И они справились. Морозини сделал набросок, План-Крепен в соответствии с его указаниями принялась с поразительным мастерством вырисовывать детали. Не прошло и получаса, как с листа бумаги на собравшихся уставился Эзекиель собственной персоной, точно такой, каким он сохранился в памяти Альдо.

– Просто фантастика! – воскликнул князь. – Вам удалось невозможное: вы смогли уловить его взгляд, который потряс меня: одновременно алчный и горделивый! Решительно, список ваших скрытых талантов день ото дня растет!

– Не буди в ней тщеславие, мой мальчик! – с притворной суровостью проворчала маркиза. – Ну а теперь, когда мы знаем, как он выглядит, что будем делать?

– Если я правильно поняла, – сказала Мари-Анжелина, к которой мало-помалу возвращался обычный цвет лица, – если я правильно поняла, эти господа должны обследовать... какое-то место, названия которого я не уловила...

– Масада! – буркнул Морозини. – Каменистое плато, формой напоминающее то ли гондолу, то ли веретено. Словом, удлиненный ромб, примерно в семьсот метров длиной и с максимальной шириной где-то метров в триста пятьдесят. Чудное место для поиска двух камешков! Можно провозиться до конца жизни! Да и то, если согласиться с тем, что есть хоть один шанс их там найти, во что я совершенно не верю. Достаточно вспомнить, что драма, связанная с осадой и падением этой крепости, разразилась в 73 году христианской эры! Тогда иудеи – защитники крепости от римлян (их было около тысячи человек) – сожгли все, что представляло собой хоть какую-то ценность, а затем убили всех своих родных и покончили с собой! Даже если эти проклятые камни и были там в те времена, то все равно их там давным-давно нет и в помине!

– А вот это никому не известно, – вздохнул Видаль-Пеликорн. – Если твой раввин считает, что там можно найти какие-то следы, значит, надо попытаться это сделать...

– Но если он так уверен, почему не попробовал поискать сам?

– Потому что археология – серьезная наука, и без специальной подготовки этим делом не занимаются, старина! И рабби это знает... Кроме того, может быть, тут есть и другие причины...

Сегодня утром, пока ты ходил в синагогу, я снова навестил сэра Персиваля Кларка, у которого был в гостях вчера вечером. Он – представитель Британского музея. Ему уже немало лет, но от этого он не менее пылко относится к Палестине, где надеется окончить свои дни. Тебе, вероятно, известно, что сэр Персиваль – великий специалист по иродианской эпохе. Он отлично знает Масаду, где много работал на развалинах дворца царя Ирода I Великого, знаешь, этого дворца, выстроенного террасами на носу нашего неподвижного «корабля», стоящего на берегу Мертвого моря. Он говорит, что это одно из прекраснейших мест в мире и что...

– Давай-ка без подробностей из путеводителя для туристов! Мы здесь не для этого собрались.

– Увы, увы! Тем не менее сэр Персиваль дал мне настолько детальные, насколько только можно пожелать, сведения об осаде крепости, которая велась под руководством Флавия Сильвы, и – главное! – о тех местах, где жили ессеи. Это намного сокращает периметр наших изысканий...

– Но почему камни не могли быть спрятаны в каком-то другом месте?

– Господи, да мы же все время возвращаемся к отправной точке! Пойми, наконец: эти камни – священные предметы и потому они могли находиться только в святом месте! А вовсе не во дворце тирана или в каком-то там, бог знает каком, гражданском строении. Одно из двух: либо, если они еще оставались в руках предводителя ессеев в момент массового самоубийства, тот постарался как можно лучше припрятать их прямо у себя в доме или в синагоге. Если принять эту версию, появляется шанс найти изумруды. Но может быть и другой вариант: камни перенесли куда-то еще или попросту украли... В этом случае нам их никогда не обнаружить...

– Держу пари, что верным окажется именно другой вариант. Но ты прав: надо все же посмотреть. А теперь – скажи, как нам следует подготовиться к этой экспедиции: это будет настоящая осада, не так ли?

– Послушай, Альдо, – вмешалась маркиза, – мы отлично понимаем, что тебе очень тяжело, но нельзя же быть таким озлобленным и сварливым? Это ни к чему хорошему не приведет...

– Простите меня... Я прихожу в бешенство от одной только мысли о том, что придется потерять на этой чертовой горе кучу времени, которое я мог бы целиком посвятить поискам Лизы!

– Подумай о том, что своими действиями ты, по крайней мере, обеспечишь ей более сносные условия в плену. Может быть, ей было бы куда хуже, если бы они видели, что ты рыщешь по всему Иерусалиму, стараясь узнать не где камни, а где твоя жена... Мы это сделаем сами, без тебя, и, будь уверен, отлично с этим справимся!

– «Мы»? Кого вы имеете в виду, тетушка Амелия?

– Конечно, главным образом План-Крепен! Вспомни о шестичасовых мессах в церкви Святого Августина и о той ценной информации, которую она оттуда приносила! Ее-то никто ни в чем не заподозрит... Ведь вы именно потому и хотели иметь портрет мальчика, Анжелина?

– Конечно. Мы абсолютно правы, – улыбаясь, сообщила старая дева, которая никогда не обращалась к своей хозяйке и родственнице прямо, а говорила о ней лишь в первом лице множественного числа.

– Что же касается всего необходимого для «осады», как ты выразился, – снова заговорил Адальбер, – то главное, о чем нам надо будет позаботиться, это надежный автомобиль и все то, что нужно для разбивки лагеря. Что до остального, сэр Перси посоветовал мне повидаться с неким Халедом, который руководил его собственной командой. Он живет в дивной романтической местности – в оазисе Эйн-Геди, где все изрыто пещерами и водопады стекают в чудные горные озера. Там, по преданию, Давид скрывался от царя Саула. А расположено это чудо в каких-нибудь двадцати километрах от Масады, и потому этот Халед знает плато как свои пять пальцев. У него мы сможем найти все, чего нам будет не хватать...

– Что ж, все, о чем ты говоришь, совсем неплохо, но я не понимаю, каким образом ты представил цели нашей будущей экспедиции своему гостеприимному хозяину? Надеюсь, ты даже и не намекнул ему на то, что...

– На изумруды? Археологу, пусть даже и отставному? Ты что – за дурака меня держишь или за сумасшедшего? По официальной версии, мною владеет страстный интерес к народам, населявшим в незапамятные времена берега Мертвого моря, а особенно – к ессеям. Халед покажет нам, где они селились, куда перемещались, и мы выиграем время...