— Чудесно. Давай топи меня.

— И утоплю.

Карса встал на середине траншеи, погрузившись в вонючую жижу по колено; свежие ссадины на лодыжках ожгло болью.

— Я видел, как тебя спускали, гигант, — сказал человек. — Ты больше любого сюнида.

— Сюниды — самые мелкие среди Теблоров.

— Похоже, они приняли кровь низменников.

— Да, они поистине низко пали. — Карса опустил руки, натягивая цепь, пока не ухватился пальцами снизу бревна.

— Спасибо тебе, Теблор.

Карса поднял бревно, повернул и с пыхтением опустил снова. — Получится медленно, низменник. Прости.

— Понимаю. Но уж потрудись. Билтар прямо сейчас погрузится в воду, а Алрут, похоже, в следующий раз. Ты хорошо начал.

Карса снова поднял бревно, прокрутил, насколько хватило рук. С дальнего конца донеслись булькающие звуки.

А потом вздох: — Почти готово, Теблор. Я последний. Еще раз — я поднырну, чтобы бревно прижало меня.

— Тогда ты будешь раздавлен, а не утоплен.

— В такой гадости? Да ладно, Теблор. Я почувствую тяжесть, но особой боли не будет.

— Врешь.

— И что? Если пришел конец, не все ли равно, какой?

— Вот уж нет, — возразил Карса, готовясь крутить бревно. — На этот раз я проверну его полностью. Теперь легче, ведь мои цепи подтянулись. Готов?

— Момент, прошу, — вскрикнул человек.

Карса поднял бревно и закряхтел от веса, чрезмерного даже для него.

— Я вроде передумал…

— А я нет. — Карса повернул бревно. И уронил.

С другого конца донесся неистовый плеск, цепи засвистели в воздухе. Кто-то яростно закашлялся.

Удивившись, Карса вгляделся. Низменник дергался на конце бревна, размахивая руками и ногами.

Карса не спеша оперся на стену, ожидая, пока тот оправится. Некоторое время до него доносились только тяжкие вздохи. — Ты сумел поднырнуть под бревно и вылезти с другой стороны. Я удивлен, низменник. Похоже, ты не такой уж и трус. Не думаю, что среди детей таких много.

— Образец смелости, — прохрипел человек. — Да, это я.

— А чей был зуб?

— Алрута. Прошу, больше не крути.

— Извини, низменник, но мне нужно провернуть бревно назад, в прежнее положение.

— Проклятие твоей мрачной логике, Теблор.

— Как тебя зовут?

— Торвальд Ном, хотя среди врагов малазан я известен как Костяшки.

— А где ты выучил язык сюнидов?

— На самом деле это старый торговый язык. До охотников за головами к ним ездили натийские торговцы. Велась взаимовыгодная торговля. Честно говоря, твой язык очень близок натийскому.

— Солдаты бормотали непонятно.

— Ясное дело — это ж солдаты. — Человек помолчал. — Ну, такого рода юмор до тебя не доходит. Пусть. Похоже, это были малазанские солдаты.

— Я решил, что малазане — мои враги.

— Значит, в чем-то мы схожи, Теблор.

— Низменник, общего у нас только это гнилое бревно.

— Как скажешь. Хотя должен поправить тебя: как ни мерзки малазане, нынешние натийцы ничуть не лучше. Среди низменников у тебя друзей не найдется, Теблор. Будь уверен.

— Ты натиец?

— Нет, я дарудж. Из города на далеком юге. Дом Ном велик, многие семьи в нем весьма богаты. Даже в совете Даруджистана есть Номы. Никогда с ними не встречался. Увы, имения моей семьи гораздо… э… скромнее. Отсюда частые мои путешествия и отчаянные предприятия…

— Слишком много болтаешь, Торвальд Ном. Я готов снова крутить бревно.

— Черт! Я надеялся, что ты забудешь.

Конец железного стержня почти наполовину ушел в дерево; крепление цепи стало покореженной массой металла. Ноги Карсы непроизвольно дрожали и дергались. Отдыхать между рывками приходилось все дольше. Раны от щепок на груди и спине вновь открылись, и кровь текла непрерывно, смешиваясь с потом, пачкая одежду. Кожа и мясо на лодыжках стали жутким месивом. Торвальд поддался усталости и, как только Карса вернул бревно в прежнее положение, заснул.

В те моменты, когда воин — урид отдыхал, откинувшись на пологую стену, в яме были слышны только его хриплые вздохи, сопровождаемые более тихим дыханием и бормотанием с того конца бревна.

Потом кто-то прошел над головой — в одном направлении, потом в противоположном. Шаги затихли.

Карса снова выпрямился, голова закружилась.

— Отдохни подольше, Теблор.

— Нет времени, Торвальд Ном…

— Ох, да есть время. Рабовладельца, который завладел тобой, придется подождать — он уехал с ротой малазан. Как минимум до Мелимоста. В Дурацком лесу и в Желтой Марке множество бандитов, и я чувствую в этом свою заслугу. Именно я первым объединил пестрые шайки грабителей и душегубов. Они уже пришли бы мне на помощь, если бы не малазане.