Бесстрашный, не ведающий поражений в науке, Жуковский в жизни беспомощен как ребенок. Как не хватает ему жены, неразлучного спутника, который пришел бы на помощь в эти тяжелые дни!

Притих дом Жуковских. Нет в нем того бездумного веселья, каким он был наполнен всего лишь несколько лет назад. Но именно тут, в своем доме, нашелся друг. Он оказался совсем рядом, его только нужно было разглядеть.

Надежда Сергеевна Сергеева появилась в семье Жуковских незадолго до смерти Марии Егоровны. Ее пригласили ухаживать за больной. Добрая, отзывчивая, она не знала усталости в своем стремлении облегчить страдания. Сиделка стала подругой. И, умирая, Мария Егоровна попросила мать и брата;

— Пусть Надя останется в семье!

Воля умирающего свята. К тому же скромная девушка быстро завоевала всеобщую симпатию. Летом Жуковские по обыкновению тронулись в Орехово. Надежда Сергеевна отправилась вместе с ними.

В Орехове Надя вышла замуж, а осенью, когда закончились летние каникулы, все вместе двинулись в Москву. Муж поступил на работу, как будто бы все хорошо, но чаще и чаще замечает Николай Егорович, что Надя приходит в гости заплаканная и, всхлипывая, о чем-то шепчется с Анной Николаевной.

Муж оказался запойным пьяницей. Жить с ним стало невмоготу. Надежда Сергеевна выхлопотала себе отдельный паспорт и вновь вернулась к Жуковским. Ее встретили с обычной приветливостью, и дело нашлось тотчас же. Анне Николаевне уже перевалило за семьдесят. Одна дочь умерла, другая вышла замуж. Вести хозяйство в таком возрасте было не под силу.

Жуковский всегда относился к человеческому горю с большим участием. Проявил он его и на этот рае. Приветливый характер, скромность и деликатность Надежды Сергеевны способствовали их долгим задушевным беседам. И, как это часто бывает, одинокие люди потянулись навстречу друг другу.

Николай Егорович чувствовал себя с Надеждой Сергеевной легко и просто. В его жизнь вошел человек, которого пришлось ждать так долго, — жена, нежная, любящая, заботливая.

То, что стало радостью для сына, принесло матери большие огорчения. Анна Николаевна отнеслась к этому браку крайне неодобрительно. Другой, быть может, не обратил бы на это недовольство ни малейшего внимания, но не таков был Николай Егорович. Нежная любовь и глубокое уважение к матери, уже совсем старой женщине, сковывали его по рукам и по ногам.

При молчаливом, но упорном неодобрении матери Жуковскому тяжело было решиться на сложный по тем временам судебный процесс, чтобы, расторгнув первый брак Надежды Сергеевны, официально оформить свои семейные дела. Так и осталось все без изменений. Формально Надежда Сергеевна считалась женой Антипова, и родившиеся Леночка и Сергей «по закону» числились его детьми.

Но не только от домашних дел грустил профессор. В мае 1896 года умер его учитель и старший друг Александр Григорьевич Столетов. Тяжкой выглядела кончина великого физика. В те дни, когда угасала его жизнь, за окнами квартиры шумела толпа, слышалось пение, разгульные пьяные крики: на престол всходил последний самодержец России — Николай II.

В мыслях Жуковский с больным другом, но, затянутый в парадный мундир, увешанный орденами, он должен с другими профессорами присутствовать на официальных церемониях коронации. Как это тяжело!..

18 мая, после отпевания в университетской церкви, гроб с телом Столетова повезли на Нижегородский вокзал, чтобы доставить для погребения в родной Владимир. В тот же день на другом конце города разразилась знаменитая ходынская катастрофа. По поводу коронации в Москве предстояло народное гулянье. На Ходынское поле выкатили бочки с пивом и медом, приготовили «царские гостинцы» — платок с видом Кремля, эмалированную кружку, фунтовую сайку, полфунта конфет и пряников. Жалкое угощение, но как дорого обошлось оно простому люду!.. В давке на Ходынке погибло несколько тысяч человек. Так начал свое бесславное царствование Николай II, впоследствии прозванный Кровавым.

Притихла потрясенная Москва. И куда только девались музыка, разгульный шум! Тяжкая весть летела по городу, гася их на своем пути. Рассказы были один страшнее другого; и то, что узнал Жуковский из слухов, точно сообщает нам документ, любезно предоставленный старейшим юристом Москвы П. И. Корженевским, помощником следователя при расследовании Ходынского дела. Этот документ — докладная записка министра юстиции царю.

«Когда артельщики приступили к выдаче угощений, — писал министр, — послышались крики «ура» и «раздают», наружная толпа с ужасающею силою устремилась в проходы между буфетами. Одновременно с тем все находившиеся внутри гулянья бросились в те же проходы. Произошла давка. Проникавшие на площадь выскакивали из проходов оборванные, мокрые, с дикими глазами. Многие из них со стоном падали, другие ложились на землю, клали под головы полученные узелки и умирали…»

А многие даже и не успели дойти до подарков. В той же докладной записке можно прочитать о людях, задохшихся в толпе от невероятной тесноты, в которой они находились. «Народ с ужасом старался отодвинуться от покойников, но это было невозможно и только усиливало давку. Впоследствии, когда началась раздача и народ направился к буфетным проходам, мертвецы, стиснутые толпою, двинулись вместе с нею и падали лишь на площади гулянья. Таких двигающихся мертвецов один из очевидцев насчитал до двадцати».