– «Рисовые хрустики» – скукотища.

– Да ладно! Из «Рисовых хрустиков» можно делать батончики. А из твоих колечек что?

– В «Веселых колечках» попадаются звездочки из пастилы! На каждую звездочку можно загадывать желание.

– А, ну тогда ясно! Что будешь загадывать? У тебя ж три коробки – это знаешь сколько желаний!

Она опирается руками на тележку и практически ложится на нее. На лице снова появляется отсутствующее выражение.

– Я бы загадала вернуться домой в Техас, – тихо произносит она.

В ее голосе звучит такая печаль, что мне хочется обнять ее. Не знаю, что ей так не нравится в Мичигане. Просто я ощущаю какую-то настоятельную потребность утешить ее.

– А по чему ты больше всего скучаешь в Техасе?

– По всему. Там нет снега, нет бетона, нет людей, нет… нет ничего незнакомого.

– И есть молодой человек? – к собственному удивлению, спрашиваю я, не подумав.

Такое ощущение, что рядом с ней я перестаю контролировать свои слова и мысли. Она растерянно смотрит на меня, как будто сомневаясь, что правильно поняла мой вопрос, а потом вдруг улыбается, и напряжение, отражавшееся на ее лице несколько секунд назад, мгновенно исчезает:

– Нет у меня молодого человека.

Я радостно улыбаюсь. Вот это отлично!

Домой я решаю отвезти ее короткой дорогой. Мог бы, конечно, снова поводить ее кругами и провести с ней побольше времени, но решаю, что ей все-таки нужно понять, как добраться до продуктового магазина, на случай если я не смогу поехать с ней в следующий раз. Мы паркуемся возле ее дома, я выхожу из джипа и открываю багажник. Наблюдая, как она собирает пакеты, я, к своему удивлению, обнаруживаю, что крайне огорчен предстоящим расставанием. Не хочется даже думать о том, что вот-вот придется возвращаться домой. Хочется побыть с ней подольше.

Она обходит джип, улыбается и вдруг прижимает руку к сердцу:

– О сэр! Я никогда бы не нашла этот магазин без вашей помощи! Благодарю за ваше радушие, добрый человек!

О господи!

Боже ты мой!

Такой яркий пример южного красноречия мне еще не доводилось слышать! А какая улыбка! А этот выразительный смех! Все, что она делает, пронзает мне сердце. Я едва сдерживаюсь, чтобы не взять ее за подбородок и не поцеловать прямо здесь, сейчас! Смотрю на нее, слушаю ее смех… Господи, да мне никогда в жизни так сильно не хотелось поцеловать девушку!

– В чем дело? – взволнованно спрашивает она, видимо заметив на моем лице признаки разгорающегося внутреннего конфликта.

«Остановись, Уилл!» – едва слышно раздается голос моего разума, но я не обращаю на него внимания, делаю шаг вперед и ласково беру ее за подбородок. Она смотрит мне прямо в глаза, мой смелый ход встречает легким вздохом, но отойти не пытается. Ощущаю пальцами ее нежную кожу. Готов поспорить, губы у нее еще нежнее!

Я смотрю на ее лицо, наслаждаясь его незатейливой красотой. Она не смущена. Мне даже кажется, что она надеется на продолжение…

«Не смей целовать ее! Не смей! Уилл, ты все испортишь!»

Я пытаюсь заглушить назойливый голос, но он все-таки побеждает. Еще слишком рано. К тому же среди бела дня. Господи, да ее мама дома! О чем я вообще думаю?!

Скользнув пальцами по ее шее, я целую ее в лоб, а потом неохотно убираю руку и делаю шаг назад, напоминая себе, что неплохо бы между делом еще и дышать. Рядом с ней у меня перехватывает дыхание, но это приятное ощущение.

– Ты такая милая, – говорю я, чтобы разрядить атмосферу, а потом подхватываю несколько пакетов из багажника и быстро иду к ее дому, пока она не пришла в себя и не двинула мне ниже пояса. Господи, да я ее только что в лоб поцеловал! Мы же знакомы всего два дня!

Поставив пакеты перед дверью, я собираюсь вернуться к джипу, но тут из дома выходит ее мама.

Хорошо, что я сдержал свой порыв, а то нас бы застукали. Боже, ну что за мысли приходят мне в голову!

Я протягиваю ей руку:

– Вы, наверное, мама Лейкен и Кела. Меня зовут Уилл Купер. Мы живем в доме напротив.

Женщина приветливо улыбается. Она весьма милая и выглядит совсем не устрашающе. Поразительно, до чего они с Лейкен похожи!

– Джулия Коэн, – представляется она. – А ты старший брат Колдера?

– Да, мэм. Между нами разница в двенадцать лет.

Она смотрит на меня оценивающе:

– Значит, тебе… двадцать один?

Не могу утверждать с уверенностью, потому что все произошло очень быстро, но готов поклясться, что она подмигнула стоящей за моей спиной Лейкен, а потом с улыбкой снова повернулась ко мне:

– Что ж, я рада, что у Кела и Лейк так быстро появились новые друзья.

– Я тоже!

Джулия берет пакеты с порога и скрывается в доме.

Лейк… Она называет ее Лейк! Это мне нравится еще больше, чем Лейкен, думаю я, доставая из джипа последние пакеты.