– Идите сюда, я вас представлю! – сказала она довольно резким тоном, в котором сквозило неодобрение. – Кажется, моя кузина хочет с вами поговорить. Может, она решила купить какое-нибудь украшение? – прибавила принцесса с поистине царственным высокомерием, на которое Альдо ответил лишь улыбкой и легким поклоном.

– Может быть, – насмешливо повторил он. Нет, она решительно принимает его за какого-то лавочника.

Собственно говоря, его нисколько не интересовало, что думает о нем хозяйка дома. Главное, он сможет приблизиться к даме с изумрудами настолько, насколько это вообще возможно, и потому он мысленно поблагодарил судьбу. Еще минута – и он, должным образом представленный, занял свое место за столом, во главе которого сидели хозяин дома и прекрасная Федора; принцесса сидела во главе второго стола.

Вблизи безупречное совершенство лица великой княгини, с его тонкой и гладкой, словно фарфоровой, кожей, поражало еще больше. Что же касается изумрудов, то, если бы у Альдо еще и оставались какие-то сомнения, с этого момента сомневаться не приходилось: перед ним действительно были «Свет» и «Совершенство» в такой тяжелой золотой оправе, что они даже слегка оттягивали мочки ушей княгини. Но, как ни хороша была Федора Дадиани, нельзя же было до бесконечности молча ею любоваться, пора было переходить от созерцания к беседе и прежде всего поблагодарить ее за лестное внимание. И только Альдо собрался открыть рот, великая княгиня, не дав ему времени что-нибудь сказать, заговорила сама.

– Я и не представляла себе, – произнесла она своим певучим голосом с милым славянским акцентом, – что мне выпадет счастье встретиться здесь с таким интересным человеком, как вы, князь. Я чуть было не осталась дома...

– Было бы очень жаль, если бы вы так поступили! Вы не любите музыку, ваше высочество?

– Конечно, люблю. Шаляпин божественно поет, но все эти вечера в любом городе мира так похожи один на другой: концерт, потом ужин, или же бал, потом ужин. В любом случае в конце концов все всегда оказываются за столом, и все это нестерпимо скучно! И всегда к тому же еще так долго!

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы, сударыня, не скучали, и постараюсь вас не разочаровать. Но, может быть, не такой уж я интересный человек, как представляется вашему высочеству?

– Конечно, такой! Я кое-что о вас знаю. Только, пожалуйста, бога ради, позабудьте о моем высочестве и уж тем более не обращайтесь ко мне в третьем лице. От этого разговор становится таким тяжеловесным!

– Как вам будет угодно! Но что бы вам хотелось обо мне узнать?

– О, так много всего! Я очень любопытная. И, кроме всего прочего, на вас лежит отсвет Венеции, самого пленительного города, какой только существует в мире, и потом, вас озаряют все эти драгоценные камни, все эти волшебные сокровища, которые проходят через ваши руки. То, что я люблю больше всего на свете!

Альдо не преминул воспользоваться случаем:

– Да, я знаю. Вы, сударыня, прославились своей любовью к прекрасным камням, особенно к изумрудам... Но те, что украшают вас сегодня вечером, поистине великолепны...

– Правда, сказочные камни? – оживленно подхватила она. – Я без ума от этих серег! Я заплатила за них целое состояние одной очень странной женщине, она наполовину цыганка и была любовницей моего родственника, который держал ее взаперти в охотничьем домике в Карпатах. Вот, возьмите! Полюбуйтесь!

Быстрым и грациозным движением она вынула из уха серьгу и протянула ее соседу по столу, тотчас прибавив со смехом:

– Господи, да у вас руки дрожат! Неужели вы одержимы той же страстью, как я?

Она не преувеличивала. Теперь, когда Альдо держал наконец в руках это чудо, за которое готов был, если потребуется, заплатить собственной кровью, его захлестнуло неимоверное волнение, его буквально трясло. С трудом справившись с собой, он ответил:

– Намного большей, сударыня! Вы говорили, что заплатили за эти камни целое состояние? Ну а я отдал бы все, что у меня есть, чтобы их получить.

Тон его был настолько серьезным, что прекрасные длинные зеленые глаза Федоры округлились от изумления.

– Это так важно? – спросила она, забирая у него из рук серьгу и снова вдевая дужку в ухо. – Уж не стараетесь ли вы меня испугать?

– Ни в коей мере, ваше высочество, но у этих древних, и весьма древних, камней удивительная история.

– И что – она вам известна?

– Более или менее.

– Так рассказывайте же, рассказывайте поскорее!

– Простите меня, но только не здесь и не сейчас!

В самом деле, в эту минуту принесли омаров и вокруг стола суетилось множество слуг. Впрочем, в это самое время и хозяин дома решил, что венецианец слишком надолго присвоил себе прекрасную соседку, и обратился к ней с каким-то вопросом. Воспользовавшись этим, Альдо два-три раза глубоко вздохнул, стараясь унять бешено колотившееся сердце, и попытался разработать план дальнейших действий. Он как раз обдумывал, не окажется ли наилучшим решением кража со взломом, когда Федора вновь повернулась к нему: