мог уснуть. Я всё думал и думал, пока, наконец, в тишине не услышал звуковой сигнал. Это был тихий, едва уловимый звук, чуть ниже писка, исходивший откуда-то из глубины чащи. Я встал и уже одним только шелестом спальника заглушил его. Пришлось остановиться, чтобы вновь услышать. Не тратя время на одевание, я направился на звук. Он исходил от земли между двух деревьев. Неудивительно, что я не слышал его днём. Даже шелест листьев легко его заглушал. Он начинал звучать громче по мере моего приближения. Это давало основания думать, что до меня его здесь не было. Возможно, то непонятное устройство, которое я нашёл вместе с навигатором, было ключом к появлению сигнала. Это было чем-то похоже на небольшой овраг, на краю которого стояли деревья. Ничем не примечательная яма, если бы не этот сигнал. Она уже давно поросла травой. Я взял рукой большой кусок дёрна и стянул его вниз. Моему взору открылась металлическая поверхность. В первый момент я даже не совсем понял, что это и как оно могло здесь оказаться. Я продолжал оттаскивать траву и землю, и вскоре мне начало казаться, что это устройство мне знакомо. Я даже интуитивно нашёл потайной рычажок, активирующий консоль управления. Отвлёкшись на минуту, я выглянул из оврага, чтобы убедиться, что Даллира спит. После я вернулся к устройству. Возможно, от того, что я найду внутри, моя память пробудится. Сложно описать степень волнения, которую я испытывал, сидя перед ним. Я замер, прежде чем открыть консоль, боясь того, что мне предстоит узнать. Наконец я сделал это. Интерфейс был схож с тем, который был у компьютера, управляющего спасательными капсулами, и я в первый момент подумал, что найду кого-то внутри. Но потом выяснилось, что аппарат этот не спасательный, а грузовой. Но мне было ещё не до конца понятно, как этот груз смог сюда попасть. Судя по тому, как он порос травой, произошло это очень и очень давно. Мне на помощь пришёл встроенный компьютер. Над консолью светился дисплей, на котором в данный момент находилась информация о ходе загрузки системы. Сразу после этого автоматически запустилось сканирование личности. Система распознала меня спустя секунду и начала пересылку данных. В этой паузе я подметил, как повезло системе — сам я уже давно не могу узнать, кто я, а ей это удалось сделать так легко. — С прибытием, господин Гас, — произнёс синтетический компьютерный голос, — снаряжайте ваших людей в соответствии с инструкциями и приступайте к выполнению операции. — Что? Я не знаю никаких инструкций, — сказал я, одновременно с этим пытаясь найти на консоли кнопки, значение которых мне покажется знакомым. — Если вам неизвестны инструкции, кликните по пункту дополнительного распознавания. Возможно, система с кем-то вас спутала. Как будто ощущая мою беспомощность, машина подсветила нужную пиктограмму. Сканирование запустилось вновь, а я думал об абсурдности происходящего. Даже система знает, кто я, более того, ждёт от меня каких-то действий. А я, как беспомощный котёнок, инстинктивно тыкаю пальцем в какие-то пиктограммы, не в силах даже понять, чего она от меня хочет. «Обнаружено повреждение мозга» — всё так же скупо на интонации сказал компьютер. Я оживился. Это уже было похоже на корректную работу. «Излечение возможно. Приступаю». Последние его слова начали меркнуть. Все звуки в мгновение отдалились. Мои уши наполнил тонкий протяжный звон, но он был как бы поверх этой тишины. Возможно, слышать его мог только я. В глазах у меня потемнело. Мне стало душно. Я пытался выдохнуть, но этого было недостаточно, и я снова и снова повторял попытки сделать это. Как будто мои лёгкие работали только на вдох. И казалось, что я вот-вот не смогу делать даже и этого. Не знаю, сколько времени прошло, возможно, несколько секунд, но по ощущениям не меньше часа. Я открыл глаза, всё так же сидя перед этим монитором системы, извещавшей о том, что медицинская операция по восстановлению сознания выполнена успешно. Я и сам это уже понял. Я помнил всё. Я знал всё, что должен был знать. Подробности нашего задания, вероятные причины краха высадки. Я даже знал эту капсулу. Она была здесь очень давно. Наша высадка была не первой попыткой землян вторгнуться сюда, на Мемону, чтобы овладеть древним артефактом неких мифических существ, по легенде имевших высочайший уровень развития. Нас не особенно просвещали по этому поводу, отчасти из-за того, что самим нашим учёным было мало что об этом известно. Мы знали лишь, что местные сами не разбираются в этой технологии и не умеют её использовать. Если бы это было так, наша высадка вообще была бы абсурдом, поскольку энергия, созданная первыми жителями Мемоны — в науке их просто так и называли «Первые», как у нас, так и у мемонцев — была сильнее всех наших технологий. Именно на ней было построено их оружие. Я вспомнил это только сейчас. Нас предостерегали беречься от него. Нам даже рассказывали о яде, и, кстати, в нашей аптечке было противоядие, только спрятано было в особой секции. Я инстинктивно до этого не додумался. К счастью, яд не был смертелен. Я сейчас представлялся себе человеком, обладающим обширной библиотекой, которую всю разом загрузили в его мозг. И вот теперь я мысленно блуждал по своей памяти, как тот самый библиотекарь среди ровных рядов шкафов, заполненных книгами. Я сразу вспомнил, что Свет Юитена это защита. Планета находится в особой сфере, чем-то напоминающей силовое поле, однако действующей очень избирательно и очень непредсказуемо. Сами мемонцы из-за неё имели большие трудности с выходом в космос. Она действовала нелогично, подчиняясь неведомым законам первых, которые нам известны не были. Лишь один принцип удалось уловить сравнительно точно — при сбрасывании человека без обмундирования вероятность срабатывания сферы ниже, именно поэтому оружие доставлялось отдельно. Мемона была давно забытой колонией людей. Её создала группа исследователей, которую считали пропавшей. В последствии выяснилось, что они не желают примыкать к метрополии и к тому же обладают мощным артефактом. Естественно, что их было решено взять силой. И наша задача, моя в частности, именно в этом и состояла. Но мы уже не были молотом, выбивающим закрытую дверь. Таковы были прошлые высадки, не увенчавшиеся успехом. В определённый момент одна из дальних научных экспедиций нашла другой важный артефакт. Учёным Земли удалось расшифровать записи его создателей, среди которых оказались описания и других творений, в том числе того, что находилось на Мемоне, и теперь мы знали, как пользоваться Светом Юитена, в отличие от тех, кто сейчас живёт на этой планете. У него была обширная подземная часть, представлявшая собой мощный генератор энергии, питавший защитную сферу, и именно его нам предстояло отключить. Тогда их оборона осталась бы без фундамента, и взятие планеты под контроль стало бы делом времени. Наша высадка тоже окончилась весьма плачевно. Я был одним из пассажиров боевого судна Витязь-122, которому не удалось пройти защиту, но удалось десантировать нас — основную группу. В нашу задачу входила перегруппировка, распределение ролей, обнаружение снаряжения, оставшегося ещё с прошлой высадки, и только если всё сложится отлично, атака. В противном случае — выживание, партизанская война и ожидание помощи. По основному заданию нужно было проникнуть под купол. Это было весьма и весьма непросто. Мемонцы позаботились о его защите. Они создали боевых дронов, питавшихся энергией, выделяемой им. Уничтожить их было практически невозможно ввиду примитивного строения и возможности полного восстановления Светом Юитена. Но и против них нашлось оружие, которое было способно вывести их из боя на значительный промежуток времени. Наша группа должна была разделиться на несколько частей. Кто-то должен был прорываться внутрь купола, а остальные — прикрывать от дронов и мемонского гарнизона. После, там внизу, мы должны были открыть замок, созданный первыми жителями Мемоны. К счастью, в этом не было трудностей, если знаешь ключ, который очень кстати был описан в летописях, найденных земными учёными. Таким образом, силами одного небольшого отряда можно было обеспечить полномасштабную высадку десанта и захватить целую планету. Снаряжение для всех бойцов и содержал этот контейнер. Я ознакомился с номенклатурой, хотя всё прекрасно помнил и так. Лазерная снайперская винтовка, мощная ракетница, боевые костюмы, множество всевозможных гранат, автоматы и много чего ещё. Что касалось боевых костюмов, то их защита была сугубо номинальной — энергия Света Юитена пробивала любую броню, но в плане мускульного усиления, необходимого для переноса снаряжения, они были незаменимы. Да, если даже просто вообразить мощь технологии, на которой построен Свет Юитена. Правители Мемоны промывают мозги жителям своими мирными устремлениями, но они мирны лишь до тех пор, пока не научатся использовать всю мощь этого артефакта. Благодаря ему они смогут противостоять даже Земной Империи, с которой неизбежно столкнутся при попытке освоения космоса. Надеюсь, мне удастся объяснить это моей спутнице. Я ощущал чувство долга, которое смешивалось с горечью того, что я бессилен что-либо сделать в одиночку. Но теперь я не мог бездействовать. Нужно было что-то сделать. И в моей голове родился план. После ещё одного просмотра списка я утвердился в своём намерении действовать. И в этот момент, вспомнив свою новую жизнь, я подумал о Даллире. Смог бы я дойти сюда, если бы не она? Возможно, если бы я знал всё, что знаю теперь, мы не были бы с ней вместе. И возможно, что, не лишись я памяти, я бы погиб по пути. А если взглянуть на всё это с её стороны? Она привела врага на контрольную точку, откуда должно было начаться завоевание их планеты. Получается, что она доверилась мне зря. Я действительно враг, действительно опасен и прибыл сюда не просто выкрасть секрет, а захватить целую планету. Но ещё больше я боялся того, что я теперь должен сделать с ней. Что я буду говорить ей? Я не хочу потерять её, и поэтому сделаю всё, чтобы её уговорить! Я подумал, что если мой план сработает, я скажу командованию, что она помогла мне — а ведь это так и было — и, учитывая, что они тоже люди, а не представители другого вида, нам разрешат быть вместе без особых вопросов. Это было бы достойной наградой для меня. Да, такой план был вполне реален. Но как она к этому отнесётся? Как она воспримет то, что при моём успехе их планета станет частью Империи. Мой план был хорош. Благодаря знанию соотношения здешних сил я смогу всё сделать в одиночку. К примеру, автоматические ракетницы не требуют постоянного контроля, но могут выводить из строя защитных дронов, прикрывая моё наступление. Да и зная плохую подготовку даже местной элиты, я понимал, что смогу уверенно ей противостоять. Тем более, что в действительности я был не один. Не знаю, сколько я просидел так, курсируя по своим воспоминаниям, и давно ли она следила за мной, но только сейчас я услышал её осторожные шаги. Она уже была одета, и в руке у неё было оружие. Она всё поняла. На её лице был страх, правда не знаю, что пугало её больше — то, что я действительно враг, или то, что мы не сможем быть вместе. Лично я боялся больше второго варианта, даже несмотря на то, что всё осознал. — Гас? — тихо спросила она. — Да. Это фамилия, — тихо сказал я, — меня зовут Дэниел, — я повернул голову в её сторону. — Дэниел Гас. — Да. Офицер специального подразделения войск планетарного десанта. Она испугалась. Казалось, что если я сейчас шевельнусь, то она выстрелит. Даже несмотря на то, что я не просто не вооружён, но ещё и раздет. — Я безоружен, — тихо сказал я и показал ей пустые руки, — ты и сама видела мой автомат там, около костра. — Видела, — неуверенно сказала она. — Ты не могла бы опустить? — я указал на излучатель. — Хорошо, — ответила она, выполняя мою просьбу, — ты всё вспомнил, да? — Это хитрое устройство умеет вправлять мозги. — И что ты теперь будешь делать? — Я должен был прийти сюда не один, а с отрядом. И с нами должны были взаимодействовать ещё хотя бы два отряда. Но здесь только ты и я. Нам нужно поговорить. — Хорошо. Разговор намечался тяжёлый, но время у меня было. Для того плана, который я замыслил, хорошо бы подошли утренние сумерки, а до них ещё было время. Я не знал, с чего начать. Ещё недавно такая проблема вряд ли бы встала между нами. Но в этом «недавно» мы были любовниками, а теперь формально враги. — Ты прибыл за ним? — не выдержав, спросила она. — Не совсем так, Даллира. Я прибыл за всей планетой. Она тяжело вздохнула от страха, овладевшего ей. — Ты ведь знала, что Свет Юитена это ключ к Мемоне. Без него вы не смогли бы так долго сдерживать землян. Ведь вы в окружении сейчас. — Я знала об этом. — Просто не хотела говорить мне, верно? — Я ничего не хотела говорить тебе. Я боялась, что ты вспомнишь. — Мы всё ещё можем быть вместе, Даллира, — сказал я без лишних проволочек, — ты хочешь этого? — Да. Она сказала тихо, однако в этих словах я почувствовал искренность. — Если я выполню задание, меня наградят. Очень хорошо наградят. Я могу сказать, что ты мне помогала. Что мы сделали это вместе с тобой. Учитывая, что ты тоже человек, нам разрешат быть вместе. Она слушала меня, с горечью закрыв глаза, после чего на её щеках появились следы от слёз. — Мы будем вместе, Даллира, я обещаю тебе. — Ты ведь можешь всё это оставить. Как будто бы тебя здесь не было. Закрыть и забыть. Мы можем уйти, — тихо сказала она, — просто уйти теперь. Ты ведь не выполнишь это один. Меня о помощи даже не проси. Я не смогу. Тебя одного убьют, ты их недооцениваешь. Я ненадолго задумался. Но не над тем, чтобы отступить, а над тем, как уговорить её. — Как ты себе представляешь нашу жизнь здесь? Мы будем вечно скитаться по этим лесам и прятаться от твоих врагов и от твоих друзей? Они ведь никогда нас не примут — посмотри правде в глаза. Это вы для имперского совета люди, потому что он когда-то вас отсылал на эту планету. И твои предки жили когда-то на Земле. Но вы к нам относитесь совсем по-другому. Вы считаете нас порождением зла, потому что мы потребовали от вас законного подчинения. Вы всего лишь колония, о которой долгое время не знали. — Ты говоришь, как все земляне, Дэниел. Нельзя так. Если мы захотели свободы, неважно кто мы, люди или не люди — мы имеем на неё право. — Вы хорошо имеете на неё право, спрятавшись под своей сферой. Гораздо сложнее было бы это право отвоевать, да, Даллира? — Как маленькой колонии воевать с целой империей? Стоит убрать сферу, и наша планета будет захвачена. У нас не будет ни единого шанса. — У вас и так его нет. За мной придут другие. Ты не представляешь себе мощь Света Юитена. Его ценность даже не столько военная, сколько научная. Он может нести в себе знания. Он может быть ключом к решению многих проблем. Это не просто реактор, работающий по неизвестному принципу. Это достояние. А вы пытаетесь его узурпировать. Позиции Империи в этом плане кажутся мне более честными. — Ты думаешь так, потому что тебя с детства приучили так думать. Те, кто жил на этой планете до нас, строили его не для этого. Не для войны, а для мирных целей. — Хорошо. С его помощью можно построить мощные колонии, укрепить позиции Империи в галактике. Такой способ применения тебя тоже не устраивает, Даллира? — Чьи это будут колонии? Ваши? — Я думаю, уместнее говорить наши, Даллира, потому что ты тоже человек. И по сути, ситуация здесь абсурдна. Просто кто-то не хочет отдавать власть — уж лучше руководство на одной маленькой планетке, чем подчинение колоссальной империи. Если бы ваши учёные разгадали секрет Света, ваши правители не задумываясь пустили бы его в ход против землян, и не верь в то, что они сами миролюбивы. Это до тех пор, пока он остаётся для вас загадкой. Из-за эгоизма этих людей страдаешь и ты, и все остальные — те несчастные, которые бродят там. Которых собирают в загон, как скот, неизвестно для чего. Вот какова ваша правда. Она жестока, ужасна и абсурдна, Даллира. — Я не руковожу планетой и не могу заставить их сдаться. — Верно. Их не заставляет сдаться даже то, вы несёте потери, и они будут только расти. Теперь земляне порядком разозлились. На этой планете будет очень плохо, когда они её захватят, очень плохо, Даллира. И поверь, когда они доберутся до нас, а они доберутся до нас, нас с тобой не пощадят, а напротив, уничтожат. — Я лишь хочу, чтобы всё оставалось, как было. Мы ведь можем остаться в стороне с тобой, — взмолилась она, — обещаю, нас никто не найдёт. А потом они примут тебя. — Да, Даллира. Если по-другому быть с тобой нельзя, то пусть будет по-твоему, — ответил я. — Ты ведь не лукавишь? — спросила она слегка обнадёженным тоном. — Нет, Даллира, всё так и будет. Если по-другому нельзя, то пусть будет так. Я страстно обнял её, и мы слились в поцелуе. Я обнимал её, продолжая сжимать крепче. Больше чем уверен, тот момент, когда мои объятия превратились в захват, она даже не заметила. Закончились они тем, что я сомкнул руки у неё за спиной и защёлкнул их её же наручниками. Я приготовил их заранее — почему-то знал, что этот разговор закончится именно так. Бесполезно было уговаривать её и сотню раз логически обосновывать всё то, что я задумал. На её лице вырисовалось недоумение, злость, обида. Я закрыл глаза, чтобы не видеть. — Прости меня, Даллира, но я должен. Мы будем вместе в любом случае, обещаю. Я всё сделаю сам, просто не мешай мне. Я расскажу о твоей помощи, и тебя примут. Я уверен в этом, я ведь знаю землян. Я сам с Земли. — Нет, Гас, не надо, прошу, пожалуйста. — Это я прошу тебя, Даллира, подожди. Я крепко сжал её за талию и прижал к себе. — Нас не оставят в покое здесь. Ты поймёшь меня после, а сейчас просто доверься мне. Я вернусь за тобой, после того, всё как сделаю. — Нет, Гас, нет, — она заплакала, — неужели ты отнимешь у меня это? — Ничего я у тебя не отниму, глупышка, — нежно сказал я ей на ухо, — напротив, я дам тебе многое. Я дам тебе новую жизнь. Без этих скитаний, без обороны, без обиженных гентеев и плохо понимающих учёных. Тебе не нужно будет служить в армии и защищать тех, кто этого не достоин. У нас всё будет по-настоящему. Я усадил её на траву. Она даже не сопротивлялась, хотя могла ударить меня ногой. Её и без того приятно пухлые губы ещё больше надулись. Ей даже шло это выражение обиды, жаль, причина была совсем-совсем не мирная. Не банальная ссора между любовниками, а начало финальной стадии боевой операции, которая изменит жизнь этой планеты раз и навсегда. — Я вернусь за тобой, правда. Обещай, что дождёшься меня. Она молчала. — Ты будешь здесь в безопасности. Только прошу тебя, пожалуйста, не ходи за мной, не пытайся мне помешать. Я крепко поцеловал её в губы, а после склонился над её ухом и сказал всего лишь четыре слова: — Я люблю тебя, Даллира. Она ничего не ответила, и лишь её лицо приняло вид потерянности. К счастью, выбирать ей не придётся. Я сам всё сделаю, а она будет ждать меня здесь. Отбросив все сомнения, я устремился к контейнеру. Я уже знал, как его активировать. После этого земля вздыбилась, и передо мной предстал целый арсенал. Первым делом я облачился в броневой костюм, снабжённый силовым модулем. От излучателей он вряд ли спасёт, но если кто-то решит использовать пулю, мне можно будет не бояться. Чего мне требовалось много, так это гранат. И не столько осколочных, сколько дымовых и световых. Именно с их помощью я буду руководить своей армией. Большая ракетница, имевшая двадцать зарядов, была довольно громоздкой. Вряд ли без костюма с возможностью мускульного усиления можно было бы её использовать. Я приспособил нож на одно бедро и пистолет-пулемёт для ближнего боя на другое. Спинной подвес я снарядил штурмовой винтовкой с боекомплектом — это будет моё основное оружие. Лазерную винтовку я только приготовил — она потребуется мне лишь на второй стадии операции. Рядом с ней я положил ускоритель, который легко можно интегрировать в мой костюм. В совокупности с мускульными усилителями это позволит мне пролететь нужное расстояние. Взяв собой ракетницу, запасной боекомплект и гранатомёт, в который кроме обычных гранат зарядил две вспышки, я выдвинулся вперёд. Я ещё раз тщательно представил всю операцию и убедился, что мне одному с помощью моей новой армии удастся заменить несколько групп. На худой конец, если что-то не удастся, у меня достаточно снаряжения для того, чтобы занять оборону, а после вместе с Даллирой отступить. Уходя, я лишь посмотрел на неё ещё раз. Она ответила мне взглядом, наполненным бессильной злобой. Сейчас я не смогу ей ничего объяснить — я это понял. Возможно, когда-нибудь потом, когда мы вдвоём будем здесь же, на Мемоне, нежиться на том самом пляже, на котором я высадился, она всё поймёт, и тогда мы будем вместе навсегда. А пока ей нужно было дать мне время. Я взобрался на то самое место, куда пришёл в самый первый раз. Отсюда открывался отличный вид на мою цель. Я быстро и ловко развернул ракетницу в боевое положение и задал целями охранных дронов. Теперь мои навыки не были случайными — я отлично понимал всё, что делаю, правда, признаться, за то время, пока у меня отсутствовала память, я успел от них отвыкнуть. Всё было готово к началу. Я сделал глубокий вдох и сконцентрировался. Одно движение, и уже нельзя будет ошибаться. Судьба всей мемонской кампании сейчас зависит от моих действий, равно как и моя собственная жизнь. Резко выдохнув, я приступил. И первым делом нужно было выпустить наружу мою армию. Я взял гранатомёт и прицелился в решётки, сдерживавшие гентов. К сожалению, частью моих новоиспечённых солдат придётся пожертвовать, но куда больше выгода, которую принесут мне те, что останутся в живых. Тихий выстрел разорвал предутреннюю тишину. Спустя несколько секунд раздался мощный взрыв, полыхнуло пламя, и они устремились наружу. Чтобы избежать лишних потерь моего личного состава, я очень быстро сделал ещё два выстрела для того, чтобы пробить брешь в воротах, окружавших купол. Она получилась небольшой, но, думаю, гентам удастся пробиться внутрь. Конечно, я знал, что Свет Юитена и так привлечёт их внутрь комплекса, где гарнизону сложно будет с ними сражаться из-за их особенного отношения. Заменив боеприпас, я на всякий случай выстрелил вспышкой внутрь периметра, чтобы дать моим бойцам новый ориентир. Всё, что происходило дальше, превзошло мои самые смелые ожидания — гентам легко удалось пройти внутрь, где они устроили бойню. Солдаты гарнизона вынуждены были забыть о братском отношении, и это тут же подтвердилось множеством вспышек, однако, они не останавливали толпу, а только раззадоривали её. Казалось, что все, кто находился в проклятой долине, устремились внутрь. В первый момент серьёзную опасность для моей армии представляли защитные дроны, но как только их активность усилилась, по ним тут же отработала ракетница. Над куполом замерцали вспышки, после чего в воздухе не осталось ни одной цели. Преимущества наших технологий были на лицо. Убедившись, что короб для зарядов пуст, а все ракеты находятся в боевом положении, я перезарядил установку и переключил её в режим подавления: если один из дронов вдруг поднимется вверх, его ждёт незавидная судьба. Когда я спустился вниз, Даллира была очень зла. Она бросила на меня беглый взгляд, когда я приготовил ускоритель винтовку и тут же отвернулась. Она чувствовала боль народа, который считала своим, но я-то знал, что потом она всё поймёт. — Это для нашего блага, Даллира, — лишь сказал я ей, перед тем, как уйти. Лазерная снайперская винтовка была длинной и изящной. Излучатель находился в глубине конструкции, похожей на ствол, а на деле являвшую собой хитрую оптическую систему, усиливавшую лазер и делавшую его более точным. Именно поэтому она так была похожа на стандартное огнестрельное оружие подобного класса. Закрепив ускоритель на пояснице, я вышел на точку атаки. Взглянув в прицел, я убедился, что бойня в самом разгаре и её интенсивность не спадает, затем определил самый удачный сектор для десантирования. Он был далеко от места главных событий. Гарнизон уже был поднят по тревоге, и сконцентрировался в передней части периметра. А дальше я увидел только двух часовых. Они были на взводе, но у них был приказ не покидать позицию, и они его выполняли. Два тонких зелёных луча поочерёдно соединили конец ствола винтовки и их головы, после чего оба упали. Два нажатия на кнопку — две смерти. В этом плане лазер был очень удобным оружием, а то, что позиция стрелка ночью была очень заметна, сейчас не играло роли — гарнизону было не до меня. Возможно, были те, кто заметил атаку, но они ничего не могли сделать. Я потратил ещё несколько секунд на то, чтобы убедиться, что в темноте нет никого, кто смог бы атаковать меня во время десантирования. Я отошёл назад, чтобы разбежаться. — Ты всё ещё можешь остановиться! — донеслось у меня из-за спины, — я прощаю тебе это, давай уйдём прямо сейчас. Я обернулся. Казалось, она и за зрительными сенсорами костюма видит мои глаза, настолько искренне она смотрела на меня сейчас. Я отдал команду на деактивацию маски, и броневой лист, закрывавший лицо, отошёл вверх. — Я вернусь за тобой, обещаю, — тихо сказал я. — Не уходи, прошу тебя. — У меня нет выбора, Даллира. Не пройдёт и часа, как мы снова будем вместе. Доверься мне. — Пожалуйста, — по её щекам текли слёзы. — Я люблю тебя. Я подтолкнул броневой лист рукой, и он лёгким движением вернулся в боевое положение, а я разбежался и прыгнул с обрыва вперёд. В момент, когда я отталкивался, сработал ускоритель, и я взмыл вверх. Ощущение полёта придало мне лёгкость и уверенность. Да и взгляд на действие сверху убедил меня в том, что всё идёт как надо. Гарнизон оттеснил гентов обратно к бреши, но было ясно, что долго сдержать их не удастся. Мои солдаты расширили проделанный ход, и наступали всё интенсивнее. Заметил я и охранных дронов. Сверху они выглядели как синие точки, лежавшие на земле и ограде периметра. Их системы вбирали в себя энергию Света Юитена, чтобы восстановить работоспособность. Но это займёт время, а потом моя ракетница снова их уничтожит. Всё шло отлично. Я спланировал ровно в то место, куда и хотел. Теперь я помнил множество тренировок, на которых навык такого, как мы его называли, локального десантирования, был отработан в совершенстве. На вышке лежало два тела, а в округе не было никого — лишь по другую сторону купола кипел бой. Выстрелы и крики подпитывали меня, сердце начинало биться чаще, а внутри появлялся боевой кураж. Я сбросил ускоритель на вышку и спрыгнул вниз. Вооружившись автоматом, я двинулся вперёд вдоль конструкции, которую мы называли оправой купола — по сути это и было здание станции, генерировавшей защиту. Мемонцы уже пристроили к ней свою, дополнительную часть, и к счастью, её планировка была мне известна, благодаря орбитальной разведке, много раз просветившей это здание, хоть и ценой дорогостоящих аппаратов, которыми из-за защитной сферы приходилось жертвовать. Из всех выходов мне нужен только один — тот что почти прямиком вёл к посту охраны. Пробравшись туда, я смогу парализовать работу станции и остаться со Светом Юитена наедине. Первый мемонец выскочил на меня очень неожиданно, но через долю секунды уже лежал, сражённый пулей. Я понимал, насколько недооценивал свои навыки стрельбы. Теперь, когда я всё помнил, мои действия были похожи на работу робота. Хладнокровно, быстро и точно. Стоило только кому-то появиться в зоне поражения, или даже просто мелькнуть за укрытием, как я тут же уничтожал его. За небольшим поворотом оказался пост, где мемонцы держали оборону. Кто-то, очевидно, переговаривался с координационным центром. Не знаю, что говорили на том конце, но на этом кто-то лишь кричал что-то о том, что им не удаётся оттеснить врага, что приходится наносить гентам большие потери, что из-за вспышек и взрывов сюда скоро придёт толпа, которая отгорожена в том проклятом ущелье. Это было мне на руку. Одновременно с этим я узнал, что им удалось выставить заслон и по большей части не пустить их внутрь, но ситуация всё равно была крайне нестабильной. Удачнее момента для действий дожидаться не стоило. Я достал гранату, снял её с предохранителя и нажал на кнопку активации. Несмотря на то, что по описанию это выглядит долгим, подобный жест займёт в умелых руках меньше секунды. Я бросил маленький продолговатый цилиндр в сторону поста. Взрыв был громким даже на фоне царившего хаоса. Ко мне устремилось сразу несколько гентов и взоров мемонцев. Учитывая, что мне осколки моих же гранат были не страшны, я бросил ещё несколько, чтобы расчистить пространство вокруг себя, и одновременно нейтрализовать тех, кто мог меня ранить. Всё заняло лишь несколько секунд, после чего две дымовых гранаты погрузили пространство в туман. Я бросил вспышку в другую сторону и ощутил, как активность там повысилась. Быстро войдя внутрь, я заблокировал дверь изнутри. Теперь гентам до меня не добраться. Ещё несколько минут, и мемонцы тоже не смогут это сделать. Моя операция вошла в предпоследнюю фазу, как плазменный нож стандартную броню — легко и быстро. Всё проходило даже проще, чем я рассчитывал. А с этого момента я и так должен был быть почти один, поэтому трудностей не предвиделось. Я устремился к посту охраны. Союз с гентами уже не требовался — мне нужна была более совершенная армия. Овладевание постом охраны я начал с того, что бросил вспышку. Сначала она привлекала к себе внимание коротким сигналом — это было сделано специально, чтобы все взглянули на неё — а после ослепительный свет вывел всех из строя. Этого было достаточно. Из четырёх человек, находившихся там, пришлось убить только одного. Пока я надевал наручники на женщину и двух мужчин, он уже пришёл в себя и был готов выстрелить. Но я сделал это раньше. Все они носили примерно такую же форму, как и Даллира, только она была не полевой, а скорее парадной. И их очень расстроило моё появление. Женщина вообще чуть было не впала в истерику и начала кричать, но бесполезно. Я заблокировал дверь. — Всё кончено, — сказал я, активировав автоперевод системами костюма. Неудивительно, что сотрудничать со мной никто не хотел, но это и не требовалось. В интерфейсе их компьютеров я смог разобраться и так. Нас обучали тому, что было известно об этом, но решающим фактором было то, что они тоже люди и мыслят похожим образом. Разобраться в системах каких-нибудь инопланетян из средних секторов галактики было бы невозможно без целого штата учёных. Я почти без труда нашёл интерфейс управления дронами. К этому моменту в моих ракетницах, скорее всего, кончились заряды для подавления, и поэтому они скоро станут актуальны. Я назначил врагами любые движущиеся цели. Страшно было даже представить, какая новая волна резни начнётся снаружи. Конечно, мемонцы знают слабые стороны своих машин и смогут им противостоять, но им уж точно будет не до меня. Ну а уж участь гентов и вовсе незавидна. По сути, неважно, умрут они сейчас или потом, когда здесь высадятся земляне. Обезумевшие мемонцы ведь не дроны — им не скажешь, кто свой, а кто чужой. Земляне будут вынуждены уничтожить большую часть, чтобы обеспечить безопасность в этом районе. Следующим моим шагом была блокировка всех дверей, кроме тех, что понадобятся мне для прохода в самое сердце станции. Закончив с этим и убедившись, что никто из нейтрализованных мною мемонцев не сможет высвободиться, я выдвинулся вперёд. Медлить было нельзя. У меня был практически прямой коридор, и вскоре белое искусственное освещение базы стало иметь всё более ярко выраженный синеватый оттенок. Наверное, это было из-за того, что я приближался к источнику Света. Это чувствовалось даже по внутреннему пространству артефакта. Несмотря на то, что мемонцы подражали в строительстве своих объектов первым жителям этой планеты, отличить настоящее произведение было нетрудно. Нынешние мемонцы делали всё как-то грубее. Сейчас во всех деталях отделки появилось некоторое изящество, хотя на первый взгляд это был обычный коридор. Я шёл вперёд всё осторожнее. По логике, здесь должна была быть охрана, но, похоже, вся она уже была вызвана наружу ещё до моего появления. Окончательно убедившись в этом, я пришёл к выводу, что мемонцы чересчур уповали на защиту дронов. Сейчас, когда роботы не помогали им, огневой мощи тех, кто находился снаружи, оказалось недостаточно, и пришлось задействовать внутреннюю охрану, что, конечно же, было мне на руку, хоть я этого и не планировал. Я приближался к центру. Здесь я ориентировался лучше, потому что исходный артефакт был хорошо мне знаком по плану, расшифрованному учёными. Наконец я оказался в том месте, где и генерировался купол, а вместе с ним и защитная сфера мемоны. Это было просторное большое помещение. В его центре находился луч света, который шёл вверх от небольшого многогранного призматического устройства и рассеивался ближе к куполу, как будто питая его. Сам купол представлялся мне сделанным из какого-то особого стекла, так сильно освещавшегося светом. Возможно, так оно и было. Я припомнил, как нам говорили, что он представляет собой нечто вроде линзы, усилителя. Небольшое прикосновение к одной из граней устройства, которое было чуть выше меня, вывело на одну из зеркальных сторон множество светящихся символов, представлявших собой пиктограммы управления. Определённая комбинация символов активировала специальный подъёмник, ведущий вниз, в сердце этого артефакта. Возможно, для первых жителей Мемоны нажатие определённой последовательности этих символов и было чем-то очевидным, но ни землянам, ни нынешним обитателям этой планеты не было бы ничего понятно без дополнительной инструкции. Эти символы не вызывали у нас никаких ассоциаций, и их здесь было великое множество, поэтому, случайно угадать комбинацию было невозможно. Я уверенно активировал последовательность около двадцати символов. Это был даже не пароль, а пиктограммы интерфейса. Нас в него не посвящали по понятным причинам, да и обычном солдату куда проще было выполнить последовательность из нескольких однотипных действий, запомнив лишь очертания символов. Сработало. Круглая платформа, находившаяся между мной и этим зеркальным многогранником, слега опустилась вниз, а после поднялась, обозначив себя, и дальше на консоли управления высветились другие пиктограммы, которые уже непосредственно управляли этим подъёмником. И вдруг я услышал неуверенный окрик: — С-стоять! Так же неуверенно следом за ним щёлкнул затвор какого-то огнестрельного оружия. Я обернулся и увидел человека в белом лабораторном халате. Он был высокого роста, но щуплый, гладко выбрит и в целом довольно ухожен, вот только взгляд его сквозь линзы аккуратных очков, был очень неуверенным. По краям его лысого темени были довольно длинные кудрявые волосы с обширной проседью, которые спускались почти до плеч. В руках у него было оружие, чем-то напоминавшее штурмовую винтовку, но не излучатель солдат гарнизона. Оно и понятно — использовать энергию Света Юитена во внутреннем пространстве станции было нельзя из-за возможности нанести артефакту серьёзные повреждения. — Отойдите от цилиндра, — заикаясь, сказал он, нервно почесав нос, что вызвало у меня улыбку, которую он не видел из-за маски. — А то что, профессор? — я намеренно говорил зло и громко, уверенно поворачиваясь к нему. — Я выстрелю. — Выстрелите? Во что? В ваш ненаглядный артефакт или в меня? Профессор и сам понимал весь абсурд этой ситуации. Почему-то у меня сложилось впечатление, что он тот самый учёный, о котором мне рассказывала Даллира. — Вы надеетесь повредить мою броню? По-моему ваше оружие даже не заряжено. И профессор, только что сам передёрнувший затвор и заславший пулю в патронник, засомневался, что вызвало у меня на лице широкую ухмылку. — Я пошутил, профессор, — сказал я, увидев его замешательство, — но стрелять я бы вам всё равно не рекомендовал. Я уверенно подошёл к нему и лёгким жестом забрал у него оружие. — Не бойтесь, от меня вреда будет меньше, чем от этой штуки, — сказал я. Я делал это с видом взрослого, отбирающего у ребёнка зажигалку, которой он хотел воспользоваться, но боялся обжечься сам. — Как вы узнали комбинацию? Как вы разобрались в управлении? — как-то беспомощно спросил он, понимая, что всё уже кончено. — Скажите, профессор, вы готовы добровольно отдать это артефакт землянам? — Но вы… Вы же будете использовать его… — Для экспансии, профессор, для экспансии, — уверенно ответил я, — для звёздной экспансии и процветания нашей Империи. Заметьте, я даже при условии того, что вы фактически мой враг, говорю «нашей». А вы думаете, ваши мемонские хозяева хотели использовать его как-то по-другому? Нет. Стоило ради интереса рассказать вам принцип действия, чтобы посмотреть, как они им распорядятся. Но сам артефакт ценнее, чем обучение учёного, взгляды которого его же руководство не разделяет. — Возможно, вы правы, — с какой-то обречённостью сказал он и потупил взгляд, а я подумал, что Даллире хорошо было бы научиться у него дальновидности. — Что, если я вам скажу, профессор, что этот артефакт не единственный в галактике? — Вы это вправду? Вы не лжёте? — сказал он, приблизившись ко мне, а лицо его приобрело вид большого важного воодушевления и даже восторга. — Не лгу, профессор. — Земляне нашли ещё один такой артефакт? — К сожалению, нет. Они нашли следы его создателей и инструкцию по эксплуатации. А сейчас я, пожалуй, воспользуюсь ей. Там, снаружи, гибнут ваши люди. Только я в силах остановить это. Я уже встал на подъёмник и был готов отдать команду на спуск. — Разрешите мне пойти с вами. Клянусь, я ничего не сделаю. Мне стало его жалко. Этот бедный несчастный немолодой уже учёный, в целом талантливый, всю свою жизнь занимался этим артефактом, а сейчас у него его отберут. Это действительно вызывало жалость. Я представлял, как на него подействовало то, что другой человек, менее грамотный, чем он, и который видит эту штуку впервые, уже смог с ней разобраться. — Конечно, профессор, вы можете смело вставать на эту платформу. Спуск был небыстрым. В первый момент показалось, что цилиндр двинулся вместе с нами, но на деле всё было совершенно по-другому. — Значит, земляне захватывают нас, — сказал он с видом человека, который оказался в лифте с полузнакомым соседом и испытывал дискомфорт от того, что вокруг висела тишина. — Можно сказать, уже захватили. Сейчас мы с вами отключим силовую сферу, после этого я дам сигнал, и высадка начнётся. — Как жаль. Как это глупо. — Глупо затевать гражданскую войну, профессор, — с нарочитой строгостью сказал я, — по сути, то, что вы сделали, ею и является. Он потупил взгляд. — Меня теперь казнят, верно? — Почему же? Если вы ценный сотрудник, возможно, вам даже доверят работу при этом артефакте. О главных должностях, конечно, и думать не стоит, по крайней мере, ближайшее время, но в дальнейшем, кто знает. К тому же, если я забуду небольшой инцидент с вашим вооружённым нападением на меня, вас и вовсе включат в категорию неопасных. — Но инцидент ведь был. — Вы не опасны, профессор. Держать в руках оружие ещё не значит быть готовым его применить. Я действительно не собирался ничего рассказывать. Напротив, я решил замолвить за него слово — пусть старик оставшуюся часть жизни поработает на любимое дело, к тому же сейчас их работа станет весьма и весьма интересной. Наконец мы достигли нижней точки. От места, куда нас привела платформа, вниз спускалось несколько ступенек. — Вот оно — сердце вашего артефакта, — сказал я, ощущая, что в моих руках мощь, питающая целую планету. Там, внизу, на расстоянии примерно двух метров находилась основная консоль управления. Со стороны создателей было очень дальновидно спрятать её так глубоко, да ещё под потайным подъёмником. — Это потрясающе, — сказал профессор, зачарованным взглядом осматривая множество панелей, — но откуда? Откуда он берёт энергию? Мы думали, что здесь какой-то мощный источник, но его здесь нет. — Сам артефакт и есть энергия, профессор. — Но он же не может брать энергию из ниоткуда. — Верно, не может, — сказал я, оглядывая консоли управления в поисках нужной мне, — он и не берёт её из ниоткуда. — Но, простите за тавтологию, откуда тогда? — Конкретно сказать не могу, но он связан со звездой. Он всегда связывается со звездой. Когда-то это был Юитен, теперь — Аитен. Но, с Юитеном он тоже связан, и поэтому та звезда не гаснет. — Но как? Как можно было связать его? — Описания артефакта ещё до конца не переведены. А если и переведены, то мне об этом не говорили — это выходило за рамки моей компетенции. Я нашёл нужную панель, дотронулся до неё всеми пятью пальцами, надавил, и она подалась вперёд, активируясь. Одновременно с этим стержень стал тускнеть. — Вы… Вы выключили его? — Его невозможно выключить. Энергия в нём циркулирует всегда. Вопрос в том, куда она направляется. Думаю, Юитен всё ещё на связи, а все ваши системы обесточены, в том числе защитная сфера, боевые дроны, и энергетическое оружие ваших солдат. Сейчас им станет немножко тяжелее держать оборону, хотя, там мало кто остался в живых. Пока я оглядывал внутреннее пространство, он попытался нажать на другую панель, но я остановил его. — Профессор, вы как никто другой должны представлять себе мощь этого устройства. Остановитесь. В конце концов, от этого всем теперь может стать хуже. — Я понимаю. Его альтруизм учёного взял верх. Он предпочёл бы отдать этот артефакт землянам, к коим подсознательно причислял и себя, нежели хоть как-то его повредить. И хотя на его лице вырисовывалась большая скорбь, он знал, что всё это заслуженно и правомерно. — Идёмте, профессор, экскурсия к недрам планеты закончилась. После этого подъёмник начал такой же плавный подъём вверх. Всё было кончено. Оставался лишь захват планеты, который в этих условиях был простой формальностью. — Но вы ведь не собираетесь его уничтожать? — осторожно поинтересовался он, — и нас… — Я не решаю будущее этой планеты. Моя задача — распорядиться ей в настоящем. Каждый получит то, что заслуживает, соразмерно с его действиями в отношении Империи. Если бы вы были какой-то другой нацией, каким-то другим видом, впервые встреченным нами, это было бы не так страшно, как страшно то, что вы на самом деле люди, и вы восстали против представителей своего же вида. Впрочем, зачем я это вам рассказываю, профессор? Вы и так всё это прекрасно понимаете. Мы поднялись. В пространстве под куполом всё так же было пусто. Сам купол уже не светился. Он лишь слегка поблёскивал, готовый в любой момент вспыхнуть вновь. Всё стихло — до меня не доносились никакие отзвуки. Возможно, было уже просто некому шуметь: дроны были довольно жестоки. Я уже чувствовал рассвет, хотя и не видел его. — Вам лучше быть у себя, когда они придут, профессор, — сказал я, и он, печально согласившись, ушёл куда-то. Я направился к одному из лифтов, который вывел бы меня наверх для подачи лазерного сигнала. Но не успел я активировать его, как сзади послышался до боли знакомый голос. — Не надо так спешить. Это была Даллира. Увидев её, я как будто бы снова обрёл память. Как будто бы то, что я в действительности знаю, и было ложным, а действительными были мои воспоминания недавних дней, частью которых она была. Но её взгляд уже был не таким, каким я хотел бы его помнить, и даже не таким, каким он был, когда я её оставлял, чтобы выполнить цель. Он был иным — злым, суровым, непрощающим. Она как будто бы снова была моим врагом. Отчасти, наверное, ей это удавалось из-за того, что она не видела моё лицо благодаря шлему, а ненависть к маске, которую нетрудно ассоциировать с землянами в целом, у неё по-прежнему присутствовала. Она нацелила на меня излучатель. Несмотря на то, что его жало всё ещё светилось белым, я знал, что он не сработает. Энергия, которая питала его, перестала поступать. Говорить ей об этом я не хотел — пусть лучше думает, что контролирует и меня, и ситуацию. Я демонстративно поднял руки и повернулся к ней. — Да, — сказал я. — Что ты сделал? — Почти выполнил своё задание, Даллира. Мы в двух шагах от жизни, которую так хотели. — Ты видел, что там, снаружи? Как ты мог? Я не хотела этого такой ценой. — Это были неизбежные жертвы. Никто из вас просто так не пустил бы меня туда, и ты это знаешь, Даллира. Она слегка потупила взгляд. — Сними маску. Вместо того, чтобы отдать команду открытия лицевого щитка, я заложил руку за затылок, открыл специальный лючок, и нажал кнопку деактивации шлема, а после уверенно снял его. Её лицо как будто бы смягчилось, когда она увидела меня. Она беспомощно выдохнула, и я увидел, как на её глазах навернулись слёзы. — Это всё тот же я, Даллира. Нас отделяет от нашей жизни только лазерный луч, поданный на орбиту. — Ты отдашь планету землянам. — Для тебя так уж принципиально, кому принадлежит Мемона? Она наша по праву, Даллира. Наша, в том числе твоя и моя. Ты — землянка, Даллира, ты должна это понимать. — Нет, нет, я не могу. Ты говоришь это специально! — Нет, Даллира, нет. Я говорю это, потому что знаю, что мы можем жить вместе. Она беспомощно закрыла глаза и наставила на меня излучатель. Я понял, что она нажмёт. Она знает, что это убьёт меня, а после она будет страдать от того, что поступила именно так. И даже несмотря на то, что она всё понимает, она сделает это. И она сделала это. Я отчётливо видел движение, которым она сжала ручку излучателя. Оно было не очень уверенным и не мгновенным. Излучатель привычно начал короткое возбуждение и накопление энергии. Но я-то знал, что накапливать ему нечего, и он погас, так и не выстрелив. Она открыла глаза, выронила оружие, заплакала и устремилась ко мне. О пол звякнул и мой шлем. Я обнял её и прижал к себе. Она стала меня обнимать и плакать. Она что-то говорила о том, чтобы я сдался. Очень просила. Говорила о том, что не сможет жить среди землян, хотя сама была одной из нас. К сожалению, для неё нажатие на рукоятку уже было в прошлом, и она как будто не думала о том, что меня уже могло не быть. Но для меня это было осознанием. В тот момент, когда она сжала ручку, чтобы выстрелить, я понял одно: все наши отношения были прекрасны, пока один из нас не обладал памятью. Пока кто-то один готов был пойти за другим. Я шёл за ней, мы оба верили во что-то, но теперь вернуть это было нельзя. Она не сможет жить в моём мире, так же как и я в её. Она не хочет, и даже не будет пытаться. И, учитывая произошедшее, эти объятия тоже могли быть лишь предлогом, чтобы приблизиться ко мне на расстояние, достаточное для удара ножом в открытую шею. Это было горько. Горько то, что я перестал верить её словам. Теперь я уже не мог. Хотя, это, наверное, глупо, но своим щелчком она убила. Убила того Дэниела Гаса, который даже не знал, что его зовут Дэниел. Он был просто Гасом, имя которого начиналось на букву Д. Здесь был другой Дэниел Гас — офицер особых войск планетарного десанта Земной Империи. — Прости меня, Даллира, за ту мечту, которую я тебе дал. Извини, что она не соответствовала тому, чего хочешь ты. Прости. — Я не могу, пожалуйста, давай вернёмся. Но вернуться мы могли лишь в момент нашей первой встречи, когда я наставил на неё оружие. Она не почувствовала, как последние десять секунд доставал нож и подносил сзади к её рёбрам. Она почувствовала его только сейчас, когда он вошёл в её сердце. Кровь, хлынувшая на мою перчатку из особого материала, как будто грела мне руку, но всё же я понимал, что это лишь иллюзия, в которую мне хочется верить — костюм способен выдерживать высокие температуры, не позволяя носителю даже почувствовать их. Я взглянул в её глаза: в них была боль, разочарование, тревога, но после они сменились покоем. Она не сопротивлялась. Возможно, она даже знала всё заранее. Возможно, она поэтому и хотела прийти сюда, чтобы погибнуть по дороге, от дрона или от гента, неважно. Но в конце всё же решила, что хочет увидеть меня, и может быть, она даже знала, что излучатель уже не работает, как перестали работать дроны. Как жаль, что она не захотела жить со мной. Я ведь и вправду мог всё устроить. Окровавленный нож звякнул об пол, упав рядом со шлемом. Ноги её уже подкашивались, я придержал её рукой, помогая удержаться. Я активировал лифт, и он начал плавно подниматься, а надо мной уже открывались створки, в которых был виден свет Аитена. Подумать только, ложась вчера с ней под одно одеяло, я, наверное, ожидал, что это утро мы встретим вместе, как и раньше, но один сигнал изменил всё. Звуковой сигнал от контейнера, который пролежал здесь почти два года. Возможно, судьба? Возможно, судьба даже в том, что я смог выжить, находясь в незащищённой капсуле и смог добраться до сюда. А может быть, я изначально был на это запрограммирован? Она последний раз взглянула на свет Аитена, восходящего над горизонтом, а потом нашла относительно тусклую звёздочку Юитена, который спускался за лес. После она взглянула в мои глаза. Я увидел успокоение и сожаление. Она устремилась вперёд, чтобы поцеловать меня, и коснулся её холодных губ. Я никогда раньше не испытывал такой скорби. Теперь, обретя память, я мог говорить об этом уверенно. Спустя несколько секунд жизнь покинула её с последним дыханием. Душа смешалась с воздухом, отошедшим от её красивых губ, а глаза её закрылись. Мне пришлось отпустить её, чтобы достать из-за спины миниатюрную сигнальную установку. Требовалось просто её запустить. Она автоматически просканировала небесную сферу и нашла ближайший корабль, с которым легче всего было выйти на связь. Зелёный луч пронзил голубое рассветное небо и потерялся где-то в стратосфере. Я снова склонился над ней, бросив взгляд на трагичную композицию из шлема и окровавленного ножа. Казалось бы, меня обучили подавлять эмоции, управлять ими, но сейчас я не мог избавить свою душу от ощущения безграничной горечи. Что будет теперь со мной? Как я буду жить дальше? Я не представлял. Конечно, за такую операцию меня ждёт щедрая награда от Империи, только вот разделить её будет не с кем, а ведь этого мне хотелось бы больше всего. Вспомнив свой опыт по отсутствию памяти, я решил, что в часть награды запрошу то, что меня лишат воспоминаний об этих днях. Это и так стоило бы сделать по соображениям безопасности. Лишь в этом я найду успокоение, если, конечно, память действительно покинет меня навсегда. Я попрошу их так сделать. А пока нужно было готовиться к тому, что всё, что здесь произошло будет тщательно разобрано и задокументировано. Операция, верно, отойдёт в разряд самых уникальных. Всё это время я буду ждать своего успокоения, как когда-то здесь я ждал ночи, чтобы выйти к реке и проверить воду на чистоту. Как ждал захода Аитена, чтобы мы с ней из солдат вновь превратились в любовников. Тем временем первые десантные корабли безбоязненно входили в атмосферу…