Рожденный свободным

Аннотация

Конор и Волк, Абеке и Леопард, Мейлин и Панда, Роллан и Ястреб. Жизнь каждого из них отныне связана с их Зверем. Старинная легенда обернулась явью. Но почему магия вернулась в мир людей? Какие испытания ждут юных воинов?

Brandon Mull WILD BORN Печатается с разрешения издательства Scholastic Inc, 557 Broadway, New York, NY 10012, USA и литературного агентства Andrew Nurnberg Copyright © 2013 by Scholastic Inc, 557 Broadway, New York, NY 10012, USA SCHOLASTIC, SPIRIT ANIMALS and associated logos are trademarks and/or registered trademarks of Scholastic Inc. 1 Бригган Если бы у Конора была возможность выбирать, он ни за что на свете не стал бы проводить самый важный День рождения в жизни, помогая Дэвину Трансвику одеваться. Честно говоря, по доброй воле Конор вообще ни в чем и никогда не стал бы помогать Дэвину Трансвику. Но Дэвин был старшим сыном графа Эрика, властвующего надо всем Трансвиком, а Конор – третьим сыном пастуха Фенрэя, которому подчинялись лишь овцы. Фенрэй задолжал графу, и Конор поступил в услужение Дэвину, чтобы помочь отцу отработать долги. С тех пор прошло уже больше года, и, по подсчетам, оставалось еще не меньше двух. Конор по одному застегивал хитроумные крючки сзади на куртке Дэвина. Делать все приходилось аккуратно, иначе складки лягут некрасиво, и Конору неделями будут это припоминать. Нарядная ткань была скорее декоративной, чем практичной. Попади Дэвин в бурю, считал Конор, он не отказался бы от куртки попроще да понадежнее. Уж точно без застежек. От такой, в которой не было бы холодно. – Эй, там, сзади, ты уже закончил возиться? – раздраженно спросил Дэвин. – Прошу прощения за задержку, милорд, – ответил Конор. – Здесь сорок восемь крючков. Я застегиваю только сороковой. – И сколько же дней это еще займет? Я успею состариться и умереть! И вообще, откуда ты знаешь, сколько их там – на ходу выдумал? Конор еле сдержался, чтобы не надерзить. Он вырос, считая овец, и определенно знал арифметику куда лучше Дэвина. Но спорить со знатным господином себе дороже. А Дэвин, словно нарочно, постоянно его поддразнивает. – Я просто предположил. Дверь распахнулась, и Доусон, младший брат Дэвина, ворвался в комнату: – Дэвин, ты еще одеваешься? – Я тут ни при чем, – заявил Дэвин. – Это Конор никак не проснется. Конор лишь мельком взглянул на Доусона. Чем быстрее он покончит с застежками, тем быстрее и сам подготовится. – И как Конор умудрился заснуть? – хихикнул Доусон. – Ты, братец, вечно как скажешь что-нибудь забавное! Конор хмыкнул про себя. Доусон болтал не переставая. Частенько надоедал, но иногда мог быть довольно забавным. – Не сплю я. – Ты еще не закончил? – недовольно спросил Дэвин. – Сколько осталось? Конору хотелось сказать «двадцать». – Пять. – Думаешь, ты вызовешь Дух зверя, Дэвин? – спросил Доусон. – Почему бы и нет, – ответил Дэвин. – Дедушка призвал мангуста. Отец – рысь. Сегодня в Трансвике должна была состояться Церемония Нектара. Меньше чем через час каждый из местных детей, кому в этом месяце исполнилось одиннадцать, попытается призвать дух зверя. Конор знал, что некоторым семьям чаще других удавалось устанавливать связь с миром зверей. Однако точно сказать, появится дух животного или нет, не мог никто, и род здесь был ни при чем. Сегодня только трем ребятам предстояло отведать Нектар, и вряд ли кому-то из них повезет. Хвастаться, прежде чем все свершится, уж точно не стоило. – Как думаешь, какое животное ты получишь? – поинтересовался Доусон. – Мне известно не больше твоего, – пожал плечами Дэвин. – А по-твоему, кто это будет? – Бурундук, – уверенно ответил Доусон. Дэвин бросился на брата, а тот, хихикая, помчался прочь. Доусон не был облачен в официальный костюм, как его старший брат, поэтому одежда не стесняла его движений. Но Дэвин все равно быстро поймал Доусона и прижал к полу, усевшись на него верхом. – Скорее всего, это будет медведь, – сказал Дэвин, упершись локтем в грудь брата. – Или хищная кошка, как у отца. И первое, что я сделаю, – велю ей попробовать, каков ты на вкус. Конор терпеливо ждал. Ему в данном случае вмешиваться не следовало. – А может, ты ничего не получишь, – смело сказал Доусон. – Тогда я буду просто-напросто графом Трансвика и твоим господином. – Если только отец не проживет дольше тебя. – На твоем месте я бы следил за языком, второй сын. – В таком случае хорошо, что я – не ты! Дэвин принялся выкручивать нос Доусону, пока тот не завизжал, а потом встал, стряхивая пыль со штанов. – У меня хоть нос не болит. – Конор тоже будет пить Нектар! – закричал Доусон. – Вот он возьмет и призовет дух животного! Конору хотелось превратиться в невидимку. Надеялся ли он призвать дух животного? Конечно! А кто не надеялся? Заставить себя не надеяться было невозможно. Если подумать, никому в их семье не везло уже несколько десятков лет со времен какого-то малоизвестного двоюродного прапрадедушки, все равно шансы есть. – Точно, – хохотнул Дэвин. – Наверное, и дочка кузнеца тоже кого-нибудь призовет. – Это никому не известно, – сказал Доусон, усаживаясь на полу и потирая нос. – Конор, ты кого хотел бы получить? Конор уставился в пол. Ему задал вопрос дворянин, поэтому пришлось ответить: – Я всегда хорошо ладил с собаками. Поэтому хотел бы овчарку, наверное. – Вот это воображение! – засмеялся Дэвин. – Мальчишка, который пасет овец, мечтает призвать овчарку. – С собакой было бы весело, – сказал Доусон. – Скажи-ка, Конор, – сказал Дэвин. – Сколько у тебя собак? – У моей семьи? Когда я считал в последний раз, было десять. – А сколько времени прошло с тех пор, как ты виделся со своей семьей? – спросил Доусон. Конор постарался говорить безразличным тоном: – Больше полугода. – Они сегодня придут? – Думаю, постараются. Если им, конечно, удастся вырваться. Он не хотел показать, что для него это важно, – на тот случай, если его родные приехать не смогут. – То-то будет для тебя событие, – фыркнул Дэвин. – Сколько еще осталось застежек? – Три. Дэвин обернулся: – Хватит канителиться. Уже опаздываем. На площади собралась огромная толпа. Не каждый день сын великого лорда испытывает судьбу, чтобы узнать, будет ли у него свой дух животного. Все от мала до велика пришли на торжество: и простой люд, и знатные господа. Музыканты играли, солдаты вышагивали туда-сюда с важным видом, торговец продавал с лотка засахаренные орешки. Для графа и его семьи соорудили трибуну. Конор подумал, что все выглядело так, будто объявлен праздник. Праздник для кого угодно, только не для него. День был прохладным и ясным. Зеленые холмы, по которым с такой радостью побродил бы сейчас Конор, неясно вырисовывались вдали над голубыми крышами и трубами Трансвика. Конор уже бывал на нескольких церемониях Нектара. Ему ни разу не доводилось увидеть, как является дух животного, хотя Конор знал, что за одиннадцать лет его жизни такое на этой площади все же несколько раз случалось. Церемонии, на которых он побывал, проводились без пышности. Ни на одну столько зрителей не собиралось, и ни на одну не приводили столько живности. Считалось, чем больше соберут вокруг разных зверей, тем больше шансов призвать дух. Если так, то Дэвину наверняка повезет. Здесь были не только домашние животные. Конор увидел клетки, заполненные птицами в экзотическом оперении, загон с оленем и лосем, несколько хищников из семейства кошачьих за прутьями, трех бобров в живоловке и черного медведя в железном ошейнике, цепью привязанного к столбу. Там был даже зверь, о котором Конор слышал только по рассказам, – огромный верблюд с двумя мохнатыми горбами. Конор пошел к центру площади, чувствуя себя не в своей тарелке перед толпой зевак. Он не знал, куда девать руки – нужно ли их сложить на груди или вытянуть по швам? Конор вглядывался в толпу, приводящую его в смущение, и пытался не забывать о том, что большинство глаз все же приковано к Дэвину. Вдруг Конор заметил, как ему машет рукой мама. За ней стояли его старшие братья и отец. Даже Солдата, любимую овчарку мальчика, они привели с собой. Ура! Все пришли! При виде семьи страх частично улетучился и ужасно захотелось погулять по родным лугам, наплаваться в речушках, снова исследовать рощи. Конор всегда занимался настоящей работой на открытом воздухе: колол дрова, стриг овец, кормил собак. Их дом был маленьким, но уютным, совсем не похожим на продуваемую всеми ветрами громадину графского замка. Конор махнул маме в ответ. Будущий граф Трансвика важно прошествовал к скамье в самой середине площади. Эбби, дочь кузнеца, уже ждала их. Она сидела не шевелясь и казалась подавленной. Конечно же, Эбби была одета в свои лучшие одежды, но те были до смешного хуже самого затрапезного платья матери или сестры Дэвина. Конор не сомневался, что и сам, наверняка, выглядит чересчур просто рядом с Дэвином. Двое представителей Зеленых Мантий стояли по обе стороны скамьи. Женщину Конор узнал – это была Айзилла. Ее седеющие волосы, обрамляющие бледное лицо, были собраны под блестящую сетку. Щегол Фрида устроилась на ее плече, как на жердочке. Обычно Айзилла руководила церемонией Нектара. Именно она давала Нектар и двум братьям Конора. Второй представитель Зеленых Мантий был чужестранцем – высокий, худой, широкоплечий, с лицом, настолько же обветренным, насколько поношенной была его мантия. Его кожа была темнее, чем у местных жителей, – скорее всего, он был родом из северо-восточного Нило или юго-западного Цонга и выглядел очень необычно для центральной Эвры. Его зверя не было видно, но Конор заметил едва различимую татуировку, большая часть которой была прикрыта рукавом, и не на шутку разволновался. Она означала, что дух животного чужестранца сейчас спал на его руке. Эбби встала и сделала реверанс, когда Дэвин подошел к скамье. Он уселся и жестом велел Конору последовать его примеру. Конор и Эбби также сели. Айзилла подняла руки, призывая толпу к тишине. Чужестранец отступил назад, и она осталась в центре внимания. Конору было интересно, почему приехал этот человек. Наверное, тоже для того, чтобы оказать уважение высокому статусу Дэвина, ради которого устроили и всю эту показуху. – Слушайте все, слушайте все, добрые люди Трансвика! – громким голосом провозгласила Айзилла. – Мы собрались сегодня здесь, чтобы на глазах у человека и зверя принять участие в самом священном из всех ритуалов Эрдаса. Когда человек и животное объединяются, их сила увеличивается. Мы пришли сюда, чтобы узнать, раскроет ли Нектар подобную силу хотя бы у одного из трех присутствующих здесь кандидатов: лорда Дэвина Трансвика, Эбби, дочери Гралла, и Конора, сына Фенрэя. Аплодисменты, послышавшиеся при упоминании Дэвина, тут же стихли, когда были названы два других имени. Конор старался не обращать на это внимания. Если он будет сидеть тихо и не станет переживать, скоро все закончится. Дэвин, как и полагается титулованной особе, выпьет Нектар первым. Считалось, что тот, кто первым отведает Нектара на церемонии, скорее всего, и призовет дух зверя. Айзилла наклонилась, чтобы поднять закрытую пробкой флягу в кожаном чехле замысловатой формы. Подняв сосуд над головой, чтобы продемонстрировать всему собранию, она раскупорила его. – Дэвин Трансвик, подойди. Толпа свистела и хлопала, пока Дэвин шел к Айзилле, а затем, когда та поднесла палец к губам, притихла. Дэвид преклонил перед Айзиллой колени – такое Конору приходилось видеть не часто. Эвранская знать становилась на колени лишь перед более могущественными эвранскими господами. И только Зеленые Мантии не становились на колени ни перед кем. – Отведай Нектар Нинани. Как Конор ни старался, волнение захлестнуло его, когда фляга коснулась губ Дэвина. Возможно, он впервые увидит, как дух зверя возникнет из ниоткуда! Разве может Нектар не сработать, когда здесь столько животных? Конору было любопытно, что это будет за зверь. Дэвин глотнул. Айзилла отступила назад, и площадь замерла в полной тишине. Зажмурившись, Дэвин запрокинул голову и подставил лицо небу. Тишину нарушил чей-то кашель. Ничего необычного не происходило. Озадаченный, Дэвин оглянулся. Конор слышал, что если дух животного не появился сразу же после того, как человек попробует Нектар, он не появится никогда. Дэвин встал с колен и прошел по кругу, его взгляд блуждал. Ничегошеньки рядом с ним не появилось. В толпе начали перешептываться. Айзилла заколебалась, повернувшись к трибуне. Конор проследил за направлением ее взгляда. Граф мрачно сидел на троне со своей рысью. Несмотря на то что он смог призвать дух зверя, граф решил не носить зеленую мантию. Айзилла отвернулась и теперь смотрела, на чужестранца в Зеленой Мантии. Тот чуть заметно кивнул. – Спасибо, Дэвин, – нараспев сказала она. – Эбби, дочь Гралла, подойди. Похоже, Дэвину стало дурно. У него был пустой взгляд, и, судя по опустившимся плечам, юный граф чувствовал себя униженным. Он украдкой глянул на отца, а потом уставился себе под ноги. Когда Дэвин снова поднял глаза, в них появилась жесткость: стыд уступил место ярости. Конор постарался на него не смотреть. Хоть бы Дэвин на какое-то время забыл о его существовании! Эбби выпила Нектар, но, как и ожидал Конор, ничего не случилось. Она вернулась к скамье. – Конор, сын Фенрэя, подойди. Услышав свое имя, Конор нервно вздрогнул. Если уж Дэвину не удалось никого призвать, вряд ли Конору повезет. Впрочем, могло случиться все что угодно. Никогда еще столько глаз не было приковано к нему. Конор поднялся, пытаясь смотреть только на Айзиллу и не обращать внимания на толпу. Выходило не очень хорошо. Ладно, раз ничего другого не остается, будет просто интересно попробовать, какой у Нектара вкус. Старший брат Конора говорил, что он похож на прокисшее козье молоко, но Уоллес любил дразниться. Второй брат, Гаррин, сравнил Нектар с яблочным сидром. Конор облизал губы. Конечно, дело тут было совсем не во вкусе, а в том, что для всех, кто попробовал Нектар, детство официально заканчивалось. Конор встал на колени перед Айзиллой. Та посмотрела на него сверху вниз со странной улыбкой. В глазах Айзиллы мелькнуло любопытство. Интересно, а на других она тоже так смотрела? – Отведай Нектар Нинани. Конор пригубил из протянутой ему фляги. Нектар был густым, как сироп, и очень сладким, как фрукты в меду. Попав в рот, Нектар стал жиже. Конор глотнул. Как же вкусно! Лучше всего, что он пробовал! Айзилла забрала флягу, и Конор не успел потихоньку отхлебнуть еще. Ему полагался только один глоток. Конор поднялся и хотел было вернуться на скамью, как вдруг в груди стало жечь и покалывать. Животные зашумели. Птицы принялись пронзительно кричать. Завыли дикие кошки. Медведь зарычал. Заревел лось. Верблюд захрапел и затопал. Под ногами затряслась земля. Облако мгновенно закрыло солнце, и небо потемнело. Яркая, как молния, вспышка пронзила сумрак. Она мелькнула гораздо ближе, чем любая из виденных Конором молний. Даже ближе, чем в тот раз, когда он поднимался на холм и на самой вершине загорелось дерево. Зрители охнули и раскрыли от удивления рты. Ослепленный вспышкой, Конор часто заморгал, чтобы вернулось зрение. Дрожь, словно исходящая из сердца, пробежала по телу к рукам и ногам. Несмотря на то что все было таким странным, Конор почувствовал необъяснимую радость. А потом он увидел волка. Как и большинство пастухов, Конор с волками встречался не раз. Волчьи стаи утащили немало овец, за которых он отвечал. За эти годы волки загрызли трех его самых любимых собак. По большей части отец Конора задолжал графу из-за овец, украденных волками. И конечно, невозможно было забыть ту ночь на высокогорном пастбище два года назад, когда Конор с братьями отбивались от дерзкой стаи, напавшей на отару. Но теперь огромный волк, крупнее всех волков, что встречались Конору, стоял перед ним с высоко поднятой головой. Это было особенное существо – с длинными лапами, в меру упитанное, покрытое роскошным, невероятным бело-серым мехом. Конор заметил и мощные широкие лапы, и острые когти, и хищные зубы, и поразительные кобальтовые глаза с голубыми отблесками. Голубые глаза? За всю историю Эрдаса только у одного волка были глаза такого насыщенного голубого цвета. Конор взглянул на эвранский флаг, свисающий с трибуны графа. Верховный Зверь Эвры, Волк Бригган, с умными, проницательными глазами был изображен на темно-голубом фоне. Волк спокойно прошел вперед, неслышно ступая мягкими лапами, и остановился прямо перед Конором. Он сел, как ручная собака, готовая выполнить приказ хозяина. Его голова доставала до груди Конора. У мальчика напряглись все мускулы, и он еле сдержался, чтобы не отпрыгнуть в сторону. При других обстоятельствах Конор уже бежал бы сломя голову от этого зверя или кричал на него. Он кидался бы камнями или схватил что-нибудь покрепче, чтобы защищаться. Но в дикой природе нельзя было встретить подобного зверя. Коннора по-прежнему била дрожь. Сотни людей смотрели на него. Этот волк возник словно ниоткуда! Зверь уверенно рассматривал Конора. Крупный и страшный хищник, казалось, полностью владеет собой. Конор почувствовал благоговейный страх от того, что подобное существо выказывало ему уважение. В голубых глазах ясно читалось, что волк понимает куда больше, чем любое животное. Он чего-то ждал. Конор протянул дрожащую руку, и волк теплым розовым языком лизнул его ладонь. От этого электрического прикосновения покалывание в груди Конора мгновенно прекратилось. Смелость, ясность и бодрость, каких раньше испытывать не приходилось, переполняли Конора. Его ощущения усилились, и он вдруг по-другому учуял запах волка и каким-то образом узнал, что это был самец и что он считал Конора себе равным. Затем чувства стали слабее. Несмотря на массу доказательств, именно взгляд Дэвина Трансвика дал Конору понять, что же с ним только что произошло. Ему никто еще так не завидовал и так неприкрыто не желал зла. Он призвал дух зверя! И не просто какого-нибудь. Волка. Никто не призывал волков! Волк Бригган был одним из Великих Зверей, которые никогда не являлись человеку. Все это знали. Такого просто не могло быть. И тем не менее чудо произошло. Это было настолько же необъяснимо, насколько неопровержимо. Взрослый волк водил носом по ладони Конора. Волк с серьезными голубыми глазами. Ошарашенная толпа молчала. Граф всем телом подался вперед. Дэвин кипел от ярости, а у Доусона на лице блуждала изумленная улыбка. К Конору приблизился чужестранец в зеленой мантии и взял его за руку. – Я Тарик, – тихо сказал незнакомец. – Я проделал долгий путь, чтобы найти тебя. Оставайся рядом со мной, и я позабочусь, чтобы никто не причинил тебе вреда. Я не стану заставлять тебя дать обет, пока не будешь готов, но ты должен меня выслушать. От тебя зависит многое. Еще оцепеневший, Конор кивнул. Все произошедшее было слишком для него. Чужестранец в зеленой мантии высоко поднял руку Конора и объявил во всеуслышание: – Добрые люди Трансвика! Сегодняшняя новость облетит весь Эрдас! В трудную для нас минуту Бригган вернулся! 2 Ураза Пригнувшись, Абеке медленно пробиралась сквозь высокую траву. Девочка ступала осторожно, как учил ее отец, неслышно продвигаясь вперед. Резкое движение или звук спугнут добычу. А если она удерет, Абеке не успеет выследить другую. Антилопа опустила голову и принялась щипать траву. Животное было молодым, но и за таким Абеке не угнаться. Стоит антилопе отпрыгнуть в сторону, и охотнице придется возвращаться с пустыми руками. Остановившись, Абеке опустила стрелу на тетиву. Когда девочка начала ее натягивать, лук скрипнул. Антилопа мгновенно насторожилась. Но стрела уже устремилась в верном направлении, пронзив сердце и легкие животного. Оно чуть качнулось и повалилось наземь. Эта антилопа будет много значить для деревни Абеке. Из-за засухи еды стало мало, а поскольку ничто не указывало на то, что засуха отступит, на счету была каждая крошка. Абеке преклонила колени возле упавшего животного и мягко проговорила: – Сестра, прости, что отняла у тебя жизнь. Нашей деревне нужно твое мясо. Я подошла близко и сделала точный выстрел, чтобы ты не страдала. Пожалуйста, прости меня. Абеке взглянула на чистое небо. Солнце оказалось выше, чем она ожидала. Сколько же времени она выслеживала добычу? К счастью, Абеке нашла не такую большую дичь – проще будет нести. Абеке взвалила антилопу на плечи и направилась к дому. Солнце палило над испепеленной, коричневой равниной. Кустарник высох, стал ломким, растения завяли от жажды. Поодаль высились одинокие баобабы с толстыми стволами и растопыренными ветвями, нечеткие в дрожащем от жары воздухе. Абеке была начеку. Львы и леопарды предпочитали на людей не охотиться, но сейчас пищи стало совсем мало, кто знает, не изменят ли они свою привычку. К тому же по саванне Нило рыскало немало других опасных зверей. Рисковал любой, кто отправлялся за пределы деревни. Чем дольше шла Абеке, тем тяжелее становилась антилопа. Но девочка была для своего возраста высокой и сильной, она с нетерпением ждала момента, когда покажет свой подарок отцу. Абеке старалась не обращать внимания на жарящее солнце. В ее деревне обычно охотились мужчины. Женщины редко отваживались выходить из деревни без сопровождения. То-то все удивятся антилопе! Разве можно лучше отметить одиннадцатые именины?! Да, конечно, может быть, ее сестра Соама красивее. Может, она лучше танцует и поет. Может, она лучше умеет ткать. Может, она даже более талантлива в рукоделиях. Но она никогда никого не убивала. Прошло чуть больше года с тех пор, как Соама подарила деревне на свое одиннадцатилетие расшитый бисером гобелен, на котором цапли летели над прудом. По словам многих, эта работа была лучшей из всех, что делали юные умелицы. Но разве гобелен можно съесть, когда лютует голод? Утолит ли вышитый бисером пруд жажду? Станет ли людям легче от ненастоящих цапель, если ужасно хочется есть? Абеке сама не заметила, как улыбнулась. Насколько ей известно, ни один из детей никогда не приносил дичь в качестве подарка к именинам. Разве нужен деревне еще один раскрашенный кувшин? И для чего – хранить воду? Откуда ее взять? Ее подарок будет по-настоящему полезным. Стараясь проскользнуть незамеченной мимо дозорных, Абеке тайком приблизилась к деревне и вошла так же, как вышла, – подняв сломанные дощечки в ограде со стороны оврага. Нелегко было вскарабкаться наверх с тяжелой ношей на плечах, но Абеке все же удалось. Времени не было. Не обращая внимания на таращившихся на нее соседей, Абеке поторопилась домой. Как и большинство домов в деревне, их жилище было круглым с каменными стенами и конусообразной соломенной крышей. Когда Абеке забежала в дом, ее уже ждала Соама. В оранжевой юбке с расшитым бисером шарфом, она выглядела потрясающе. Абеке и сама была не уродливой, но давным-давно смирилась с тем, что по красоте уступает своей сестре. В любом случае, Абеке отдавала предпочтение более практичной одежде и заплетала косички, которые можно было завязать в узел сзади. – Абеке! – воскликнула Соама. – Где же ты была? Отец знает, что ты вернулась? – Я на охоту ходила, – гордо пояснила Абеке, удерживая антилопу на плечах. – Сама. – Ты уходила из деревни? За ворота? – А откуда бы я взяла антилопу? Соама закрыла глаза рукой шоколадного цвета. – Абеке, почему ты такая странная? Ты исчезла. Отец волновался! Ты опоздала на ритуал соединения. – Все будет хорошо, – заверила Абеке сестру. – Я быстренько. Я не такая копуша, как ты. Никто не станет жаловаться, когда увидит мою прекрасную добычу. Позади Абеке отворилась дверь. Она обернулась и увидела своего отца, высокого, худого и мускулистого мужчину с бритой головой. – Абеке! Чинве сказала мне, что ты вернулась. Я уже собирал людей, чтобы идти тебя разыскивать. – На свои именины я хотела принести в дар нечто особенное, – с воодушевлением произнесла Абеке. – Смотри, какую антилопу я поймала. Тяжело дыша, отец закрыл глаза. Ему стоило больших усилий сдержаться и не закричать на дочь. – Абеке. Сегодня важный день. А ты опоздала. Ты вся в крови и пыли. Твое исчезновение заставило всех в деревне волноваться. Ты что, не понимаешь? В тебе вообще нет достоинства? Внутри Абеке все опустилось, гордость растаяла, а счастье угасло. Она не нашлась, что ответить. К горлу подкатил комок. – Но… ничего же плохого не случилось. Ты знаешь, как хорошо я умею охотиться. Я хотела сделать сюрприз. Отец покачал головой: – Это было эгоистично. Бестолково. И ты не можешь принести антилопу как подарок на твои именины. Это доказательство твоего проступка. Что это расскажет людям о тебе? О нас? Какой урок преподаст другим детям? Ты отнесешь кувшин, который сделала. – Но тот кувшин такой ужасный! – в отчаянии воскликнула Абеке. – У обезьяны получился бы лучше. У меня в этом совсем нет таланта. – Ты просто мало старалась, – ответил отец. – То, что ты вернулась живой и с добычей, несомненно, говорит о сноровке, но это также говорит об отсутствии мудрости. Мы обсудим наказание позже. Приведи себя в порядок. Я пойду скажу людям, что мы наконец-таки проведем твой ритуал соединения. И пусть Соама тебе поможет. Если бы ты брала с нее пример, меньше было бы позора на наши головы. Девочка почувствовала себя совсем несчастной. – Да, отец. После того как он ушел, Абеке сбросила антилопу на пол. Теперь девочка и сама обратила внимание на то, что вся была покрыта пылью и кровью, – отец был прав. Абеке уныло посмотрела на свою великолепную добычу. Вместо радости та принесла только стыд. Абеке едва сдерживала слезы. А ведь сегодня должен был быть ее день! Ее единственный день. Всегда все только и говорили о Соаме. Какая она была заботливая. Какая милая. Талантливая. А сегодня Абеке отведает Нектара Нинани. Сможет ли она призвать дух зверя? Возможно, нет. Но она наконец станет взрослой. Полноправной гражданкой своей деревни. Именно поэтому она и хотела принести особенный дар. Абеке пожалела, что рядом нет мамы. Она бы поняла ее, в отличие от других. Но мама никогда не была сильной, и ее забрала болезнь. Поддавшись чувствам, Абеке зарыдала. – Для слез нет времени, – жестко сказала Соама. – Ты опоздала. Ты и так ужасно выглядишь. Сжав зубы, Абеке справилась с эмоциями. Разве она хотела, чтобы сестра видела, как она плачет? – Что нужно делать? Соама подошла к ней и вытерла слезы с щек Абеке: – Хотя, если подумать, может, тебе и стоит поплакать. У нас не хватит воды, чтобы отмыть тебя. – Не буду я больше плакать. – Ладно, давай-ка тебя почистим. Абеке сидела безропотно, как кукла. Не жаловалась на царапающие стебли или едва влажную тряпку. Ни слова не сказала о своем наряде и украшениях. Абеке позволила Соаме делать с собой все, что требовалось, и старалась не смотреть на антилопу. Когда Абеке вышла из дома, она обнаружила, что ее ждет вся деревня. В конце концов, это был действительно ее день. От самых дверей односельчане выстроились справа и слева, образовав дорожку. Абеке так ждала этого момента! Было забавно делать это для других. Но отец смотрел на нее сурово, как и все остальные мужчины. Одни женщины разглядывали ее с недовольством, другие – с жалостью. Кое-кто из малышни хихикал. Абеке шла сквозь строй односельчан, прекрасно зная о том, как разочаровала их. Хотелось убежать подальше, чтобы ее съел лев. Вместо этого она прижимала к боку жуткий горшок и продолжала идти с высоко поднятой головой. Подул ветер, поднимая пыль. Солнце закрыла туча. Абеке не улыбалась. Ее лицо ничего не выражало. Абеке шагала по извилистому живому коридору, как сквозь строй. За ее спиной люди с обеих сторон сходились и следовали за девочкой. Впереди она увидела Чинве. Та стояла в самом конце коридора в зеленой мантии, которую доставала только для ритуалов соединения, небрежно набрасывая на одно плечо. На худой босой ноге Чинве проступало тату ее антилопы. Заметив Абеке, Чинве начала петь. Жители деревни повторяли каждую фразу на языке старого племени. Абеке не знала значения большинства слов, впрочем, другие тоже его не знали, но традиция есть традиция. Абеке подошла к Чинве и преклонила колени, кожей ощутив землю и песок. Продолжая петь, Чинве окунула маленькую чашку в большой сосуд и пристально посмотрела на Абеке. В Чинве не было ни злости, ни неодобрения. Она была такой же, как во время всех остальных ритуалов соединения, разве что выглядела немного скучающей. Чинве протянула чашку, и Абеке приняла сосуд из ее рук. На дне было совсем немного жидкости, бесцветной, как вода, но чуть более густой. Абеке выпила ее. Вкус у Нектара был похож на холодный суп из толченых орехов, раньше такой готовила мама. Нектар был слаще, но во всем остальном удивительно похож на тот самый суп. От воспоминания на глазах Абеке выступили слезы. Абеке вернула чашку Чинве, полная сомнений и вопросов. Неужели это и правда был Нектар? Или Чинве подменила Нектар супом из орехов и корешков? Но та, как ни в чем не бывало, забрала чашку и продолжила петь. У Абеке вдруг закружилась голова, задрожали ноги, на плечи опустилась тяжесть. У всех так было? Ощущения девочки стали ярче. Абеке почувствовала в воздухе, который принес ветер, отчетливый запах дождя. Она могла различить каждый голос в поющем хоре и даже сказать, кто фальшивит. Она хорошо слышала голоса отца и сестры. В небе загрохотало и потемнело. Односельчане прекратили петь и запрокинули головы. Только один раз Абеке видела, как появился дух зверя. Его вызвал Хано, внучатый племянник старой Заклинательницы Дождя. Тогда Абеке было всего шесть, но грома в тот раз точно не было. За спиной Хано просто появилось мягкое свечение, и из него лениво вышел муравьед. А этот свет никак нельзя было назвать мягким: ослепительный столп пламени возник буквально из ниоткуда. Он была ярче костра, от него падали длинные тени на всю деревню. Кто-то пронзительно закричал. Когда свет рассеялся, появился леопард. Окаменев, Абеке в изумлении уставилась на зверя. Леопард был большим, размером почти со льва, с гладкой, лоснящейся шерстью. Его блестящая шкура была безупречной. Окажись Абеке возле такого хищника где-нибудь в саванне, живой она бы не ушла. Все молчали. Великолепное животное с невероятной грацией направилось к Абеке. Было видно, как мускулы перекатываются под шкурой хищника. Он обнюхал ногу девочки, и стоило ему прикоснуться к Абеке, как вся тяжесть из тела мгновенно исчезла. Подчинившись инстинкту, Абеке свернулась калачиком на земле. Внезапно деревня показалась чужой и тесной, будто тюрьма. Отсюда надо было выбираться! Может, прыгнуть? Абеке показалось, что она с легкостью бы запрыгнула на крышу ближайшего дома, если бы пожелала. Ей захотелось свободно мчаться по саванне, побродить, отправиться на охоту и вкарабкаться на дерево. Леопард потерся о бедро девочки и вернул ее на землю, остановив непонятный натиск инстинктов. Абеке поднялась, все еще до конца не веря в то, что случилось. Зверь, стоящий рядом с ней, мог убить ее, лишь щелкнув зубами. – Он похож на Уразу, – пропищал какой-то ребенок, нарушив всеобщее молчание. В толпе зашептались. Леопард неторопливо отошел от Абеке, как будто хищнику было все равно, а потом обернулся. Эта дикая кошка и впрямь напоминала Уразу! У нее даже глаза были фиолетовыми, как в легенде. Они сияли, словно аметисты. Но это же невозможно! Люди не вызывают леопардов. Гепардов – еще ладно, но леопардов и львов – никогда, не говоря уже о леопардах с фиолетовыми глазами. Над головой прокатились раскаты грома. На землю упало несколько капель, а затем начался настоящий ливень. Люди раскрывали рты и подставляли лицо небу, протягивали к нему руки. В толпе послышался смех и радостные восклицания. Кто-то схватил Абеке за руку. Это была Чинве. Она улыбалась, а улыбку на ее лице увидишь не часто. – Думаю, мы нашли новую Заклинательницу Дождя. Старая Заклинательница умерла более двух лет назад, и с тех пор дождя в Окаихи не было. Пару раз грозы подходили довольно близко, но ни капли не упало на крыши деревни. Несколько надежных колодцев высохли. И народ не раз собирался на сход и обсуждал, как снять проклятие. – Заклинательница Дождя? – изумилась Абеке. – С этим не поспоришь, – ответила Чинве. Подошел отец Абеке, с опаской поглядывая на леопарда: – Нам нужно домой. При таком ливне у Абеке получалось смотреть на него, только прищурившись. – Ты можешь в это поверить? – Если честно, не могу, – сказал он сухо. Все еще злился на нее? – Благодаря твоей дочери закончилась засуха, – сказала Чинве. – Похоже, что так. – И она вызвала леопарда. Возможно, самого великого из леопардов. Отец задумчиво кивнул: – Утраченного хранителя Нило. Что это значит, Чинве? – Не знаю, – проговорила неуверенно Чинве. – Мне нужно посоветоваться с кем-нибудь, кто знает больше. Отец Абеке рассматривал леопарда. – Он безопасен? Чинве пожала плечами: – Как любое дикое животное. Это ее дух зверя. Отец смотрел на Абеке, по его бритой голове отчаянно били капли. – Дождь наверстывает упущенное. Пойдем поскорее. Абеке в промокшей насквозь разноцветной юбке побежала за отцом, пыталась понять, почему он недоволен. – Ты разочарован? – осмелилась спросить она. Не обращая внимания на дождь, он остановился и сжал ее плечи: – Я растерян. Мне бы радоваться, что ты призвала животное. Но ведь ты вызвала леопарда! Да не обычного, а похожего на нашего легендарного хранителя. Ты всегда была не такой, как все, но это уже слишком! Навлечет этот зверь зло на тебя или принесет добро? А чем это обернется для нас? Я не знаю, что и думать. Леопард издал негромкий рык, не ужасный и угрожающий, а лишь демонстрирующий неудовольствие. Отец Абеке развернулся и первым пошел к дому. Леопард последовал за ним. Когда они подошли к входной двери, их ждал незнакомец. На нем были эвранские одежды: сапоги, штаны и роскошная синяя мантия. Лицо чужестранца скрывал капюшон. Отец Абеке остановился возле него: – Вы кто такой? – Меня зовут Зериф, – ответил человек. – Я прибыл издалека. Ваша дочь совершила невозможное, как и было предсказано несколькими неделями ранее Непостижимой Юмарис, мудрейшей из женщин Эрдаса. То, что произошло сегодня, должно изменить мир. Я пришел, чтобы помочь. – Тогда входите, – ответил отец. – Мое имя – Пожало. Они втроем вошли в дверь, леопард грациозно последовал за ними. Соама ждала их дома, она совсем не промокла – дождь едва коснулся ее одежды. Сестра успела добраться домой раньше остальных. – Все так и есть, – сказала она, с опаской глядя на леопарда, – или это мне снится? – Разве она не замечательная? – сказала Абеке, надеясь, что это произведет впечатление на сестру. Самка леопарда быстро обнюхала комнату, затем легла на пол у ног Абеке. Склонившись, девочка погладила влажную шерсть, запах которой совсем не претил девочке. – Мне страшно, – сказала Соама. Она посмотрела на отца в поисках поддержки. – А она обязательно должна находиться вместе с нами в доме? – Она принадлежит мне, – тут же ответила Абеке. Незнакомец опустил капюшон. Это был человек средних лет, с чуть смуглой кожей и аккуратно подстриженной бородой, закрывавшей только низ его подбородка. – Возможно, я могу помочь. Все это, наверняка, сильно сбивает с толку. Когда ты сегодня проснулась, Абеке, ты, должно быть, и не думала, что сможешь изменить судьбу всего мира. – Откуда вы, Зериф? – спросил Пожало. – Такой путешественник, как я, родом ниоткуда и отовсюду, – ответил Зериф. – Вы из Зеленых Мантий? Абеке показалось, что незнакомец ведет себя так же уверенно, как они, хоть и одет был по-другому. – Да, я – один из Отмеченных, но я не ношу зеленую мантию. Я с ними связан, но занимаюсь исключительно делами, относящимися к Великим зверям. Доходили до вас известия о войне в южном Нило? – Только слухи, – ответил Пожало. – О захватчиках из соседней страны. Но в последнее время нас больше беспокоило отсутствие воды и еды. – Эти слухи подобны треску плотины, которая вот-вот прорвется, – проговорил Зериф. – Война охватит не только весь Нило, но и весь Эрдас. Возвращаются Павшие Звери. Ваша дочь призвала одного из них и потому скоро окажется в центре событий. Пожало с тревогой повернулся к леопарду. – Мы думали, что он похож… – Он не просто похож, – поправил Зериф. – Абеке призвала саму Уразу. – Но как?.. – прошептала Соама испуганно, широко раскрыв глаза. – Невозможно сказать «как», – ответил Зериф. – Единственный вопрос: что она будет теперь делать. Я предлагаю свою помощь. Вы должны действовать быстро. Этот леопард принесет Абеке много врагов. – Что вы предлагаете? – спросил Пожало. – Она теперь наша Заклинательница Дождя и очень нужна деревне. – Ее сила, – покачал головой Зериф, – принесет гораздо больше, чем просто дождь. Абеке нахмурилась. Очевидно, у этого чужака Зерифа есть на нее планы, а отец, похоже, слишком уж к нему прислушивается. Он хотел от нее избавиться? Вел бы он себя так же, если бы Соама призвала этого леопарда? Зериф потер бороду двумя пальцами: – Нам многое предстоит сделать. Но прежде всего – разве вы не заметили, как беспокойно ведет себя Ураза? Вы либо отдайте ей антилопу, либо уберите ее. 3 Джи Мейлин сидела на подушке перед большим зеркалом, тщательно накладывая макияж. Она не возражала, когда служанки помогали ей готовиться к праздникам или пирам, но сегодня был особый день. Сегодня она хотела выглядеть идеально. А когда хочешь, чтобы что-то было идеально, сделай это сам. Закончив накладывать тени, Мейлин принялась внимательно изучать результат своих трудов. Это было не просто произведение искусства, а самое лучшее из них. Люди всегда говорили, что она удивительная. Ей вовсе не обязательно было наносить макияж, чтобы получать комплименты. Но сегодня искусный грим затмил природную красоту Мейлин. Кто угодно мог правильно нанести белила и подчеркнуть губы. Но Мейлин знала несколько хитростей, неизвестных ее служанкам – как подобрать румяна, как использовать золотые блестки возле глаз и как намек на небрежность сделает ее волосы привлекательнее. Мейлин отрепетировала скромную улыбку, затем восхищенную, а потом удивленный взгляд и в конце концов – хмурый. Расправив и разгладив удобное шелковое платье, Мейлин согласилась сама с собой в том, что работа закончена. В дверь осторожно постучали. – Госпожа, – любезно произнес высокий голос. – Все в порядке? Могу ли я предложить вам свою помощь? Таким образом Куша вежливо извещала о том, что празднование Дня Соединения приостановлено и самые важные люди провинции ждут только ее. – Я почти готова, – ответила Мейлин. – Выйду через минуту. Мейлин не хотела слишком долго заставлять всех ждать, но немного задержаться все же стоило – в таком случае все глаза точно будут прикованы к ней. Другие кандидаты уже успели отведать Нектар. Мейлин выпадет честь пить его последней. Традиционно считалось, что у того, кто последним пьет Нектар, больше всего шансов призвать дух зверя. Дочери генерала Тенга, одного из пяти главнокомандующих армии Цонга, Мейлин с самого рождения было гарантировано завершаюшее место на церемонии Дня Соединения, которая проводилась каждые три месяца. Мейлин оставалась единственным ребенком генерала и поэтому занимала столь высокое положение, ведь брата, который мог бы отнять ее право по рождению, у нее не было. Мать Мейлин призвала дух животного, как и все четверо дедушек и бабушек, а также восемь прадедушек и прабабушек. Ее отец, дед и оба прадеда были генералами. В ее семье даже те, кто по статусу считался ниже, были влиятельными купцами. Только семья императора могла похвастаться лучшей родословной. Отец Мейлин не призвал дух зверя, но, несмотря на это, достиг большего в военной службе, чем любой из его предков. Он был человеком, наводившим ужас – никого не было хитрее, наблюдательнее, и никто не был так страшен в гневе. Вчера вечером отец сказал Мейлин, что ему точно известно, что она призовет сегодня духа животного. Она не знала, ходил ли он к предсказателю или у него самого было видение, но говорил отец уверенно, и он никогда не ошибался. Мейлин взяла зонтик. Сделанный из бумаги, причудливо раскрашенный, он был не более чем декоративным. Мейлин положила зонтик на плечо и в последний раз взглянула в зеркало. Кто-то заколотил в дверь тяжелым кулаком, приведя девочку в совершенное изумление. Это была не служанка. – Да? – ответила Мейлин. – Ты уже одета? – послышался мужской голос. – Да. Открылась дверь, и вошел генерал Чин, ближайший помощник отца. На нем был порадный мундир. На сколько же она опоздала? – В чем дело, генерал? – Приношу свои извинения за вторжение, – проговорил он и, помолчав немного, облизнул губы. Он казался обеспокоенным и явно не знал, как продолжить. – У меня… плохие новости. На Цонг напали. Мы должны скорей завершить церемонию и уходить. – Напали? – Ты наверняка знаешь о стычках на юго-востоке. – Конечно. У отца были свои секреты, но он никогда не говорил о том, что существовала серьезная угроза. – Нам только что сообщили, что это было лишь начало вторжения. Твой отец готовился к чему-то подобному, но у наших врагов больше людей и оружия, чем полагал генерал Тенг. Город Шар Ливао уже пал. Официально объявлена война. Мейлин потеряла дар речи. Она не могла поверить в то, что говорил генерал Чин. Шар Ливао был важным для Цонга портом и одним из крупнейших городов по ту сторону Стены. Именно так и начинаются войны? В дни, которые должны быть счастливыми? Девочке внезапно стало дурно, но она была не одна и могла предаться эмоциям. Отец скоро уедет. Цонг был сильным, и в Эрдасе не было военачальников лучше. С отцом все будет хорошо. Но он рассказывал ей о том, что во время войны ничего не предопределено. Шальная стрела может убить самого могущественного героя. В военное время никто по-настоящему не остается в безопасности. – Весь город уже сдался? – выдавила из себя Мейлин. – Да. Донесения еще продолжают поступать. Чужеземные захватчики вместе с цонгезскими повстанцами атаковали молниеносно. – Я пропущу церемонию, – сказала Мейлин. – Я могу принять в ней участие позже. – Нет, новости только поступили, люди об этом еще не знают. Пусть пока все так и остается. Не говори ничего о нападении. Все должно выглядеть спокойно и естественно. Мейлин кивнула: – Хорошо, я сыграю свою роль. Но отец может ехать, ведь обстоятельства неотложные. – Он настаивает на том, чтобы ты отведала Нектар до того, как он отправится в путь. Мейлин вышла из дома вслед за генералом Чином. Она не ответила на вопросы служанок, которые покорно последовали за ними. Их особняк примыкал к центральной площади, где проводились парады, поэтому долго идти до места проведения церемонии не пришлось. Раскрыв зонтик, Мейлин вышла с центрального входа и направилась к сцене. Тысячи людей вытягивали шеи, чтобы увидеть ее. Генерал Чин шагал рядом с ней, на его груди поблескивали медали. Люди приветствовали Мейлин восклицаниями и аплодисментами. Все выглядело так, как если бы проходил обычный праздник. Эти люди и понятия не имели о том, что вот-вот произойдет. Возле сцены восседали зрители. Чем богаче и знатнее был человек, тем более удобное и комфортное место он занимал. Когда подошла Мейлин, даже высокие сановники, купцы и представители правительства встали и захлопали. Мейлин заставила себя улыбнуться так естественно, как только смогла. Она кивала чуть заметно тем, кого узнавала. Происходящее казалось таким зыбким, ненастоящим. Она спрашивала себя, видят ли люди то, что она так тщательно пытается скрыть. С края одного из проходов какой-то мальчик выкрикнул ее имя. Это был Йенни, из школы. Его отец был местным чиновником. Йенни не скрывал своих чувств к ней, хотя и был почти на три года старше. Мейлин одарила его робкой улыбкой. Он покраснел, засиял и улыбнулся во весь рот. Мейлин никогда не целовалась с мальчиком, хотя многие и проявляли к ней интерес. Ей претило чувствовать себя трофеем. Она была привлекательной и утонченной, не говоря уже о том, что ее отец был богатым и к тому же известным генералом. И ни один из этих мальчишек не знал, какая она на самом деле. Мейлин была желанной и труднодостижимой наградой, и нельзя было угадать, какая сторона этой награды их привлекала больше всего. Любопытно, как все эти люди повели бы себя, если бы знали то, что было известно ей. Под краской на лице, под дорогими шелками скрывался совсем не нежный цветок. Мейлин умела себя вести, как подобает, наносить макияж, правильно подавать чай, заниматься садом, декламировать стихи и петь. Но ее любимым времяпрепровождением были боевые искусства. Они стали невинной забавой, когда ей было пять лет. Отец был еще и практичным человеком. В его распоряжении были лучшие воины Цонга, и генерал решил, что дочери не повредит наука самозащиты. Но он и представить себе не мог, насколько Мейлин окажется способной и как ей все это понравится. С каждым годом тренировки становились все серьезнее, но проводились они тайно. Мейлин заменила отцу сына, которого у него никогда не было. Она могла сражаться на ножах, палках и копьях. Она умела стрелять из большого лука, арбалета и обращаться с пращой. Но ее любимым видом боевого искусства был рукопашный бой без оружия. Задолго до своего одиннадцатого дня рождения Мейлин уже знала, как перехитрить в бою самых великих мастеров. А после достижения совершеннолетия победить ее, скорее всего, будет практически невозможно. Мейлин надеялась, что ее дух животного еще более усилит ее умения в борьбе. Девочка знала, что при мощной связи с духом зверя могут появиться самые разные способности. С помощью животных хорошие воины становились великими, а великие – легендами. От каких зверей она получила бы больше выгоды? Отец называл ее Тигренком. Хорошо, если б это был тигр или снежный леопард. Буйвол мог бы принести большую силу. Мейлин старалась не настраиваться на что-то слишком экзотическое. Толпа смотрела на нее с воодушевлением. Только высокопоставленные чиновники знали о начавшейся войне. Скоро всем будет не до церемоний Нектара. Приблизившись к сцене, Мейлин сложила зонтик и передала его служанке. Девочка увидела отца – он стоял напротив скопившихся людей, военная форма подчеркивала его выправку. Мейлин заметила в глазах отца одобрение. Он восхищался самообладанием дочери. Вокруг сцены и на ней стояли клетки с разными животными. В королевском зверинце имелись орангутанги, тигры, панды, лисы, аллигаторы, журавли, павианы, питоны, страусы, водяные буйволы и даже пара молодых слонов. В их провинции всегда к церемонии привозили немало зверей, но такого разнообразия, как в этот День Соединения, Мейлин еще не видела. Отец постарался. На сцене ее ожидал Шеу, глава местных Зеленых Мантий. Он был одет просто, и так как его пятнистого леопарда не было видно рядом, тот, вероятно, находился в пассивном состоянии. Если Мейлин помнила верно, у Шеу татуировка была на груди. Отец к Зеленым Мантиям относился неоднозначно. Он их уважал, но считал, что у них слишком много власти и слишком много международных связей. Ему не нравилась их монополия на Нектар и то, как они ею пользовались, постоянно вмешиваясь в чужие дела во всем мире. Мейлин же втайне восхищалась ими по одной простой причине: в армию Цонга женщин не брали, но Зеленые Мантии это не волновало. Они оценивали людей по их способностям. Мейлин заметила на сцене еще и незнакомку, судя по виду, иноземку. И ее платье, и черты лица отличались от местных, к тому же она была босой. Худая и невысокая, незнакомка была из того рода хрупких женщин, который особенно ценят многие мужчины. Перья в волосах выдавали в ней амайянку. Экзотическая птица с разноцветным оперением стояла на сцене рядом с незнакомкой. Шеу жестом подозвал Мейлин. Она двинулась к нему, не забывая о том, чтобы не поворачиваться спиной к толпе. Когда кандидаты так делали, это всегда выглядело по-дилетантски. Скрипучим голосом Шеу проговорил церемониальное обращение – то же самое, что произносил всегда. Мейлин сказала себе, что, если ее отец ошибся и ни один из духов животных не появится, она не расстроится. Отец ведь и без этого добился положения в обществе, значит, и Мейлин сможет. Шеу поднес нефритовый сосуд к губам девочки. Она сделала глоток. Теплая жидкость оказалась такой горькой, что Мейлин едва сдержалась, чтобы не выплюнуть ее. Проглотив напиток, девочка, напротив, сумела выдавить из себя улыбку. Мейлин не успела испугаться того, что поперхнется от ужасного вкуса, как лихорадочный жар наполнил ее изнутри. Тепло рвалось наружу, в ушах начало звенеть. Небо было чистым, сияло солнце. Мелькнула яркая вспышка, и рядом с Мейлин на сцене появилась черно-белая панда. Она была больше животных своего вида, с приводящими в смущение серебристыми глазами – такими же, как у Джи на Великой Печати Цонга. Переваливаясь, панда подошла к Мейлин и встала на задние лапы, положив передние девочке на плечи. Обжигающий жар тотчас прекратился. На мгновение Мейлин почувствовала себя совершенно свободной. Она больше не играла роли перед толпой. Она стала самой собой и с удовольствием ощутила тепло солнца и порадовалась приятному ветерку, ласкающему кожу. Но это мгновение закончилось так же быстро, как и наступило. Мейлин в недоумении разглядывала дух своего зверя. Гигантская панда? Никто не призывал гигантских панд, потому что гигантской пандой была Джи, а Джи – это Великое Животное, одно из Павших. Огромная статуя Джи возвышалась в дальнем углу площади для парадов, слишком большая и немного нелепая. По своей сути панда считалась полной противоположностью тигру. Скорее глупая и милая, чем угрожающая и внушительная. И какими же умениями она может одарить бойца? Способностью есть бамбук? Зрители сидели беззвучно. Мейлин посмотрела в глаза отца. Тот был в шоке. Амайянская женщина неторопливо приблизилась к ней. – Я Ленори, – тихо сказала она. – Я пришла, чтобы помочь тебе. – Вы из Зеленых Мантий? – Я ее не ношу, но да. Ты понимаешь, что сделала? – Невозможно поверить, что я смогла призвать панду. – Совершенно верно. Ленори взяла девочку за руку и подняла ее вверх: – Мейлин исполнила забытое пророчество! Павшая Джи вернулась в Эрдас! Давайте же все… Ленори так и не закончила предложение, потому что, поднимая тревогу, ударили колокола – те самые, что были предназначены для чрезвычайных случаев. Мейлин окинула настороженным взглядом площадь. Было ли это связано с вторжением? Вряд ли. Шар Ливао далеко, за Стеной Цонга. В тот момент, когда Мейлин вспомнила о собственном выражении лица, большие горны на городской стене протрубили трижды – протяжно и низко, оповещая о близкой опасности. Толпа зашевелилась и зашумела. Зная, что множество глаз все еще устремлены к ней, Мейлин держалась спокойно, ничуть не выдавая собственное волнение. Горны подтвердили: это не было учебной тревогой. Надвигалось нечто ужасное. Показалось или она на самом деле почувствовала запах дыма? За высоким ограждением площади для парадов трудно было что-либо увидеть. Затем послышались вопли. Ближе к задней части площади для парадов, за тщательно охраняемыми креслами высокопоставленных сановников вспыхнула драка. Мужчины и женщины сбрасывали плащи, призывая духи своих зверей. Мечи и топоры врезались в гущу рядом стоящих людей. Когда те бросились убегать, давя друг друга, в толпу понесся бык. Три стрелы дугой пролетели в воздухе и вонзились в основание сцены. Мейлин не обратила внимания на стрелы, несмотря на то, что одна из них приземлилась так близко, что можно было пнуть ее ногой. Говорили же, что вторжение произошло далеко, по ту сторону Стены! Мейлин слышала ранее о мятежах в некоторых отдаленных городах, но ничего подобного никогда не происходило в Джано Рион. Он был образцовым городом, одним из самых могущественных в Цонге. Мелькнула вспышка, и Шеу освободил дух своего животного. Пятнистый леопард издал дикий рык. Шеу натянул перчатку с четырьмя острыми лезвиями. Другой рукой он схватил Мейлин и потянул за собой. – Они, должно быть, пришли за тобой! – крикнул он. Пока Мейлин, спотыкаясь, бежала за ним к задней части сцены, она вытягивала шею, пытаясь рассмотреть, что происходит на площади. Стража вступила в бой с повстанцами. Копья скрестились с мечами, топоры лязгали по щитам. Некоторое оружие достигало цели. Раздавались пронзительные крики мужчин и визг женщин. Мейлин многое слышала о битвах от отца, но до этого момента ни разу не видела, как убивают живых людей. Сейчас смерть была в двух шагах от нее, и это было выше сил Мейлин. Последнее, что она увидела, прежде чем спрыгнуть со сцены вслед за Шеу, была ее старшая служанка Куша. Та упала на колени, пронзенная стрелой в спину. Мейлин почувствовала облегчение, заметив отца. Рядом с ним стояли генерал Чин и Ленори. – Поторопись, – приказал отец. – Мы должны пробраться в башню и увидеть, что происходит в городе. Его слова будто пробудили Мейлин ото сна. – Верно, – ответила она, обернувшись назад в тот момент, когда ее панда неуклюже прыгала со сцены. По крайней мере, Джи казалась невредимой. Погибла ли Куша от той стрелы? Все выглядело очень плохо. Отец побежал к двери за сценой. Мейлин последовала за ним, Шеу не отставал. С фланга несколько вооруженных повстанцев бросились вперед, чтобы преградить им путь. Вместе с ними бежали огромная собака, рыжая панда и горный козел с длинными, витыми рогами. Генералы Тенг и Чин одновременно выхватили мечи. Отпрянув от двери, они с силой обрушились на повстанцев. Натянув вторую перчатку с когтями, Шеу кинулся им на помощь. Мейлин хотела помочь, но была безоружна, а у врагов оружие было. Мейлин отчаянно высматривала хоть что-нибудь, чем можно было бы вооружиться, но ничего не нашла. Генерал Чин и отец вступили в бой с врагом, ничуть не теряя самообладания, будто все происходило на тренировочной площадке. Они сражались плечом к плечу, отражая атаки, уничтожая неприятеля, то и дело разворачиваясь и соприкасаясь спинами, чтобы помочь друг другу. Шеу и его пятнистый леопард нырнули в гущу повстанцев и слились с ними, точно уклоняясь от ударов и убивая противников одного за другим. Ленори потянула Мейлин к двери. Джи держалась рядом. Когда к ним кинулась вторая группа мятежников, Шеу и генералы подались назад. Генерал Чин открыл ключом дверь, из раны на его плече хлестала кровь. – Торопитесь! – крикнул он. Беглецы ворвались внутрь, и генерал Чин запер за ними дверь. Отец Мейлин побежал вперед, уводя их по проходу во внутренней части стены, окружавшей площадь для парадов. Мейлин не отставала от отца. Толстые стены приглушали шум и крики, несущиеся с площади, поэтому шаги беглецов отдавались громким эхом. Оглянувшись, Мейлин увидела, как за ее плечом подпрыгивала и махала крыльями птица Ленори. Панда неуклюже переваливалась, торопясь ровно настолько, чтобы не отставать. Мейлин точно знала, куда вел их отец. Наблюдательный пункт на углу площади для парадов был самой высокой точкой Джано Рион. Они смогут увидеть бо2льшую часть города и окрестности достаточно далеко, чтобы можно было быстро оценить ситуацию. Пока они бежали по коридору, Мейлин не задавала вопросов, рвущихся с ее языка. Если бы они остались одни, все было бы иначе. Но в такой смешанной компании отец не стал бы разглашать информацию, даже если б захотел. Солдаты, собравшиеся у основания наблюдательной башни, вытянулись в струнку и отдали честь отцу, когда тот приблизился. Он торопливо ответил им и забрался на подъемник. – Что это? – с опаской поинтересовалась Ленори. – Искусное изобретение, – пояснил Шеу. – Противовес поднимет платформу на верхушку башни. Они все ступили на платформу. Даже панда зашла на нее без колебаний. Мейлин смотрела в ее серебристые глаза, пока подъемник быстро вез их наверх. Несмотря на хаос вокруг них, панда выглядела невозмутимой и, что настораживало, все понимающей. Мейлин первой отвела взгляд. Когда подъемник достиг верхней площадки башни, отец стремительно повел всех на наблюдательную террасу. Солдаты с подзорными трубами отвлеклись, чтобы отсалютовать отцу. – Продолжайте, – сказал он. К ним подошел старший офицер, но отец знаком велел ему удалиться, предпочитая составить собственное мнение о ситуации. Мейлин стояла позади отца с широко раскрытыми глазами, не в силах поверить в то, что видела. На Джано Рион напали. В столице провинции, в одном из крупнейших городов Цонга, а также за его пределами, шли ожесточенные бои. Огромное войско окружило стены города и переливалось через них, как мощный поток. Повстанцы сметали на своем пути группки защитников, которые пытались держаться вместе. Рядом с одними бежали животные. Другие ехали на животных верхом. В их руках были копья и мечи, булавы и топоры. Откуда они пришли? Почему никто не предупредил об этом? Город горел. Черный густой дым вздымался вверх по меньшей мере над дюжиной кварталов, которые могла видеть Мейлин. Академия, где она училась, была объята пламенем! Это старинное здание стояло здесь многие века. Все предки Мейлин были в числе ее учеников, а теперь дом обрушился на ее глазах. Яростные стычки велись на улицах тут и там, куда ни посмотри. Мейлин вытянула шею, чтобы разглядеть остальное, – увы, бо2льшая часть разворачивающихся действий происходила за зданиями и деревьями. Сердце Мейлин сжалось, когда она взглянула на мужественное лицо отца. Она догадывалась, что он потрясен увиденным, хотя отец тщательно скрывал это. Те, кто не знали его близко, никогда бы не поняли, насколько он шокирован происходящим. Отец протянул руку, чтобы взять подзорную трубу. Поднеся ее к глазам, он внимательно и долго осматривал границы города за пределами городской стены, а затем снова переключился на то, что происходило внизу. – Так много духов зверей, – прошептал он. Генерал Чин наблюдал в свой бинокль. – Беспрецедентно. Подобной армии не было со времен… – Пожирателя, – закончил вместо него отец. Мейлин зажмурилась. Пожиратель считался легендой из прошлого, чудовищем из детских сказок. Почему отец вдруг вспомнил о нем в такой момент? – Откуда все они взялись? – спросил Шеу. – Как такая армия могла пройти сквозь Стены Цонга так, что ни один дозорный ее не заметил? Мейлин посмотрела на отца. Ей хотелось задать тот же вопрос. – На них нет военной формы, – сказал отец. – Это не было обычным нападением. Они, должно быть, съезжались сюда тайно, возможно даже не один год. Многие из них выглядят как цонгезцы, хотя не все. Это заставляет меня предположить, что в тылу их тоже поддерживали. Я бы сказал, что нападение подобного масштаба невозможно, но, тем не менее, оно состоялось! Силы Цонга сконцентрированы далеко отсюда, вдоль внешней Стены. Множество соединений сейчас направляются к Шар Ливао. Но, очевидно, там была всего лишь диверсия. – Что нам делать? – спросил генерал Чин. – Мы исполним свой долг, – проговорил генерал Тенг и добавил громче: – Оставьте нас. Солдаты покинули наблюдательную террасу. Шеу взял Ленори под руку и также собрался уйти. – Зеленые Мантии, вас это не касалось, – тихо прорычал генерал Тенг. Он не отпускал плечо Мейлин, и она поняла, что также должна остаться. Шеу и Ленори подошли ближе. Мейлин смотрела на отца, и ей было не по себе от выражения его лица. Она постаралась подавить охвативший ее страх. – Джано Рион падет, – прямо объявил отец. – У нас здесь не хватит солдат для сопротивления. Ленори, по твоим словам, Мейлин призвала саму Джи, оживший символ Цонга. Что это значит? Каковы твои предположения? – Я хочу отвезти ее к нашему предводителю, – сказала Ленори. – Джи не первая из Четверки Павших, вернувшихся за последние недели. Война разворачивается во всем Эрдасе. Мы считаем, что нужно объединить Четырех Павших и вступить в бой. Это наш единственный шанс. Мейлин почувствовала, как пальцы крепко стиснули ее плечо. Отец лишь кивнул: – Так тому и быть. Ленори, забирай мою дочь. Сейчас ей здесь не место. Шеу, пожалуйста, проследи, чтобы они беспрепятственно добрались в порт Цин Као Дай и сели на корабль. Шеу прижал кулак к груди и склонил голову: – Это будет для меня честью. – Отец, я не хочу уезжать! – воскликнула Мейлин. – Позволь мне отстаться с тобой. Пожалуйста, позволь мне защищать наш дом! – Это небезопасно для тебя. – Разве есть для меня более безопасное место, чем рядом с самым великим генералом во всем Эрдасе? – К тому же, – продолжил он, поднимая руку, чтобы прервать ее, – у тебя могут быть крайне важные задачи где-то еще. Он наклонился и посмотрел прямо в глаза дочери: – Мейлин, отправляйся к предводителю Зеленых Мантий. Выслушай его. Если в словах его будет смысл и то, что он предложит, покажется тебе верным, окажи ему помощь, как того потребует долг. Если нет, выбери лучший путь. В любом случае не забывай, кто ты и откуда. – Но… Генерал Тенг покачал головой: – Такова моя воля. Мейлин поняла: разговор окончен. Ее судьба решена. От горячих слез жгло глаза. Она посмотрела на армию, защищающую ее дом, затем вниз – на разрушающих все на своем пути предателей, которые уже заняли парадную площадь. Как она может бежать, оставляя отца в такой страшной опасности, когда его армия разделена и уже наполовину повержена? Мейлин взглянула на Джи. Панда тоже посмотрела на нее с пониманием и будто бы с сожалением. Неужели Мейлин показалось, что она видит сочувствие в этих проницательных глазах? Мейлин уставилась в землю. Ей не нужно было понимание. Ей нужна была сила. А с этой пандой не только не прибавилось возможности улучшить мастерство ведения боя, из-за нее Зеленые Мантии уводили Мейлин. Из дома. От отца. Из лестничного колодца послышался шум. Раненый солдат, пошатываясь, показался на ступенях: – Они идут сюда! Их слишком много! Генерал Тенг кивнул: – Удерживай их, сколько сможешь. Солдат повернулся и, припадая на одну ногу, заторопился вниз по лестнице. Послышался лязг оружия. Завыло животное. Направляясь за ним, генерал Чин поднял меч. Отец Мейлин потянул рычаги, которые опускали подъемник, затем жестом указал в сторону подвесной лестницы, которая уходила вглубь шахты. – Полезай в первый попавшийся тоннель. Это позволит тебе ускользнуть от повстанцев. Выбирайся из города. Мейлин не скрывала тревоги: – А как же… Отец резко махнул рукой, заставив дочь замолчать. – Как только я и генерал Чин убедимся, что вы добрались до тоннеля, мы уйдем. – Он натужно улыбнулся дочери: – Я не позволю этому сброду схватить меня. Иди! Спорить было некогда. Мейлин не станет позорить его непокорностью и мольбами. Она посмотрела в его глаза: – Как пожелаешь, отец. Другие уже устремились вниз по подвесной лестнице. Мейлин была слегка удивлена, обнаружив, что панда Джи способна спускаться сама, без помощи. В тот момент, когда Мейлин поставила ногу на первую перекладину, генерал скрестил мечи с первым неприятелем. А перед тем как голова Мейлин скрылась в шахте, девочка увидела, как сверкают в воздухе мечи генерала Чина и ее отца, отбивающихся от множества врагов. Мейлин не позволила себе ни крика, ни всхлипа. Если ли бы враги заметили, как она спускается, все усилия отца оказались бы тщетными. Возможно, ему все же удастся спастись. Он был хитрым человеком. Когда Мейлин догнала остальных в узком тоннеле, она почти ничего не видела из-за слез. Взяв ее за руку, Шеу пошел вперед. 4 Эссикс Роллан околачивался на углу возле аптеки, повернувшись спиной к двери. Вниз по мощеной улочке, между зданиями с закругленными фасадами и стенами, покрытыми толстым слоем штукатурки, караулили Умник и Рыжий. Роллан попытался глазами показать, чтобы они не привлекали к нему внимания. Приятели поняли и отвернулись в другую сторону. Мальчишка остался сиротой в пять лет и знал: чтобы выжить, надо воровать. И все-таки по возможности он старался этого не делать. Роллан знал массу хитроумных способов как раздобыть объедки и ненужную одежду. К примеру, ему ничего не стоило попросить остатки обеда, когда было очевидно, что эти блюда доедать не будут. Для людей с деньгами эти крохи ничего не значили. И это было всего лишь утилизацией отходов, а вовсе не воровством. Увы, сейчас его проблему было не решить попрошайничеством. В отбросах и мусоре такую вещь, как экстракт ивы, не найти. Он был слишком ценным. У Роллана и беспризорников раньше было немного экстракта благодаря Клешне, но теперь запасы кончились. У Крота началась ужасная лихорадка, а они растратили ценное лекарство на менее серьезные болезни. Знали бы, что такое случится, обязательно припасли бы хоть чуть-чуть, а теперь уже поздно. Они не попали бы в такую передрягу, если бы Клешню не арестовали. У этого мальчишки имелся настоящий дар воровать в магазинах, и жизнь была бы гораздо проще, будь он рядом. Но Клешня пожадничал и начал охотиться за дорогими вещицами. Полиция поймала его и посадила под замок. Роллан мельком взглянул через плечо на аптеку. Как у большинства городских лавок, на вывеске над входной дверью красовался герб с ястребом Эссикс, Верховным Животным Амайи. Кроту действительно нужна была помощь. Он весь пылал от высокой температуры, и ему становилось только хуже. Без лекарства он мог умереть. Скрестив руки, Роллан хмуро рассматривал землю. Воровать он не любил, но вовсе не из-за глубокого уважения к закону. Множество богачей Конкорбы сколотили состояние, шагая по спинам бедняков, забирая всё, что попадалось, у тех, у кого и так почти ничего не было, а закон такую систему защищал. Просто воровать было слишком рискованно. Если ребята попадались, стянув даже какую-нибудь мелочь, наказывали их жестоко, особенно тех, кто был постарше. Роллан жил по собственному закону, который гласил: редко или никогда не красть у бедных, никогда – у больных и немощных, и всегда сначала попробовать найти другой выход. За такое отвращение к воровству другие мальчишки подтрунивали над Ролланом. Они попытались прозвать его Законником, но Роллан отчаянно этой кличке сопротивлялся. На самом деле он и на другие не очень-то отзывался, а потому ни одно прозвище к Роллану не приклеилось, чем он от остальных и отличался. Но как бы Роллан ни относился к воровству, что-то стащить у аптекаря будет трудно. Репутация у того была прескверная. Работники его смотрели в оба и чуть что – сдавали нарушителей спокойствия в полицию. Роллан всех отговаривал от похода за экстрактом. Клешня, конечно, справился бы, а у всех остальных и толики его сноровки не наберется. Роллан не чурался попросить о помощи. И подавали ему хорошо. Некоторые пекарни и постоялые дворы без проблем отдавали черствый хлеб и другие продукты, на которые не нашлось спроса. Но времена были тяжелыми и становились все труднее. Амайя была молодым континентом, бо2льшая часть которого оставалась неосвоенной, и даже в таком крупном городе, как Конкорба, в неурожайные годы или во времена, когда пираты не давали покоя купцам, очень скоро каждому приходилось затягивать пояс. А тем, кто находился внизу иерархической лестницы, было хуже всего. Милостыней насобирать достаточно денег для покупки экстракта Роллан не успеет. Он решил, что украдет лекарство, если сможет, – в конце концов, жизнь друга важнее всяких правил. Но, изучив аптеку со всех сторон, Роллан перестал верить в успех и теперь решал, стоит ли рисковать. Роллан просил о помощи везде, где это имело смысл. Вот только у аптекаря не просил. И хотя такой вариант казался маловероятным, все же он может принести больше пользы, чем остальные. Убеждая себя в этом, Роллан вошел вовнутрь. За прилавком стоял аптекарь в белом фартуке, Эллой Вальдес. У него были короткие, но пышные седые баки и залысины на голове. Глаза аптекаря остановились на Роллане – обычное дело, если он заходил в какую-нибудь лавку. Даже в лучшей своей одежде Роллан выглядел слишком юным и слишком грязным. Мальчик направился прямо к аптекарю. – Добрый день, господин Вальдес, – Роллан улыбнулся так широко, как только мог. Он знал, что был очень даже симпатичным со своими темными взъерошенными волосами и смуглой загорелой кожей, но, увы, из-за глубоко въевшейся грязи это не всегда замечали. – Здравствуй, мальчик, – ответил мужчина, подозрительно присматриваясь к вошедшему. – Могу я тебе помочь? – Не столько мне, сколько моему другу, – ответил Роллан. – У него уже третий день ужасная лихорадка, и она становится сильнее. Я сирота, он – тоже. Другу нужен экстракт ивы. У меня нет денег, но я готов усердно поработать, помочь вам прибраться. Я сделаю все, что вам нужно. Господин Вальдес надел на лицо выражение «Жаль-но-я-не-смогу-тебе-помочь», которое Роллану так часто доводилось видеть. – Это дорогое лекарство, а сейчас его очень мало осталось. Оттого оно стало еще дороже. – Я буду работать много, – предложил Роллан. Господин Вальдес шумно вздохнул: – Ты же знаешь, какие сейчас времена. У меня уже есть двое помощников, и они выполняют всю работу. Других заданий у меня нет, к тому же множество квалифицированных людей ждут, когда освободится место. Так что извини. Щеки Роллана пылали от стыда, но он должен был помочь Кроту. – Возможно, вы сможете что-то придумать, чтобы помочь ребенку не умереть? – Ты хочешь милостыни, – с понимающим видом сказал господин Вальдес. – Боюсь, я придерживаюсь строгой политики не давать никаких подаяний. Лекарства стоят денег. Если бы твой друг был единственным в городе, кто не может заплатить, я, конечно же, помог бы. Но людей, которым что-то сильно надо, а денег на это нет, тысячи. Если я дам лекарство бесплатно тебе, мне и всем другим придется его дать. Так я разорюсь за неделю. – Я никому никогда не скажу, откуда я его взял, – пообещал Роллан. – Вы, вероятно, не сможете помочь каждому, но вы можете помочь моему другу. Пожалуйста, господин Вальдес. У него никого нет. – Такие секреты, как экстракт ивы, полученный задаром, сложно утаить, – сказал аптекарь. – Вдобавок то, что ты говоришь, может быть правдой, а может и не быть. Как прикажешь мне разобраться, правда это или ложь? Нет, я не смогу помочь тебе. Всего хорошего. Затея провалилась. Что еще оставалось делать? Если теперь Роллан вернется в аптеку, господин Вальдес будет следить за каждым его движением. Получается, что даже украсть экстракт стало невозможным. – Как вы чувствовали бы себя, если бы были совсем один, без крова над головой, больной, вам некуда было бы идти и никому до вас не было бы дела? – Именно поэтому я не живу на улице, – с важным видом произнес господин Вальдес. – Именно поэтому я много трудился, чтобы достичь нынешнего достойного положения, и не собираюсь его потерять. И я не обязан обеспечивать какого-то беспризорника всем, что ему нужно. – Тяжелая работа не всегда позволяет выбраться с улицы, – сказал Роллан, чувствуя все большее разочарование. – И это вовсе не гарантия, что вы там никогда не окажетесь. А что, если ваша лавка сгорит? Господин Вальдес сузил глаза: – Это угроза? Роллан поднял обе руки: – Нет! Я просто имел в виду, что несчастья могут произойти где угодно. – Альдо! – громко позвал господин Вальдес. – Помоги этому молодому человеку найти выход. Дело было проиграно. Роллан решил: пресмыкаться перед аптекарем он больше не станет. – Вы бессердечный человек. Надеюсь, вы тоже заболеете чем-то, от чего не будет лекарств. И я говорю не о старости. Здоровенный детина с закатанными рукавами, обнажающими крупные волосатые руки, вышел из подсобки и вразвалку направился к Роллану. И в этот момент позади него Умник юркнул за прилавок аптекаря. Как Умник туда пробрался? Через заднюю дверь? О чем он думал? Умником его прозвали в шутку, а не за светлую голову. Да ведь сейчас их обоих поймают! Роллан старался не смотреть на друга, вместо этого наблюдая, как к нему приближается Альдо. – Ты тупой?! – рявкнул Альдо. – Марш отсюда! Роллан попятился к двери, стараясь делать это помедленнее. Отсюда надо было срочно убираться, но если он убежит, Умника наверняка повяжут. Альдо был уже рядом. Он грубо схватил Роллана за шкирку и потянул к выходу. – И чтоб мы тебя здесь больше не видели, – предупредил здоровяк. – Альдо! – вскричал господин Вальдес. Оглянувшись, Роллан увидел, как Умник припустил к задней двери аптеки. – Этот вор забрал упаковку ивового экстракта! – во весь голос завопил господин Вальдес. – Сантос! Альдо потащил Роллана обратно к подсобке. – Верни обратно или твой дружок получит по заслугам! – закричал здоровяк. Умник даже не обернулся. К тому моменту, как Альдо добежал до задней двери, того и след простыл. – Сантос! – кричал аптекарь, подбегая к ним. – Где Сантос? – Вы ж его по делу отправили, помните? – сказал Альдо. Господин Вальдес в бешенстве посмотрел на Роллана: – Ты развел всю эту болтовню об отработке долга лишь затем, чтобы твой сообщник сюда пробрался! Это подлость даже для такого отброса, как ты! – Он сделал это сам по себе, – возразил Роллан. – Да ладно, парень, – усмехнулся Альдо. – Ты помог украсть товар, и тебе придется за это отсидеть. Роллан пнул Альдо в колено, но здоровяк и глазом не моргнул. Мальчик почувствовал тяжелую руку на своей шее. – Твоя следующая встреча будет с полицией, – сказал господин Вальдес. Роллан знал, что спорить бесполезно. Ладно, по крайней мере, Крот получит свое лекарство. Тюремные камеры находились в подвале здания Главного управления городской полиции. На сырых стенах пышным цветом разрослась плесень, бесцветный каменный пол закрывала прелая солома. Камеры разделяли железные решетки, и заключенные могли видеть друг друга. Роллан сел на прогнившую подстилку из ивовых прутьев. В трех соседних камерах сидели мужчины. Один был тощим и болезненным на вид, другой спал, когда привели Роллана, а третий был из того сорта людей, которых Роллан предпочитал избегать. Наверняка его посадили сюда за что-то серьезное. Охранник сообщил Роллану, что завтра он предстанет перед судом. Мальчик был достаточно юным, и, скорее всего, его отправят обратно в приют. От этой мысли Роллан вздрогнул. Места хуже приюта для сирот в Конкорбе не было. Его начальник жил хорошо, потому что кормил детей такими крохами, которых хватало только чтобы не умереть с голода. Он заставлял воспитанников работать, как рабов, одевал, как нищих, и никогда не тратил деньги на такие «ненужные вещи», как лекарства. Роллан сбежал оттуда не просто так. Возможно, лучше было оставаться в тюрьме. Раскрылась дверь, на лестнице послышались шаги. Новенького привели? Роллан привстал, чтобы рассмотреть получше. Нет, тюремщик был один. Тучный, небритый, он держал в руках книгу учета. Тюремщик подошел к камере Роллана: – Сколько тебе лет? Вопрос простой или с подвохом? Выгоднее будет казаться старше или младше? Роллан не был уверен, поэтому ответил честно: – Мне будет двенадцать в следующем месяце. Мужчина сделал пометку. – Ты – сирота. – На самом деле я – принц. Просто потерялся. Если вы отвезете меня обратно в Эвру, мой отец вознаградит вас. – Когда ты сбежал из приюта? Роллан подумал над вопросом и решил, что нет смысла увиливать. – Мне было девять. – Ты свой Нектар пил? Вопрос, мягко говоря, удивил Роллана. – Нет. – Ты знаешь, что происходит, если ты не выпьешь Нектар вовремя? – Связь может возникнуть сама собой. – Верно. И не пить Нектар в течение трех месяцев после одиннадцатилетия – это нарушение правил нашего города. – Хорошо, что я уже за решеткой. Хотите совет? Вам, ребята, надо принять закон, который запретит одиннадцатилеткам умирать, потому что у них нет лекарств! Тюремщик фыркнул: – Это не игра, мальчик. – А разве похоже на то, что я играю? – сказал Роллан. – Вы когда-нибудь играли в «умри-один-от-лихорадки-потому-что-кора-ивы-стоит-слишком-дорого»? Послушайте, просто добавьте невыпитый Нектар к моему списку обвинений. И кстати, пометьте, что мне его никто не предлагал. – Полиция дает выпить Нектар всем детям, которые этого еще не делали. – Да вам, ребята, надо выдать медали, и побольше, – сказал Роллан. Тюремщик поднял указательный палец: – Если у тебя есть потенциал для того, чтобы призвать дух зверя, это случится само собой в двенадцати– или тринадцатилетнем возрасте. Но знаешь ли ты, что может с тобой произойти без Нектара? Связь как азартная игра. Кого-то сводит с ума, кого-то доводит до болезни, другие умирают на месте. Ну а с остальными все в порядке. – Но с Нектаром-то все всегда нормально, – сказал Роллан. – Великие звери, возможно, не многое сделали для нас за последнее время, но мы всегда будет признательны Нинани за Нектар. Однако для того, чтобы получить от него пользу, его надо попробовать. Роллан запыхтел: – Каковы шансы, что я призову дух зверя? Один к ста? Меньше? Тюремщик не ответил. – Я знаю одну девушку из Зеленых Мантий, которая заботится о сиротах. Скоро пришлю ее сюда. Тюремщик развернулся и зашагал вверх по ступеням. Роллан потянулся, высоко вскинув руки. – Не ожидал сегодня представления, – сказал тощий человек в дальней камере. – И кого, на твой взгляд, ты призовешь? – Никого, – ответил Роллан. – Я тоже так думал, – сказал тощий. – И ошибся. Я призвал ежа. – Ты из Зеленых Мантий? – удивился Роллан. Тощий человек громко расхохотался. Глаза его были пустыми, вид – изможденным. – Разве ты видишь хоть какую-нибудь мантию на мне? Мое животное убили. Когда его не стало, я… Лучше б мне ногу или руку вместо этого отрезали. Через час или два тюремщик вернулся с двумя полицейскими в форме и девушкой среднего роста в зеленой мантии с добрым, но некрасивым лицом. Ей не было и двадцати. Тюремщик отпер дверь камеры и жестом велел Роллану выйти. Один из полицейских держал в руках клетку, в которой сидела крыса. Выходя из камеры, Роллан кивнул на крысу: – Это шутка? – Говорят, людям проще установить связь, если рядом есть животные, – сказал полицейский с насмешливой улыбкой. – Мы поймали эту крысу пару лет назад. Теперь она наш талисман. – Очень смешно, – сердито сказал Роллан. – Может, нам еще на пауков поохотиться? Или на тараканов? – Люди не устанавливают связь с насекомыми, – успокоила его девушка в зеленой мантии. – Хотя было несколько прецедентов, когда призывали паукообразных. – Ставлю медную монету на то, что он ничего не призовет! – крикнул беспокойный арестант. Он похлопал по карманам: – Погодите, ставлю две монеты. Он просунул медяки через прутья наружу. – Кто хочет со мной поспорить? Желающих не нашлось. – Может, уже сделаем это? – предложил Роллан, прерывая неловкое молчание. Для некоторых детей церемония призыва была чем-то особенным. Они наряжались, приглашали родителей, зрителей, им читали лекции, подавали закуски. Роллан же находился в грязной тюрьме с крысой и такими же заключенными, как он сам. Ему просто хотелось с этим покончить. Женщина в зеленой мантии достала флягу, сняла крышку и протянула ее Роллану: – Достаточно одного глотка. – Вот это речь, – сказал Роллан, принимая флягу из ее рук. – Твои таланты пропадут даром в сырых подземельях. Ты должна подумать о карьере. Он сделал маленький глоток. В одном ресторане Роллану иногда давали сладкий тост с корицей, его любимое угощение. Нектар на вкус был похож на него, разве что жидкий. Роллан вытер губы. Когда Зеленая Мантия сделала шаг вперед, чтобы забрать флягу, Роллан качнулся. По его телу пронеслись искры. В чем дело? Он протянул флягу, но его рука тряслась. Зеленая Мантия взяла сосуд, и Роллан упал на колени. – Что со мной? – пробормотал заплетающимся языком Роллан. Грохот прокатился по всей тюрьме. В помещении потемнело. Или просто потемнело в глазах? Ослепительный свет вспыхнул на секунду и исчез. В помещении появился ястреб, крупный и сильный, с коричневато-золотистыми перьями и белыми пятнышками на груди. Хлопая крыльями, хищная птица вспрыгнула на плечо Роллана. Когда когти вонзились в кожу мальчика, ощущение покалывания во всем теле прекратилось. Все ошарашенно уставились на Роллана. На мгновение зрение его стало необычайно острым. Он смог даже разглядеть пористую поверхность камня на полу и стенах. Обнаружил паука, прячущегося в тонкой паутине в верхнем углу, и с аномальной ясностью почувствовал испуг окружавших его людей. А затем так же внезапно все стало обыкновенным. – Это ястреб! – поразилась Зеленая Мантия. – Кречет… с янтарными глазами! – Самка ястреба, – уточнил Роллан. – Это девочка. – Откуда ты это знаешь? – спросил тюремщик. Роллан подумал немного: – Знаю и все. – Да, это и должна быть самка, – прошептала Зеленая Мантия. И будто бы выйдя из транса, девушка изучающе посмотрела на Роллана: – Как это возможно? Кто ты? – Обычный беспризорник, – пожал плечами Роллан. – Должно быть что-то еще, кроме этого, – тихо сказала она больше самой себе, чем кому-то. – Ну, еще я преступник, – предложил Роллан. – Худший из преступников на самом деле. – Почему это? – спросила Зеленая Мантия. – Потому что попался, – ответил ей Роллан. Зеленая Мантия повернулась к тюремщику: – Верните его обратно в камеру. Я скоро вернусь. – И птицу тоже? – решил уточнить тюремщик. – Конечно, – ответила Зеленая Мантия. – Это дух его зверя. – Думаю, сегодня мне повезло, – промямлил жалкий арестант. – Никто не стал со мной спорить, и мои медяки остались при мне. Довольно скоро тюремщик привел к камере Роллана мужчину. Незнакомец был похож на какого-нибудь иностранного лорда. На нем были высокие сапоги, кожаные перчатки и вышитый синий плащ, который, как подумал Роллан, стоил больше упряжки лошадей. Кроме того, он был при шпаге с разукрашенной рукоятью. Мужчина с аккуратной стриженой бородкой посмотрел на Роллана с интересом. – Ты бы хотел отсюда выбраться, Роллан? – спросил незнакомец. – Я бы с удовольствием избавился от чесоточной подстилки и черной дряни, которая сыплется с решеток, – произнес Роллан. – Иногда мы не ценим то, что имеем, пока это не потеряем. Незнакомец улыбнулся, но в его улыбке таилась издевка. – А почему на вас не зеленая мантия? – просил Роллан. – Мое имя герцог Зериф, – ответил мужчина. – Я работаю с Зелеными Мантиями, но я не из их числа. Они посылают меня на помощь в случаях, подобных твоему. – Случаях, подобных моему? Зериф взглянул на тюремщика: – Будет лучше, если мы поговорим один на один. Я внес за тебя залог. – Ничего не имею против, – сказал Роллан. Тюремщик открыл дверь камеры. Роллан шагнул из нее с птицей на плече и, не взглянув на других заключенных, молча двинулся вслед за Зерифом. Что нужно этому парню? Когда они вышли на улицу, Зериф внимательно осмотрел Роллана: – Необычная птица. – Спасибо, – буркнул Роллан. – Что теперь? – Сегодня у тебя начинается новая жизнь, – важно проговорил Зериф. – Нам нужно многое обсудить. – Залог – это еще не помилование. Как насчет господина Вальдеса? – Обвинения будут сняты. Я об этом позабочусь. Роллан чуть заметно кивнул: – Как насчет той девушки, что дала мне Нектар? Где она? По лицу Зерифа снова скользнула высокомерная усмешка. – Эти вопросы выше ее полномочий. Она больше не будет тобой заниматься. Пойдем. Ястреб больно впился когтями в плечо Роллана и отпустил. Несмотря на вес птицы, Роллан почти забыл о ее присутствии. Что-то странное было в том, что когти сжались именно в тот самый момент, когда Зериф говорил о девушке, и в том, как он о ней говорил. Роллану стало не по себе. – С ней все в порядке? В улыбке Зерифа появился намек на изумление или это мальчику показалось? – Уверен, с ней все в порядке. Он лгал, и Роллан понял это. Странно, но Зериф словно зауважал его оттого, что Роллан стал его подозревать. Мальчик почувствовал тревожную уверенность – Зериф что-то сделал Зеленой Мантии. И вообще, кто он, этот парень? Зериф торопливо повел их по улице. – Куда мы идем? – спросил Роллан. – В какое-нибудь укромное место, где мы сможем можно спокойно поговорить. Затем подальше отсюда, если не возражаешь. Ты когда-нибудь хотел увидеть мир? Эта птица – твой билет. Ястреб закричал так пронзительно и громко, что у Роллана даже заложило уши. Глаза Зерифа заметались между птицей и Ролланом, и мужчина перестал так широко улыбаться. – Ты ей точно не нравишься, – отметил Роллан. – Она просто пробует голос, – возразил Зериф. – Я не причиню тебе вреда. Роллан готов был поспорить на две медные монеты, что тот снова лжет. Его ответ прозвучал почти мягко, но Зериф определенно притворялся. И к тому же у него была большая шпага. – Ой, что это там тетка делает? – воскликнул Роллан, показывая пальцем на другую сторону улицы. Как только Зериф обернулся туда, куда указывал мальчик, тот кинулся наутек. Он свернул в переулок, который они только что прошли, и побежал со всег ног. Добежав до переулка, Роллан оглянулся. Зериф мчался за ним, и синий плащ развевался за спиной преследователя. На бегу он резко дернул рукав вверх, и отметка на его руке вспыхнула. Существо, похожее на собаку, бросилось бежать, едва приземлившись. Зря Роллан понадеялся, что этот надменный незнакомец не станет опускаться до погони. Он ошибся. Однако появившийся шакал доказал, что Зериф действительно был одним из Отмеченных. Но даже если он и принадлежал к Зеленым Мантиям, все равно Роллан не доверял ему, и птица тоже. От него надо было смыться как можно скорее. Роллан не раз уже убегал по переулкам. Он летел вперед что было мочи, опрокидывая ящики и мусорные баки перед своими преследователями. Несмотря на все старания, мальчик слышал, что его догоняют. Мысли о клыках шакала и дорогой шпаге Зерифа заставляли его бежать быстрее. Завернув за угол, Роллан бросился в другой переулок. Он юркнул мимо какой-то двери, даже не пытаясь толкнуть ее. Она может быть заперта или те, кто за ней, помогать ему не станут. Роллан назубок выучил жестокую правду жизни – у сироты в бегах друзей мало. Он быстро глянул вверх, пытаясь увидеть, как забраться на крыши, но на глаза ничего подходящего не попалось. Зериф и шакал продолжали настигать. Впереди слева Роллан увидел между домами забор, подскочил и, уцепившись за верхушку ограждения, перекинул через него ногу. Рыча, шакал прыгнул и цапнул Роллана за ту ногу, что еще оставалась по эту сторону ограды. Зубы разодрали штанину и оцарапали кожу. – Спускайся оттуда! – приказал Зериф, приближаясь со шпагой наперевес. Роллан спрыгнул с ограды и упал на заросший сорняками участок, в углу которого стояла лачуга. Мужчина в лохмотьях недружелюбно зыркнул из своей хибары. Вскочив на ноги, Роллан помчался через участок. Подбегая к противоположному забору, Роллан обернулся. Шакал несся за ним, но Зерифа видно не было. Он перебросил свой дух животного через ограду? Роллан оглянулся, пытаясь найти под ногами что-нибудь, что сгодится в качестве оружия, но ничего подходящего не оказалось. Шакал приближался. Роллан понимал, что ему вряд ли удастся опередить зверя и когда он будет перелезать через забор, шакал наверняка нападет. Добежав до ограды, Роллан подпрыгнул и ухватился обеими руками за верхушку, будто бы собирался залезть на нее, затем обернулся и ударил ногой подпрыгнувшего за ним шакала прямо в морду. Удар оказался точным, и зверь с визгом рухнул на землю. Роллан успел перебраться через забор прежде, чем животное пришло в себя. Улица, на которую Роллан приземлился, была шире. Пока он решал, в какую сторону бежать дальше, из-за угла выскочил мчавшийся нечеловечески быстро Зериф. Ничего себе скорость! Роллану и вполовину того не разогнаться. Зериф успел одолеть больше половины квартала, пока Роллан перебегал один лишь участок. Роллан слышал немало историй о том, что Отмеченные могут получать дополнительные силы благодаря своим связям с животными. И как сбежать от кого-то подобного? Роллан повернулся и бросился в противоположном от Зерифа направлении. Свернув за угол, Роллан увидел впереди крупного человека в мантии насыщенного зеленого цвета. Тот сидел верхом на лосе. Выглядело это странно, но времени обдумывать, что и почему, не было. Лось на полном ходу приближался, и его рога были так велики, что в ширину простирались почти от одной стороны улочки до другой. Широкое, полное лицо седовласого наездника закрывала жесткая борода. Под его мантией позвякивала кольчуга. – С дороги, мальчик! – взревел человек в зеленой мантии. Отскочив в сторону, Роллан прижался к стене, и лось пронесся мимо. Мальчик услышал над головой резкий крик и скрежет когтей по металлу – это его птица села на крышу. Зериф и его шакал показались из-за угла и резко затормозили при виде надвигающегося на них лося. Человек в зеленой мантии с боевым кличем поднял булаву. Зериф толкнул плечом первую попавшуюся дверь, возможно черный ход какой-то лавки, и ввалился вовнутрь. Всадник задержался на секунду, будто решая, продолжить ли погоню, но потом направился обратно к Роллану. – Как он тебе представился? – рявкнул мужчина. – Тот парень? Зериф. – Не соврал. Ты его знаешь? – Я с ним только что познакомился. Он заплатил за меня залог в тюрьме. Мужчина спешился: – Что он тебе сказал? – Не много, – ответил Роллан. – Хотел забрать меня отсюда. – Думаю, да, – сказал мужчина. – Мы называем его Зериф Шакал из-за духа его зверя, хитрого существа, что водится в Нило. Зериф работает на нашего заклятого врага, Пожирателя. – Пожирателя? – переспросил Роллан. Это казалось таким невероятным, что у него перехватило дыхание. – Вы не шутите? А вы кто? – Я – Олван. Роллан посмотрел на огромного лося и снова отступил назад. Не может быть. Это невозможно. – Тот самый Олван? – спросил потрясенный Роллан, переходя на шепот. – Если под «тем самым» ты имеешь в виду предводителя Зеленых Мантий всего мира, то да, тот самый Олван. Ястреб крикнул и спикировал вниз, опустившись на плечо Роллана, который протянул руку и погладил перышки птицы. Мальчик долго молчал и наконец сказал: – Что-то вдруг все захотели быть моими друзьями. Вы оба так быстро объявились. Все из-за моего ястреба? – Эта птица – не твой ястреб, сынок. Она – тот самый Ястреб. – Олван подождал, пока смысл слов дойдет до Роллана. – Ты призвал Эссикс обратно в этот мир. 5 Обучение Абеке села на край пухового матраса. В ее комнате стоял резной письменный стол, изысканный диван, кресла с мягкими подушками и зеркало в раме, которая, как подумала Абеке, могла быть из настоящего золота, – и все это было предоставлено в ее личное распоряжение. Все, с кем она встречалась, обращались с ней уважительно, а слуга приносил вкусные блюда. Леопард Абеке превратил ее в королевскую особу. Комната слегка покачивалась из стороны в сторону. Трудно поверить, что такая роскошь может быть на корабле! Если бы Абеке не увидела этого собственными глазами, ни за что бы не поверила. Она была признательна за обходительное обращение, но в этой изысканной комнате Абеке было неуютно. Здесь все было не так, как дома. Не было знакомых лиц и привычных мест. Зериф не отправился вместе с ней в путешествие по морю. В порту он объяснил, что ему нужно ехать в какое-то другое место по срочному делу, и поручил чужестранцу, парню по имени Шейн, заботу об Абеке. После того как она потеряла все, расставаться снова было больно. Еще не прошло и недели с того момента, как Зериф убедил ее отца, что Абеке надо покинуть Окаихи не просто ради собственной безопасности, но ради блага деревни. Пожало согласился быстро. В глубине души Абеке жалела, что отец не противился этому решению дольше. В голове то и дело возникал вопрос: сдался бы он так же легко, если бы речь шла о Соаме. С одобрения отца Зериф тайно увез Абеке и Уразу в ту же ночь. Абеке сожалела о том, что, прежде чем уехать, так и не поговорила с Чинве. Та ведь подумала, что Абеке станет новой Заклинательницей Дождя, которая была так необходима деревне. Торопясь последовать совету Зерифа, Абеке совсем об этом не подумала. А что, если из-за ее отсутствия продолжится засуха? Что, если она отказалась от своей судьбы? Вдруг она упустила последний шанс найти наконец свое место в жизни? На борту корабля было комфортно, но все же Абеке отчаянно скучала по сестре и отцу. Дома им хватало одной комнаты на всех. У них были общие дела по хозяйству, они вместе ели, и Абеке привыкла засыпать под храп отца. А на корабле Абеке вообще не могла заснуть. Все было чужим. Поначалу ее окружало слишком много нового и по дому скучать было некогда: восхитительная поездка в экипаже, шумный город, море – вода без конца и края, слишком соленая, чтобы пить; а затем корабль, большой настолько, что на нем уместились бы почти все жители деревни. И только после того, как подняли паруса, Абеке почувствовала беспокойство. Появилось время на размышления, время на ностальгию о прогулках в саванне, время для тоски по знакомым лицам. По крайней мере, у нее была Ураза. Абеке чесала шею леопарда, и громадная кошка урчала, приятно щекоча вибрациями ладонь. Ураза не проявляла любовь как-то особо, но никогда не возражала против того, чтобы Абеке ее гладила. В дверь постучали. Должно быть, пришел Шейн. Его присутствие было еще одной приятной частью путешествия. Он помогал Абеке понять, как улучшить связь с Уразой. – Войдите, – сказала Абеке. Шейн открыл дверь. Он был всего лишь на год старше Абеке, ему исполнилось двенадцать. Белокожий, но симпатичный. Абеке восхищало его крепкое телосложение и спокойная уверенность. Как и у Абеке, у Шейна был свой дух зверя – росомаха. – Сходим в трюм? Ты готова? – спросил он. – Я уже думала, что ты не придешь, – пожаловалась Абеке. – Не привыкла сидеть взаперти. Шейн стоял в дверном проеме, выжидающе глядя на девочку. – Трудно бросить все, что знакомо. Мне тоже пришлось уехать от родителей. Мой дядя помог мне в обучении, но его тоже теперь нет рядом. – Моя мама умерла четыре года назад, – призналась Абеке. – Она была единственной, кто меня понимал. Отец и сестра… с ними все по-другому. Но я все равно по ним скучаю. Знаю, что они беспокоятся обо мне так же, как и я о них. Выражение лица Шейна смягчилось. – Здесь люди тоже заботятся о тебе, Абеке. Мы видим в тебе большой потенциал. У нас непростая судьба, и приходится искать семью там, где получится. У тебя есть дух зверя. Ты научишься находить в этом утешение. Пойдем. Ураза последовала за ними. Когда они проходили мимо солдат и матросов, которые украдкой поглядывали на леопарда, Ураза двигалась с естественной грацией дикого хищника, и никто не хотел оказаться к ней слишком близко. Даже самые храбрые держались подальше, тогда как остальные старались и вовсе с ней не сталкиваться. Только через четыре дня в море Абеке начала спокойно относиться к подобному вниманию. Шейн подготовил трюм под площадку для тренировок. Деревянные ящики, тюки и бочки были расставлены по бокам, формируя длинный открытый коридор. Там ребят никто не беспокоил. – Ты разговаривала с Уразой? – спросил Шейн. – Показывала ей, что ты ее любишь? – Да, – ответила Абеке. – Любой дух зверя необычайно умен, – напомнил ей он. – А твой – намного умнее других зверей. Ураза не умеет разговаривать, но это совсем не значит, что она не понимает. – Великие Животные умели разговаривать, – сказала Абеке, входя в дверь грузового трюма. – По крайней мере, в легендах. – Когда Ураза была Великим Животным, она была крупнее лошади, – напомнил ей Шейн. – Это значит, что моя Ураза еще маленькая? – спросила Абеке. Мощный леопард точно не выглядел, как звереныш. – Духи животных всегда появляются взрослыми, – ответил Шейн. – Трудно сказать, вырастет ли Ураза до таких размеров, какие были у нее когда-то. Со временем станет ясно. Абеке повернулась лицом к Уразе. Леопард смотрел на нее умными фиолетовыми глазами. – Ты можешь почувствовать ее настроение? – спросил Шейн. – Не знаю, – присматриваясь, сказала Абеке. – Может быть, ей интересно? – Похоже на то, – подтвердил Шейн. – Чем больше ты будешь заниматься, тем лучше ты станешь понимать ее эмоции. Это первый шаг к тому, чтобы брать у нее энергию, когда потребуется. – А как вернуть ее в пассивное состояние? Абеке всегда поражала способность Чинве превращать свою антилопу гну в тату на ноге. – Это больше зависит от Уразы, чем от тебя, – ответил Шейн. – Ты должна завоевать ее доверие. Она входит в пассивное состояние добровольно, но не сможет появиться снова до тех пор, пока ты ее не выпустишь. – Ты держишь свою росомаху в спящем состоянии? – спосила Абеке. Однажды ей удалось уговорить Шейна, и он стыдливо показал татуировку на груди. – Бо2льшую часть времени. Реннег великолепен в схватке, но с остальными не ладит. Когда Ураза согласится, тебе придется выбирать, где будет татуировка. Многие предпочитают руку или тыльную сторону кисти. Это удобно. Абеке видела росомаху только один раз, когда они садились на корабль. Она была небольшой, но выглядела угрожающе. Шейн взял короткую деревянную палку: – Вчера мы достаточно постреляли из лука. У тебя хорошо получалось, но я не заметил, чтобы Ураза как-то помогала тебе делать это лучше. Я подумал, что сегодня надо попробовать что-нибудь более энергичное. Представим, что это нож. Тебе нужно всего лишь ударить меня им. Он протянул Абеке палку. Девочка подошла к Уразе и опустилась на колени. Леопард развалился на полу, немного приподняв голову, и вяло помахивал хвостом. Абеке восхитилась совершенством пятнистой шкуры, черной обводкой вокруг живых глаз, силой мышц холеного тела. Как такое мощное, дивное существо может быть ее партнером? Ураза смотрела на Абеке, не мигая. Абеке осторожно прикоснулась к одной из лап Уразы: – Мы теперь – команда. Нравится тебе или нет, мы обе теперь далеко от дома. По крайней мере, мы вместе. Вижу, что ты не в восторге от этого корабля. Я тоже. Но он просто перевозит нас туда, где мы снова сможем гулять. Ты мне правда нравишься – ты спокойная, не назойливая, и мы из одних и тех же мест. Я хочу научиться действовать вместе. Ураза заурчала, и Абеке тоже задрожала внутри. Сработало ли воображение или они начали соединяться? Так точно и не скажешь. Абеке обернулась к Шейну. – Начнем, как только будешь готова, – сказал он. Абеке скользнула вперед, держа перед собой палку. Еще дома она временами пользовалась копьем и много упражнялась с луком. Но о том, как драться с ножом, она почти ничего не знала. От него, казалось, было мало толку в сражении с более крупным и опытным противником. Абеке ни за что не приблизилась бы открыто к кому-то вроде Шейна. На такого можно напасть только сзади, оставаясь незамеченной, – это единственный шанс. Абеке очень удивилась бы, если б узнала, что с ножом у нее гораздо больше возможностей победить. Но это была просто тренировка. Абеке надо будет сражаться, как говорил Шейн. Может быть, что-то от хищника прибавит силы ее попыткам? Приблизившись, Абеке попробовала сделать быстрый выпад. Шейн извернулся, шлепнув ее по кисти. Три следующих выпада привели еще к трем шлепкам. Абеке не почувствовала помощи от Уразы. – Это бессмысленно, – простонала Абеке, выходя из боевой стойки. – Тебе просто надо… Абеке бросилась вперед и с силой ударила, надеясь застигнуть Шейна врасплох. Он уклонился от ее атаки и схватил за кисть. Они боролись всего мновение. Абеке мысленно попросила Уразу помочь. Шейн выкрутил палку из рук Абеке и коснулся ею живота девочки. – Хорошая попытка, – сказал он. – Ты почти поймала меня. – В реальной жизни я бы никогда так на тебя не нападала, – ответила Абеке. – Я бы подкралась. Шейн кивнул: – Это было бы умнее, и это больше похоже на то, как охотился бы леопард. А давай так: я пойду в дальний угол трюма и повернусь к тебе спиной. И не буду оборачиваться, пока не услышу что-то подозрительное. Идет? Абеке кивнула в ответ. В этой новой игре можно будет использовать уже проверенные способности. Шейн вернул Абеке палку и побежал в другой конец помещения. Пригнувшись и выставив наготове воображаемый нож, Абеке начала на цыпочках продвигаться вперед. Шаг, еще один, она подходила все ближе. – Ты еще стоишь? – спросил Шейн, не поворачиваясь к ней лицом. – Если нет, то у тебя получается неплохо. Если да, поторопись, мы не можем заниматься целый день. Абеке сдержала улыбку, зная, что подкрадываться она умела хорошо. Было приятно услышать, что и Шейн признал это. Скользнув взглядом через плечо, Абеке увидела, что леопард наблюдает со всем вниманием, приняв более настороженную позу, чем раньше. Дверь возле Шейна внезапно распахнулась, и на него набросился какой-то человек. Одетый в черное, с закрытым лицом, нападающий держал наготове кривую саблю. Шейн увернулся от обрушившейся на него сабли и сцепился с незваным гостем. – Беги, Абеке! – выкрикнул Шейн. – Это ассасин. Зови капитана! Ассасин был крупнее Шейна. Они начали драться за выпавшую саблю. Абеке инстинктивно припала к полу в непривычной позе. Чужая энергия закипела в ее мышцах, погрузив в напряжение каждую клеточку тела. Она была готова выплеснуться в любой момент. Никогда еще ее ощущения не были такими острыми. Абеке услышала легкое потрескивание шпангоутов из-за того, что корабль чуть повернул вправо. Она чувствовала запах нападавшего взрослого мужчины и могла запросто различить, как пахнет он и как пахнет Шейн. Ее зрение тоже улучшилось, стало четче. Абеке даже не собиралась бежать за подмогой, как велел Шейн. Ее сердце переполнила смелость, и Абеке бросилась вперед. И хотя до Шейна было несколько шагов, Абеке преодолела это расстояние в один прыжок. Со свистом рассекая воздух, она ногой ударила по руке нападающего. Тот рухнул на колени, выронив саблю, и она с грохотом упала на деревянный пол. Мужчина вскочил на ноги, нанося коварный удар снизу, от которого Абеке уклонилась, даже не задумавшись, почти инстиктивно. Убийца отступил на пару шагов и поднял руку, готовый к бою, другая его рука повисла как плеть. Абеке выпрыгнула вперед и ударила его ногой по ребрам, несмотря на поставленный ассасином блок. Удар оказался такой силы, что ассасин отлетел к стене и упал лицом вниз. Внутренние инстинкты требовали прикончить его, но, прежде чем Абеке напала снова, она почувствовала на своем плече твердую руку. – Нет, Абеке! Хватит! Он не настоящий. Он притворялся. Абеке вынырнула из своего измененного состояния и уставилась на Шейна: – Не настоящий? Ураза сердито зарычала – первое, что услышала Абеке от леопарда. – Я хотел увидеть, как ты будешь действовать в экстремальных условиях, – пояснил Шейн. – Сработало, Абеке. Это было невероятно! Многие из Отмеченных тренируются всю жизнь и все равно не могут так же атаковать. Дрожа от переполняющей ее энергии, Абеке изо всех сил попыталась успокоиться. Похвала не ускользнула от ее внимания, но ее было трудно принять сейчас, когда оказалось, что опасности не было. – Ты получил настоящую реакцию при помощи хитрости, – сказала она. – То, что ты сделал с нами, было предательством. – П-прости, – Шейн перестал улыбаться. Радостное возбуждение уступило место смущению. – Правда. Я пытался помочь. Это такая техника обучения. Я не знал, что ты так это воспримешь. – Больше никогда так не поступай, – сказала Абеке, все еще пытаясь успокоиться, – иначе в следующий раз, когда ты попадешь в переделку, мы позволим напавшим делать с тобой все, что они захотят. – Согласен, – Шейн запустил пятерню в волосы. – Ты права. Это было нечестно по отношению к тебе и Уразе. Больше не повторится. Абеке почувствовала, что напряжение стало отступать. Она кивнула на упавшего ассасина: – С ним все в порядке? Шейн наклонился над мужчиной и пощупал пульс на шее. – Без сознания. Жить будет. – Он покачал головой. – Честно, я и представить себе не мог, что у тебя получится вывести из строя взрослого, хорошо обученного соперника. Я позабочусь о нем. Дорогу до своей каюты ты знаешь. Абеке отвернулась и обнаружила позади Уразу, приблизившуюся к ней совершенно бесшумно. Теперь не было и сомнений в том, что они понимают друг друга без слов. Абеке вытянула руку. Ураза прыгнула, Абеке обожгла яркая вспышка боли, и на ее руке появилась татуировка. 6 Башня рассвета Роллан стоял, запрокинув голову и прикрыв ладонью глаза от солнца, и следил за полетом своего ястреба. Эссикс сделала два широких круга, взлетев выше самого высокого шпиля. Трава доходила Роллану до колен. В Башне Рассвета были комнаты для обучения и просторные дворы, но Роллан предпочитал проводить время за стенами крепости. В самой крепости люди постоянно смотрели на него: одни с сомнением, другие с надеждой. И от того и от другого Роллану было не по себе. Вдобавок снаружи было красивее. Конкорбу окружал дикий пустырь, но и тот Роллан видел редко. В городе было несколько парков, участков, заросших сорняком, и грязные берега реки Сипимисс. Портовый город в основном жил торговлей. Роллан однажды случайно увидел фермерскую землю за пределами города, но и там не было ничего похожего: ни больших холмов, ни лесов, ни диких лугов. Башня Рассвета представляла собой внушительное собрание громоздких строений, окруженных высокими стенами из тяжелого камня, но не была основным оплотом амайянских Зеленых Мантий. Она, скорее, играла роль их самого западного аванпоста в Северной Амайе. Дальше на запад простирались лишь дикие земли, где хозяйничали в основном звери и амайянские племена. Роллан свистнул: – Эссикс, ко мне! Птица продолжала скользить, подхваченная воздушными потоками. – Эссикс, сюда! Ястреб лениво повернул на еще один круг. – Спускайся! Неужели так трудно выполнить простые указания? Уверен, самый тупой ребенок может это сделать! Неудачный ход. Эссикс теперь будто специально улетела еще дальше. Роллан вдохнул, пытаясь успокоиться. Он уже знал, что если сердито кричать на птицу, она может летать хоть целый день. – Пожалуйста, Эссикс, – позвал он более вежливо. – Олван хочет, чтобы мы научились действовать как одно целое. Ястреб сложил крылья и направился к Роллану. Тот вытянул руку, защищенную большой коричневой перчаткой – подарком Олвана. Упав камнем вниз, Эссикс в последний момент расправила крылья, чтобы замедлить снижение, и села на его предплечье. – Хорошая девочка, – сказал Роллан, щекоча ее перышки. – Хочешь попробовать пассивное состояние, побыть немного татуировкой? Роллану не нужно было знать птичий язык, чтобы понять, что ее пронзительный вскрик означал «исключено». Роллан стиснул зубы, но продолжил ее гладить: – Ну же, Эссикс. Ты же не хочешь, чтобы мы с тобой выглядели бесполезными, когда сюда прибудут другие. Давай покажем, что мы умеем. Ястреб задрал голову и уставился на Роллана одним янтарным глазом. Его перья вздыбились, но птица больше не издала ни звука. – Между прочим, ты тоже выглядишь не лучшим образом, – пробурчал Роллан. Позади мальчика вострубил горн. Другой ответил ему. Зеленые Мантии в Башне Рассвета любили сообщать о своем прибытии и отбытии при помощи горнов. – Это, вероятно, означает, что они уже тут, – сказал Роллан. Эссикс вспрыгнула на его плечо. Вчера Олван сообщил Роллану, что двое других Павших зверей направляются в Башню Рассвета вместе со своими людьми-партнерами. Олван пояснил, что после того, как они прибудут, Роллан узнает больше о том, что от него требуется. По неизвестной причине Олван не захотел объяснять все сразу. Роллану было интересно, присягнули другие дети Зеленым Мантиям или нет. Олван сказал, что эта присяга – клятва всю жизнь защищать Эрдас и действовать вместе с другими Зелеными Мантиями. Взамен Роллан получит помощь в развитии связи с Эссикс, он получит цель и обязанности, к тому же он никогда больше не будет голодать, не останется без крова или товарищей. Роллан сомневался, нужно ли ему это. Возвращение Четверки Павших вообще-то должно было значить что-то очень важное, но Олван не говорил, чем на самом деле они будут заниматься. Интересно, сколько, по мнению Олвана, Роллан еще станет ждать? Теперь, когда Эссикс овободила Роллана от жизни в нищете, он был совсем не уверен, хочет ли связывать себя обещаниями. Ему никогда не нравилось выполнять приказы. Люди, у которых была власть, обычно ею злоупотребляли. Но с другой стороны, с Эссикс на плече неизвестно, есть ли у него выбор. Может быть, вступить в Зеленые Мантии и вправду будет лучше всего, особенно принимая в рассчет то, что за ним охотятся такие люди, как Зериф. Роллан не успел обдумать все свои альтернативы и поэтому не отказал Олвану, а попросил время на размышления. С того момента прошло уже три дня. Когда Роллан брел по высокой траве к воротам Башни Рассвета, вдали показался суровый человек в зеленой мантии. Он ехал на крупной лошади. По одну сторону от него шла девочка, по другую – мальчик. Панда неторопливо переваливалась рядом с девочкой, а рядом с мальчиком трусил волк. Все они направлялись к Роллану, поэтому он прибавил шагу. Роллан понял, что панда и волк наверняка были Джи и Бригганом, тоже из Павших Животных. Подъехав ближе, человек в зеленой мантии спешился, и Роллан рассмотрел его внимательнее. Мужчина принадлежал тому типу людей, каких Роллан, встречая на улицах Конкорбы, предпочитал обходить стороной. У мальчика были светлые волосы, за его спиной развивалась зеленая мантия. Это значило, что он уже присягнул им на верность. И хотя для своих одиннадцати лет мальчик был вполне нормального роста, выглядел он младше. У мальчика было дружелюбное, открытое лицо, как у детей, которые еще не хлебнули настоящей жизни. Девочка была необыкновенная. Роллан даже остановился, увидев ее сияющие глаза и робкую улыбку. Выражение ее лица чуть изменилось, и Роллан понял: она заметила, какое произвела на него впечатление, а, значит, робкая улыбка была лишь хитрым приемом. Судя по одежде и чертам лица, девочка была из Цонга, и это объясняло ее дух животного. Роллан никогда не видел настоящей панды. Впрочем, волка тоже. Он и слышал-то об этих животных только от вдовы Ренаты, которая приходила в приют и читала детям книгу о Великих Животных, показывая картинки. – Я Тарик, – сказал человек в зеленой мантии. – Полагаю, ты – Роллан? – Я старался не высовываться, – сказал Роллан. – Откуда вы знаете? Из-за ястреба, не так ли? – Мейлин, Конор, познакомьтесь с Ролланом, – сказал Тарик. – Он родился и вырос в Амайе. Так же как вы двое призвали Джи и Бриггана, он призвал Эссикс. Волк вышел вперед, а ястреб слетел вниз и встал перед ним. Панда тоже приблизилась, и Эссикс негромко вскрикнула. Трое животных острожно изучали друг друга. – Они помнят? – спросила Мейлин на общем языке. У нее был приятный голос. Впрочем, как и внешность. – Возможно, – сказал Тарик. – Трудно сказать точно, что они помнят из своих прошлых жизней. Многое на этом уровне пока может быть инстинктивным. – А как насчет четвертого из Павших Животных? – спросил Роллан. – Уразы? Тарик нахмурился: – Кто-то добрался до Уразы и ее нового партнера раньше нас. Так же как Зериф пытался забрать тебя. Девочку зовут Абеке. Мы не знаем, где она сейчас, но будем искать, пока не найдем. Ленори считает, что Абеке и Ураза еще живы. Но разыскать их будет непросто. – Вы нашли нас благодаря Ленори? – спросил Конор. Тарик кивнул: – Ленори – самая талантливая ясновидящая из всех Зеленых Мантий. Благодаря ее уникальному предсказанию мы были готовы к тому, что Четверка Павших вернется. – Ее способности не так уж уникальны, – отметил Роллан. – Иначе как бы вас обошли с той девочкой из Нило? – Если пока Ураза потеряна, – проговорила Мейлин, – мы трое должны представлять Четверку Павших. Теперь, когда мы собрались вместе, по-моему, наступило время объяснить нам, что происходит, не так ли? – Вам все расскажет Олван, – сказал Тарик. – Как вы уже знаете, мы хотим, чтобы вы присоединились к Зеленым Мантиям и помогли сохранить Эрдас. – Неужели от Пожирателя? – спросил Роллан, не скрывая скептицизма. На мгновение им показалось, что Тарик испугался этого вопроса. – Кто говорил о Пожирателе? – Тот парень, которого я встретил, – сказал Роллан. – Он был верхом на лосе. – Мы все еще до конца не уверены, против кого нам придется сражаться. Если это не сам Пожиратель, значит, кто-то очень на него похожий. Думаю, Олван совсем скоро вам объяснит, почему нам требуется ваша помощь. А пока вы трое должны воспользоваться возможностью лучше узнать друг друга. Я поскачу вперед и сообщу о нашем прибытии. – Будьте готовы к тому, что на вас все будут пялиться, – предупредил Роллан остальных, когда Тарик ускакал. – С тех пор как я сюда приехал, люди только этим и занимаются. Сначала я даже волновался, что у меня лицо чем-то измазано. – Людям присуще рассматривать новичков, – сказала Мейлин. – Особенно важных. – Думаю, нас делают важными наши животные, – сказал Конор так неуверенно, будто сам не очень в это верил. Разговор оборвался. Конор выглядел очень скованным. Роллан изучил двух новичков и их животных. Бригган произвел на него наибольшее впечатление. Роллан знавал кое-кого в Конкорбе, кого он с удовольствием попугал бы таким волком. Панда просто уселась в траву. Конор казался скромным. Мейлин, похоже, ничего не интересовало. – Судя по твоей одежде, ты из богатых, – сказал ей Роллан. – Богатство относительно, – ответила она холодно. – У императора намного больше денег, чем у моего отца. Роллан хмыкнул: – Если император Цонга – пример кого-то богаче тебя, то ты уж точно при деньгах. – Мой отец – генерал, кроме того, в моей родословной есть успешные купцы. – Ага, богачка, значит, – кивнул Роллан. – А как насчет тебя, Конор? У тебя есть семья или родословная? Конор чуть покраснел, взглянув на Мейлин: – Семья. У нас есть, наверное, и родословная, но мы этим словом не пользуемся. Мы пасем овец. Я застрял в слугах на некоторое время, но мне всегда больше нравилось проводить время за пределами замка. – А я сирота, – прямо сказал Роллан. – И я здесь только потому, что Эссикс оказалась моим билетом из тюрьмы. – Из тюрьмы! – воскликнул Конор. – А что ты натворил? Роллан выдержал паузу, чтобы эти двое слушали его внимательно, затем признался: – На самом деле я невиновен, хоть и нет этому доказательств. Меня арестовали за кражу лекарства у аптекаря. – Ты был болен? – спросил Конор. – У друга была жуткая лихорадка. Но это не я стянул лекарство. Это сделал другой мой друг, я лишь оказался поблизости, когда это случилось. Поэтому и решили, что я с ним заодно. – И что из этого ложь? – спросила Мейлин. – То, что ты был в тюрьме или то, что тебя посадили за кражу лекарства? Роллан пожал плечами: – Ты меня раскусила. На самом деле я – сын Олвана, и он послал меня за вами шпионить. Мейлин больше его не расспрашивала, но Роллан понял, что девочка ему не доверяет. А она, похоже, не так уж глупа. История ведь была довольно притянутой за уши. К тому же она еще не согласилась стать Зеленой Мантией. Конор обернулся, рассматривая Башню Рассвета: – Как ты думаешь, что они от нас хотят? – Может быть, тебе стоило спросить прежде, чем ты надел мантию? – предположил Роллан. – Я считаю, что они хотят, чтобы мы были солдатами, – ответила Мейлин. – Вероятно, лидерами. Война уже началась. – Готов поспорить, что они хотят сделать из нас талисманы, – сказал Роллан. – Они, вероятно, добавят меня на Амайянский флаг. Конор рассмеялся, а Роллан продолжил: – Можешь себе такое представить? Будто бы все это внимание меня еще не окончательно достало. – Не время для шуток, – бросила Мейлин, и ее глаза вспыхнули. – На Цонг совершено ужасное нападение. Зеленые Мантии тайком вывезли меня, пока мой отец сражался, защищая наш город. Я до сих пор не знаю, жив мой отец или нет! Надеюсь, то, что они нам предложат, будет достойным. Роллан следил за Мейлин с осторожностью. – Не уверен, что от меня будет польза, – проговорил он. – У вас есть какие-нибудь успехи в общении с вашими животными? Я едва ли смогу чего-то добиться от Эссикс. – Я пробую наладить связь с Бригганом, – сказал Конор, нагнувшись, чтобы потрепать холку своего волка. – Он может быть упрямым. Но чем больше мы узнаем друг друга, тем лучше становится. Тарик сказал мне, что в конце концов мы получим от них силы. Роллан взглянул на Мейлин и ее панду: – А у тебя что будет за способность? Обнимашки? Лицо Мейлин стало ледяным. На мгновение ее губы задрожали, и лишь потом в глазах появилась злость. Мейлин вытянула руку, и тотчас Джи стала рисунком на тыльной стороне ладони. Девочка развернулась и стремительно пошла прочь. – Гляди-ка, – сказал Роллан. – А мне это нравится! Как ты этому научилась? – Поздно, – вздохнул Конор. – Я не так долго знаю Мейлин, но уже понял, что характер у нее еще тот. – А ты тоже так можешь делать? – спросил Роллан. – Штуку с татуировкой? – Еще нет, – сказал Конор. Роллан погладил Эссикс: – По крайней мере, мы с тобой не единственные, кто медленно учится. В Башне Рассвета было темно и тихо, когда Роллан на цыпочках выбрался из своей комнаты. Он остановился, прислушиваясь. Он заготовил ответы, если вдруг его окликнет часовой: не мог заснуть, хотел что-нибудь съесть. Но никто его не окликнул. Оглянувшись на свою комнату, Роллан увидел Эссикс, устроившуюся на ночлег у окна. Она спала, засунув голову под крыло. Роллан осторожно закрыл дверь. Открытое окно позволит ястребу догнать его. Возможно, птица не одобрит его решения, и потому он не попытался с ней объясниться. Впрочем, она наверняка последует за ним. Теперь они были связаны. Коридор был тускло освещен небольшими масляными лампами. Мальчик испытывал тревожное чувство вины, будто задумал что-то плохое. Час был поздний, и Роллан наверняка никого не встретит, но если бы встретил, это бы выглядело чересчур подозрительно. Чем дальше он уходил от пути, ведущего на кухню, тем очевиднее казались его намерения. А как объяснить, почему он направляется к воротам замка, полностью одетый и с ранцем за плечами? Зачем ему на кухню, если его ранец до отказа набит украденной едой? Заготовленные ответы теперь казались такими неправдоподобными, что Роллан не мог расслабиться и чувствовал себя заключенным, ему хотелось на свежий воздух. Да будь у человека хоть половина мозга, и то он догадается, в чем тут суть. Роллан решил сбежать. Эта мысль вызвала прилив угрызений совести, от которых Роллан пытался отделаться. Разве он просил, чтобы его привезли сюда? Олван пообещал защищать его от Зерифа, но кто защитит его от Олвана? Роллан понимал, что теоретически он был гостем Зеленых Мантий, но на самом деле все больше и больше начинал чувствовать себя пленником. Конечно, пока все улыбались и были вежливы. Но ожидания Зеленых Мантий сковывали Роллана будто цепями. Долго ли продлится это дружелюбие, если он откажется выполнять приказы? Надолго ли их хватит, если они поймают его ночью? Он и остальные прибыли в крепость раньше под самым пристальным наблюдением. Зеленые Мантии помогли Конору и Мейлин устроиться, но дополнительной информации от них ожидать не стоило. Роллан задавал больше вопросов, но – опять-таки – ни на один не получил прямого ответа. В тот вечер Роллан решил, что слишком долго ждет конкретики. Чем дольше он оставался здесь, тем яснее становилось: Зеленых Мантий устроит только клятва на всю жизнь остаться с ними. Лишь тогда они получат выгоду от его ястреба. В присутствии Конора и Мейлин давление на Роллана лишь усилится. Каждый день ему и так намекали на то, что он должен присягнуть Зеленым Мантиям. Так что, если Роллан хотел уйти, сейчас – самое время. Сбоку от больших ворот Роллан заметил во внешней стене три двери поменьше. Все они были серьезно укреплены и замаскированы снаружи. Насколько понял Роллан, они открывались только изнутри. За последнюю неделю он проверил каждую из них и теперь знал, какой можно воспользоваться сегодня ночью. Роллан услышал отзвуки разговоров где-то вдалеке впереди и застыл. Он не мог разобрать слов, но неясное бормотание того и не стоило. Очевидно, это болтали стражники, отвечающие за центральный выход во двор, чтобы скоротать время. Препятствий не было. Слишком много дверей вели из основного здания во двор, каждую охранять не станут. Здесь, в Амайе, войны не было, а людям надо было спать. Ступая легко и быстро, Роллан шел вперед по узкому коридору к другой двери, ведущей наружу. Вдруг откуда-то спереди до него донесся голос: – Ну же, Бригган! Есть ты не хочешь, гулять не хочешь, так почему же это не могло подождать до утра? Это был Конор! Что он там делал? Роллан скользнул в боковой коридор, не зная точно, куда он ведет. Роллан зашел за угол и притаился, прислушиваясь. Волка он едва слышал, но Конор даже не старался идти тихо. Они шли сюда! Прибавив шагу, Роллан завернул за пару углов и оказался в зале перед запертой дверью. Он старался дышать тихо, но слышал, что Конор и волк подходят все ближе и ближе. Конечно же, они повернут в другую сторону! Зачем им идти в тупик? Если только волк не шел по его следу. Роллан скрестил руки и оперся о стену, надеясь, что они поверят в то, что он просто слонялся по замку. В этот час это казалось маловероятным, но Конор не производил впечатления гения. Вскоре из-за угла показался Конор вместе с Бригганом. Волк остановился, глядя на Роллана. Взъерошенный и уставший, Конор прищурился: – Роллан? А ты что здесь делаешь? – Заснуть не мог, – сказал Роллан. – Исследовал замок. А ты чего так поздно на ногах? Конор зевнул и потянулся: – Я пытался заснуть, но Бригган все скребся и скребся в дверь. Роллан посмотрел на волка. Тот сел, открыв рот и свесив язык. Конор сморщил нос: – А почему ты гуляешь здесь? Ты что-то задумал? – Ладно, – ответил Роллан с облегчением, как будто бы решил сказать правду. – Эссикс вылетела наружу, но до сих пор не вернулась. Я хотел убедиться, что с ней все в порядке. – И поэтому ты пришел сюда. В тупик, – уточнил Конор. – Я заблудился. – Поэтому ты стоял у двери. Роллан быстро анализировал ситуацию. Возможно, Конор и не был таким уж глупым. – Я услышал, что вы идете и растерялся. Мне не хотелось, чтобы вы поняли, что я заблудился. Но я действительно очень беспокоюсь об Эссикс. Конор нахмурился: – Если ты волнуешься, нам нужно сказать об этом Олвану. Уверен, у него есть много людей, которых можно отправить на поиски Эссикс, чтобы помочь нам. Роллан заколебался. Это, конечно же, звучало слабым оправданием, но все же было лучше, чем врать, будто он думал, что кухня была расположена в этой части замка. – Ты прав. Почему бы тебе и Бриггану не рассказать об этом Олвану? А я пока сам продолжу ее искать. Конор скосил глаза на ранец: – А в сумке что? – Корм для ястреба. Ну, знаешь… как приманка. Конор смерил его взглядом: – Крупновата сумка для ястребиного корма. Роллан вздохнул и сдался. – Слушай, не зови Олвана. С Эссикс все в порядке. Я просто… подумываю о перемене места. – Сбегаешь? – недоверчиво выпалил Конор. Бригган поднял голову. – Да, сматываюсь на свободу, – уточнил Роллан. – Ты же не заключенный, – сказал Конор. – Я бы не был в этом так уверен! – ответил Роллан. – Ты считаешь, они бы меня отпустили? Просто побродяжничать вместе с Эссикс? Конор ответил не сразу. – Да, если бы ты настаивал на этом. – А ты откуда знаешь? Ты же сразу подписался на все, стоило им помахать мантией перед твоим носом. Конор переминался с ноги на ногу. – Я подписался после того, как узнал, что я призвал Бриггана, – ответил он, защищаясь. – Сам я и думать не думал, что у меня будет свой собственный Великий зверь, но это случилось, и сейчас Зеленым Мантиям нужна моя помощь, чтобы защитить мир. – От чего? – ухмыльнулся Роллан. – Они до сих пор ничего не объяснили! Нет, на самом деле. Мы слышим о том, что в Цонге война. Они шепчутся о Пожирателе. Люди, которых я вижу впервые в жизни, смотрят на меня с надеждой, а я понятия не имею, чего они от меня ждут. Даже если мой ястреб и есть та самая Эссикс из старых сказок, что, по их мнению, мы должны делать с войной? В сказках Эссикс была огромной и умела разговаривать. А этой Эссикс я, похоже, не очень-то и нравлюсь! – Интересно почему? – сказал Конор. Бригган быстро встряхнул головой. Неужели волк над ними смеялся? – Сам увидишь, пастушок, – взвился Роллан. – Может, тебе и нравится, когда тебя пасут, но это, знаешь ли, не мой стиль. – По крайней мере, я не пускаюсь в бега, едва мне станет страшно, – парировал Конор, обозлившись. – Думаешь, мне не трудно? Думаешь, я не сомневаюсь? Думаешь, я хочу застрять в каком-то замке, от которого мой дом отделяет целое море? И кстати, чтобы пасти овец, уж точно нужно больше смелости и умения, чем для того, чтобы трусливо сбегать посреди ночи! Роллан вдруг не нашелся, что сказать. Если Конор сотрудничал с Зелеными Мантиями, несмотря на собственные сомнения, лишь потому, что это, по его мнению, было правильно, особым недостатком это не назовешь. И не признать этого Роллан не мог. – Мне просто нужно больше пространства, – мягко сказал Роллан, решив ответить честностью на честность. – Как, по-твоему, я могу обмозговать все это, если вокруг меня одни Зеленые Мантии? Каждая крошка, которую я тут ем, каждое пожатие руки ощущаются как давление, чтобы я только присоединился к ним. И каким образом я смогу сделать собственный выбор? Может, Зеленые Мантии вовсе и не плохой народ. Но я уверен, что мной они ни на йоту не заинтересовались бы, если бы не мой ястреб. А это означает, что они используют меня, и это настораживает. – Я тебя понимаю, – сказал Конор. – Обо мне тоже особо никто не думал до тех пор, пока Бригган не появился. После этого я внезапно оказался в центре внимания. – Разве это не заставляет тебя усомниться в том, что ими движет? Конор слегка кивнул, и Бригган выжидающе посмотрел на него. – Возможно. Но я убежден, что они пытаются защитить Эрдас. Им нужен Бригган, значит, и я тоже нужен. Кроме того, кажется, Бригган им доверяет. Волк завилял хвостом и начал прохаживаться взад и вперед. Роллан взглянул на коридор за спиной Конора: – Что бы я ни решил, похоже, сегодняшний побег я уже провалил. Ты собираешься сдать меня? – А ты, на мой взгляд, ничего такого не сделал, – ответил Конор, посмотрев Роллану прямо в глаза. Роллан опустил голову и потер лоб костяшками пальцев: – Думаю, я мог бы подождать еще немного, пока не узнаю подробности. – Может, это было бы более мудрым решением, – заметил Конор. – И у них еще будет возможность заинтересовать меня, – продолжал Роллан. – Силком я не позволю меня втянуть. Плевать, если это будет выглядеть некрасиво. Мне даже наплевать, если они посадят меня за решетку. На самом деле, если они это сделают, я просто пойму, что принял верное решение. Конор потянулся и зевнул во весь рот, чуть не свернув себе челюсть: – Рад, что ты еще тут побудешь немного. Оставаться одному с Мейлин – жуть. Роллан хмыкнул: – Боишься ее? Конор пожал плечами: – У меня два брата, а как вести себя с девчонками – понятия не имею. – Я слышал, что они цветы любят. – Наверное. Конор повернулся и похлопал по ноге: – Давай-ка, Бригган, пойдем спать. Спокойной ночи, Роллан. – Спокойной. Роллан смотрел на Конора, пока тот не скрылся из виду, а потом стал думать, что делать. В принципе ничто не мешало завершить побег, но на него уже не было настроения. Роллан направился обратно к своей комнате. Конечно, теперь его уход уже не был таким тайным, но не все еще было потеряно. Впрочем, улизнуть можно было и следующей ночью. 7 Командная работа По дороге в тренировочный зал каждый, мимо кого проходила Мейлин, обращал на нее внимание. Кто-то смотрел украдкой, кто-то беззастенчиво таращился. Беседы обрывались на полуслове, стоило людям ее увидеть, а когда Мейлин проходила, за спиной слышались перешептывания. Лишь немногие из тех, кто не рассматривал ее открыто, осторожно поглядывали на Мейлин и скромно махали рукой или многозначительно кивали. Роллан был прав. Зеленые Мантии ожидали от нее слишком многого. Мейлин вошла в просторную широкую комнату, где уже ждал остальных Конор со своим волком. Помещение для тренировок казалось слишком большим – намного больше, чем тренировочная площадка, на которой Мейлин занималась с учителями дома. Она догадалась, что сводчатый потолок предназначался для Зеленых Мантий с птицами. – Рад тебя видеть, – проговорил Конор, смущенно теребя рукава. – Я уже начал волноваться, что пришел не туда, куда нужно. – Мне принесли записку за завтраком, – сказала Мейлин. – Они попросили меня явиться сюда вместе с Джи, как только я закончу. Конор кивнул. – Мне тоже. Я после этой записки уже и есть не мог. Я не умею, гм… я не очень хорошо читаю, поэтому мне пришлось попросить о помощи, чтобы ее прочесть, – Конор покраснел. – Тебе это не показалось чем-то вроде проверки? – В некотором смысле оценка. Конор глянул на Бриггана, затем снова на Мейлин: – Я полагаю, Джи у тебя на руке? – Кажется, она сама предпочитает там находиться б'oльшую часть времени. Конор кивнул, и стало ясно, что мальчик не знает, что сказать еще. Наклонившись, он погладил Бриггана. Мейлин заметила, что он старался не смотреть на нее. Он был простым мальчиком, низкого происхождения, необразованным, и все же в чем-то очень важном он был ей ровней – он призвал одного из Четверки Павших. Почему он? Возможно ли, что это произошло случайно? Если так, то почему она? Можно ли списывать на случайность то, что был выбран кто-то, настолько подготовленный к лидерству, как она? Роллан с ястребом на плече вошел в комнату: – Я опоздал? Конор поднял глаза. На его лице появилось облегчение. – Хорошо, что ты здесь. Было видно, что они поняли друг друга без слов. Что она пропустила? Они обсуждали за спиной ее? Сейчас, когда на Цонг напали, Мейлин не хотелось хоть сколько-нибудь волноваться о таких глупостях, но она не смогла ничего с собой поделать, и это ее раздражало. – Больше никто не пришел? – спросил Роллан. – Пока нет, – сказал Конор. Роллан осмотрел оружие за решетками на стенах: мечи, ятаганы, ножи, копья, гарпуны, топоры, дубины и палицы. – Мы что, будем драться до смерти? – Ничего такого захватывающего не будет, – сказал Тарик, входя в комнату с двумя мужчинами и одной женщиной. Зеленые мантии были на всех трех незнакомцах. Они восхищенно смотрели на Эссикс и Бриггана. – Мы просто оценим уровень способностей всех новичков. Роллан посмотрел на остальных Зеленых Мантий: – Кто твои друзья? – Наблюдатели, – успокаивающе ответил Тарик. – Они помогут вам, если потребуется. Не слишком обращайте на них внимание. Я просто хочу, чтобы каждый из вас выполнил несколько упражнений. – Наконец-то, – проворчал Роллан. – Кто-то на нас будет смотреть. Двое мужчин подошли к Конору и Роллану. Женщина приблизилась в Мейлин. Она была полной, но не обрюзгшей, с серьезным лицом. – Мейлин, не могла бы ты вызвать Джи? – попросил Тарик. Мейлин сосредоточилась на простой татуировке на тыльной стороне ладони. Когда Мейлин отвлекалась, она почти не замечала отметку. Но сейчас под рисунком Мейлин почувствовала тепло и смутное присутствие. Она мысленно воззвала к Джи и представила, как открывается дверь. Татуировка вспыхнула и исчезла. Появилась Джи. – Хорошая работа, – похвалил Тарик. – Некоторым из тех, кто только научился пользоваться пассивным состоянием, приходится немало потрудиться, чтобы выпустить своих животных. Ты сделала это быстро, что очень важно. В пассивном состоянии дух вашего зверя не сможет вам помочь. Мейлин кивнула и скромно улыбнулась. Хотя она и привыкла к похвалам, все же полностью безразличной к ним Мейлин оставаться не могла. Она заметила, что мальчишки, особенно Роллан, смотрели на нее с завистью. Не отводя взгляда от Тарика, Мейлин сделала вид, будто ей все равно. – Пожалуйста, позвольте вашим сопровождающим повязать вам повязки, – сказал Тарик. – Мы собираемся проверить то, как вы узнаете духа своего животного без помощи зрения. Мейлин держалась прямо, пока женщина завязывала ей глаза. – А вы, ребята, часто деретесь с закрытыми глазами? – спросил Роллан. Мейлин подумала то же самое, но вслух высказывать это ни за что не стала бы. – Так мы сможем проиграть ситуацию, когда дух вашего животного находится вне поля зрения, – терпеливо пояснил Тарик, как будто бы вопрос был задан не для того, чтобы смутить его. – Расслабьтесь и следуйте инструкциям. Чья-то рука взяла Мейлин под локоть и провела вперед на несколько шагов. С предельным вниманием Мейлин постаралась запомнить, где именно она стояла в комнате. Ждать пришлось около минуты. – Все животные поменяли свое месторасположение, – объявил Тарик. – Теперь я ставлю перед каждым из вас задачу указать, где находится ваш зверь. Со всем уважением прошу животных сохранять тишину. Мейлин напрягла все органы чувств, но не смогла ни услышать, ни почувствовать запах. Она подумала о смутном ощущении присутствия, которое могла ощущать под татуировкой, когда Джи находилась в спящем состоянии, и попробовала выявить похожее присутствие возле себя. Ничего. – Хорошо, Конор. Очень близко, – сказал Тарик. Мейлин старалась оставаться невозмутимой, но на самом деле испытала разочарование. Разве мог Конор иметь более сильную связь с духом своего животного, чем она? Он даже пассивным состоянием не умел пользоваться! Возможно, просто удачно угадал. – Очень жаль, Роллан, но ты пошел не туда, – сказал Тарик. – Но ты, Конор, молодец! Бригган передвигается, и ты правильно следуешь за ним. Мейлин мысленно приказала Джи проявить себя. С самого начала Джи подчинялась ее требованиям, но сейчас Мейлин все равно ничего не почувствовала. – Мейлин, – сказал Тарик, – если ты не уверена, положись на свои инстинкты. Ей не хотелось тыкать пальцем наугад, но, возможно, Тарик давал ей подсказку. Быть может, ее знание животного был чем-то таким, что улавливалось только на уровне инстинктов. Это объяснило бы, почему у Конора получалось, – Мейлин сомневалась, что тот слишком много размышлял. Повинуясь первому желанию, Мейлин указала пальцем направо. – Нет, даже не близко, – сказал Тарик с шутливой интонацией в голосе. Мейлин показала налево. – Лучше, но все же еще холодно, – сообщил Тарик. Мейлин пришлось приложить усилия, чтобы не выдать бурлящие в ней эмоции. Что за абсурдный конкурс? Она мысленно потребовала Джи раскрыть себя. И снова ничего не почувствовала. – Неплохо, Роллан, – сказал Тарик. – Не идеально, но слишком верно, чтобы предположить, что ты полагаешься только на удачу. Конор, а у тебя все очень естественно выходит. Мейлин постаралась не поддаваться беспокойству. Она никогда не делала попыток таким образом почувствовать Джи. А мальчики практиковались? Вполне может быть. – Не хочешь еще раз попробовать, Мейлин? – спросил Тарик. Она стянула свою повязку с глаз: – Я ничего не чувствую. Она посмотрела, где Джи, – та бродила возле стены тренировочной зоны в сопровождении эскорта. – В этом нет ничего не обычного, – сказал ей Тарик. Мейлин пронаблюдала за тем, как палец Конора двигается вслед за Бригганом, не упуская зверя, даже когда волк резко менял направление. Эссикс летала по залу над головами. Роллан, казалось, смог определить, в какой части комнаты находилась птица, но не более того. – Как я могу этому научиться? – спросила Мейлин. – Ты уже можешь призывать Джи к пассивному состоянию, – признал Тарик, – поэтому завоевать доверие твоего животного не должно стать проблемой. Я полагаю, что просто потребуется определенное время, чтобы вы смогли усилить связь. Отчасти это зависит от того, как ты воспринимаешь Джи. Мейлин кивнула. Джи всегда подчинялась ее приказам, что же пошло не так? Мейлин нахмурилась. Возможно, Тарик был прав. Может быть, панда пыталась, но она сама не смогла почувствовать знаки. Если не считать покорность Джи, они с ней не слишком-то сблизились. А что понадобится? Глубокая привязанность? Взаимопонимание? Трудно было уважать такое послушное, медленное животное. Но Джи была ее духом зверя. Другого не будет. Мейлин поняла, что придется сделать так, чтобы это сработало. – Вы можете снять свои повязки, – разрешил Тарик. Мейлин скользнула взглядом по оружию на стенах. Деревянные мечи, очевидно, предназначались для занятий. Б'oльшая часть оружия выглядела настоящим, хотя кое-что могло быть и тупым. Мейлин подумала, что сможет победить обоих мальчишек в любом виде сражения с помощью Джи или без нее. Продемонстрировать это было бы приятно, но разумно ли? Отец постоянно повторял, что не стоит раскрывать собственные способности, в таком случае она сможет удивить противников, когда это потребуется. – В следующем испытании мы попробуем физические упражения, – объявил Тарик. – Вы все трое побежите к дальней стене. Он показал, куда бежать. – Пробежите через всю комнату и дотронетесь до той стены так высоко, как только получится, затем бегом вернетесь обратно и ударите со всей силы по подвешенному мешку. Попросите своих животных увеличить ваши силы любым способом, каким смогут. Мейлин проследила за тем, как холщовый мешок вешали на балку возле дальней стены. Туго набитый мешок, висящий на цепи, был крупнее нее по размеру и выглядел тяжелым. – Мы будем делать это одновременно? – спросила Мейлин. – Да, – ответил Тарик. – Первый – тот, кто добежит до мешка, ударит по нему первым и так далее. Мы оценим вашу скорость, высоту прыжка и силу, с которой вы ударите по мешку. А теперь побудьте немного со своими животными. Мейлин приблизилась к Джи. Панда села и, безмятежно посмотрев на нее, лизнула переднюю лапу. Такое расслабленное отношение мало способствовало тому, чтобы Мейлин стала увереннее. – Ты мне можешь с этим помочь? – спросила Мейлин. – Можешь дать мне дополнительной скорости? Дополнительной энергии? Я от тебя такого никогда не чувствовала. Возможно, именно сейчас хорошо было бы начать. Панда вытянула голову, будто была слегка озадачена. – Послушай, – резко прошептала Мейлин. – Каждая минута, которую мы просиживаем в этом тренировочном зале, – это еще одна минута, в течение которой мой отец и его армия вынуждены сражаться без нас. Я знаю, что у тебя есть сила, ты – одна из Великих Животных. Поэтому мне нужно, чтобы ты помогла мне, ведь любая задержка на руку нашему врагу. Понимаешь? Мы тут не в игры играем. Мы на войне. Почувствовала ли Мейлин некоторую степень понимания в этом немигающем серебристом взгляде? Или только представила? Мальчики направлялись к стене, и Мейлин поторопилась догнать их. Ее тело было хорошо тренированным. Пусть с последней официальной тренировки с учителями прошло несколько недель, Мейлин постоянно делала привычные упражнения во время поездки, чтобы не растерять рефлексы и поддерживать выносливость. Да, мальчики были выше ростом, но Мейлин была проворной и знала, как наносить удары. Бригган прошел вдоль одной из боковых стен, наблюдая за тройкой с напряженностью хищника. Эссикс подлетела и уселась на балку над подвешенным мешком. Джи сидела там, где Мейлин ее оставила, невозмутимо наблюдая за происходящим. Роллан произнес с фальшивой улыбкой: – А ты много бегала в своем дворце? – Я не жила во дворце, – ответила Мейлин. И это было правдой, хотя она и понимала, что, возможно, для Роллана и Конора ее дом показался бы дворцом. Так что это предположение было верным лишь отчасти. – Я хорошо бегаю, – признался Конор, – но в последнее время делать это приходилось не так уж часто. А ты, Роллан? – Сироте приходится бегать быстро, – ответил он. – Медлительный сирота заканчивает в тюрьме. – А разве ты не был именно в тюрьме? – невинно спросила Мейлин. – Готовы? – позвал Тарик. Один из наблюдателей Зеленых Мантий встал рядом с ними у стены, от которой они стартовали. Другой расположился возле противоположной стены, у которой нужно было прыгать. А третий ожидал около подвешенного мешка. Трое ребят прикоснулись к стене за спиной. – Приготовились, – скомандовал Тарик. – И… марш! Мейлин оттолкнулась и побежала со всех ног. Мысленно она попросила у Джи бо2льшую скорость, хотя от этого ей стало даже немного смешно. Трудно было представить, что медлительная панда может прибавить скорости. С духами таких быстрых животных, как у Конора и Роллана, было больше поводов в это поверить. Мейлин бежала хорошо, но когда приблизилась к стене для прыжка, Роллан уже опередил ее на несколько шагов, а Конор почти сравнялся с ней. Этот забег ничем, казалось, не отличался от обычного спринта. Мейлин рассчитывала на прыжок. Если мальчишки постараются прыгнуть высоко, то наверняка замедлятся на повороте. Если она вместо этого сконцентрируется на том, чтобы быстро обернуться вокруг себя, то, вероятно, обойдет их и даже сумеет первой оказаться у подвешенного мешка. Но опять же, если прыжок даст ей треть баллов, слабый прыжок, наверное, гарантирует последнее место, даже если Мейлин ударит сильно по мешку. Впереди нее Роллан немного снизил темп и подпрыгнул, хлопнув по стене на максимально возможной для себя высоте. Такой прыжок заслуживал уважения, но экстраординарным его не назовешь. Мейлин решилась попробовать. Подпрыгнув, она почувствовала странный прилив энергии и оттолкнулась от стены, чтобы увеличить высоту своего прыжка. Конор подскочил возле нее, и хотя был более рослым, Мейлин ударила по стене выше. Приземлившись, Мейлин развернулась и бросилась бежать. Теперь Конор отставал. Роллан обгонял ее на добрых четыре шага и шел хорошо. Жуткий вой раздался в комнате – это был Бригган. Несмотря на то что Мейлин попыталась не обращать внимания на звук, руки ее покрылись мурашками. Конор припустил еще быстрее, обогнав Мейлин, а затем и Роллана. Добрался до мешка на несколько шагов раньше него, подскочил и толкнул мешок плечом. Перевернувшись, Конор резко отлетел на пол, но мешок только чуть колыхнулся. Мейлин поняла, что по мешку надо бить осторожно. Он был явно тяжелым. Она решила обойтись с мешком так же, как если бы била по стене. Роллан заехал кулаком по мешку, пробегая мимо. Тот поглотил удар, как если бы его и не было. Конор хотя бы сдвинул его. Умоляя Джи дать энергию, Мейлин оттолкнулась от земли и пнула массивный мешок обеими ногами. От удара тот закачался, но не сильно. Она упала, выставив вперед руки, и тут же, тяжело дыша, вскочила на ноги. – Ты в порядке, Конор? – спросил Тарик. Тот осторожно поднялся, потирая плечо: – Все нормально. – Вы могли бы нас и предупредить, что он набит камнями, – выразил недовольство Роллан, массируя кисть. – Песком, – поправил Тарик. – Что думаете? – Не намного лучше их естественных способностей, – сказала женщина в зеленой мантии. – За исключением того, как бежал под конец Конор, – отметил другой наблюдатель. – Что почувствовал? – спросил Тарик. – Когда Бригган завыл? – уточнил Конор. – Не знаю. Будто бы мне в спину подул ветер. Я почувствовал себя более решительным. Мешок таранить не планировал, но вдруг показалось, что стоит, – Конор скривился, – пока я его не ударил. Наблюдатель, стоящий у стены, где они прыгали, отметил: – У Мейлин была небольшая поддержка, когда она прыгнула. – Ты почувствовала ее, Мейлин? – спросил Тарик. – Да, возможно, немного, – ответила она. – Если честно, в основном я чувствовала, что я сама по себе. – Если бы панда ей помогала, она бы пробежала медленнее, – пошутил Роллан. – Зато ты однозначно ударил кулачком, как птичка, – парировала Мейлин. – Удар был легким, как перышко. – Ой-ой-ой, – протянул Роллан, воздев руки к потолку. – Лучше панду не дразнить. – Отставить пререкания, – приказал Тарик. – Ваши взаимоотношения с вашими животными по своей природе индивидуальны. Это не конкурс. Я в основном хотел, чтобы каждый из вас больше узнал о духе своего зверя и о том, как вы можете научиться помогать друг другу. Мейлин с трудом поборола прилив гнева. Эти упражнения только подчеркнули то, что ее взаимоотношения с Джи никуда не годятся. Если это было все, что могла предложить панда, то Мейлин допустила огромную ошибку, покинув Цонг. Как можно было бросить отца и родину ради этого? – Мы закончили? – спросил Конор. Тарик обменялся кивками с другими Зелеными Мантиями: – Пока мы увидели достаточно. – А что произойдет, если вы ударите по мешку? – вызывающе спросил Роллан. Тарик взглянул на других Зеленых Мантий, затем на ребят: – Хотите посмотреть? Мейлин тихо вздохнула. Не хватало только после демонстрации собственной никчемности смотреть на то, как это делает профессионал. Но мальчишки активно закивали. Со вспышкой материализовалась лоснящаяся выдра. Роллан еле сдержал смешок: – Ваш дух животного – выдра? – Люмио – больше клоун, чем зверь, – объяснил Тарик. Выдра выдала серию акробатических трюков, изгибаясь и вращаясь своим длинным телом, как хвост воздушного змея. Конор захлопал в ладоши. – Хорошо, – снисходительно сказал Тарик своему зверю. – Мы все знаем, что ты здесь самый большой хвастун. Не возражаешь против того, чтобы немного помочь мне? Выдра встряхнулась и встала в вертикальную стойку, внимательно наблюдая за тем, как Тарик прошел к стене, где все начинали гонку. Мейлин открыла рот от удивления, когда он побежал. Никто не мог так быстро набирать скорость! Когда Тарик достиг стены, он ударил по ней трижды, увеличивая высоту с каждым прыжком, а затем хлопнул ладонью в два раза выше, чем удалось любому из ребят. Падая, Тарик оттолкнулся от стены и сделал сальто назад, а приземлившись сразу побежал снова. Когда он оказался у висящего мешка, от удара Тарика тот подскочил и затрясся. Тарик увернулся от раскачивающегося мешка. – Потрясающе! – воскликнул Конор. Роллан тоже захлопал и даже присвистнул. Мейлин решила, что ей тоже стоит поаплодировать, иначе подумают, что она не умеет проигрывать. Демонстрация и правда была весьма впечатляющей. Мейлин никогда бы не догадалась, что высокий воин мог двигаться с такой скоростью и ловкостью. Тарик указал на свою выдру: – Все похвалы заслуживает Люмио. Без него я бы ничего подобного не сделал. Мы – команда, такая же, как и вы со своими животными. Исследуйте свою связь, и вы будете вознаграждены за это. – Впечатляет, – признала Мейлин. – Но у меня такое чувство, будто нас развлекают, в то время как Цонг подвергается нападениям. Умирают люди. Кто знает, сколько городов пало к нынешнему моменту? Я прошла долгий путь, поверив вам, но теперь я начинаю задаваться вопросом: как мое присутствие в Амайе поможет прекратить войну в Цонге? Когда мы узнаем наконец, что вы, Зеленые Мантии, от нас хотите? Я прошла через весь Эрдас не для того, чтобы бегать наперегонки и бить мешки с песком. – Скоро, – пообещал Тарик. – Олван должен закончить дела. Вы трое даже не представляете, насколько необходимы. Мы должны понять, как правильно вас использовать. А вы сами должны прикладывать все усилия, чтобы подготовиться. Тарик с остальными Зелеными Мантиями ушли. Мейлин не хотела больше разговаривать с Конором и Ролланом и направилась к Джи, которая перевернулась на спину, смешно раскинув лапы. – Пойдем в нашу комнату, – сказала панде Мейлин. Джи выжидающе посмотрела на нее. Мейлин подняла руку: – Прокатиться хочешь? А знаешь что? В качестве награды за твою помощь придется тебе сегодня пройтись. Мейлин отправилась к своей комнате, не беспокоясь о том, пошла за ней панда или нет. 8 Остров Всвете большой желтой луны Абеке, едва дыша, ползла вдоль конька крыши за Уразой. Отсюда была видна, как на ладони, вся лагуна, в которой пришвартовался их корабль. Теплый влажный воздух был наполнен запахом растительности джунглей, смешанным с соленым привкусом моря. Если верить Шейну, они находились на острове в заливе Амайи, на противоположном от Нило берегу океана. Абеке тайно исследовала часть острова в две предыдущие высадки, убедившись, что, как минимум, это был полуостров. А так как она спала, когда корабль пришел в порт, сегодня Абеке решила убедиться, что действительно находится на острове. Не то чтобы она сомневалась в словах Шейна, просто так ей хоть было чем заняться. А раньше Абеке никогда не доводилось бывать на островах. Ураза спрыгнула с крыши на забор. Тут было невысоко, но приземлиться пришлось на плоскость чуть больше трех пядей в ширину. Абеке замешкалась. Ураза обернулась и посмотрела на нее блестящими в лунном свете глазами. Абеке почувствовала в себе нарастающий всплеск способностей. Напряжение ушло из мышц, она стала расслабленной и гибкой. Ощущение равновесия усилилось, и Абеке сконцентрировалась на ночных звуках острова – быстро пронеслись какие-то существа, крикнула птица, послышалось шушуканье ниже – на балконе, а может, на земле. Зрение Абеке в темноте обострилось, и она вдохнула наполненный запахами воздух. Мягко приземлившись на стену, Абеке быстро пошла к месту, где та соединялась с внешним ограждением комплекса. Немного подтянувшись, Абеке повисла на стене и спрыгнула в покрывающий землю песок. Никто не видел ее побега, впрочем это было не важно. Даже если бы ее застали за этим, единственным наказанием для девочки стала бы досада от неудачной попытки. Абеке изголодалась по все более сложным упражнениям. Тренировки с Шейном были полезными, но искусственными. А во время этих ночных прогулок с Уразой все было настоящим. Абеке двинулась за Уразой в поросший папоротником тенистый мир высоких деревьев с огромными листьями. Абеке не привыкла к такой буйной растительности, к вьющимся растениям и лианам или к тому, что в одном месте скапливалось так много деревьев. Но при подобной влажности воздуха было понятно, почему растения росли здесь так пышно. С момента ее приезда уже дважды шел дождь – короткие, но сильные ливни, которые начинались внезапно и так же быстро заканчивались. Абеке жалела, что не может поделиться избытком воды с родной деревней. Крепость, в которой они остановились, осталась далеко позади. На окруженной стенами сторожевой заставе, расположенной вдали от моря и населенной бухты, где становились на якорь прибуксированные китами корабли, находились единственные здания, которые Абеке однаружила на острове. – Ураза, сюда, – сказала она, указывая дорогу. Леопард направлялся к горам, которые они уже исследовали. – Я хочу увидеть дальнюю часть острова. Хищная кошка свернула с выбранного пути. Шелест кустов и крики птиц мало беспокоили Абеке. Она бы никогда не отправилась гулять по джунглям одна ночью, но рядом с Уразой Абеке чувствовала себя непобедимой. Они крались неторопливо, шурша в листве, как привидения. Впав практически в состояние транса, Абеке подражала Уразе, останавливаясь, когда останавливалась та, продвигаясь вперед, когда та начинала идти. Благодаря их связи Абеке изучала повадки леопарда, перенимая более острые: нюх, зрение и слух, а также врожденную хитрость. Некоторое время спустя они вышли из-под деревьев, чтобы взобраться на длинный склон, который казался все круче по мере того, как они по нему поднимались. Здесь кусты были меньше и позволяли Абеке увидеть простирающийся позади темный лес, огни маленькой сторожевой заставы, превратившиеся в оранжевые искры возле лагуны. С пустынного горного хребта Абеке впервые рассмотрела дальнюю сторону острова. С противоположной стороны склон резко спускался к морю. В лунном свете Абеке смогла различить береговую линию, частично закрытую от открытого океана длинными песчаными косами. Другой земли в зоне видимости не было. Внимание Абеке привлек бледный пляж в небольшой бухточке среди скал – там горели два костра. Для того чтобы светить так ярко на таком расстоянии, костры должны быть огромными. По пляжу передвигались фигуры, темные пятна, время от времени освещаемые светом костров. – Глянь-ка туда, вниз, – сказала Абеке. – Кто бы это мог быть? Пригнувшись к земле, Ураза с опаской осмотрелась. Абеке прищурилась, напрягая зрение: – Трудно сказать отсюда. Они очень далеко от сторожевой заставы. Может, это пираты? Шейн говорил, что в последнее время всем кораблям приходится опасаться пиратов. Ураза не шевелилась рядом с Абеке. Интересно, а люди Шейна знали о тех, кто делил с ними остров? А вдруг фигуры на пляже представляли собой угрозу? Вряд ли, конечно. На хорошо укрепленной заставе была не одна дюжина людей, многие из которых были вооруженными солдатами и большинство имело собственный дух животного. В лагуне стояли три больших корабля. Шейн упоминал о том, что скоро прибудут другие, какие-то важные гости. Может, это они на пляже? Но разве гости не приедут сразу на заставу? – Мне это не нравится, – прошептала Абеке. – Не хочу рисковать и позволить кому-то подкрасться к Шейну и его людям. Думаю, мы можем подобраться поближе, оставшись незамеченными. В ответ Ураза резко дернула хвостом и направилась вниз по склону в сторону бухточки. Абеке пошла за ней. Вскоре они снова зашли под деревья. Абеке с особым тщанием старалась двигаться бесшумно. Это уже была не игра. Люди на пляже могли быть опасны. Теплый бриз пробежался по листьям, донося легкий запах дыма. Абеке обрадовалась ветерку – с его помощью звуки, которые они издавали, останутся незамеченными. Они шли довольно долго, и дым становился сильнее. Абеке уже могла различить доносившиеся разговоры. И вдруг резкий вскрик пронзил ночь. Кричали впереди, где-то наверху. Последовал еще один вскрик, чуть слабее. И третий. Абеке задержала дыхание, опустившись на колени рядом с Уразой. Крики прекратились. Вряд ли кричал человек, но такие звуки не могло издавать ни одно животное, известное Абеке. В них отчетливо слышалось душераздирающее отчаяние. Ураза снова двинулась вперед. Теперь они продвигались вперед еще осторожнее, понемногу, с остановками, и наконец увидели пляж. Абеке и Ураза подкрались так близко, как только осмелились, выглядывая из последнего укрытия густой листвы, но все еще прячась в тени деревьев. Костры-близнецы были широкими и высокими и выглядели так, будто были и не кострами вовсе, а маленькими хижинами, внезапно охваченными пожаром. В дрожащем свете Абеке рассмотрела шесть больших клеток и десяток человек. В четырех клетках сидели чудовищные существа: одно, покрытое перьями, напоминало гигантскую хищную птицу; другое, испещренное иглами, как дикобраз, было размером с буйвола; в третьей клетке свернулась громадными кольцами змея, наверное удав; а в четвертой была огромная, мощного вида крыса – такая и антилопу свалить сможет. Еще в одной клетке металась обычная собака. Она выглядела маленькой и испуганной рядом с соседями-чудовищами. Шестая клетка была пуста. Мужчина в плаще с капюшоном подошел к пустой клетке. У него в руке была крыса. Грызун был крупным, но совсем не таким, как его неестественный сородич по-соседству. – Давай дадим этому в два раза больше и посмотрим, будет ли разница, – предложил мужчина в капюшоне. – Маленькая или большая, но доза есть доза, – запротестовал лысый мужчина. – У нас ее много, – продолжал спорить первый. – Мы потеряли попугая, теперь у нас есть лишняя клетка. Давай сами и выясним. Абеке приходилось напрягать слух, но она была уверена, что расслышала слова правильно. Человек в капюшоне достал бурдюк и перевернул его надо ртом крысы, которую держал в другой руке. Крыса скорчилась, хвост ее забился из стороны в сторону. – Достаточно, – прорычал второй. – Закрой ее в клетке, – потребовал третий. – Еще рано, – сказал человек в капюшоне, затыкая бурдюк пробкой. – Если сделать это раньше времени, она пробежит между решетками. Он протянул крысу другим, чтобы они сами убедились. Та извивалась в его руках и будто-то бы распухала. Крыса начала корчиться сильнее, вереща от боли. Человек в капюшоне повернулся и протолкнул крысу между решетками пустой клетки. Грызун крутился на полу, увеличилась в размерах. Крыса издала крик, полный страдания, и Абеке узнала этот звук. Животное взвыло еще раз, затем ударилось о решетки, а на его выросшем теле уже вздувались мускулы. Крыса пробовала пробиться через решетки несколько раз, раскачивая клетку и поднимая в воздух струи песка, но потом успокоилась. Абеке не могла поверить своим глазам. Что бы подумал Шейн, если бы она рассказала ему обо всем этом? Поверил бы ей? Абеке посмотрела на Уразу и прошептала: – Ты – мой единственный свидетель. Ты тоже это видела, правда? Это не нормально. Что они дали крысе? Ураза мельком взглянула на Абеке, а затем вновь все внимание перенесла на происходящее. – Что я тебе говорил? – сказал лысый. – Доза есть доза. Количество не имеет значения. – Эта немного крупнее, – сказал человек в капюшоне. – И уж если ты меня спрашиваешь, то заметь, трансформация прошла быстрее. – Пустая трата времени. Давай покончим с этим. – С этим последним должно быть проще всего, – сказал человек в капюшоне. – Адмирал хорошо выдрессирован. Возможно, он таким и останется даже после Желчи. – Я в это поверю, только если увижу, – ответил лысый. Человек в капюшоне вытянул бурдюк: – Будь готов забрать свои слова обратно. Он подошел к клетке с собакой: – Сидеть, Адмирал. Пес сел. – Голос. Собака залаяла, виляя хвостом. Человек в капюшоне вынул пробку из бурдюка и засунул его между прутьев клетки: – Ко мне. Пес подошел, и человек влил жидкость в его пасть. Абеке увидела, что несколько капель пролилось на пол. Затем мужчина в капюшоне отошел назад. Несколько его подельников обступило клетку, с опаской выставив длинные пики. Один из них держал лук с натянутой тетивой, готовясь выпустить стрелу. Абеке не хотелось смотреть, но она не могла оторвать глаз от бившегося в конвульсиях и увеличивающегося пса. Он не визжал, как крыса, но тихо скулил. Когда изменение пса завершилось, его гротескно вздутые мускулы были напряжены. Глаза пса расширились, в них появилась ярость, пена начала собираться в уголках его пасти. Собака негромко зарычала и бросилась на стенку клетки, чуть было не перевернув ее набок. – Сидеть, Адмирал, – с расстояния выкрикнул человек в капюшоне. Чудовищная собака послушно села. – Голос. Мощный пес залаял так громко, что лай разнесся эхом по всем джунглям, спугнув птиц на деревьях. – Хороший мальчик, Адмирал, – похвалил человек в капюшоне. – Хороший мальчик. – Что ж, я впечатлен, – признал лысый. – Но без поводка я бы его не выпускал. Несколько человек негромко засмеялись. Большинство все еще держало оружие наготове из предосторожности. Ветер вихрями взвился в воздухе. Внезапно пес быстро повернул морду к джунглям, глядя прямо на Абеке, и зарычал подобно раскатам грома. Некоторые из мужчин перевели взгляды, чтобы увидеть, куда смотрит пес. Абеке захотелось тотчас же броситься наутек, но она осталась. Если она пошевелится, пока все сюда смотрят, то наверняка выдаст себя. Придется полагаться на листья и тени. Рычание пса переросло в ужасающий лай. – В чем дело, Адмирал? – спросил человек в капюшоне, пытаясь понять, куда направлено внимание животного. Огромная собака залаяла более яростно. – Нет, нет, нет, – прошептала Абеке. Обезумевший пес стал наскакивать на прутья клетки. Люди кричали друг на друга, но в нарастающем шуме Абеке не могла разобрать их слов. Продолжая лаять и биться, пес вел себя, как взбесившийся, и с силой сотрясал клетку. Он принялся таранить головой ее верхнюю часть, и деревянные прутья начали трещать и ломаться. Абеке почувствовала, что ее руку аккуратно прикусывает Ураза. Как только Абеке обратила на нее внимание, леопард скользнул назад, глубже в чащу деревьев. Абеке стала отступать за ним. Позади раздавался дикий шум, за которым последовал жуткий треск. Обернувшись, Абеке увидела, как громадный пес пробивает крышу клетки, и прутья рассыпаются во все стороны. Не обращая внимания на людей, часть которых нерешительно тыкала его своими пиками, чудовищная собака помчалась прямо к Абеке, при каждом тяжелом шаге поднимая лапами фонтан песка. Ураза бросилась бежать, Абеке припустила рядом с ней. Отбросив ложные мысли о каких-либо уловках, Абеке продиралась сквозь джунгли, жалея, что не взяла с собой из оружия ничего, кроме ножа. Да разве был бы толк от любого оружия против такого свирепого пса? Зверь преследовал их, ломая ветки. Страшный лай и рычание подстегивали Абеке. Времени на разработку стратегии не было, она просто бежала изо всех сил, подчинившись одному только страху. Тот же лес, который позволял ей пробираться незаметно, теперь ставил подножки. Ветви хлестали по телу, корни хватались за лодыжки, а неровная земля убегала из-под ног. Абеке несколько раз упала на колени и один раз даже растянулась во весь рост, но продолжала вскакивать на ноги со всей возможной скоростью, лавируя между растениями. Она отчасти бежала, отчасти плыла сквозь листву. Гигантская собака быстро догоняла. В любой момент клыки могли вцепиться в Абеке. Уразу она потеряла из виду. Еще секунда – и собака бросится на нее. Абеке решила, что легко не сдастся, достала свой нож и развернулась. Ее чувства внезапно стали острее, девочка увидела приближающуюся собаку-переростка и, изогнувшись, легко припала к земле. Когда пес кинулся на Абеке, она отскочила в сторону и взмахнула ножом. Кончик лезвия оцарапал бок зверя, когда пес промахнулся и пролетел мимо Абеке. Она встала за дерево, прячась от пса. Тот ударил по стволу с такой силой, что сотряслись все джунгли, но дерево выдержало. Абеке бросилась прочь, разъяренный пес неутомимо продолжал бежать за ней. Девочка поскользнулась, перевернулась на спину и в отчаянии выставила перед собой нож. Пес ринулся вперед, раскрыв пасть, сверкая в темноте громадными клыками. С громким, ни на что не похожим ревом Ураза возникла из тьмы и вцепилась псу в глотку. Стремительное нападение было сорвано. Леопард и собака вытолкнули друг руга в темноту, временно позабыв об Абеке, рыча и шипя, страшно щелкая зубами. Первым порывом Абеке было бежать, но она подумала, что должна помочь Уразе. Внезапно у нее появилось отчетливое понимание того, что она должна взобраться наверх. Оно было настолько четким, что Абеке прыгнула на ближайшее дерево, обхватив ствол руками и ногами. Веток, по которым можно было бы вскарабкаться, не было, поэтому ничего не оставалось, как подтягиваться на руках и сжимать колени, и, как ни странно, Абеке перемещалась все выше и выше. Наконец она добралась до коротких сучьев, на которых можно было передохнуть. Оглянувшись, она увидела Уразу, которая тоже влезла на дерево, на ее роскошной шкуре зияла кровавая рана. Внизу обозленный пес лаял, бросался вверх и под конец завыл. Дерево, на котором сидела Абеке, затряслось, когда пес принялся биться о него с маниакальным упорством. Абеке схватилась покрепче. Нож она потеряла. Единственная надежда оставалась на то, что ей удастся пересидеть нападение зверюги. Что-то отвлекло внимание пса, и он перебежал к другому дереву. Нечетко, в наполовину скрытом листьями свете луны Абеке увидела фигуру человека на верхних ветках. В его руках был лук, и он пускал стрелу за стрелой в пса. Огромная собака подпрыгивала, лаяла и рычала, тщетно грызла ствол. Хотя несколько стрел попали в монстра, он даже не пытался укрыться. Наконец собака осела, переступила дважды лапами, а затем упала на землю, жалобно заскулив. Человек начал спускаться с дерева. Он задержался рядом с умирающей собакой, затем подошел к дереву, на котором сидела девочка. – Спускайся, Абеке, – шепотом позвал он. Абеке узнала голос. – Он мертв. Спускайся. Нужно уходить. Обхватив ствол, Абеке съехала вниз и упала на землю. – Шейн! Как ты меня нашел? – А ты думала, что я позволю тебе бродить одной ночью по джунглям? – ответил он. – Ты следил за мной? – Не так громко, – предупредил шепотом Шейн, всматриваясь в пространство за деревьями. – Будет лучше, если люди с пляжа не обнаружат нас. – Эти люди, – сказала Абеке, понижая голос, – превратили собаку в монстра! Дали ей что-то. – Я знаю о них, – сказал Шейн. – Но не думал, что они сегодня здесь появятся, пока не стало слишком поздно. Иначе я бы увел тебя. – Ты был далеко от нас? – Слишком далеко. Я пытался не выдать себя, хотя, уверен, я никогда не смог бы обмануть твоего леопарда. – А что делают те люди? – Пытаются найти замену Нектару. И тайно испытывают свои зелья. – Нектар не создает монстров! – Эти люди пробуют разные вещества, – сказал Шейн. – Их цели мне неизвестны. Но если они нас поймают, все кончится плохо. Нам нужно идти. Неслышно подкралась Ураза, ее бок кровоточил. Склонившись над леопардом, Абеке обвила его шею руками. – Спасибо, – прошептала Абеке. – Ты спасла мне жизнь. 9 Видение В дальнюю прихожую дневной свет проникал сквозь цветные витражи на окнах и ложился на пол разноцветными узорами. Бригган изучил место, обнюхав углы и мебель. Когда волк прошел сквозь разноцветные лучи света, его лоснящийся светло-серый мех окрасился пестрыми пятнами. Конор потерял счет времени – так долго они ждали. Его расстраивало то, что, хотя он больше не был слугой Дэвина, ему приходилось все время проводить в замке. Конор точно знал, что и Бригган не любил сидеть в четырех стенах. Дверь открылась, и появился Роллан с Эссикс на плече. Конор и Бригган посмотрели на него выжидающе. Очевидно, Ленори и Роллан наконец закончили свои дела. – Твоя очередь, – сказал Роллан. – Как прошло? – спросил Конор. Тот пожал плечами: – Она хотела узнать, что мне снится. Если это была проверка, не думаю, что я ее прошел. Иди повеселись. Конор вошел в комнату, где его ждала Ленори, сидя в большом мягком кресле. В обрамлении массивных подушек она казалась маленькой, как гном. Ее зеленая мантия лежала рядом на столе. В длинные волосы были вплетены перья, а с шеи и запястий свисала масса ожерелий и браслетов. Ее босые ступни лежали на низенькой оттоманке, – подошвы Ленори были коричневыми, мозолистыми. Возле кресла на высокой, переносной жердочке устроилась необычная птица. У птицы была тонкая шея, загнутый вниз клюв и трепещущее на сквозняке оперение всех возможных оттенков. Ленори указала Конору на рядом стоящее кресло. Он сел, а Бригган расположился на полу возле него. Она посмотрела на Конора бездонными, как океан, глазами. Мальчику стало любопытно, может ли она читать его мысли. – Как ты, Конор? – спросила она мягко и будто даже искренне. – Я? Честно? Меня не перестает волновать вопрос, к тому ли человеку вышел Бригган. Ленори улыбнулась: – Ни одно животное не соединяется с не тем человеком, тем более Великое. Почему ты об этом беспокоишься? Конор пожалел о том, что высказал свои сомнения вслух. Несмотря на то что Ленори сидела в расслабленной позе, от ее внимательного взгляда ничто не ускользало. – Все это просто намного больше того, что я мог ожидать. – Кажется, я понимаю, – ее голос был спокойным и мелодичным. – Не заставляй себя измениться за одну ночь. Ты дорастешь до своей роли. Расскажи мне о снах, которые ты видел с тех пор, как появился Бригган. Конор ответил не сразу. – Однажды, в реальной жизни, мне пришлось сражаться со стаей волков, защищая овец. Недавно мне пришлось пережить во сне ту ночь снова. Конор посмотрел поверх Бриггана, у которого пасть была открыта, а язык свисал наружу. Казалось, еще чуть-чуть, и волк начнет по-настоящему улыбаться. – А другие животные тебя посещали во сне? – спросила Ленори. – Не знаю, – сказал Конор. – Не так давно снился баран – такой, с загнутыми рогами. Ленори подалась вперед: – А где это было? И что он делал? Конор живо вспомнил детали. Это был такой редкий тип сна, в котором все казалось реальным, даже воспоминание о нем было, будто о событии в реальной жизни. Конор с трудом поднимался на высокую, отвесную гору, чувствуя под своими ладонями холодный, как лед, грубый камень. Взбираясь по вертикальному склону, он достиг точки, с которой дальше продвигаться вперед уже не мог, впрочем, и спуститься тем же путем, каким залез, было нельзя. Ветер бил в лицо, и Конор изо всех сил прижимался к скале, уверенный, что продолжит ли путь или начнет возвращаться, все равно сорвется. Мышцы горели, воздух был слишком разряженным, и Конор не мог надышаться. Он держался так крепко, как только мог, зная, что в конце концов его силы иссякнут и он разобьется о подножие скалы. Зачем он взобрался так высоко? Останься он здесь, его тоже ждет неминуемая смерть. Поэтому Конор решил, что нужно продолжать идти, неважно, что рукам почти не за что зацепиться. Вытянувшись, он ухватился кончиками пальцев за крошечную трещинку в скале над головой. Пока он искал, за что еще можно уцепиться, с вершины горы выглянуло солнце, ослепляя его. Щурясь и морщась, чувствуя жжение в руках, скользя на цыпочках, он пытался нащупать хоть что-нибудь, за что можно схватиться правой рукой. Затем на него упала тень, и он увидел огромный силуэт барана, который смотрел на него со скалы сверху. При виде животного Конор забыл об опасности. Он долго смотрел на барана, пока руки не соскользнули. Конор отчаянно закричал и упал. Живот вдавился в горло, когда он столкнулся с землей. В момент удара Конор проснулся весь в липком поту. – Я был в горах, – сказал Конор. – Я видел сон прямо перед тем, как проснулся. Солнце светило в глаза. Баран был большим, но подробно я его рассмотреть не смог. – Ты работал со снежными баранами? – спросила Ленори. – Нет, но я видел на картинках Аракса. У моих родителей была одна. Так вот баран из сна был на него похож. – Был похож или он и был? Конор хорошо понял, отчего ее интерес усилился. А она хоть когда-нибудь моргает? Мальчик знал ответ, но чувствовал себя неловко. Конор волновался, что из-за него могут подумать, будто он хотел сказать что-то значимое. Конор посмотрел в сторону, потом снова на Ленори: – Это был всего лишь сон. Но да, я думаю, что это и был Аракс. – Тебе когда-нибудь снились другие Великие звери? Рамфусс? Теллун? Знаешь ли ты их всех? Конор смущенно хмыкнул: – Я знаю, что их пятнадцать, Четверка Павших плюс еще одиннадцать. Я не специалист. Знаю, как зовут некоторых из них: Кабаро – Лев, Мулоп – Осьминог. Аракс, конечно. Пастухи его особо почитают. Если хорошенько подумать, может, я и всех вспомню. – Великие звери защищают Эрдас с незапамятных времен. Нам всем было бы лучше, если бы мы больше о них знали. Помимо четверых очевидных и тех, кого ты назвал, есть еще Лось Теллун, Лебедь Нинани, Орел Халавир, Слон Динеш, Вепрь Рамфусс, Белый Медвель Шуко, Обезьяна Ково и Змей Гератон. Конор заметил, как Бригган навострил уши. – Другие мне не снились. Только баран. Вы не возражаете, если я спрошу, почему вы этим так интересуетесь? – Сомневаюсь, что это был обычный сон. Бригган встал, сосредоточенно глядя на Ленори. – Кажется, волк согласен, – заметила она. Бригган залаял так, что Конор подскочил. – Сны бывают как бессмысленными, так и пророческими, – сказала Ленори. – Обычно для того, чтобы понять, какой приснился сон, нужен опыт. Сны, которые рассказали мне Роллан и Мейлин, ничего особого не значили. Я надеялась на большее от Мейлин, но ей для начала нужно сблизиться с Джи. Я предполагала, что твои сны будут более весомыми, и ты меня не разочаровал. Конор заерзал в своем кресле: – А почему вы предполагали, что именно мои? – Бригган – самый яркий представитель из всех Великих Животных. Его называли Вожаком Стаи, Лунным Охотником, и самым знаменитым его именем было Следопыт. Конор потянулся и почесал грубую шерсть на холке Бриггана: – Это и правда все ты? Бригган повернул голову, его язык высунулся из пасти, которая снова казалась улыбающейся. – Я тоже недавно видела Барана Аракса, – сказала Ленори. – Именно поэтому мы собрались в Башне Рассвета в Амайе, ближайшей к его нынешним владениям башне Зеленых Мантий. – Ты знаешь, где его искать? – спросил Конор. – Я не знаю точно, где он находится. Но надеюсь, что мы сможем найти его вместе. Если не брать в расчет недавнее возвращение Бриггана и Павших, много лет уже никто не встречал Великих Животных. Из них всех Аракс – одиночка. Он предпочитает вершины гор, распространяя свое влияние на ветры и землю в самых высоких точках мира. Мы не можем положиться только на удачу или на умение ориентироваться в лесу, чтобы найти его. Дикие просторы западной Амайи не освоены. Если не знать направления, мы можем искать годами и не приблизиться ни на йоту. Ленори сделала минутную паузу, затем заговорила еще мягче: – Ты не возражаешь, если мы попробуем пробудить видение? – Я? – спросил Конор. Он не был ясновидящим. – Что вы имеете в виду? – Бригган может воспользоваться вашей связью, чтобы поделиться информацией, которую получил издалека. Конор потер руками глаза: – Я даже не знаю, с чего начать. Ленори подошла к Конору и встала перед ним на колени. Она взяла обе его ладони в свои. Конор старался побороть ужасное стеснение. – Некоторым Зеленым Мантиям неизвестно, – пояснила Ленори, – что духи зверей существуют не только для того, чтобы можно было сильнее бить мечом. Существуют аспекты куда более ценные, чем быстрый бег и высокие прыжки. Если ты расслабишься, думаю, что смогу показать тебе. – Если вы хотите, я попробую, – сказал Конор, хотя ему наверняка не удастся расслабиться, если она будет держать его за руки. Возможно, ощутив это, Ленори отошла. – Не старайся прилагать усилия, – посоветовала она. – Расслабься и смотри на Мириам, моего радужного ибиса. Смотри на нее так, будто бы ты сидишь у костра тихой ночью где-нибудь в лесу. Птица расправила разноцветные крылья и начала раскачиваться. Цвета в яркой раскраске перьев переливались каскадом. Стараясь следовать указаниям Ленори, Конор попытался вспомнить, как смотрел на костер. Он пытался не концентрировать взгляд на какой-либо точке. Не выискивая чего-то особого, он позволил радужному ибису поглотить все его внимание. Ленори что-то говорила, но Конор лишь следовал размеренной модуляции ее слов. Ее голос был ритмичным, как мелодичный пульс. Он завораживал и успокаивал. В тумане Конор заметил, как Бригган ходит по кругу – сначала в одну сторону, потом в другую. На Конора навалилась сонливость. Он заморгал, но это, похоже, не помогало. На самом деле, с каждым кругом комната все больше превращалась в неясное пятно. Конор увидел уходящий вниз расплывчатый тоннель. Откуда он взялся? Конор скользнул по подернутому дымкой проходу, не ощущая самого движения. Под конец он увидел медведя гризли и енота, быстро мчащихся по широкой коричнево-бежевой прерии. Усилием воли Конор увеличил скорость, пока не начал скользить бок о бок с ними. Ветер не бил в лицо, и не было никакого физического свидетельства скорости. Но косматый гризли бежал во весь дух, енот тоже. Оба не отрывали глаз от горизонта. Перед собой Конор увидел впечатляющую горную гряду. На вершине далекого хребта под солнцем лежал огромный баран. Как только его глаза остановились на баране, что-то потащило Конора назад. Против воли его утягивало обратно в туманный тоннель, пока животные не превратились в крошечные точки вдали. Тоннель свернулся и растворился. Конор обнаружил, что Ленори, Бригган и радужный ибис смотрят на него. Кожа его была холодной, во рту оставался какой-то неясный, странный привкус, как после долгого сна. – Что ты видел? – тихо спросила Ленори. – А? – У Конора кружилась голова. – Я… я видел енота и большого, косматого медведя. Они бежали к каким-то горам. За ними я разглядел Аракса, высоко-высоко на скалах. Они направлялись прямо к нему. – Медведь и енот, – повторила Ленори. – А еще что-нибудь? – Я не слишком-то рассмотрел остальное. Я в основном был сосредоточен на медведе и еноте. Мне пришлось пройти через длинный тоннель. В улыбке Ленори засветился триумф. Она взяла его за руку и нежно сжала: – Тебе удалось, Конор. Я думаю, ты нашел нашу дорогу. Не прошло и часа, как Конора провели мимо дюжины вооруженных стражников, сквозь множество двойных дверей к комнате с высокими потолками. Все окна в ней были занавешены шторами. Там его ждали Олван, Ленори, Тарик, Роллан и Мейлин с духами своих животных. Выдра Тарика носилась по комнате. Полная эмоций, она взбиралась на мебель и книжные шкафы. Партнерство Тарика с Люмио выглядело странным, так как первый был высок и слишком серьезен. Возле камина стоял лось Олвана, его массивной фигуре не хватало места в четырех стенах. Эта величавая комната была чем-то похожа на кабинет графа Трансвика, но была даже больше. Олван встал, потирая большие ладони, и осмотрел комнату проницательным, мудрым взглядом. Несмотря на седину в волосах и бороде, у него были крупные, мощные руки и ноги, широкая грудь. Возраст еще не лишил его силы или энергичности. Конор легко мог представить Олвана верхом на лосе во главе целой армии на поле боя. Предводитель Зеленых Мантий шумно прокашлялся. – Я знаю, мы держали вас в неведении относительно роли, которую, надеюсь, вы станете играть. Вы можете обвинить меня в промедлении, но я предпочитаю все выяснить, прежде чем с кем-то этим делиться. Вступление в ряды Зеленых Мантий – это, скорее, первый шаг к жизненно важной цели, которой вы будете служить. Принимая во внимание недавние события, – он кивнул на Конора, – от нас зависит, когда мы начнем действовать. Олван прошел к камину. Когда он повернулся к остальным, выражение его лица было серьезным. – Много-много веков назад, во время последней мировой войны, четыре народа Эрдаса сражались с Пожирателем и его армией захватчиков. Двое из сонма Великих Животных, – продолжал он, – помогали Пожирателю – Обезьяна Ково и Змей Гератон. Четверо Великих зверей были на нашей стороне. Трое из них сегодня здесь, с нами. Олван замолчал, чтобы все усвоили информацию. Ощущая себя недостойным, Конор посмотрел на Бриггана. Волк сидел и внимательно слушал. – Прежде чем первые Эссикс, Бригган, Джи и Ураза присоединились к бою, мы терпели поражение. Война затронула все континенты. Бо2льшая часть Нило и Цонга пали. Цонгезцы и нилийцы, которым удалось убежать, направились в Эвру и Амайю, но только чтобы обнаружить, что эти народы тоже в осаде, а города разрушены. Не хватало еды. Победа Пожирателя была лишь вопросом времени. Зеленые Мантии тогда были еще молодой организацией, но четверо Великих Зверей оказали поддержку, и Отмеченные объединились, чтобы примкнуть к нам. Зеленые Мантии сделали то, что никто до них не делал, – они пошли в крупное наступление и вступили в бой с Пожирателем. Четверо Великих зверей отдали в том бою свои жизни, именно поэтому их и называют до сих пор Четверкой Павших. Но Пожиратель тоже погиб, а Ково и Гератон были взяты в плен. Пришлось заплатить великую цену, но четыре народа вышли победителями и начали возрождаться заново. – А другие звери, что насчет них? – спросил Роллан. – Другие девять? Олван пожал плечами: – Увидев ущерб, который причинили двое из своих, некоторые из Великих зверей предложили помощь в самом конце. Теллун и Элк, самые сильные из всех, пленили Ково и Гератона за их преступления, а Лебедь Нинани подарила Зеленым Мантиям секрет создания Нектара. Остальные… Скажем, понять Великих зверей достаточно трудно. Они редко высказывают единодушие по любому вопросу, а их цели практически непостижимы. Они стремятся оставаться в стороне и вмешиваются, только если всем грозит смертельная опасность. – Пожирателя они не считали серьезной проблемой? – усмехнулся Роллан. Олван вздохнул: – Об этом можно только гадать. Может, некоторые из Великих зверей считали, что лучше защищать собственные территории или талисманы. Конор посмотрел на Ленори с молчаливым вопросом. – Каждого Великого зверя защищает уникальный талисман, – поспешила объяснить Ленори, – тотем, в котором хранится великая сила. – Кроме Ково, Гератона и Павших, – сказала Мейлин. – Их талисманы исчезли после войны. Есть подозрения, что Теллун попросил Орла Халавира их спрятать. – Очень хорошо, – сказал Олван. – Ты изучала свою историю. События, окружающие Великих зверей, часто ошибочно относят к легендам. Я рад, что в Цонге есть те, кто считает, что эти подвиги стоит помнить, и рассказывает о них не только в детских сказках. Мейлин слегка покраснела: – Я слышала об этом от моей няни, а не от учителей. Олван нахмурился: – О Великих Животных долго не вспоминали. Мы почитаем Павших на наших флагах, мы рисуем картины и возводим статуи, рассказываем истории, но для большинства людей Великие звери – это далекое прошлое. Многие даже сомневаются в том, что они когда-либо существовали. – Я сам был таким, – сказал Роллан. – Пока не появилась Эссикс. Олван кивнул: – Ты не виноват. Это превалирующее мнение, которое в той или иной степени разделяют премьер-министр Амайи, Королева Эвры, Император Цонга и Верховный Вождь Нило. И все-таки во время самых серьезных поворотов в истории Великие Звери всегда играли главную роль. Сейчас мы стремительно приближаемся к кризису, и помощь Великих Животных может оказаться важнее, чем когда-либо. – Вы думаете, что вернулся Пожиратель? – спросила Мейлин, всем телом задрожав от волнения. – По-вашему, это он атаковал Цонг? Почему нас не предупредили? – У нас не было ничего, кроме подозрений, – грустно сказал Олван. – Я пытался предупредить руководителей всех стран, но заставить их обратить внимание на то, что я говорил, мне не удалось. – И мы все еще не знаем полной картины, – пояснила Ленори. Олван кивнул: – Каждый день поступает новая информация. Против нас мог выступить тот же Пожиратель, который давным-давно сравнял с землей бо2льшую часть Эрдаса, а может и какой-либо из его последователей. Мы до сих пор не уверены. Точно известно одно – Пожиратель может поднять огромные, сильные армии за короткое время. Он может быть терпеливым и проницательным или безжалостным и наглым, в зависимости от того, что ему нужно. Он внушает маниакальную преданность своим последователям. И он с удовольствием разрушил бы цивилизованный мир, чтобы править пепелищем. – Что нам нужно делать? – спросил Конор. Олван по очереди посмотрел на Конора, Мейлин и Роллана: – Наши шпионы узнали, что Пожиратель снова организовал поиск крайне значимых талисманов. У каждого из талисманов – своя сила, и ей может пользоваться один из Отмеченных. Наш враг хочет использовать эти силы против нас. Поэтому мы вернем себе талисманы прежде, чем это сделает он. – Погодите, – произнес Роллан, бледнея, – то есть вы хотите, чтобы мы отправились за талисманами Великих Животных? – Вы пойдете не одни, – сказал Олван. – У Зеленых Мантий нет воина лучше Тарика. Он будет вашим проводником и защитником. Я сожалею, что вы все слишком юны, но найти и вернуть талисманы без вашей связи с Павшими будет почти невозможно. Эти талисманы могут изменить весь ход войны. В вас нуждается весь Эрдас. Пораженный тем, какая огромная задача стоит перед ними, Конор почувствовал головокружение. Как он сможет пойти против одного из Великих зверей? Это было не просто опасно, это было за гранью возможного! Олван практически подписал им смертный приговор. Конор дотронулся рукой до Бриггана. Волк лизнул его ладонь. Без Бриггана они бы не узнали, где искать Аракса. Конор попытался набраться решимости. Олван был прав: если Пожиратель хотел найти эти талисманы, Зеленым Мантиям придется добраться до них первыми. Конор не знал, каким образом, но попытаться стоило. – Мы выполним то, что должны, – пообещал Конор, несмотря на то, что его голос срывался. – Говори за себя, – сказал Роллан. – Я и имею в виду себя и Бриггана, – пояснил Конор, вспыхнув. – Ах да, верно, – ответил Роллан и повернулся к Олвану: – Ну, я понимаю, почему мы вам нужны. А нам что с этого? Кроме того, что мы будем рисковать собственной жизнью и выполнять задачи, к которым мы не готовы. – Это твой долг как представителя Ордена Зеленых Мантий, – спокойно сказала Ленори. – Твоя награда будет такой же, как и наша, – удовлетворение, что защитил то, что правильно, что ты защитил Эрдас. – Я не из Зеленых Мантий, – сказал Роллан. – И могу никогда не стать одним из вас. – Мы это сделаем, – сказала Мейлин, бросая на Роллана взгляд, полный презрения, – Джи и я. Именно на это я и надеялась – на возможность хотя бы что-то изменить. Я видела, что нас ждет. У Цонга лучшие армии в мире, но эти новые захватчики рвут их на части. Мы не должны позволить им получить больше власти. Их нужно остановить. Для меня было бы честью вступить в ваши ряды и защищать Цонг так, как вы описываете. Конор посмотрел на Мейлин с восхищением и небольшой толикой страха. Он едва ли мог представить все тяготы, что ждали их впереди, но, по крайней мере, он и Бригган не столкнутся с ними один на один. Но что о себе возомнил Роллан? Какую еще награду ему надо? Роллан вздохнул: – А если я не хочу становиться одним из Зеленых Мантий? – Да как ты можешь быть таким эгоистичным?! – вскипела Мейлин. – На Цонг напали. Скоро нападут и на весь Эрдас. Какие такие великие предложения, по-твоему, мир должен сделать трусу в военное время? – У меня никаких предложений не было, пока не было Эссикс, – стиснул зубы Роллан. – Пока у меня не появилась птица, Зеленым Мантиям до меня и дела не было. Есть такой город, в котором куча таких сирот, как я, и Олван был слишком счастлив и проходил мимо них, пока Эссикс не обнаружил. Может быть, мне интересно, почему в Зеленые Мантии принимают только Отмеченных людей. Может быть, я хотел бы знать, кто поручил им заняться Великими Животными и талисманами. И может быть, в отличие от тебя, я не слишком люблю, когда меня заставляют заняться тем, что я не понимаю! Я хочу знать точно, на кого я работаю и почему. Олван взглянул на Тарика и Ленори. Встал и медленно направился к тому месту, где сидел Роллан, пока не остановился прямо перед ним, глядя сверху вниз. Конору стало интересно, хотел ли Олван смутить Роллана. Но когда большой человек заговорил, его голос не выдал никаких эмоций. – Я могу понять твое желание подумать, прежде чем принимать такое серьезное решение. Я верю, что время, которое ты проведешь с Зелеными Мантиями, позволит тебе избавиться от твоих сомнений и убедиться в нашей искренности. Мы не считаем, что отвечаем за Великих Животных. Мы выполняем то, что должны, потому что знаем, что вместе с Великими Животными мы – последняя линия обороны. – А как насчет правительства? – спросил Роллан. – Премьер-министра и всех остальных. Олван скептически сморщился: – Они делают то, что делают. Они управляют. Они создают и укрепляют законы. Они спорят о торговле и время от времени борятся друг с другом. Это просто возня, мелкая человеческая возня. Но у нас есть возможность видеть то, что выше человеческих забот и повседневной суеты. Каждый из нас был наделен духом животного. И поэтому мы будем защищать Эрдас – весь Эрдас – со всем, что в нем есть. Роллан сжал губы. – Я – не сумасшедший. Я тоже не хочу, чтобы Эрдас превратился в пустыню. – Он поразмыслил немного. – Но что, если я не готов присоединиться к Зеленым Мантиям, но помочь хочу? – Могу я предложить тебе другой вариант? – спросил Олван. – Мы часто работаем с Отмеченными людьми, которые не давали нам присяги. Обычно мы не допускаем их к самым серьезным тайнам, но нынешние обстоятельства выходят за рамки обычных. – Дайте мне подумать, – сказал Роллан. Конор отвернулся и закрыл глаза. Кто бы ни пошел вместе с ним, завтра ему придется отправиться в дикие земли и охотиться на легенду. Потянувшись к своему волку, мальчик прошептал: – Во что мы ввязываемся? 10 Сон С изящным зонтиком от солнца на плече Мейлин прогуливалась по деревянной дорожке ухоженного сада. Она дошла до мостика через ручей, который тек между двумя прудами. Внизу ленивыми кругами плавал декоративный карп, поблескивая красными, оранжевыми, желтыми и белыми чешуйками между пурпурными цветами водяных лилий. Деревья и кусты скрывали за собой дом, но Мейлин узнала бы сад дедушки Ксао даже по крохотному участку. Она выросла, бегая по этим дорожкам, окруженная запахом этих цветов. С холма к Мейлин направлялась панда. Мейлин нахмурилась. Помимо рыбок в пруду и птиц на деревьях в саду никогда не было животных. Панда взошла к ней на мостик и встала на задние лапы. – Ты скучаешь по Цонгу, – сказала она низким женским голосом. Мейлин почему-то не удивилась тому, что панда разговаривает. – А почему я должна по нему скучать? Панда не ответила. И вдруг Мейлин все вспомнила: ее же забрала из Цонга Ленори. Пока отец сражался с ужасными полчищами врагов, Мейлин убежала на другую часть света – в Амайю, в Новые Земли. Как она попала в этот сад? Она и не попадала, это был сон. Мейлин с любопытством посмотрела на панду: – Ты Джи? Панда кивнула: – Прости, что я стала для тебя разочарованием. – Ты не… – начала было Мейлин, но не смогла договорить. Девочка вздохнула: – Сейчас война. Я надеялась получить животное, которое помогло бы мне сражаться. Ты мне нравишься, но… моему дому, моему отцу угрожает опасность. – Я тоже хочу тебе нравиться. Дай мне шанс, и ты увидишь, что я гораздо полезнее, чем ты думала. – Ленори сказала, что ты прославилась своими способностями исцелять. Тебя называли Находящая Мир и Приносящая Здоровье. – И это тоже, но не только. Мейлин, прислушайся к моим словам. Ты должна идти в дом. Эта погода не хороша для прогулок. Мейлин запрокинула голову и посмотрела на небо. Солнце ярко сияло, и лишь вдалеке плыли легкие белые облачка. – Кажется, ничего не угрожает. – Ты не хочешь здесь находиться, – настаивала панда. Предостережение заставило Мейлин засомневаться, и она почувствовала слабый холодок. Мейлин оглянулась: нет ли опасности рядом. – Закрой глаза, – потребовала Джи. – Не обращай внимания на эту иллюзию. Будь очень внимательна. Мейлин закрыла глаза. К чему нужно быть внимательной? От ощущения холода ее пробил озноб. Да, теперь Мейлин заметила: было очень холодно. И сыро. Дрожа, она обхватила себя руками. Мейлин открыла глаза, но сад остался таким же. Панда смотрела на нее. – Я замерзла, – сказала Мейлин. – Ты не хочешь здесь находиться, – повторила Джи. Мейлин повернулась и побежала по деревянной дорожке. День казался все таким же приятным, но кожа чувствовала холод и сырость. Стуча подошвами по деревянной дорожке, Мейлин выбирала повороты, которые должны были привести ее к двери в стене. Возможно, если она сможет сбежать из сада, она сможет сбежать и из сна. Показалась дверь. Взволнованная странным холодом, Мейлин продолжала высматривать опасность, но ничто не нарушало спокойствия сада. Когда она добралась до двери, та была заперта. Мейлин подергала ручку, толкнула дверь плечом, но та не шелохнулась. Мейлин задумалась. По рукам побежали мурашки. Это был сон. А что, если она представит себе, что она сильнее этой двери? Отступив на несколько шагов, Мейлин опустила плечо и прицелилась. Удар был до неприятного настоящим. Отлетев обратно и упав на землю, Мейлин проснулась и подскочила в постели – то, что она увидела, сбило ее с толку. Было темно. Дождь лил как из ведра на ее вымокшую ночную сорочку. Над головой из-за туч приглушенно светила луна, и Мейлин поняла, что находится на крыше высокой башни, окруженной строениями. Это была Башня Рассвета! Но что она делала здесь посреди ночи в ливень? Замерзшая, вымокшая до нитки, Мейлин поднялась, она дрожала. Перед ней блестела от дождя прочная деревянная дверь. Мейлин подергала за ручку. Заперто. Плечо еще ныло после попытки ее вышибить. Это был уже третий раз, когда Мейлин ходила во сне с тех пор, как призвала Джи. Сна, связанного с реальным опытом, не было ни разу, но уже дважды Мейлин просыпалась, делая странные вещи в необычных местах. На этот раз все было еще более странным. Мейлин еще раз попыталась открыть дверь, но та держалась крепко. Услышит ли ее кто-нибудь. Если она закричит? А если она будет колотить по ней подольше? Мейлин рассказала Ленори о своем лунатизме. Амайянка объяснила, что люди привыкают к новым связям самыми невероятными способами. Более всего были распространены именно ночные кошмары. Перепады настроений. Приступы паники. Даже сыпь. Наблюдались самые разнообразые побочные эффекты. Поэтому во внезапных прогулках во сне не было ничего особенно странного. Но это же смешно! У нее зуб на зуб не попадал, и замерзнуть она могла на самом деле. Мейлин била кулаками в дверь и кричала, но, несмотря на все усилия, сильного шума поднять не удалось. От порывов ветра стало так холодно, что Мейлин начала громко хныкать. Она прыгала на месте и хлопала руками, пытаясь хоть как-то согреться. Затем она услышала, как заскрежетал засов, и дверь открылась. За ней было темно. – Эй? – тихо позвала Мейлин, сжав кулаки и не решаясь ступить в кромешную темноту. Ледяные капли дождя продолжали бить и жечь кожу. Сверкнула молния, в первый раз с тех пор, как Мейлин проснулась, на мгновение осветив черно-белые контуры. – Джи? – проговорила Мейлин. Послышались раскаты грома. В дверном проходе снова стало темно. – Это ты? Панда не ответила. Мейлин почувствовала себя глупо: как можно было ожидать ответа. Она шагнула вперед, выйдя из стены дождя, закрыла дверь, а затем опустилась на колени и обняла панду. От Джи шло замечательное тепло. Мейлин долго ее обнимала, провалившись в густой мех, и с удовольствием, как никогда раньше, нюхала ее запах. – Я опять ходила во сне, – прошептала Мейлин. – На этот раз угодила в настоящие неприятности. Спасибо, что ты меня нашла. Панда не отвечала, но Мейлин чувствовала, что та все поняла. Мейлин встала, нащупала ладонью ближайшую стену, чтобы понять, куда идти в темноте. – Пойдем обратно в кровать. 11 Гар – Абеке! – позвал Шейн. – Абеке, где ты? Абеке еще пряталась на своем дереве, но губ уже коснулась улыбка. Ураза сидела рядом на ветке, не шевелясь. Внизу Шейн споткнулся возле того места, где они прятались. – Сейчас не время для игр! Помнишь, я говорил тебе о важных людях? Они здесь! Мы не должны заставлять их ждать. С того момента как их корабль прибыл на остров, Шейн говорил не умолкая об этих гостях. Кажется, они производили на него большое впечатление. С какой стороны ни посмотри, Шейн был первым настоящим другом Абеке. Он не только спас ей жизнь, но продолжал обучать ее, присматривать и даже подшучивать над ней. Он оценил ее умение охотиться, ее силу, ее хитрость – все то, что Абеке считала наиболее ценным. Только мама принимала ее так же, такой, какой она была. И все же у Абеке оставались вопросы относительно людей, с которыми она работала. Никто не носил зеленые мантии, но они были отлично организованы. У них были корабли, большая крепость и много хорошо обученных солдат. У всех были духи зверей. Кто они такие и почему вызывают у Уразы такое беспокойство? Еще недавно она не стала бы требовать ответов у Шейна, потому что боялась того, что может узнать. Но пряталась она не только поэтому. – Хорошо, Абеке, – сказал Шейн. – Я признаю. Ты продолжаешь совершенствоваться. Даже на этом крошечном островке ты и Ураза, вероятно, смогли бы скрываться от меня столько, сколько бы захотели. – Я просто хотела, чтобы ты сказал это, – ответила Абеке. – Ах, вот ты где! – воскликнул Шейн. – Ты выбрала худший момент, чтобы отстаивать свою точку зрения. Абеке спустилась с дерева, Ураза приземлилась возле нее. – Ты сдался, поэтому я, наверное, все же выбрала правильный момент. – Вы с Уразой на самом деле действуете как команда, – сказал Шейн. – Нашим гостям это понравится. – А они правда приехали? – спросила Абеке. Шейн ведь просто мог попытаться выманить ее хитростью из укрытия. – Они не просто приехали, – ответил Шейн. – Они нас ждут. Абеке разволновалась, надеясь, что это незаметно: – Веди. Они направились к окруженным стенами зданиям. – Может, тебе стоит отправить Уразу в ее пассивное состояние? – А они разве не хотят ее увидеть? – спросила Абеке. – Это покажет твои способности, – пояснил Шейн. – Ты еще слишком юна, чтобы уметь это. К тому же это будет проявлением уважения. Некоторые из духов их зверей не слишком хорошо ладят с другими. Если ты оставишь Уразу, им придется отправить своих животных в пассивное состояние. Это будет невежливо. Абеке поняла, что он имел в виду, но разве не было невежливым с их стороны ожидать, что она спрячет Уразу, если недружелюбно вели себя их животные? Гости, очевидно, много значили для Шейна, поэтому Абеке решила не спорить. Она вытянула руку вперед и позвала Уразу. Яркая вспышка, и леопард превратился в татуировку. Это произошло недалеко от стен крепости. Они прошли через массивные железные ворота, и Шейн повел Абеке к центральному зданию. Они вошли и направились в главную залу. Пара стражников, которых Абеке не узнала, стояла на посту возле тяжелых дверей. Они поклонились Шейну и пропустили их. Гости собрались в дальнем углу просторной каменной комнаты. Здесь поставили трон, и на нем восседал царственный человек, еще не преклонных лет, но уже оставивший за порогом зрелость. Его висков коснулась седина, черты его лица были грубыми, сильно выдавался вперед подбородок. Его голову венчала корона в виде змеи, кусающей собственный хвост. Из-под нависших бровей на Абеке пристально смотрели темные глаза. Перед троном растянулся огромный крокодил. Абеке даже не догадывалась, что они вырастают до таких размеров. От морды до хвоста он был длиннее пяти взрослых человек, если их выложить друг за дружкой в полный рост. – Это, что, король? – прошептала Абеке Шейну. – Да, – пробормотал Шейн в ответ. – Веди себя подобающе. По одну сторону от короля скрючилась на стуле старая высохшая женщина, обернутая в грубые лохмотья. Из уголков ее сморщенных губ сочилась слюна. По другую сторону трона стоял Зериф. Он был одет красивее, чем в последний раз, когда они встречались, волосы были зачесаны назад. – Зериф! – закричала Абеке. Ее взгляд так долго был прикован к человеку на троне и к крокодилу, что она не сразу узнала своего бывшего защитника. Тот вежливо кивнул. – Я же говорил тебе, что мы еще встретимся. – Он жестом указал на трон: – Разреши представить тебе генерала Гара, короля Утраченных Земель. Ваше величество, познакомьтесь с Абеке, с той, что призвала Уразу. – Немаленькое достижение, – сказал человек на троне. У него был внушительный голос. Он не был ужасно низким, но, как и его лицо, был полон значимости. Это был голос, привыкший раздавать приказы. – Это ваш крокодил? – спросила Абеке. Генерал Гар вскинул брови: – Да, в самом деле. Морской крокодил с континента Стетриол. Абеке нахмурилась. Стетриол? На Эрдасе было четыре региона, и ни один из них не имел такого названия. Она вздрогнула, переводя глаза на гигантскую рептилию. Абеке слышала только об одном человеке, у которого в качестве духа животного был морской крокодил. Это был Пожиратель. – О чем ты думаешь, Абеке? – спросил генерал Гар. – Говори, не бойся. – Просто… – Абеке внезапно заколебалась, – я редко слышала о том, чтобы такой большой крокодил был духом животного. – Только один раз, не так ли? – с понимающим видом кивнул генерал Гар, усмехаясь. Он пренебрежительно махнул рукой: – Об этом все время напоминают. Пожиратель из детских сказок, говорят, был в паре с морским крокодилом. Но он давным-давно умер. Я знаю, это случается редко на Эрдасе, но на Стетриоле призыв морского крокодила такого удивления не вызывает. Периодически это случается. Абеке посмотрела на Шейна, а потом на Зерифа. Кажется, их ничего не смущало. – Понятно. – Это правда, Абеке, – сказал Шейн. – В истории не упоминается Стетриол, но это реальное место. Я там родился. – Он прав, – подтвердил Зериф. – Историю писали Зеленые Мантии, и они намеренно не указали Стетриол. Не удивительно. Они совершали ужасные преступления против людей нашего континента. Абеке перевела взгляд на Зерифа: – А мне вы сказали, что работаете с Зелеными Мантиями. – Работаю время от времени. Некоторые из них – очень хорошие люди. Но остальные стремятся захватить власть над миром. Эта организация уже давно стала продажной и становится все хуже и хуже. Послушай, никто не знает о Пожирателе больше, чем люди Стетриола, – мы были первым континентом, который он завоевал еще тогда. Мы были благодарны, когда Зеленые Мантии освободили нас от него, до тех пор пока они не обернулись против нас. Женщин ли, детей – Зеленые Мантии никого не щадили, стремясь стереть все живое на Стетриоле, как будто бы обычные люди несли ответственность за то, что сотворил Пожиратель. Мы пострадали от тирании Пожирателя, а затем еще больше пострадали после того, как его победили Зеленые Мантии. Выжили только те, кто смог спрятаться. – Темные глаза Зерифа будто бы загипнотизировали Абеке. – Зеленые Мантии устыдились того, что наделали, и постарались скрыть сам факт существования Стетриола. В основном они преуспели. Они стерли его из летописей и убрали с карт. Но не все люди Стетриола погибли. У выживших родились потомки. Теперь их королем стал генерал Гар. Абеке вопросительно взглянула на Шейна. Несмотря на то что вся эта информация была для нее новой, ничего неправдоподобного Абеке в ней не заметила. – Понятно, что ты в замешательстве, – сказал генерал Гар. – Может быть, тебе даже кажется, что ты окружена врагами, ведь именно так Зеленые Мантии называют любого, кто не из их числа. Невозможно представить себе другое заблуждение, столь же далекое от истины. На самом деле единственной Зеленой Мантией, которую знала Абеке, была Чинве. Она всегда выглядела загадочной, но искренне заботилась о деревне. В историях Зеленые Мантии всегда выступали как положительные герои, но если они сами их писали… Поменяв позу на троне, генерал Гар поднял брови. – Война давно прошла. У нас нет ненависти к Зеленым Мантиям. Мясники, которые убили наших предков, умерли много веков назад. Но ты должна простить нас за то, что мы не слишком склонны им доверять. Однажды они уже пытались нас уничтожить, и мы боимся, что они снова попытаются сделать это. Именно поэтому мы веками жили без Нектара, и наши люди страдали от болезней и даже умирали, что нередко происходит при естественном возникновении связи с животными. Абеке снова посмотрела на Шейна: – Как ужасно! Твоя связь… – Возникла без Нектара, – сказал Шейн. – Я был из тех, кому повезло. Многим из моих друзей и родственников не повезло. Абеке с удивлением заметила слезы в его глазах. Она никогда не видела его таким уязвимым. – Мы не хотим причинить вреда Зеленым Мантиям, – объявил генерал Гар. – И мы не хотим вреда другим народам Эрдаса. Мы просто хотим получить возможность защищать наших людей от побочных эффектов естественной связи с животными. Наша проблема в том, что Зеленые Мантии контролируют весь Нектар и они используют этот контроль, чтобы распространять власть на всех людей Эрдаса. Зеленые Мантии должны сделать так, чтобы Нектар был доступен каждому. – Они им делятся, – возразила Абеке, вспомнив о Чинве. – Хорошие – да, – согласился генерал Гар. – Но они делятся им только на своих условиях. В обмен они хотят влияние и контроль. И я говорю о лучших из них. Но некоторые хранят Нектар лишь для себя или, хуже того, дают фальшивый Нектар. Уже сейчас это стало ужасной проблемой в Цонге и Амайе, и она становится все больше. – Похоже, это не слишком честно, – заметила Абеке. – Именно, – сказал Шейн. – Но мы не можем рисковать и задать им вопрос прямо. Если они узнают, что люди на Стетриоле выжили, они могут снова уничтожить нас. – Мы планируем помочь им прислушаться к разуму, – сказал Зериф. – Ты знала, что у каждого из Великих Животных есть свой талисман? – Думаю, да, – неуверенно ответила Абеке. – Моя мама упоминала о них, когда рассказывала сказки. – У всех талисманов есть силы, которыми могут воспользоваться только Отме-ченные, – пояснил Зериф. – Зеленые Мантии в настоящее время разыскивают талисманы Великих зверей. Они хотят контролировать силу талисманов, так же как и Нектар, во всем мире. – Мы хотим первыми объявить о талисманах, – сказал генерал Гар. – Тогда Зеленым Мантиям придется к нам прислушаться. И талисманы защитят нас в случае, если Зеленые Мантии снова попытаются стереть Стетриол с лица земли. Мы не можем терять тех, кого любим, из-за последствий естественного соединения с животными. Но при нашей скромной численности мы рискуем всем, чтобы заполучить хотя бы некоторые из этих талисманов. Абеке, мы надеемся, что ты и Ураза поможете нам. Абеке смутилась: – Я? Как я могу помочь? Я ничего не знаю о талисманах, если только… вы не думаете, что у Уразы есть свой? – Ураза потеряла свой талисман, когда ее убили, – так же как и другие животные из Четверки Павших, – ответил Зериф. – Никто не знает, где они погибли. У нас есть люди, которые пытаются их найти. Этой командой руководит Дрина, сестра Шейна. – Нам не нужна от тебя информация, – уточнил генерал Гар и указал на стул возле трона. – У нас есть Юмарис. Дух ее животного – земляной червь. Юмарис потеряла всякую связь с обычной жизнью, но она видит все всевидящим оком. Именно благодаря ей Зериф нашел тебя. Недавно она обнаружила один из талисманов в Амайе. Я хочу, чтобы ты присоединилась к Зерифу и Шейну и помогла нам его получить. – Ты и Ураза можете помочь исправить мир, – с напряженным лицом проговорил Зериф. – Помоги нам защитить нашу родину и сделать Нектар доступным для всех, кому он нужен. Абеке нахмурилась. Что-то было не так. Она доверяла Шейну, но все, что обрушилось сейчас на нее, принять не могла. – А что вы скажете о людях, которые делают чудовищ? Генерал Гар кивнул: – Шейн сообщил мне о твоей неприятной встрече. Это были не наши люди, но я о них знаю. Они постоянно экспериментируют, пытаясь найти замену Нектару. Я приветствую их желание, но мне не нравятся их методы. – Это была ужасная случайность, – сказал Зериф. – Мы уже отправили к ним гонца, чтобы сообщить о том, какую опасность они создают. Мы настаиваем на том, чтобы свои неестественные тесты они проводили в каком-то другом месте. Абеке кивнула. Она надеялась, что люди генерала Гара не имеют ничего общего с теми монстрами, но ей хотелось в этом убедиться. Их мотивы казались справедливыми. Любой заслуживает право защищать свой дом. Чинве называла Зеленых Мантий защитниками Эрдаса, но она всегда проявляла чрезмерную секретность в том, что касается Нектара. И вероятно, Чинве была из хороших. Генерал Гар, Зериф и Шейн, все они, казалось, проявляли к Абеке уважение и, более того, очевидно, нуждались в ней. Они проделали долгий путь, чтобы найти ее, а затем обучить. Возможно, ее большая хитрость поможет им получить некоторые из талисманов. Шейн подал ей руку. – Это слишком много, чтобы воспринять сразу, – сказал он. – Мы втягиваем тебя в наши проблемы. Если тебе нужно время, чтобы обдумать это, просто скажи. Абеке покачала головой. Она стояла здесь, и король просил ее о помощи вместе с человеком, которому отец доверил заботы о ней и ее первым близким другом в мире. Позже еще будет время узнать подробности. А сейчас она будет делать то, что сможет. Абеке сжала руку Шейна. – Вы можете на меня рассчитывать, – сказала она. – Я помогу вам найти талисман. 12 Город валунов Четыре лошади скакали небыстрым галопом по еле заметной тропе, окаймленной низким кустарником. Длинный горный хребет с заостренными пиками вносил разнообразие в пейзаж сухой холмистой местности. Роллан ехал последним. Неделю назад он впервые сел на лошадь. Он провел несколько дней в седле, болезненные ощущения уже прошли, и ехать верхом стало комфортнее. Все лошади были тяжеловозами, выведенными Зелеными Мантиями не только из-за их силы и выносливости, но также из-за ума и верности. «То, что лошадьми занимались эксперты по животным, – подумал Роллан, – давало о себе знать». Конор ехал перед ним, чуть дальше Мейлин и впереди во главе процессии – Тарик. На всех были зеленые мантии. Роллану Олван дал серый плащ. Предводитель Зеленых Мантий заключил с Ролланом сделку: если он поможет получить первый талисман, получит столько денег, что хватит на безбедную жизнь в течение года, а также официально заручится дружбой с Зелеными Мантиями. То есть Роллан получит право останавливаться в любой из башен и, что особенно подчеркнул Олван, сможет там есть. Но ничего больше Роллан не получит до тех пор, пока не будут собраны все талисманы. Если же их удастся собрать, Зеленые Мантии купят Роллану особняк и дадут столько денег, чтобы хватило на пять жизней. Олван подчеркнул, что в любой момент Роллан может отказаться от своего вознаграждения и вместо этого взять себе зеленую мантию. Постепенно горная гряда приближалась и вырастала на глазах. Тарик пустил лошадь шагом. Его примеру последовали остальные. Над головой вскрикнула Эссикс и спиралью спустилась вниз, на плечо Роллана. Мейлин перевела Джи в тату на руке, выдра Тарика свернулась клубком на задней части его седла, а Бригган неутомимо бежал рядом с Конором. Роллан вместе с остальными взглянул с вершины холма вниз на поселение. Несколько грязных улиц пересекались друг с другом, образуя неровные ряды глинобитных домов. Там же возле повозок суетились люди, топтались кони, стайками бегали собаки. Несмотря на явное оживление, все это нельзя было даже сравнивать с толпами, к которым Роллан привык дома, в Конкорбе. Ни одно здание не показалось ему достаточно большим. Низкая стена, окружающая поселение, была выложена из камней, не закрепленных цементом. Это, по мнению Роллана, выглядело совсем жалко. – Наш первый пункт назначения, – объявил Тарик. – Город Валунов. – Вернее, убогая деревушка, – хмыкнул Роллан. – Его также называют Санабаджари, – продолжил Тарик. – Но приезжие чаще называют его Городом Валунов. Здесь, в самой западной части Амайи, нет больших городов. Немногих привлекают опасности наименее устроенных регионов континента. Поэтому люди, что живут здесь, – не из робкого десятка. Рекомендую не допускать насмешек при разговорах с ними. – Понятно, почему Амайя так окрестила Новые Земли, – сказала Мейлин. – В Цонге не встретишь настолько… нецивилизованного района. – Цонг называют Землей, Окруженной Стенами, – сказал Тарик. – Территория за Стеной хорошо развита и ухожена. Но я видел уголки с обратной стороны Стены, по сравнению с которыми Город Валунов можно назвать изысканным. – Это здесь мы найдем енота и медведя? – спросил Конор. – Если Ленори и Олван правильно интерпретировали видение, то да, – согласился Тарик. – Барлоу и Монте были раньше Зелеными Мантиями в Башне Рассвета. Они разорвали свои клятвы, чтобы отправиться на освоение Новых Земель. Последние пятнадцать лет они провели, путешествуя по неизведанным территориям западной Амайи. Немного есть людей, если вообще такие найдутся, кто побывал во всех уголках этого континента. Я с ними лично незнаком, но, судя по их репутации, они – опытные охотники и путешественники. Партнер у Барлоу – медведь, а у Монте – енот. Возможно, они сталкивались с Араксом в своих походах. В любом случае мы на это надеемся. – Откуда нам известно, что мы их там найдем? – спросил Роллан. – Ниоткуда, – признался Тарик. – Зеленые Мантии стараются не терять из виду своих членов: и бывших, и нынешних. Последнее, что мы слышали о Барлоу и Монте, было то, что они открыли торговый двор в Городе Валунов. Но если здесь их нет, мы поймем, где их искать. Путешественники спустились вниз по склону и через ворота в низкой каменной стене въехали в город. Роллан обратил внимание на неприветливые лица людей на улицах, у дверей домов, многие взгляды задерживались на зеленых мантиях остальных членов процессии. Почти все жители, которые им встретились, были мужчинами. Большинство с мужественным видом, в поношенной одежде, с заросшими бородой, обветренными лицами. Тарик подъехал к самому крупному зданию города, грязно-белому двухэтажному дому с рыжей черепицей на крыше. Здание окружала деревянная пешеходная дорожка. На внушительной вывеске значилось: «Торговый двор». В мгновение ока выдра Тарика превратилась в татуировку на его руке. – Отправь своего ястреба полетать, – предложил он Роллану. – Конор, оставь Бриггана снаружи. – Эссикс, давай-ка… – начал было Роллан, но ястреб устремился ввысь, прежде чем он успел договорить. – Ты не против того, чтобы поохранять лошадей, Бригган? – спросил Конор. Волк обнюхал лошадь Конора и сел подле нее. – Будут проблемы? – поинтересовался Роллан и коснулся ножа, висящего на бедре. Жизнь на улицах приучила Роллана повсюду носить с собой что-нибудь острое, а Зеленые Мантии дали ему лучший нож из всех, что он когда-либо имел. Оружие на его поясе было настоящим кинжалом, практически укороченным мечом. Нож поменьше Роллан носил в голенище сапога. – Может быть, – ответил Тарик. – Кое-кто из бывших Зеленых Мантий может припомнить старые обиды. – Забавно, – прошептал Роллан. – А может, нам лучше снять мантии? – спросил Конор. – Никогда не делай этого из-за стыда или для того, чтобы кому-то понравиться, – сказал Тарик. – Это превратится в плохую привычку. Мы должны отстаивать то, кем являемся, и то, что представляем. «Ну и что на самом деле вы представляете?» – подумал Роллан. Он наблюдал за группой угрюмых мужчин, которые, косо поглядывая, обступили их, образовав широкий круг. Старик, верхом на нагруженном муле замедлил шаг животного, чтобы рассмотреть незваных гостей, его пальцы на бедре сжались в кулак. На другой стороне улицы в окнах появились обеспокоенные лица. – Все смотрят, – пробормотал Конор. – Так давайте устроим им зрелище, – сказал Тарик, уверенно направляясь к торговому двору. Его меч висел на ремне поперек спины. Мейлин несла палицу. Роллан заметил, что Конор оставил свой топор подвешенным сзади к седлу. Петли на дверях заскрежетали, и все замерло, едва они вошли в торговый двор. Обедающие в баре гости перестали жевать, торговля в главной лавке приостановилась. В полной тишине Роллан заметил изобилие звериных шкур на прилавке рядом с верхней одеждой, рядами выложенные топоры, мечи и другое оружие. Тарик шагнул к прилавку в главном магазине. Несколько верзил расступились, глядя если не с подозрением, но с неприкрытой враждебностью. Из-за прилавка за вновь пришедшими с недоброжелательным видом следил человек с залысинами. – Зеленые Мантии? – проскрипел он и притворно улыбнулся. – С официальным визитом или просто мимо проезжали? – Я ищу двух своих бывших коллег, Барлоу и Монте, – ответил Тарик. На мгновение человек за прилавком, казалось, был сбит с толку, но затем кивнул: – Немало времени утекло с тех пор, как эта парочка предпочитала носить зеленое. Не могу похвастаться тем, что видел недавно хоть одного из них. – Так ли это? – словно удивившись, спросил Тарик. – А разве не им до сих пор принадлежит этот торговый двор? – Принадлежит, – ответил тот. – Это самый успешный торговый центр в этих краях, а потому им нет надобности каждый день следить за работой. Услышав за спиной негромкий шум, Роллан повернулся на сто восемьдесят градусов и увидел, как в открытую дверь к нему летит Эссикс. Ястреб опустился на его плечо. Сдерживая улыбку, Роллан почесал птицу костяшкой пальца, делая вид, будто ожидал ее появления. Как обычно, Эссикс пыталась доказать, что летит, куда захочет и когда захочет, не обращая внимания на указания. Тарик и человек за стойкой уставились на Роллана. Тот махнул им рукой: – Продолжайте. Не обращайте на нас внимания. Тарик повернулся к лавочнику: – Сколько мне пришлось бы ждать их возвращения? Мужчина облокотился о прилавок: – У них повсюду есть собственность. И они не докладывают мне, что и когда собираются делать. А я не на том месте, чтобы расспрашивать. В зависимости от времени года эта парочка может не появляться здесь больше месяца. – Он лжет! – выпалил Роллан, сразу пожалев о словах, сорвавшихся с его губ. Просто это было так очевидно. С Эссикс на плече он стал гораздо проницательнее и бдительнее. Роллан смог заметить, как лавочник облизал губы тогда, когда не должен был, и глаза отвел без причины. – Согласен, – спокойно кивнул Тарик. – Ч-что вы имеете в виду? Почему это я вру? – пролепетал лавочник. Роллан почувствовал, как люди позади него зашевелились. – Во что играет этот пацан? – пробормотал один верзила своему соседу. – Он раздобыл себе кречета. – У ваших боссов нет никаких проблем, – бросил, повернувшись в их сторону, Тарик. Мужчина за стойкой, казалось, набрался смелости, услышав окружающий ропот. – Благодарю за обещание, чужестранец. Послушайте, я точно не знаю, откуда вы, но здесь, в этих краях нам не нравится, когда Зеленые Мантии суют нос в чужие дела. Некоторые из окруживших мужчин принялись поддакивать: – …неуважение к частной жизни… – …гни свою линию… – Идите, пейте ваш Нектар! Тарик отошел от прилавка и заговорил громко, чтобы все его услышали: – Я прибыл сюда по приказу из Башни Рассвета. Если кто-то хочет мне помешать, выходите вперед. Роллан заметил, что Тарик не коснулся своего меча и не сделал ни одного угрожающего движения. Но он был человеком высоким, с серьезным лицом и, судя по тону, совсем не шутил. Недовольные быстро отвели глаза. Тарик вполоборота развернулся к прилавку: – Я старался вести себя тактично. Очевидно, здесь так ничего не добьешься. Мне нужно встретиться с Монте и Барлоу по официальному делу. У меня распоряжение с самого верха. Вы не оказываете им любезность, становясь у нас на пути. При необходимости мы вернемся с подкреплением. И возможно, они со всем этим покончат. За новым объяснением разразилась новая волна перешептываний. Человек за стойкой скрылся из виду, будто хотел достать что-то под ногами. Роллан услышал тихий звук шагов. – Он сбегает! Тарик вытянулся вперед, перегнувшись через широкий прилавок. Со скоростью, которую вряд ли можно было ожидать от лавочника, тот внезапно бросился к краю стойки, проворно перескочил через нее и распахнул окно. Роллан бросился его догонять. Тарик тоже ринулся следом, но несколько крепких посетителей преградили ему дорогу. Со вспышкой появился Люмио, и Тарик начал раздавать удары направо и налево. Эссикс вылетела из окна перед Ролланом, который перебрался через него как раз в тот момент, когда лавочник скрылся за торговым двором. Роллан спрыгнул на землю и помчался со всех ног. К тому времени, когда он обогнул здание, лавочник взобрался на перевернутую дном кверху бочку, оттолкнулся и ухватился за перила балкона второго этажа. Лавочник не успел подтянуться, как Эссикс набросилась на него и, вытянув лапы, принялась царапать его руку. Лавочник упал на землю. Роллан был уже рядом, когда лавочник бросился к дальнему краю торгового двора, но вдруг резко остановился – навстречу ему бежал Бригган. Когда к нему приблизился волк, лавочник поднял руки: – Ладно! Погоня окончена. Оставьте меня в покое. Конор вышел из-за того же угла, откуда появился Бригган, как раз в тот момент, когда Роллан настиг лавочника. – И с чего бы вам убегать? – с напором спросил Роллан. Бригган подошел к лавочнику и начал его обнюхивать. Тот отпрянул. – На сегодня с меня уже хватит Зеленых Мантий, – ответил мужчина. – Послушай, у меня пунктик насчет волков. Особенно насчет тех, кто собирается меня съесть. Ты не мог бы своего отозвать? Бригган не рычал, но шерсть на его загривке стояла дыбом. – Не так быстро, – ответил Роллан. – Кто ты такой? Сдаваясь, мужчина вздохнул: – Пожалуй, я забыл представиться. Меня зовут Монте. 13 Барлоу и Монте Конор замыкал группу, когда Монте повел их в подсобку, а затем вверх до лестничного пролета. Подумать только! Человек за стойкой оказался одним из той парочки, которую они разыскивали! А он весьма ловко обставил Тарика. Мейлин и Тарик догнали их на заднем дворе лавки. Один глаз Тарика начал вспухать, а около рта была рассечена кожа. Когда Конор спросил об этом, Мейлин спокойно убедила его, что Тарик справлялся и с гораздо более серьезными ранениями, чем те, что получил. Поддавшись давлению, Монте пообещал привести к Барлоу через заднюю дверь, только предупредил, что его партнер, скорее всего, не обрадуется встрече с ними. Но Тарик убедил его, что это необходимо. Когда Монте покорно повел прибывших по холлу второго этажа торгового двора, Конор заметил сзади, над самым полом, намек на движение. Когда они снова повернули за угол, Конор задержался, пропустив вперед остальных. Спустя мгновение из-за угла вынырнула пушистая морда и сразу же занырнула обратно. – Выходи, – сказал Конор. Енот не подчинился, и Конор заглянул за угол. Того нигде не было видно. Мелкий зверек был быстр. Конор догнал остальных, как раз в тот момент, когда Монте стучал в тяжелую дверь в задней части здания. Ему открыл мускулистый мужчина с покатыми массивными плечами. Его широкие бакенбарды доходили до самых глаз. Он был почти на полголовы выше Тарика, и Конор засомневался, а видел ли он вообще кого-то, настолько подходящего медведю. Огромный человек сердито зыркнул на Монте: – Зеленые Мантии! У меня на пороге! Да неужто? – Они… э-э… настаивали, – стал оправдываться Монте. – Ничего удивительного, – сказал здоровяк, смерив гостей взглядом и задержавшись на Коноре. – Вижу, у нас тут бывалые ветераны… Сколько уже в рядах?.. Неделю? Конор постарался выпрямиться, чтобы выглядеть старше своих лет. Монте выдавил нервный смешок: – Они хотят с нами поговорить. Барлоу впился глазами в Тарика: – Ищете неприятности? Мы не ваши рабы. Мы ничего дурного не делали. – Мы ищем Аракса, – ответил Тарик. Барлоу расхохотался так, что Конор аж подпрыгнул. – Аракса?! – воскликнул Монте. – Это шутка такая? Кто вас на это подбил? Лающий смех Барлоу стал тише, но его мощные плечи все еще тряслись. Он вытер слезинку, выступившую в уголке глаза. – Это не шутка, – произнес Тарик. – Пожиратель вернулся, и он охотится за талисманами. Нам нужно первыми добраться до Аракса. Барлоу резко выпрямился и выдохнул, сотрясая воздух: – Пожиратель? Что еще за болтовня? – Он вернулся, – повторил Тарик. – Как было обещано. Или, по крайней мере, кто-то уж очень на него похожий. На Цонг уже напали. Проделали брешь в Стене. В Южном Нило также разразилась война. – Богато, – заметил Монте. – Такие россказни заслуживают аудитории побольше. Бывают враки, которые сложно проглотить, особенно на сытый желудок. – Я видела нападение на Цонг собственными глазами, – заявила Мейлин. – Огромное войско, напавшее на Джано Рион. Мне пришлось оставить там отца, который защищал город. Нахмурившись, Барлоу повернулся к ней: – Оставить отца? Дай-ка угадаю – тебя забрали Зеленые Мантии. Мейлин кивнула. – Когда вы, народ, уже научитесь не трогать детей? – спросил Барлоу. – Кто первым решил наряжать их и вооружать, как взрослых? Кто поддерживает эту традицию? – Это у него пунктик, – ухмыльнулся Монте. – Лучше не трогайте его, а то добром не кончится. Послушайте, нам жаль слышать про войны за океаном, но мы понятия не имеем, где искать Великих Животных, и Аракса в том числе. А значит, почему бы нам не закончить разговор? – Вы, конечно, неплохие актеры, – проговорил Роллан. – Но ты явно перегнул палку со смехом, Барлоу. А ты уж слишком разобъяснялся в конце, Монте. Барлоу отрезвевшим взглядом изучил Роллана. – Что за кречет? – Отгадай, – спокойно ответил Роллан. Со вспышкой появилась панда Мейлин, а Эссикс пронзительно вскрикнула на плече Роллана: – Хвастаемся? – спросил Барлоу, сжимая кулаки. – Мой медведь больше. – Она тебе не угрожает, – невозмутимо пояснил Тарик. – Подумай. – Это панда, – сказал Монте, и ухмылка испарилась с его лица. – Панда с серебристыми глазами. Он с опаской посмотрел на Эссикс, затем на своего компаньона. – Я уловил шутку, – мрачно кивнул Барлоу. – Неудачная. В чем дело? Кто вы? – Бриггана я оставил на улице, – сказал Конор, видя, какое впечатление произвели на двух путешественников животные. – Но с его помощью у меня было видение. Я видел медведя и енота, они вели нас к Араксу. Олван и Ленори решили, что речь шла о вас двоих. – А я могу добавить, что еще они видели барана, – вставил Роллан. Барлоу нахмурился, но все же его вид уже не был таким враждебным. – Давай-ка посмотрим на волка. – Ты же не принимаешь это за… – начал было Монте. Барлоу остановил его жестом: – Покажите Бриггана. После возвращения Конора Барлоу внимательно осмотрел Бриггана, Джи и Эссикс. Монте тоже разглядывал троих животных, но продолжал сторониться Бриггана. – Если это какой-то трюк, – наконец объявил Барлоу, – то выполнен он превосходно. Здоровяк провел рукой по шкуре Бриггана с нескрываемым изумлением. – Вы уверены, что не прячете Уразу? – спросил Тарика Монте. – Я вам свою татуировку показал, – ответил Тарик. – Дух моего зверя – выдра. Мы не нашли девочку, которая призвала леопарда. Наши враги добрались до нее первыми. Конор наблюдал, как енот Монте неуверенно приблизился к Бриггану и отшатнулся, когда волк его понюхал. Барлоу сел на корточки: – И вы хотите, чтобы мы поверили в то, что началось большое светопреставление? Тарик склонил голову: – Павшие Животные вернулись, снова объявился Пожиратель и вместе с ним всё, чего Зеленые Мантии опасались многие сотни лет. Монте вздрогнул: – Я надеялся, что давно буду покоиться в могиле к тому дню, когда это случится. Я вообще сомневался, что это когда-нибудь произойдет. Но с тем, что эти трое из Четверки Павших, не поспоришь. – Нам нужно все делать быстро, – сказал Тарик. – Мы должны собрать талисманы. И у наших врагов – та же цель. Барлоу громко фыркнул: – Это не просто гонка на скорость с вашими врагами. Вы надеетесь на то, что Аракс просто отдаст Гранитного Барана? В прошлую войну он его не отдал. Или вы думаете, что сможете отнять у него? Если так, то вы его не знаете и вы не знаете эти горы. – Зато вы знаете, – заметил Роллан. – Мы понимаем. – Настроение Монте резко изменилось. – Мастерства у вас не отнять. Вы пришли за нами. Не зря же Эссикс назвали Глубоковидящей. Конор впервые услышал это название. Переглянувшись с Ролланом, он сказал одними губами: – Глубоковидящей? Роллан пожал печами, он казался сбитым с толку и недовольным. Конор мог понять, почему он так себя чувствует. Какие еще тайны о духах их животных утаивают Зеленые Мантии? Почему сразу не рассказали им все, что знают? – Так вы видели Аракса? – спросил Тарик. Барлоу медленно выдохнул: – В разное время мы повидали почти всю западную Амайю. Красоту невероятную и уродство тоже. Однажды высоко в горах Скраббер показал нам весьма своеобразные следы. – Скраббер? – переспросил Конор. – Мой енот, – объяснил Монте. – Похожие на следы снежного барана, – сказал Барлоу. – Но они не подходили ни под какие масштабы. Слишком большие. – Он показал размер руками, расставив их на ширину обеденной тарелки. – Некоторое время мы шли по этим следам. Каким бы безумным это ни казалось, выглядели они настоящими. Это было в высокогорной, безлюдной местности. И если это и была чья-то хитрость, то ее очень ловко проделали. Мы поняли, что второго такого случая, возможно, и не выпадет, поэтому мы шли по отпечаткам копыт. – Он был удивительным, – сказал Монте. – Ничто из того, что мы повидали в этих землях, не существующих на картах, с ним не сравнится. – Полностью поддерживаю, – подтвердил Барлоу. – Вы заговорили с ним? – спросил Тарик. Барлоу хмыкнул: – Мы были достаточно напуганы, даже глядя на него издалека. Он знал, что мы там были. Аракс закрутил небольшой вихрь, чтобы напомнить, кто тут главный. Когда мы попятились назад, он позволил нам уйти. – Закрутил вихрь? Как это? – не поверила Мейлин. – Аракс может влиять на погоду в горах, – пояснил Монте. – Особенно на ветер. – Вы действительно видели Великое Животное? – спросил Конор, в его глазах разгорелось любопытство. Бригган ткнулся головой ему в ногу. Конор погладил своего волка. – Я имею в виду животного большого размера. Бригган снова боднул его. Конор понял, что совершил ошибку и понадеялся, что позже ему не придется за нее расплачиваться. Монте взглянул на Бриггана, затем на остальных участников группы: – Вы, ребята, путешествуете с легендами. Барлоу уставился на Тарика: – Те горные вершины – не место для детей. Там даже опытным скалолазам и то не место. Подождите несколько лет. Дайте детям подрасти, набраться опыта. С такими животными, какие у них есть, они станут замечательными. Сама собой Конора начала распирать гордость от похвалы, он подавил довольную улыбку. – Хороший совет, – сказал Тарик. – Но мы не можем. Нам придется рискнуть. Но у нас было бы больше шансов, если бы с нами пошли умелые проводники. Барлоу запыхтел и сдвинул брови: – Я уважаю вашу миссию, но, по моему разумению, Зеленые Мантии вечно слишком охотно поручают заботы юным. Нас уговаривали что-то сделать, прежде чем мы начали понимать, кто мы такие есть. В одиннадцать я почувствовал себя готовым, и я выжил. Но я видел массу совсем еще зеленых бойцов, кому это не удалось. Зеленые Мантии слишком быстро готовы пожертвовать слишком многим. – Мы оказались в безвыходной ситуации, – вздохнул Тарик. – Без Великих Животных мы не найдем эти талисманы. А если их получит Пожиратель, это будет означать конец Эрдаса, насколько нам известно. – Да, но… – вздохнул Барлоу. Он перевел внимание на Конора, Мейлин и Роллана: – Вы, молодежь, не можете понять. Вы не можете представить, против чего выступаете. Эта миссия слишком сложна для меня и Монте. Надеюсь, что Тарик многое уже повидал и многое совершил, но и для него это нереально. Мы говорим об одном из пятнадцати Великих Животных. Старше самой истории в летописях. Достаточно сильном, чтобы одного каприза ради сравнять этот город с землей. Над пропастью ему так же комфортно, как вам в своих кроватях. Он умнее и опытнее всех, кого вы только можете себе представить. Бригган шагнул вперед и стал перед Барлоу, навострив уши, с гордо поднятой головой. Чувствуя прилив уверенности, Конор тоже выступил вперед: – Вы забываете, кто рядом с нами. Трое против одного. Эссикс расправила крылья и хлопнула ими дважды. – У вас есть ценные помощники, – согласился Барлоу. – Но они сейчас совсем не те, какими когда-то были. Вам, детки, требуется время, чтобы подрасти, и им оно нужно. Или вам придется увидеть, как у вас его отнимает Аракс. – Мы отправимся на поиски Аракса с вами или без вас, – сказал Тарик. – Наши шансы без вас, на мой взгляд, совсем невелики, но мы все же попытаемся. Конор увидел вас в своем видении не просто так. Эссикс подлетела и опустилась на плечо Барлоу. С изумительной грацией Джи встала на задние лапы. Бригган подошел ближе, боднул штанину Барлоу и потянул немного. Барлоу вздохнул и ссутулился. Он заговорил медленно, глядя на животных: – Я всегда знал, что Зеленые Мантии вернутся и не оставят меня в покое. Я годами бродил там, где не побывала ни одна живая душа ни до того, ни после, но в глубине души, нутром чуял, что рано или поздно эта мантия меня найдет. Монте взглянул на друга: – Вот теперь как? – Боюсь, что да, – кивнул Барлоу. – Нам стоит раскопать в залежах в кладовке наши походные вещи. 14 Вороны В детстве Мейлин побывала в большей части Цонга. Она бывала у Стены на севере, на востоке, на западе, на юге и в бесконечном количестве поселений между ними. Растянувшись на тысячи миль, Стена хранила многие тайны. Но Мейлин никогда не выезжала за ее пределы. И никогда не путешествовала по диким землям. За недели странствий с Монте и Барлоу пейзаж становился все более и более ошеломляющим. А что началось, когда прерии сменились холмами, возвышенностями и, наконец, превратились в величественные горы! Острые каменные пики царапали небо, и водопады низвергались с высоты самых больших башен в узкие теснины. В низинах рос густой лес, и Мейлин смогла разглядеть искры озер вдалеке. Горные вершины пониже покрывали шапки снега. Внутри Стены все обаяние Цонга составляла в основном упорядоченность, господствующая над естественными землями. Мейлин доводилось созерцать собственными глазами шедевры архитектуры: храмы, музеи, дворцы, города. Она любовалась ухоженными парками и садами. Она знала, как нужно прокладывать каналы, чтобы орошать поля, или хранить запасы воды за хитро сконструированными дамбами. Мейлин проезжала по широким дорогам и по самым известным мостам. Здесь царило совсем другое великолепие. Дикое, никем не измененное, неуправляемое. И эта красота превосходила все, что Мейлин когда-либо видела в Цонге. Разве может хоть одно здание сравниться с этими горами? Какой канал можно было соизмерить с этими непокорными реками и потоками? Но Мейлин не высказывала вслух своего восхищения. Она по-настоящему не сблизилась ни с одним из своих спутников и не могла удержаться от мысли, что если начнет хвалить грандиозную красоту дикой природы, это сможет умалить достоинства ее собственные или ее родины. Несмотря на великолепные виды, переход казался долгим. Людей они тоже не встретили. Мейлин не хватало удобств, к которым она привыкла, не хватало общения с близкими и со слугами. Не желая случайно выдать свои чувства спутникам в разговоре, Мейлин предпочитала наблюдать молча. Из всей группы наибольшее восхищение у нее вызывал Тарик. Он мало говорил, если это не требовалось, он вел вебя уверенно, отчего напоминал Мейлин лучших солдат ее отца. Монте болтал в десять раз больше, чем было нужно. Переполненный анекдотами, историями и пустой трескотней, он разговаривал с любым, кто стал бы его слушать. Барлоу вроде бы не возражал, но на деле ему приходилось заставлять себя ехать рядом с другом, хмыкая, когда Монте нес всякий вздор или вдавался в воспоминания. Конор большую часть времени проводил с Бригганом. Он не просто беседовал с волком и гладил его. Конор, похоже, не боялся выглядеть смешным или оскорбить дух своего зверя шумными играми. Конор бросал палку, чтобы волк ее ловил или бегал вокруг, играя с болтающимся концом веревки. Они даже в речках плескались вместе. И Мейлин не могла не признать, что в результате их отношения становились все теплее. Связь между Ролланом и его ястребом была не такой близкой, и Эссикс большую часть времени проводила в воздухе. Мейлин пыталась общаться с Джи. На следующий день после того, как Джи ее спасла, Мейлин была очень ей благодарна, но вскоре их отношения вернулись к прежним. Джи была такой покорной. Панде нравилось спокойно играть самой по себе. Она не проявляла особого интереса, когда Мейлин пыталась затеять с ней простые игры в «поймай-догони». Джи всегда слушала, когда Мейлин разговаривала с ней, но мало реагировала в ответ. Пока группа была в движении, Джи, очевидно, предпочитала быть в пассивном состоянии, там Мейлин ее и держала. Во время похода с Монте и Барлоу только один раз Мейлин снова ходила во сне. Мейлин проснулась одна в темном лесу. Джи появилась быстрее, чем Мейлин запаниковала по-настоящему, и отвела ее к остальным. Им пришлось идти больше двадцати минут. Это случилось несколько дней назад. И хотя Монте объявил, что они приближаются к Араксу, ничто не указывало на присутствие барана. В это утро они пересекли широкую долину и теперь шли вверх по заросшему лесом склону со скудным подлеском. Барлоу и Монте ехали впереди. Мейлин следовала за ними, обогнав мальчишек. Тарик замыкал группу. Как обычно, Монте болтал с Барлоу. – А помнишь тот лес на северных склонах Седых Гор? Он был похож на этот – так много пространства между деревьями, что на самом деле можно было скакать галопом. И мы нашли тогда брошенную заставу. – Почти брошенную, – уточнил Барлоу. Монте ткнул в него пальцем: – Точно! Там был тот парень, который жил совсем один. Сколько у него было свиней? Наверное, с сотню! Он ел бекон на завтрак, свинину на обед и ветчину на ужин. И ни на что бы ни одну из них не сменял! А помнишь того борова, который поднял на нас свое рыло, да разве мог он по-свински сожрать их всех. Интересно, там ли он еще… Эссикс издала предупреждающий крик, Барлоу придержал лошадь и поднял руку. Монте привстал в седле и оглянулся. Барлоу выкрикнул: – Мы не хотим неприятностей! Мы едем вперед к высоким землям. Со всех сторон, насколько видела Мейлин, из-за деревьев выступили люди. Секунду назад вокруг никого не было, а в следующую их окружили десятки мужчин. Вооруженные копьями и луками, они наступали вместе, двигаясь настороженно, будто приближались к опасной добыче. Они были в кожаных повязках на бедрах и в плащах из черных перьев. У некоторых лица были разрисованы белым и черным. А у других лица скрывали деревянные маски. Сердце Мейлин ухнуло, и она сжала в кулаках поводья. Как такому количеству воинов удалось их окружить? Она попыталась сохранять спокойствие, напомнить себе, что победу в битвах одерживают умом. У амаянцев было огромное тактическое преимущество. Мейлин постаралась оценить силы противника: около семидесяти воинов, большая часть которых еще оставалась вне зоны видимости, и прятались они везде. Ни один их них не был верхом, но многие натянули тетиву на луках, готовясь выпустить стрелу. Даже если группа Мейлин попытается прорваться через них верхом, невредимыми сбежать не получится. Трое воинов отделились от общей массы и обратились к Барлоу. Человек в центре коснулся кулаком груди: – Я – Дерават. Барлоу повторил жест: – Барлоу. – Эти земли находятся под защитой Воронов. Вам здесь не место. – Мы не планировали оставаться здесь, – ответил Барлоу. – Мы не задержимся и ничего не заберем с собой. Мы едем в высокие земли. – Мы издалека видели, как вы приближались. Барлоу кивнул: – Мы не прятались. Мы никому не хотим зла. – Сдавайтесь, чтобы мы смогли вас судить, – приказал Дерават. В одно мгновение возле Барлоу появился огромный медведь гризли, косматый зверь с мощной спиной и устрашающими лапами. Вороны медленно отступили на несколько шагов, с опаской подняв выше оружие. Медведь встал на задние лапы, демонстрируя внушительный рост, и Мейлин почувствовала внезапный укол ревности, когда поняла, как рядом смотрелась бы Джи. – Мы не сдадимся, – сурово сказал Барлоу. – Мы – свободные люди, путешествуем вдали от дома. Мы не причинили вам вреда. Если вы настаиваете на неприятностях, мы настаиваем на испытании боем. Трое главарей амайянской группы посовещались между собой. Дерават объявил вердикт: – Вы выберете бойца, и мы тоже. Будете соревноваться с нами на наших условиях. Выиграете – можете идти дальше. Проиграете, и вы – наши. – Согласен, – сказал Барлоу. Гризли исчез после вспышки. Группа Воронов разделилась, чтобы сопровождать их с обеих сторон. Тарик проехал вперед, чтобы посоветоваться с Барлоу. – Как это нам поможет? – спросил Тарик. – Если мы проиграем, будем принадлежать им. По своему выбору они смогут превратить нас в рабов или убить. Все замерли на мгновение, обдумывая сказанное. – В чем состоит соревнование? – спросил Тарик. – Зависит от племени, – ответил Барлоу, разглядывая амайянских воинов. – Некоторые предпочитают одиночный бой между людьми. Другие хотят, чтобы сражались духи зверей. Некоторые дерутся до смерти, другие – до подчинения. С Воронами я раньше не встречался. – Не повезло, – проворчал Монте. – Многие амайянские племена мирные и беспристрастные, даже щедрые. Мы прокладывали наш маршрут так, чтобы обойти наиболее агрессивные из них и затронули лишь самый край территории Воронов. Они, должно быть, заметили нас, когда мы пересекали долину. – Есть возражения против того, чтобы я сражался? – спросил Тарик. – Прежде чем выбирать нашего бойца, стоит подождать, что скажут они, – предложил Барлоу. – Они иногда устанавливают странные правила или используют необычное оружие. Я неплох, если меряться силой. В схватке один на один между духами зверей Джулса трудно победить. – Хорошо, – согласился Тарик. – Подождем. Амайянцы повели их к деревне, раскинувшейся неподалеку на поляне. Хижины были сделаны из шкур, растянутых на деревянных каркасах. Мейлин заметила множество ям под кострища, но в них не было ни пламени, ни дыма. Воины сопроводили всадников к очищенной площадке в центре деревни. Указав на круг из грязи, Дерават прошелся к его противоположной стороне и обмакнул костяшки пальцев в черный ил: – Двое бойцов войдут в круг. Духи зверей должны быть в спящем состоянии. Победит тот, кто первым нанесет десять ударов. Неважно, легких или тяжелых, но десять касаний завершат соревнование. Я буду биться за Воронов. Назовите своего воина. Расширенными глазами Мейлин наблюдала за тем, как Барлоу, Монте и Тарик отошли и принялись совещаться. Имеет ли она право вмешаться? Дерават казался быстрым и гибким, идеально подходящим для описанного им соревнования. – Это вопрос скорости и точности, – признал Барлоу. – Не моя сильная сторона. – Готов поспорить, что справлюсь, – заметил Монте. – Позвольте мне, – сказал Тарик. – Даже без помощи Люмио у меня есть опыт в ближнем бою, часто с острым оружием, поэтому я привык уклоняться от ударов. Я быстр, и меня трудно достать. – Я не против, – согласился Барлоу. – Я выйду против него, – заявила Мейлин. Трое мужчин посмотрели на нее настолько ошарашенно, что Мейлин пришлось постараться, чтобы не чувствовать себя оскорбленной. Они же никогда не видели того, что она умела. – Он – крупный соперник, – начал было Тарик, стараясь быть вежливым. – Я бы этого не предложила, если бы это соревнование не было бы создано специально для меня, – перебила его Мейлин. – Всю мою жизнь меня обучали цонгезским боевым искусствам. Это мое. Если любой из вас предпримет попытку, то я не была бы столь уверена в результате. Ее спутники неловко переглянулись. Тарик сложил руки и прищурился. – Ваш ответ? – спросил Дерават. – Секунду, – ответил Барлоу. Обернувшись, он сказал: – Ни в коем случае. Она слишком юна. – Тогда я это сделаю вместо Мейлин! – вмешался Роллан. – Раньше я уже участвовал в стычках. – Мейлин, – мягко сказал Тарик, – может быть, ты и права, у нас не было возможности оценить твои таланты. – Я бы могла показать вам, но лучше я удивлю его, – убеждающе проговорила Мейлин. – Доверьтесь мне. Сверху раздался крик, и Эссикс спланировала на плечо Мейлин. Девочка напряглась. Раньше она ни разу не общалась с ястребом. – Эссикс голосует за Мейлин, – объявил Роллан, в его голосе слышалось изумление. Мейлин проследила за тем, как ястреб взмыл ввысь, с трудом веря в то, что Эссикс ее поддержала. Откуда птица могла знать об ее умениях? Мейлин даже не думала, что ястреб был в курсе их спора. Тарик коротко кивнул: – С этим я спорить не стану. Выиграй нам нашу свободу, Мейлин. – А вы уверены, что птица не голосовала против нее? – проворчал Барлоу. – Я согласен с интерпретацией Роллана, – твердо заверил Тарик. Барлоу приблизился к Деравату: – Нашим бойцом будет Мейлин. Он шагнул в сторону, вытянул руку и представил ее. Мейлин вышла вперед – и Дерават отпрянул. – Вы решили прибегнуть к такой хитрости, чтобы избежать состязания? Только самый подлый трус стал бы прятаться за ребенка. Барлоу покосился на Тарика, тот кивнул. – Она – наш боец, – повторил Барлоу, но не слишком твердо. – Мы не прячемся. Обыграй ее, если сможешь. Глаза Деравата сверкнули. – Это оскорбление! Вы заявляете о том, что наименьший из вас подходит лучшему из нас! Не ждите от меня пощады. Вам придется смириться с результатом так же, как если бы я сражался со взрослым соперником! – Победи или проиграй, мы следуем вашим правилам, – прорычал Барлоу. – Только десять ударов. От нас будет биться Мейлин. – Это бесчестно! – взвился Дерават. – В конце концов, за такое оскорбление вам придется страдать вдвое больше. Барлоу промолчал, лишь бросив многозначительный взгляд на девочку. Когда с Деравата сняли накидку, тот ринулся к бочке и снова окунул костяшки пальцев в ил. Мейлин пошла за ним и сделала то же самое. Грязь не была ни теплой, ни прохладной, лишь густой и маслянистой на ощупь. Остальные Вороны собрались, чтобы наблюдать за боем в тишине. Их было более двух сотен – непоколебимые, молодые и старые, женщины и мужчины. Мейлин оставалось надеяться лишь на то, что не ошиблась насчет своих шансов. У нее не было возможности определить уровень мастерства своего соперника. Что, если он так же ловок, как Мастер Чу? Тогда она проиграет за пару секунд. Очевидно, это было состязание, которое местный народ практиковал часто. Дерават был правильно сложен и действовал уверенно. У него было преимущество в длине рук и большей силе. Если он пойдет в ближний бой, Мейлин уступит и Дерават обрушит на нее град ударов. Дерават провел Мейлин в круг. Он с яростью смотрел на нее сверху вниз. – Любой удар в руку ниже локтя не считается, – сказал он, показывая на свои предплечья. – Любое другое место засчитывается. Выйдешь за круг – проиграешь. Второго шанса не будет. Десять ударов. Мохайли будет считать. – Я тоже буду считать, – немедленно встрял Барлоу. – Вопросы есть? – спросил Дерават у Мейлин. – Я все еще разрешаю вам выбрать другого бойца. Мейлин смерила его гордым взглядом. В этой стычке нельзя использовать духа зверя, иначе она бы позволила Тарику занять ее место. То, как он мог прыгать и двигаться вместе с Люмио, было нереальным. Но без помощи животных она была уверена, что если Дерават сможет ее победить, значит, он смог бы с легкостью одолеть и всех остальных. Ей придется выиграть. Ради миссии, ради личной чести, ради собственной жизни. – Нет вопросов, – ответила Мейлин. Губы Деравата сжались, он отступил назад и согнулся, встав в боевую позицию. – Мохайли объявит начало поединка. Мейлин потрясла руками и ногами, пытаясь расслабиться. А вдруг мастера, с которыми она тренировалась, поддавались ей? Она знала, что они часто били не в полную силу, но вдруг они делали это чаще, чем ей казалось? Что, если пришел час ее унижения? Нет! Такие сомнения подобны яду. А ей нужно сохранить ясную голову. Низкорослый Ворон поднял руку, затем резко опустил ее, выкрикнув: – Начали! – Ты сможешь, Мейлин! – крикнул Конор. Она оценила поддержку, но предпочла бы не отвлекаться. Дерават, будто танцуя, легко направился к ней, немного поигрывая мускулами. Она не шевельнулась, застыв в устойчивой позиции и сжав кулаки. Дерават сделал пару ложных выпадов, но Мейлин не дрогнула. Подойдя ближе, он попытался заманить ее в наступление, но она не уступила. Для начала Мейлин хотела определить его скорость. Потеряв терпение, он наконец попытался нанести ей настоящий по силе удар. Мейлин увернулась, ускользая от Деравата. Он еще сильнее начал атаковать, выдавая подряд несколько ударов, вынуждая ее вращаться и уклоняться, чтобы не позволить дотронуться до себя. Дерават был очень проворным. Ошибиться нельзя. Мейлин позволила ему потеснить ее к краю круга и встала так, чтобы хорошо направленный удар выбил бы ее из него. Дерават клюнул на наживку, и Мейлин дала ему почувствовать уровень ее настоящих способностей. Вместо того чтобы снова увильнуть, она наклонилась в его сторону, скользнула под его кулаком и трижды ударила Деравата сбоку и сзади по бедру, слева-справа-слева, а затем отпрыгнула в сторону, прежде чем он смог ответить. – Три, – удивленным тоном провозгласил Мохайли, подняв три пальца. Мейлин услышала, как Конор и Роллан радостно засмеялись, но попыталась не впадать в эйфорию от небольшого успеха. Теперь ей пришлось остановиться. Дерават посмотрел вниз на свою ногу. Мейлин ударила его в трех заметных местах, чтобы отметины ила наверняка можно было различить. Дерават посмотрел на нее с зарождающимся уважением и теперь не мог передвигаться с той же гибкостью. Мейлин знала, удары в какие точки на бедре принесут максимальный дискомфорт. И похоже, ей удалось попасть именно в эти места. Дерават приблизился, проявляя осторожность, готовый к обороне или к рывку назад или вперед. Было бы проще, если бы он и дальше был чересчур самоуверенным. Дерават атаковал внезапно. Дважды Мейлин услышала, как просвистел пролетающий мимо кулак, прежде чем отбила третий удар и едва не припечатала противника по ребрам в контрударе. Дерават отпрыгнул и выставил руки вперед, защищаясь. Его следующие выпады были более продуманными, отчасти неуверенными. Дерават приготовился к обороне. Мейлин поняла, что ей придется перейти в наступление. Она показала ему три легких ложных выпада, и Дерават с трудом защитился от третьего. Затем Мейлин плавно приблизилась и обрушила на соперника шквал резких ударов: живот, живот, бедро, бок, блок, живот, блок, блок, колено. Она перекувыркнулась в сальто и приземлилась на дальнем краю круга. – Пять – Мейлин, – сказал Мохайли. – Шесть, – поправил Дерават, морщась. Удар по колену был беспощадным, и ее блоки, как молотом, отбили ему слабые участки кистей. Дерават был намного сильнее, но Мейлин знала, как сконцентрировать силу удара и куда точно его направлять. Пытаясь размять травмированное колено, Дерават посмотрел на Мейлин с недоверием. Она взглянула на него серьезно. Любое злорадство обесчестит его и наполнит негодованием. Мейлин не обращала внимания на зрителей вне круга и придерживалась края, так как Дерават оккупировал центр. Противник покачал головой и поманил Мейлин к себе. Когда он попытался нанести хитрый удар, она увернулась и дважды ударила ниже ребер. – Два, – объявил Мохайли. – Итого у девочки одиннадцать. Когда Мейлин стала отходить назад, Дерават кивком поблагодарил ее. Мейлин вежливо ответила тем же. Тарик, Барлоу, Монте, Роллан и Конор собрались вокруг Мейлин, с трудом сдерживая свое восхищение, забрасывая ее изумленными похвалами. От комплиментов Мейлин засияла, хотя старалась не выдать своих эмоций. Раньше только тренеры видели ее способности в боевых искусствах, но они никогда ее так не хвалили, и никогда это не имело такого значения. Тарик положил большую ладонь на плечо девочки: – Мейлин, ты полна сюрпризов. В следующий раз я не буду сомневаться в тебе или в Эссикс по этому вопросу. Нам повезло, что ты с нами. 15 Аракс Только через день после того, как Вороны остались позади, Скраббер обнаружил первые огромные следы. Здесь была совершенно дикая земля и не оставалось больше следов, по которым можно было бы идти. Три отпечатка были старыми, сохранившимися с того момента, когда Аракс наступил в мокрую грязь, и она с тех пор давно уже высохла. Другие уже вновь вскочили на лошадей, чтобы ехать дальше, а Роллан все еще сидел, согнувшись над следами. Он водил по ним пальцем и пытался представить себе размер Аракса. Отпечатки были намного больше, чем оставляли лошади, и Роллан понял, что баран должен быть гигантским. Что за баран размером с лошадь? А уж этот был явно больше любой кобылы! – Ты идешь? – спросил его Конор, восседающий на коне. Роллан поднял глаза. Обнюхав следы, Бригган побежал вперед, чтобы идти вместе с Барлоу, а Конор задержался. – Пас когда-нибудь овец такого размера? – поинтересовался Роллан, отходя к своей лошади. Конор засмеялся: – У нас были те еще красотки, но ни одна из них не оставляла подобных следов. Роллан вскочил в седло. Обернулся на следы: – Ты уверен, что мы хотим найти ЭТО? Конор пожал плечами: – Если мы хотим талисман. Он пустил лошадь рысью. Роллан пришпорил лошадь и, догнав Конора, поскакал рядом с ним. – Предполагается, что талисман – это Гранитный Баран, правильно? По крайней мере, так говорил Тарик. – Да. И его силы должны иметь что-то общее с бараном. – Мы попросту будем отсиживаться и дадим Мейлин с ним разобраться. Конор рассмеялся: – М-да, это было нечто. – Я вырос на улицах большого города, – сказал Роллан. – Я видел столько драк и участвовал во многих. Между детьми, между взрослыми. Но ни разу я не видел, чтобы кто-нибудь дрался так, как она. Ничего похожего. – Ты видел, как быстро она раздавала удары? Она могла бы ударить меня раз десять, пока я стукну ее дважды. – Причем обе твои попытки она отобьет. И мои тоже. Что мы тут вообще делаем? – Я себя об этом все время спрашиваю, – пробормотал Конор. – Но у нас есть наши звери. Роллан взглянул в небо. Эссикс нигде не было видно. – По крайней мере, у тебя. В чем твой секрет? – Я беседую с ним, играю, – сказал Конор. – Ты же сам видишь, что я делаю. Никаких секретных уроков, пока ты спишь, я ему не даю. – Я разговариваю с Эссикс, когда она рядом, – заметил Роллан. – Но у меня такое чувство, будто она меня просто терпит. Жаль, что мы не понимаем друг друга на самом деле. – Я тоже не знаю, насколько я понимаю Бриггана, – сказал Конор. – Мы стали ближе, чем были сначала. Но ему также нравится делать что-то самостоятельно. Убегать, обнюхивать все. – Но он возвращается. И он обращает на тебя внимание. – Эссикс прилетает, когда это важно, – ответил Конор. – Наверное, – сказал Роллан. – Знаешь, у меня всегда довольно хорошо получалось читать людей. Приходилось, с такой жизнью, как у меня. Столько жалких людишек могли бы мне навредить, если бы я не был осторожным. Но с помощью Эссикс я вижу гораздо больше нюансов. – Это полезно. – Жаль, не могу отправить ее в спящее состояние. – У меня с Бригганом тоже не получается. Роллан фыркнул: – Королева Совершенство делала это еще тогда, как мы с ней только познакомились. Я бы спросил, как это у нее получается, если бы она с нами разговаривала. – Мы не должны быть с ней слишком строги. Может быть, она просто скромная. Роллан засмеялся: – Такое тоже может быть. Но ты же так на самом деле не думаешь, да? Я знаю, ты милый, вырос среди пастбищ и овец, но ты не можешь быть настолько невнимательным. Конор немного покраснел: – Ты хочешь сказать, что она считает себя лучше нас? – Я такого не говорил… а вот ты только что это сделал. – А может, она и правда лучше нас. Роллан снова хохотнул: – Возможно, ты и прав. Она наверняка лучше дерется. У нее больше контроля над духом своего животного, она богата, она более красива, и у нее отец – генерал. – Мы все в одной команде, – сказал Конор. – Какое бы у нее ни было происхождение, Мейлин примкнула к Зеленым Мантиям. Так же как я. Лицо Роллана помрачнело. – Понимаю. А я среди вас – паршивая овца. Вы все – Зеленые Мантии, а я – нет. Почему ты все время на меня давишь? – Давление, которое ты чувствуешь, называется совестью, – ответил Конор, глядя Роллану прямо в глаза. – Не знаю насчет совести. Меня мама не учила до того, как бросила. – Мой отец сдал меня в услужение, чтобы выплатить свои долги, – парировал Конор. Роллан поверить не мог, что они будут соревноваться, у кого жизнь была хуже. – Послушай, мое ужасное детство – это все, что у меня есть! И не смей говорить, что тебе было хуже. Конор не мог не улыбнуться в ответ. – Зато ты никогда не видел моего отца в дурном настроении, – пошутил он. – Ну ладно, думаю, ты победил. – Приятно хоть в чем-то победить, – признался Роллан. Позже в тот день поднялся ветер. Набежали тучи, небо потемнело, став сизым, будто застарелый синяк. После обеда похолодало, и Конор показал Роллану, как оборачиваться одеялом поверх плаща. – Нужно сделать слои, – предупредил Конор, закутывая плечи в свое одеяло. – Когда начнешь замерзать, трудно будет снова согреться. – Думаешь, станет еще холоднее? – поинтересовался Роллан. – Не нравится мне это небо, – ответил Конор. – Я видел такое, только когда погода жутко портится. – У тебя на это хорошее чутье, – сказал Барлоу, приближаясь на своей лошади. – Если бы мы были не в горах, я бы стал беспокоиться о торнадо. – Торнадо! – воскликнул Роллан. Он рассматривал отвратительные тучи. Конечно, здесь будет торнадо, иначе сражение с гигантским бараном было бы слишком простым. – А разве в горах они не хуже? Нас просто сдует с обрыва. В течение дня участок, по которому они пробирались, становился все более труднопроходимым. Ущелья были глубже и круче, острые пики становились все выше, а вечнозеленые растения на такой высоте приобретали странную, замысловатую форму. Они прошли по широким просторам голых скал и рассыпанных в беспорядке обломков. Роллану не нравилось, когда его лошади приходилось идти вдоль пропасти, как сейчас. Он не выносил все, связанное с падением. – В горах ураганы не настолько часты, как на открытых пространствах, – сказал Барлоу. – Но это не значит, что погода не испортится окончательно. Мы можем попасть в бурю, дождь. Может быть, в пургу. – Возможно, мы смогли бы спрятаться возле того утеса, что перед нами вон там, чуть повыше, – показал пальцем Конор. – Он выступает вперед, и мы сможем укрыться под ним, как под навесом, тогда дождь не будет падать прямо на нас. Если ветер не изменится, он хотя бы немного нас защитит. А маленькие сосны у основания смогут дать нам дополнительную защиту. К тому же вокруг много скал повыше, они отведут от нас молнии. – Ого! – воскликнул Барлоу. – Кто-то провел много времени в походах! Конор склонил голову, но Роллан увидел, что товарищу было приятно. – Раньше я пас овец. – Монте! – окликнул Барлоу. – Конор считает, что нам нужно остановиться у основания вон того утеса, пока не увидим, что будет дальше с погодой. Монте остановил лошадь и осмотрел местность: – А мальчик дело говорит. Я согласен. – Просто дождись момента, когда нам придется воровать еду у каких-нибудь мерзких соседей, – сообщил Роллан Конору. – Тогда ты уж точно обрадуешься, что я – рядом. – Я уже рад, – сказал Конор. Сильный порыв ветра чуть не сдул с него одеяло. Конор ухватился за него и держал, пока не стих ветер. – Ты, наверное, хочешь позвать Эссикс. Роллан посмотрел вверх. Небо стало еще темнее, и ястреба нигде не было видно. – Эссикс! – закричал Роллан. – Сюда! Надвигается буря! Снова задул ветер, и в лицо впилась колючая крошка. Когда он отступил, Роллан услышал шум, будто бы вокруг него осыпалась галька. Но в открытом небе над головой ничего не было. – Град! – проревел Барлоу. – Скорей к скалам! Потоки обрушились на голову Роллана. Было больно даже через капюшон. Теперь Роллан разглядел – то, что он принял за гальку, было шариками льда, и с каждой секундой они увеличивались в размерах. Конор поскакал галопом. Роллан пришпорил лошадь и схватился за поводья. Пока его кобыла разгонялась, град зарядил нешуточный. Градины колошматили по окружающим скалам, отлетая от них рикошетом во все стороны. Камень удалил Роллана по руке с ошеломляющей силой. Роллан наклонил голову, пытаясь защитить лицо. Ветер снова задул, разбрасывая ледяные снаряды. Тарик и Мейлин уже добрались до скромного убежища. Монте попадет туда следующим. Затем Конор. Барлоу замыкал группу. Градина ударила Роллана прямо в лоб. Не успев понять, что произошло, Роллан съехал с седла набок, безумно трясясь возле лошадиного крупа. Одна нога оставалась в стремени, но Роллан успел потерять равновесие, наклонился, и теперь земля неслась прямо перед глазами. До жути близко. С усилием перегнувшись вперед, Роллан схватился за гриву лошади. Если упасть на камни на такой скорости, наверняка расшибешься так, что мало не покажется. Лошадь перешла на рысь, сильная рука ухватила Роллана за плечо и вернула в нормальное положение в седле. – Ты в порядке? – удостоверился Барлоу, перекрикивая ветер и треск града. Учитывая обстоятельства, Роллан подумал, что в таком случае быть живым – то же самое, что быть в порядке. – Давайте не будем останавливаться! – ответил Роллан, приникнув к шее лошади. Град на самом деле разошелся. Самые маленькие градинки теперь были крупнее большого пальца Роллана, а некоторые были огромными – почти с кулак. Пока они мчались к укрытию, Роллан слушал учащенное дыхание лошади под ним. Вместе с Барлоу они добрались до безопасного утеса и спешились. Только когда Роллан почувствовал вкус крови во рту, он понял, что она стекала по лицу из глубокой раны у линии волос. Тарик усадил Роллана спиной к утесу и достал чистый платок. Град продолжал с шумом разбиваться, но по ним теперь не попадал. Лишь некоторые осколки летели в их сторону после удара. Конор помог Барлоу и Монте поставить лошадей так, чтобы они тоже закрывали их от ветра. Вместе с Джи подошла Мейлин и наклонилась над Ролланом. Панда вытянулась и лизнула лоб Роллана. – Поглядите-ка на это, – заметил Тарик. – На что? – спросил Роллан, чувствуя что-то странное. – Твоя рана затягивается, – сказал Тарик и взглянул на Мейлин: – Ты знала, что Джи это умеет? – Я выпустила ее из спящего состояния и попросила помочь Роллану, – пояснила Мейлин. – Джи считается талантливым целителем. – Рана не была очень серьезной, – сказал Тарик, – но она могла долго кровоточить. Благодаря панде порез уже заживает. Тебе повезло. – Ага, оказывается, вот как говорят, когда на голову падает айсберг, – съязвил Роллан. – Я так говорю, когда бо2льшую часть нанесенного вреда исправляют, – ответил Тарик. Роллан виновато посмотрел на Мейлин и Джи: – Спасибо. Это было мило. Думаю, останется шрам. У него все еще немного кружилась голова, но Роллан не был уверен, что хочет, чтобы его лицо снова слюнявила панда. – Рады помочь, – ответила Мейлин. Пока Барлоу и Монте пытались разжечь костер, Тарик проверял, все ли были максимально тепло одеты и защищены. Теперь ветер еще сильнее завывал, но укрытие защищало их от самых сильных порывов. Град уменьшился до ледяной крошки и начал собираться в сугробы. – Никогда не видел подобного ледяного шторма, – заметил Монте после того, как прекратил попытки разжечь огонь и вся группа собралась поближе друг к другу, чтобы стало теплее. – Вряд ли это совпадение. – Вы считаете, все это наслал Аракс, чтобы прогнать нас? – спросила Мейлин. – Если так, то горсткой льда мы не отделаемся, – сказал Тарик. – Скажите это моему черепу, – проворчал Роллан. – С костром так ничего и не вышло? Монте покачал головой. – Слишком сильный ветер, – добавил Барлоу. – И разжечь особо нечем. С нарастающим отчаянием Роллан рассматривал небо в поиске Эссикс, но ястреб исчез бесследно. – Ребята, как вы думаете, с Эссикс все будет в порядке? – спросил он со страхом. Ему было явно неловко высказывать свои опасения вслух. – Наверное, она нашла укрытие раньше нас, – сказал Барлоу. – Ее инстинкты сохранят ее в ситуации и похуже этой. – Лед продолжает падать, – заметил Монте. – Мы его переждем, – сказал Тарик. – Ни один шторм не длится вечно. Роллан рассеянно кивнул, не уверенный, чего бояться больше: этого шторма или барана, который его наслал. Ближе к ночи град наконец начал ослабевать. Как только стих ветер, Барлоу и Монте разожгли костер. Ночью подморозило, но к утру весь лед растаял. Вскоре после рассвета внезапно прилетела Эссикс, ее перышки были гладкими, лоснящимися, как всегда. Роллан очень обрадовался птице и принялся кормить ее из седельной сумки. Несмотря на заверения Барлоу, Роллан представлял Эссикс мокрой и несчастной с разбитыми градом хрупкими косточками. Ястреб вел себя так, будто ничего особенного не произошло, и улетел, едва насытился. Роллан с облегчением принял ее беззаботность. Через два дня медленного перехода они снова обнаружили следы гигантского барана. На этот раз Бригган нашел их быстрее Скраббера. – Не свежие, но и не старые, – объявил Монте, осмотрев несколько внушительных по размеру следов. – Им меньше трех дней. Может, даже меньше двух. – Это уже действительно близко, – заметил Роллан. Он указал жестом на кусты: – Ради безопасности один из нас должен оставаться здесь и ждать. Монте хмыкнул: – Может, нас будет даже двое. Роллан разволновался как никогда, пока они шли по следам. В глубине души он сомневался, что Аракса вообще удастся найти. То, что они на самом деле встретят Великое Животное, казалось уж слишком неправдоподобным. Но из-за свежих следов возможность встречи с ним стала слишком реальной. Они направились вдоль горной гряды в сторону зубчатых скал. Металлический запах гранита царил в прохладном, разреженном воздухе, хотя легкий сосновый аромат все еще витал где-то рядом. Растительности было все меньше – маленькие и кривые хвойные деревья цеплялись за жизнь на скудных участках почвы. Время от времени тропа вела вдоль узких выступов, по которым с трудом могла пройти лошадь. Когда они переходили по участку, где слева зияла головокружительная пропасть, а справа высилась голая скала, Роллан старался не думать, что случится, если лошадь споткнется. На каменистой земле следы читались все хуже, но Бригган уверенности не терял. Во второй половине дня они дошли до опасного отрезка, по которому лошадям было не пройти. Все собрали основную поклажу и оружие, а Барлоу и Монте стреножили коней. Дальше они пустились в путь пешком, боком пробираясь по краю узкого скалистого выступа. Огромная пропасть простиралась прямо под ногами. Роллан позавидовал Эссикс – она парила в воздухе, пока остальные рисковали рухнуть в бездонную пропасть. Но никто не терял равновесия, а Бригган почти бежал. На дальнем краю выступа они впервые увидели Аракса. Баран стоял против солнца, вдали, на вершине каменистого утеса. Даже с такого расстояния было видно, насколько гигантским он был. Его массивную голову венчали тяжелые, закрученные рога. На мгновение все замерли, а затем Аракс спрыгнул вниз и скрылся из виду. – Теперь поближе, чем в прошлый раз, – пробормотал Барлоу, нервно прикрывая рот рукой. – Жаль, что скоро начнет темнеть, – мрачно сказал Тарик. – Он нас видел, – сказал Барлоу. – Если мы замешкаемся с преследованием, к утру он может быть уже далеко. – Тогда я за то, чтобы подождать, – сухо вставил Монте. Тарик, Бригган и Конор двинулись вперед. Они осторожно шагнули вниз по опасному каменистому склону, похожему на огромный откол скалы, отполированный до самого основания. Ниже, где усыпанный камнями склон закончился обрывом, они вышли к огромной каменной плите и увидели самый широкий, но самый длинный отрезок пути. С одной стороны выступ подпирала плита, с другой – стена простиралась до самой долины. На этом уступе их ждал Аракс. Баран был почти в два раза выше самой крупной лошади. Его шерсть была темно-серебристой, а рога – золотыми. Баран выглядел крепким и сильным, с развитыми мускулами в верхней части ног и на шее. Роллан глазел на него с изумлением. Из-за гигантского размера барана Роллану показалось, что сам он уменьшился. Это невероятное животное было старше многих цивилизаций, и каким-то образом вся эта долгая история включала его магическое присутствие. Это было не то существо, у которого ты станешь что-то красть, это было существо, которому будешь поклоняться. Роллан посмотрел на своих спутников, охваченных благоговейным страхом. Уши Аракса дернулись. Он фыркнул, своенравно топнув передними копытами. Роллан не был уверен, чего ожидал баран. Чтобы они заговорили? Бросились бежать? Поклонились? Глаза Аракса, желтые, как желтки сырых яиц, с вертикальными зрачками, заставляли чувствовать себя не в своей тарелке. – Вы открыто меня ищете, – произнес Аракс звучным голосом. Роллан не был уверен, слышал ли он его ушами или голос звучал в его сознании. Казалось невозможным, что это гигантское животное может говорить. – Я раньше встречал двоих из вас, люди. И отпустил вас с миром. Почему вы вернулись? – Нас привело сюда видение от Бриггана, – сказал Барлоу. Аракс поднял голову. – Бригган? – Ноздри гигантского барана раздулись. – Да, понятно. Я почувствовал присутствие сверхъестественного. Теперь я их узнаю. Но они не такие, как те, с кем мы встречались в последний раз. Бригган и Эссикс. Их время снова пришло. Роллан всмотрелся в небо. Эссикс кружила поблизости, паря по ветру. Со вспышкой Мейлин выпустила Джи. Панда села и начала разглядывать Аракса. – И Джи тоже, – проговорил Аракс, поднимая голову. – Ураза? – Ураза не с нами, – сообщил Тарик. – Но она тоже снова появилась. – Я рад их возвращению, – сказал Аракс. – Но они совсем не похожи на тех, какими были ранее. Чуть ли не детеныши. Впрочем, величие часто происходит из скромных истоков. – Вернулись не только Четверо Павших, – добавил Тарик. – Пожиратель тоже вернулся. – Понятно, – ответил Аракс. – Вы ищете совета. Старые силы пробудились. Вы можете поймать в клетку Великое Животное, но не навсегда. Я чувствую, что зашевелились Гератон и Ково. – Они освободились из плена? – взволновался Тарик. – Если и нет, то это ненадолго. Я не настолько чувствителен к таким вопросам, как некоторые. Теллун сильнее меня. Бригган залаял. Аракс склонил голову: – И Бригган в свое время. И некоторые другие. – Пожиратель придет за твоим талисманом, – сказал Тарик. – Со всем уважением мы пришли спросить, не одолжишь ли ты его нам. Нам нужна помощь в грядущей войне. Аракс фыркнул и топнул копытом так сильно, что скала зазвенела, будто по ней ударили кувалдой. – Мой талисман? Не произносите вслух такие глупости в моем присутствии. Опустившись на плечо Роллана, Эссикс пронзительно вскрикнула. Ее когти впились в кожу, продирая плащ. Роллан сглотнул и подал голос: – Не думаю, что она согласна, – рискнул он. Глаза цвета желтка уставились на него. – Я понимаю гораздо лучше, чем ты, – прогрохотал Аракс. – Павшие настаивали на том, что для решения проблемы нужно совместное сопротивление. И погибли. Бригган зарычал. Эссикс выдала долгий крик и расправила крылья. Даже Джи встала, глядя на Аракса с несвойственным ей напором. – Именно так и получилось остановить Пожирателя, – сказал Тарик. – И так же – пленить Ково и Гератона. – А разве нужно было их сажать в клетку? – спросил Аракс. – Их ненависть только увеличилась. Их нельзя уничтожить, пока в мире действует наш порядок. Плохие вещи происходят, когда подобные нам собираются в гневе. Для нас лучше оставаться в стороне, в нашем собственном мире. Никто не просил мой талисман в предыдущей войне, и никто не будет просить его сейчас. Баран еще раз поднял копыто и ударил по скале. – Я все сказал. – Разве? – не поверив, спросил Роллан. – Пожалуйста, подумайте еще, – попросил Тарик. – Талисман должен быть у нас. Наши враги не отступятся, и мы тоже не отступим. Аракс резко задрал голову. Его ноздри дважды расширились, и уши поменяли положение. – Предатели! – проревел он, и его глаза внезапно стали безумными. – Сюда идут чужаки! Много чужаков! Вы солгали, ибо Ураза с ними! Вы за это дорого заплатите! Баран вздыбился, поднявшись на задние ноги, и устремился вперед, целясь в Тарика. 16 Вновь прибывшие Когда Аракс бросился на них, Тарик отпрыгнул в сторону, едва успев увернуться от нападения. Огромные рога барана ударили в каменную плиту с силой землетрясения. Глыбы скалы раскололись, и сеть трещин побежала по твердой поверхности. Выступ под ногами Мейлин задрожал. Тарик выхватил меч, и вместе со вспышкой появилась его выдра. Аракс напал снова, но на этот раз Тарик изящно отпрыгнул с его дороги. Мейлин рассматривала поле битвы. Там, где они стояли, выступ был очень широким и более-менее ровным, пока не сходил на нет впереди. За краем выступа разверзлась глубокая пропасть. Вспыхнул свет, и Барлоу высвободил Джулса. Гризли с ревом вцепился в заднюю ногу барана, столкнув его в сторону и заставив перебирать копытами, чтобы не споткнуться. Аракс резко взбрыкнул и в одно мгновение поддел медведя огромными рогами. От удара Джулс растянулся на земле. Мейлин побежала обратно, чтобы посмотреть, из-за кого так разозлился Аракс. Вот бы Ураза привела с собой подкрепление – второй отряд Зеленых Мантий очень бы пригодился в схватке с гигантским бараном. Мейлин перегнулась через массивную плиту и выглянула на скалистый склон. Десять – нет, одиннадцать человек шли по направлению к ней и были уже совсем близко. Ни на одном из них не было зеленой мантии, хотя у нескольких были духи животных. Нилоанская девочка бежала рядом с леопардом, с легкостью прыгая между скалами. В движениях великолепного зверя необычно сочетались грация и сила, свойственные только хищникам из семейства кошачьих. Девочка была гибкой, высокой для своего возраста. Она уверенно двигалась вперед. В их движении была едва уловимая синхронность, казалось, будто бы они делали все в ритме одной и той же секретной мелодии. Должно быть, это была Ураза и ее партнер. Мейлин также увидела павиана, росомаху, пуму, шакала и амайянского кондора с широко раскрытыми крыльями. Мейлин видела всех этих животных в цонгезских зверинцах, но одно дело – разглядывать зверей, сидящих в клетке или небольшом загоне, другое – смотреть, как они спускаются по склону в ее направлении. – Это не Зеленые Мантии! – выкрикнула Мейлин. – Мы не устраивали засаду! – закричал Тарик Араксу. – Те, кто идут сюда, посланы нашими врагами! Баран снова ринулся на него, и Тарик увернулся в другую сторону. Был момент, когда он мог бы воспользоваться мечом, но Тарик не стал наносить удар. – Вы все явились сюда с одной целью, – бесился Аракс. – Вы хотите украсть моего Гранитного Барана! Роллан, Конор и Монте кинулись к Мейлин, пока Барлоу и Тарик сражались с обезумевшим Араксом. – Это Зериф! – закричал Роллан. Мужчина с аккуратной бородкой поднял голову и отсалютовал. Рядом с ним бежал шакал. – Мы снова встретились! – воскликнул Зериф, подходя ближе. – Мне нравится цвет твоего плаща, Роллан. – Вы пришли сюда, чтобы сражаться с нами? – спросил Роллан. – Нет, если вы к нам присоединитесь, – ответил Зериф, нагло расхохотавшись. – Сильва, найди талисман. Летучая мышь-вампир вылетела из кисти одной из женщин. Она схватила зверька обеими руками, закрыв глаза. В следующую секунду глаза женщины открылись. – Готово, – сказала она. – Пойди и возьми его, – велел Зериф. – Остальные наведут тут порядок. Женщина отделилась от группы, а оставшиеся ее участники подбирались все ближе и ближе. – Абеке! – позвала Мейлин темнокожую девочку. – Мы тебя искали. Почему ты помогаешь им? – Она хочет, чтобы на этот раз Ураза сражалась на правильной стороне! – выкрикнул мальчик, бегущий рядом с росомахой. – Зеленым Мантиям пора прекратить контролировать мир. Ощетинившись, Бригган зарычал. Прямо позади него зарычала Ураза. Дикое напряжение между двумя зверями заставило Мейлин схватиться за палицу. – Отступаем, – посоветовал Монте, прячась за плиту. – Они идут на нас сверху. Не высовывайся, сколько получится. Заставь их драться на одном уровне. Он был прав. Мейлин отступила вместе с другими, в животе все задрожало. Ей никогда раньше не приходилось участвовать в реальной битве! Даже схватка с воином-Вороном была лишь состязанием с набором правил. Как она справится, если на кон поставлена жизнь? Будут драться ее соперники подло или нет? Мейлин заметила, что Джи уничтожает травинку, проросшую в трещине. – Джи! Ты поможешь мне, как Люмио – Тарику? У нас неприятности. Я бы могла воспользоваться любой силой, которую ты можешь мне дать. Панда посмотрела на нее ничего не выражающим взглядом и снова принялась за траву. Мейлин раздраженно отвернулась. Конор переминался с ноги на ногу, стиснув топор так, что побелели костяшки пальцев. Бригган со вздыбленной шерстью расхаживал рядом с ним. – Ты прекрасно справишься, – сказала Мейлин Конору. Он взглянул на нее с кислой улыбкой: – Я много колол дров. Если они на самом деле встанут как вкопанные, то я действительно прекрасно справлюсь. Мейлин удивленно засмеялась: требовалось немало мужества, чтобы шутить в такой момент. Роллан уставился в небо. Высоко над ними кружила Эссикс. – Ты собираешься помогать? – выкрикнул он, очевидно расстроенный. Бросив взгляд через плечо, Мейлин увидела Барлоу, лежащего на земле под Араксом и пытающегося увернуться от его массивных рогов, которые будто выбивали ударами дробь. Тарик и Джулс приблизились, пытаясь помочь. Когда Мейлин снова посмотрела перед собой, какой-то амайянец быстро огибал край плиты верхом на буйволе. Мейлин вместе с остальными соскочили с дороги, так как показалось еще больше врагов. Мейлин только отчасти осознавала, что происходит в царившей вокруг нее суматохе. Бригган сомкнул челюсти, ухватившись за брюхо буйвола. Конор удерживал горного козла, отчаянно размахивая перед ним топором. Роллан отступал, выставив кинжал. Монте с силой метнул камень из пращи. Все внимание Мейлин захватила женщина, смело приближающаяся вместе с пумой. Мейлин пригнулась, встав в защитную позицию. Рядом с ней встала на задние лапы Джи. Сжимая копье и поджав губы, с гримасой, полной ненависти, женщина ринулась на Мейлин, сделав невероятный прыжок. Мейлин палицей отбила наконечник копья, затем крутанула ее и раздробила женщине череп сбоку. Та мешком рухнула наземь, как будто была без костей, и застыла в неестественной позе. Теперь надо было отбить месть кугуара. Изогнувшись перед прыжком, пума уставилась на панду. Хищная кошка оставалась в одной и той же позе несколько секунд. Джи прошла на задних лапах к загипнотизированному кугуару и положила лапы на плечи животного. Глаза пумы закрылись, и, свернувшись, она улеглась на землю в беспробудном сне. – Лучше, чем ничего, – прошептала Мейлин, осматриваясь. Барлоу помогал Тарику оттеснять барана по выступу к новым врагам. Мейлин одобрила стратегию – пусть вновь прибывшие помогут справиться с самой серьезной угрозой. Бригган вернулся к Конору. Амайянец лежал на земле рядом с ними, а его горный козел пустился наутек от зубов и топора. Монте боролся с цонгезской женщиной, а ее проворный мангуст дрался со Скраббером. Монте, казалось, превосходил по силе. Отец Мейлин предупреждал, что на поле боя не место для спортивного поведения. Когда под вопросом стоит выживание, ты бьешься жестко и пользуешься любым преимуществом, ведь твой противник наверняка поступит так же. Поэтому Мейлин подбежала к Монте, с силой ударила женщину по голове сзади, а затем обрушила палицу на мангуста. Буйвол начал атаковать Аракса. Барлоу и Тарик разбежались с дороги. Несмотря на то что буйвол был крупным и сильным, он выглядел жалко в сравнении с гигантским бараном. Амайянец бежал позади буйвола, приказывая ему остановиться. Рога барана и буйвола столкнулись, и раздался отвратительный треск. Буйвол неуклюже попятился, смертельно раненный, и его партнер отчаянно вскрикнул. Эссикс пронзительно закричала над головой. Подняв голову, Мейлин увидела, как Абеке и Ураза устроились на верхней части каменной плиты. Под натиском Эссикс Абеке пыталась целиться из лука вниз, в самую гущу стычки. Ястреб налетал, чтобы не дать ей метко выстрелить, и хватался выставленными когтистыми лапами за руки девочки. Ураза рычала, отбиваясь от птицы ударами, способными убить. Эссикс снова пронзительно закричала. – Нет, Абеке! – закричала Мейлин. – Ты сражаешься не за тех! Абеке попыталась выстрелить в Эссикс, но все же промахнулась. Мейлин поискала глазами Джи и обнаружила, что панда осторожно карабкается по самому крутому краю плиты, на которой сидела Абеке, с дальней стороны. Тарик скрестил мечи с Зерифом. Тарик двигался, как акробат, поворачиваясь и прыгая с опасной грацией, но Зериф, казалось, был готов к такому вызову, отражая каждый удар и атакуя с удивительной скоростью. – Мейлин, осторожно! – вдруг выкрикнул Монте. Мейлин обернулась и в последний момент отпрыгнула от сабли, занесенной мальчиком с росомахой. Лезвие сабли с позолоченным эфесом сверкнуло и просвистело рядом. Мейлин попыталась подсечь мальчика палицей по ногам, но он подскочил и снова чуть не ранил Мейлин. Девочка пыталась атаковать его палицей, но он разрубил ее оружие пополам, а когда Мейлин попробовала сражаться с половинками палицы в каждой руке, мальчик быстро укоротил оба обломка точными ударами. Он был быстрым и искусным, и Мейлин засомневалась, смогла бы она противостоять ему, даже если бы у нее был меч. Отступая, Мейлин достала дубину. Та была толще и короче палицы, но имела железную окантовку. Роллан выскочил со своим кинжалом буквально из-под земли, но искусный мальчик отбил атаку и отбросил Роллана. Росомаха вцепилась в его руку и злобно ее затрясла. – Да у тебя талант, – сказал мальчик Мейлин. – Досадно, что ты сражаешься против нас. – Твои люди вторглись на мою родину, – прорычала Мейлин. – Это комплимент, – сказал мальчик. – Мы восхищаемся Цонгом. Мы мечтаем о лучшем Цонге, свободном от ига Зеленых Мантий. Мейлин принялась атаковать дубиной. Мальчик отпрыгнул от одного молниеносного удара, заблокировал другой, затем перешел в наступление. Мейлин отступала, едва успевая защищаться от стремительной атаки. Когда мальчик занес саблю сверху, Мейлин настолько сосредоточилась, чтобы отбить удар, что совершенно не заметила, как противник сделал подножку. Приставив к горлу Мейлин саблю, мальчик ухмыльнулся: – Позволю себе предположить, что ты сдаешься. 17 Гранитный баран С высокой точки на каменной стене Абеке видела сражение, как на ладони. Прямо под ней Зериф дрался с высоким человеком в зеленой мантии. Тот двигался с невообразимой скоростью и сноровкой: вертелся и делал сальто, всякий раз ловко управляясь со шпагой. Шейн сражался с цонгезской девочкой, которая на удивление хорошо сопротивлялась, хотя была маленькой и юной. Абеке хотела помочь ему, выстрелив из лука, но мерзкий ястреб продолжал набрасываться на нее, угрожая порвать тетиву острыми когтями. Абеке уже потратила даром две стрелы, пытаясь сбить птицу с близкого расстояния. Ураза тихо рыкнула. Абеке показалось, что она поняла, чего хотел леопард. Низко пригнувшись, Абеке расположила лук рядом с Уразой, натянула тетиву и снова прицелилась вниз. Когда ястреб подлетел ближе, Абеке отклонилась в сторону, и Ураза подпрыгнула, ухватив клыками крыло. Ястреб сопротивлялся одно мгновение, но Ураза зарычала угрожающе, и птица покорилась. Абеке положила стрелу на тетиву опять и наклонила лук. Наверное, больше всего проку будет, если она пронзит стрелой противника Зерифа в зеленой мантии. Или можно будет уложить здоровяка с медведем. Хотя, сейчас он отвлекает Аракса, поэтому, вероятно, лучше оставить его в покое. Баран уже убил буйвола и растоптал Нила вместе с его павианом. Пока она искала мишень, лук дрогнул в ее руке. Хотела ли она застрелить того в зеленой мантии? Она пообещала помочь Зерифу и Шейну добыть талисман. Но ни то ни другое уже не казалось правильным. У цонгезской девочки была панда. У мальчика с топором – волк. А кречет, который нападал на нее, – разве это была не Эссикс? Получается, Абеке была против других членов Четверки Павших. Так кто был не на той стороне? Шейн и Зериф хотели, чтобы она оставалась с ними. Ладно, по правде говоря, они хотели Уразу. Абеке нахмурилась. Никто ей особо не интересовался, пока не появился леопард. Застыв в нерешительности, Абеке теряла возможность действовать. Панда неторопливо переваливалась, подходя к ней вдоль вершины высокой плиты. Ее поразительные серебристые глаза сияли в черной, меховой маске. Должно быть, это та самая Джи из сказок. Истории, рассказанные у костра, вдруг ожили вокруг нее – Зеленые Мантии, Баран Аракс, Четверка Павших. Когда будет рассказываться новая история, она, Абеке, окажется героиней или злодейкой? Все еще сжимая в мощных челюстях крыло ястреба, Ураза смотрела, как подходит панда. Джи выглядела смешно на верхушке стены, слишком круглая и неповоротливая, чтобы перейти по узкому краю. Абеке направила на нее свой лук. Ураза обернулась на Абеке и тихо рыкнула лишь горлом, не выпуская ястреба. Абеке тотчас опустила оружие. Ураза раньше ни разу так явно не выказывала ей недовольство. Панда приблизилась и понюхала Уразу. Леопард освободил ястреба, который спрыгнул с плиты и полетел. Должно быть, Ураза держала птицу очень осторожно, потому как крыло оказалось неповрежденным. Эти мощные челюсти могли запросто вырвать крыло, если бы Ураза пожелала. Ураза с Джи прикоснулись друг к другу носами, затем леопард поднял глаза на Абеке и заурчал. – Ты узнаешь Джи? – спросила Абеке. Ураза пристально смотрела на нее ярко-фиолетовыми глазами. На этот раз Абеке совершенно не понимала, чего действительно хочет леопард. Абеке сжала в руке лук. Если она не хочет наносить вред никому из Зеленых Мантий, может быть, безопаснее всего будет побежать за талисманом. Ведь за ним они и пришли. Если ей удастся забрать его, возможно, это остановит кровопролитие. Внизу Шейн встал над цонгезской девочкой, выставив наготове лезвие, чтобы ударить. Она лежала на земле, беззащитная. Затем мальчик, у которого на руке болталась росомаха, сзади схватил Шейна. У Абеке перехватило дыхание. Не ожидавший нападения, Шейн упал и выронил саблю. Его нога неестественно подогнулась. Девочка подхватила саблю с угрожающим видом. Шатаясь, Шейн отозвал росомаху. – Мы не будем драться с Джи, – сказала Абеке Уразе. – Но, пожалуйста, не допусти, чтобы они навредили Шейну. Ураза повернулась и спрыгнула со стены с громким рыком. Это был достаточно долгий прыжок – сама Абеке по доброй воле и не попыталась бы прыгать так далеко. Ураза прижала цонгезскую девочку к земле одной лапой, а амайянского мальчика – другой. На мгновение девочка испугалась, но, когда Ураза пресекла новую атаку росомахи Шейна громким рычанием, девочка посмотрела вверх на Абеке. Глядя глаза в глаза, Абеке серьезно кивнула ей. Лицо девочки выражало замешательство. Абеке поискала в небе Эссикс и заметила, что ястреб парит над основным выступом обрыва – там, где он сходил на нет, сливаясь с поверхностью скалы. Ниже, около самого края, стояла Сильва, наблюдая за своей летучей мышью. Та порхала у небольшой выемки в скале чуть дальше, где уже не было выступа. Казалось, Сильва была в замешательстве. Наверное, талисман было не достать, и он находился где-то выше того места, где парила летучая мышь. Внизу, похоже, никто не обращал внимания на Сильву. С луком в руке Абеке устремилась вдоль вершины стены. Если она присоединится к Сильве, может быть, они смогут быстро добраться до талисмана и сбежать. Абеке принялась сползать вниз по менее отвесному участку плиты, который смогла обнаружить, в спешке царапая руки и ноги. Последнюю треть пути Абеке пришлось падать. Девочке удалось удачно приземлиться на основной выступ. Там ее уже ждал леопард. – Нам придется достать талисман, – сказала Абеке и со всех ног побежала вдоль выступа. Впереди ястреб атаковал летучую мышь. Сильва завопила, протянув руки к своему духу животного. Жестко потрепав летучую мышь, ястреб отпустил ее, и, обмякнув, та стала падать ниже и ниже, пока не скрылась из виду. Сильва упала на колени и перегнулась через край, причитая и продолжая звать своего зверька. Абеке не останавливалась. Эссикс подлетела к маленькой выемке в скале за пределами выступа – туда, где раньше порхала летучая мышь. Теперь Абеке смогла разглядеть, что на этом крошечном уступе лежала грубая каменная коробка, сделанная в виде наложенных друг на друга массивных блоков. Ястреб бил по ней клювом и цеплялся когтями, но не мог ее открыть. – Держитесь оттуда подальше! – проревел Аракс, и его могучий голос, заполнивший все пространство гор, многократно повторило эхо. – Прочь, воры и обманщики! С шумом, подобным гулу мощной реки, ужасный ветер пронесся по выступу. Он налетел на Абеке сзади и толкнул вперед. Эссикс отшвырнуло от уступа и, потеряв контроль, она полетела спиралью вниз, ударяясь о стену обрыва снова и снова, пока не рухнула в какую-то пещерку. Абеке вспомнила предостережения Зерифа о том, что Аракс может управлять ветром. Но Заклинательнице Дождя обычно приходилось днями трудиться, чтобы повлиять на погоду, – Абеке просто не ожидала, что буря может возникнуть внезапно из ничего. Сильные порывы ветра менялись непредсказуемо, заставляя Абеке то и дело перестраиваться, чтобы не упасть. Ураза бежала рядом, и ее шерсть приглаживал ветер. Наконец Абеке добралась до Сильвы и спросила: – Как твоя летучая мышь? – Боку сумел зацепиться за тонкую ветку далеко внизу, – ответила Сильва, выглянув за край обрыва с выражением панического горя на лице. – Он ранен. Абеке всмотрелась в уступ, где стояла каменная коробка. Теперь он оказался выше и намного дальше того места, где оканчивался большой выступ. Абеке заметила несколько крошечных выемок и выступающих камней от разных пластов между ними. Она посмотрела на Уразу: – Думаешь, у меня получится? Ураза слегка подтолкнула ее, подбадривая. Ощущения Абеке стали острее. Она переключилась на восприятие Уразы, чувствуя ее силу. Абеке гораздо смелее посмотрела на отвесную скалу, заметив больше мест, где можно было ухватиться руками или поставить ноги. Уверенность наполнила Абеке изнутри. Она положила лук и села на корточки. Ветер дул ей в спину. Обычный человек не допрыгнул бы до ближайшего выступа, но с поддержкой Уразы Абеке уже не была обычным человеком. Она разбежалась и прыгнула, но ветер подтолкнул ее во время прыжка, и Абеке пропустила выступ, на который целилась, приземлившись на меньший. Следующего выступа она коснулась лишь раз и, вытянувшись вперед, ухватилась обеими руками за узловатый пласт, больно оцарапав руки от запястий до локтей. Вокруг нее завывал и кружился воронками ветер. Абеке подтянулась и вскарабкалась на пласт. Затем снова прыгнула. На этот раз ветер замедлил ее скорость, и, несмотря на сверхсилу в прыжке, Абеке едва удалось ухватиться руками за следующую выемку. Абеке не разрешала себе смотреть вниз, зная, что под ней нет ничего, кроме отвесной пропасти. Ветер оглушительно свистел в ушах, но Абеке потянулась снова. Она продвигалась по краю узкого выступа, пока не сделала последний прыжок, который привел ее на уступ с коробкой. – Нет! – загрохотал Аракс. – Нет, нет, нет, нет! Ветер ударил с удвоенной силой, и вся гора содрогнулась. Пригнувшись и двигаясь навстречу ветру, Абеке с трудом пробиралась к коробке. Толкая тяжелую крышку, Абеке даже застонала, чтобы выдавить из себя максимум сил, но все же опрокинула ее. В коробке Абеке обнаружила вырезанного из гранита барана, подвешенного на тонкой железной цепочке. Ветер ослаб, но горы дрогнули еще сильнее. Некоторые из выступов и пластов, расположенных рядом, обломились и, щелкая, полетели по отвесной скале вниз в далекую долину. Молясь о том, чтобы талисман хоть как-то помог ей, Абеке продела голову в цепочку. Абеке затрясло. Камень под ногами треснул пополам. Вся скала задрожала еще ужаснее. Оттого что Абеке надела цепочку с Гранитным Бараном, новых ощущений не прибавилось, но многие из выступов, по которым она сюда добиралась, исчезли. Увы, сверху камни сыпались градом, а снизу откалывались от скалы, и Абеке оставалось только прыгнуть. Она не почувствовала силу талисмана, пока не сделала это, но теперь Абеке ощущала себя так, будто сила Уразы увеличилась в четыре раза. В результате она долетела так далеко, как и не надеялась. Позади нее уступ обрушился, и Абеке преодолела по воздуху еще один головокружительный участок. Но все же одного прыжка не хватило, чтобы вернуться на основной выступ. Перекувыркнувшись в воздухе, Абеке заметила на поверхности скалы достаточно большую выемку, которую можно было использовать как точку опоры. Оттолкнувшись от нее, Абеке набрала высоту, а затем оттолкнулась еще от одного каменного уступа помельче и приземлилась на широкий выступ возле Уразы. – Невероятно, – ахнула Сильва. Ветер ослаб, и ястреб снова взлетел. Сильва несмотря на риск, принялась, карабкаться к своей летучей мыши. Абеке подняла лук и переключила внимание на Аракса. Битва с бараном происходила уже совсем близко. Несколько людей и животных лежали на земле. С оставшимися Аракс сражался с удвоенной силой. В тот момент, когда Абеке посмотрела, Аракс ударил гризли огромными рогами и сбросил его с выступа. Баран сам едва остановился у края, когда медведь исчез в пропасти. Затем Аракс обернулся к Абеке, уставившись жестокими желтыми глазами на талисман, висящий на ее шее. Заревев так, что затряслась гора, Великое Животное кинулось прямо на Абеке. Она проворно прыгнула в одну сторону, затем в другую, но Араксу удавалось отлично предугадывать ее ухищрения. Когда баран, опустив рога для удара, приблизился, Абеке почувствовала за спиной пустоту. Со страшным нечеловеческим криком, вперед выбежал бородатый мужчина и, ухватившись мускулистыми руками за заднюю ногу Аракса, попытался его удержать. Поскользнувшись от внезапной остановки, Аракс хотел взбрыкнуть и повернуться, но человек не давал гигантскому копыту встать на землю, упираясь ногами изо всех сил. Сверкая клыками, Бригган набросился на другую ногу. С пронзительным криком Эссикс ринулась к глазам Аракса, выставив когти и царапаясь. Огромный баран подпрыгнул и повернулся к нападавшим. Со стоном и невероятным усилием бородач перевернулся и повалил Аракса на бок. Здоровяк упал на колени, а баран рухнул в пропасть вслед за медведем. Абеке была ошарашена. Не столько тем, что этот незнакомец смог победить Великое Животное, сколько тем, что он только что спас ей жизнь. Она посмотрела на него, тяжело дыша. – Ты… ты в порядке, девочка? – спросил он, протягивая руку. Прежде чем Абеке успела ответить, Зериф сделал выпад и со спины пронзил здоровяка мечом. Абеке завизжала, прижав ладонь ко рту. Огромный бородач медленно взмахнул руками, из его груди показалось лезвие. Секундой позже возле него очутился человек в зеленой мантии с выдрой и замахнулся на Зерифа мечом, но Зериф отскочил, оставив меч в чужом теле. Абеке не могла поверить своим глазам. Этот человек, враг, только что спас ей жизнь и получил за это в награду предательский удар в спину. И меньший удар мог убить. Абеке приблизилась к своему спасителю, а Зериф побежал за Шейном. Высокий человек в зеленой мантии скрестил мечи с амайянкой. Со спины на него бросилась гадюка женщины, но выдра высокого прокусила змею возле головы. И хотя та забилась, выдра не собиралась ее отпускать. В следующее мгновение высокий человек ударил рукояткой шпаги свою соперницу, и она упала без сознания. Зериф с остальными бежал по усыпанному камнями склону. Он тащил Шейна на плече, вооружившись его саблей. Мужчина обернулся к Абеке, глаза его были безумны: – Поторопись! Сюда! Абеке покачала головой со странной, спокойной уверенностью: – Все кончено! Я не на твоей стороне, Зериф! Сначала Зериф показался удивленным, но затем его взгляд стал холодным и яростным. Рядом с ним был его шакал, он не пострадал, а вот росомаха Шейна хромала. К ним присоединились другие выжившие. Все они были избиты и изранены. Все, кроме одного, потеряли своих животных. У Зерифа больше не было союзников. Абеке положила стрелу на тетиву лука. – Уходи, или полетят стрелы. Бросив напоследок испепеляющий взгляд, Зериф отвернулся и стал с огромной скоростью взбираться вверх по скале. Высокий человек в зеленой мантии повернулся к Абеке. – Талисман у тебя? – спросил он. Она сняла стрелу с тетивы и показала пальцем на Гранитного Барана: – Да. – И ты теперь с нами? – Если вы хотите. Человек в зеленой мантии коротко кивнул: – Мы хотим, и мы в тебе нуждаемся. Я – Тарик. Тарик подбежал к упавшему бородачу. Цонгезская девочка опустилась перед ним на колени, как и плешивый человек с енотом. Джи обнюхала рану в том месте, где выступал меч. – Исцели его! – потребовала девочка у панды. – Ведь ты это делаешь, правильно? Или помоги мне его исцелить. Что я должна делать? – Не все раны можно исцелить, – прохрипел бородач. – Тот баран забрал Джулса, но перед тем мой медведь отдал мне последнюю вспышку силы. Я никогда не поднимал даже половину такого веса. Джи лизнула девочку, которая расплакалась, не скрывая слез. – Спаси его, – повторяла она, всхлипывая. Бородач держал за руку плешивого. – Ты был лучшим другом, о котором только можно мечтать, Монте, – сказал он. Его голос был чуть громче шепота. – Настоящим другом. – Мужчина с усилием вдохнул. – Не забудь сказать нашим, что я сбросил со скалы Великое Животное. – Об этом будут слагать истории и песни, – пообещал Монте. – Прости, что покидаю тебя так рано. – Я не заставлю тебя долго ждать, – ответил лысеющий человек. По его щекам катились слезы. Здоровяк поднял глаза на Тарика, захрипел, и струйка крови потекла с его губ на бороду. – Если получится, похороните меня в зеленой мантии. – Это будет правильнее всего, – тихо проговорил Тарик. Голова бородача упала набок, глаза закрылись. Монте вытянулся рядом, шепча ему что-то. Грудь здоровяка еще какое-то время вздымалась, издавая булькающие хрипы. Но вскоре мужчина затих. – Не могу поверить, что он убил Великое Животное, – ошарашенно выговорил мальчик с волком. – Аракс не мертв, – заверил Тарик. – Для этого понадобилось бы гораздо больше, чем просто падение. Даже с такой большой высоты. В Великих Животных слишком много жизни. И все же, если мы поспешим, мы сможем уйти. Хотя его тон был очень деловым, Абеке подумала, что Тарик выглядит очень уставшим. И очень грустным. Монте поднял голову: – Барлоу умер. Я бы не хотел оставлять его здесь. – Донести его до лошадей будет непросто, – сказал Тарик. – Но мы справимся. Ураза заурчала в знак согласия. – Что, если они устроят нам засаду? – спросил мальчик с волком. Тарик помрачнел и сжал рукоятку меча: – Если честно, я надеюсь, что так они и сделают. 18 Павшие Конор перегнулся через самый высокий парапет Башни Рассвета и посмотрел на запад. Легкий ветер взъерошил его волосы. С башни было видно далеко, но горы, в которых они сражались с Араксом, были еще дальше – их не разглядеть. Бригган сел рядом, коснувшись носом руки. Им удалось вернуться в Башню Рассвета вчера днем. Группа передвигалась быстро, подстегиваемая беспокойством, что Аракс все же бросится в погоню или что устроит засаду Зериф. Но никто не доставил им неприятностей. Барлоу, завернутый в мантию Тарика, теперь покоился в земле на красивой поляне. Монте отправился вместе с ними в Башню Рассвета и снова присягнул на верность. По дороге обратно он все время молчал. Конор старался не думать о некоторых вещах. Он старался не возвращать в памяти Барлоу или Джулса. Он старался не представлять, как бы чувствовал себя, если бы что-то случилось с Бригганом. Он старался не гадать обо всех опасностях, подстерегающих их в будущем, и о том, кого еще из друзей он может потерять. Конор потрепал густую шерсть на шее Бриггана: – Не могу поверить, что мы вновь вернулись сюда. Вроде бы не так много времени прошло, но кажется, что целая жизнь. Волк лизнул его ладонь. Бригган начал его лизать так только после битвы на скале. Конор опустился на колени и погладил волка обеими руками. – Будь со мной терпелив, – попросил Конор. – Я попрактикуюсь с тем топором. Я выжил, и я отвлек некоторых наших врагов, но я могу справляться лучше. В следующем сражении тебе не придется так часто меня спасать. Бригган легонько коснулся носом предплечья Конора. – Щекотно. Волк слегка толкнул его носом. – Что ты делаешь, приятель? Бригган пристально посмотрел на него. – О, – понял Конор. – Что же это я? Он видел, как другие протягивают руки вперед, поэтому сделал так же. Со вспышкой Бригган превратился в татуировку на внутренней стороне предплечья. В первое мгновение рисунок ощущался как ожог, будто по руке провели чем-то горячим. Но жгучая боль быстро прошла. – Я это видел, – послышался голос позади него. Конор обернулся и увидел Роллана в проеме двери, ведущей на крышу башни. Его забинтованная рука была подвешена на повязке через плечо. За ним вошли Мейлин и Абеке в зеленых мантиях. – И долго ты уже умеешь это делать? – спросил Роллан. – Ты скрывал от меня, чтобы не обидеть? Мне жалость не нужна. – Это в первый раз, – сказал Конор, показывая отметину. – Правда. – Хорошо сделал, – отметила Мейлин. – Спасибо, – ответил Конор смущенно. Он всегда смущался, разговаривая с Мейлин. Она просто была такой… невероятной. И ее было трудно понять. – Не думаю, что Бригган хотел впадать в спячку, пока мы были в походе. Однако здесь он чувствует себя в большей безопасности. – Интересно, почувствует ли когда-нибудь Эссикс себя в безопасности? – сказал Роллан. – Дай ей время, – посоветовала Абеке. – Где она? – спросил Конор. Роллан быстро взглянул в небо: – Где и всегда – летает вокруг. Ей нравится, когда я позволяю ей делать то, что ей самой хочется. Это вызывает уважение. – Может быть, она злится, потому что ты не стал Зеленой Мантией? – предположил Конор. – Нет, – покачал головой Роллан. – Думаю, она понимает. Только не подумайте: вас троих я уважаю за то, что вы ими стали. Правда. Особенно тебя, Абеке. Тебе через столько пришлось пройти. Но я просто еще не уверен, для меня ли это – официальная присяга и все такое. Я никуда не ухожу. Я буду помогать. И кто знает, может быть, со временем тоже надену такой костюм. – Теперь, после того как мы вернулись сюда, что дальше? – спросила Мейлин. – Думаю, будем тренироваться, – сказал Конор. – Постараемся быть достойными наших животных. И мы обязательно найдем остальные талисманы. По крайней мере, мой план таков. – А тебе на днях не снилось что-нибудь эдакое о новых животных? – осторожно спросил Роллан. Посмотрев на свою татуировку, Конор отвернулся и уставился куда-то вдаль: – Думаю, мы заслужили небольшой отдых. – Ты не ответил на мой вопрос, – не отступал Роллан. Конор опустил глаза. – Хорошо. Я еще не говорил об этом ни Олвану, ни Ленори, хотя она выжидающе на меня посмотрела сегодня утром. Не хотел никого волновать и портить наше время отдыха, но уже несколько дней… меня мучают кошмары про кабана. 19 Возвращение За океанами, на краю Эрдаса, под темным, непроглядным небом, теплый дождь оросил большой земляной холм в бесплодной прерии. Сверкающие нити молний разрезали зигзагами ночь, ярко освещая завесу из облаков. В перекатывающихся вспышках грохот и раскаты грома заглушали стук дождевых капель. Обжигающие всполохи света осветили сотни вомбатов, может быть, тысячи, копающихся по краю грязного холма. Они были похожи на армию муравьев, строящих свой муравейник. Несмотря на яростный шторм, вомбаты поспешно рыли ходы кровоточащими лапами. Между ними прохаживалась одинокая фигура, наблюдающая за тем, как зверьки копают в мерцающем свете молний. Они были близко. Он мог их чувствовать. В одной руке он держал грубый, тяжелый ключ, с вырезанными мордами животных. Как было предсказано, его наконец-то доставили. Сегодня ночью наступит кульминация долгих лет работы. Его волосы встали дыбом на шее, на руках. Воздух гудел. Человек сделал несколько шаркающих шагов, затем низко нагнулся, вставил ключ и зажал руками уши. Молния ударила в небольшую каменную крышку, подбросив вомбатов в воздух. Гром прозвучал оглушительно даже при том, что уши были закрыты. Человек почувствовал удар из-под земли. Мышцы ног свела судорога, но толчок не повалил его. Следующая электрическая вспышка высветила дюжину мертвых вомбатов слева от него. Другие продолжали копать, как заведенные. Обычно животные так себя не вели, но это и не были обычные вомбаты. Они были загипнотизированы тем, кто находился под холмом. Он также чувствовал это присутствие, но его преданность была иного рода. По крайней мере, так он себе говорил. Человек поднял ключ и выпрямился, шторм продолжал неистовствовать. Человек ходил вокруг насыпи туда-сюда, и с каждым шагом все больше грязи налипало на ноги. Наконец с очередной вспышкой он увидел, что вомбаты бросили работу и столпились с одной стороны холма. Человек заторопился туда. Когда он подошел, ему уже не требовались молнии, чтобы указывать дорогу. Ключ казался намагниченным, его тянула вперед невидимая сила. Резкая новая вспышка молний высветила отверстие в стенке холма. Вомбаты с благоговейным видом попятились. Человек быстро вошел в проем, рухнул на колени и распростерся ниц на земле. На него как из ведра полил дождь. Задержав дыхание, человек вставил ключ в свежую, запачканную глиной замочную скважину. Что-то загрохотало, но это уже был не гром. Снизу все затряслось. Человек почувствовал это прежде, чем услышал, но вскоре шум превратился в громкий рев. Следующая слепящая вспышка осветила разрушающуюся часть холма, откуда поднялась огромная змееподобная фигура, раскрывая капюшон и выбрасывая в воздух язык. Неуверенный, останется ли он жить или умрет, человек поклонился. Если пришло его время, то, по крайней мере, цель свою он выполнил. Он хорошо послужил королю. Гератон был освобожден.