Профессор не зря работал над своим докладом. Ответ последовал без промедлений и совсем не казенный, не чиновничий. Работники комитета отметили, что исследования, проведенные коллективом Жуковского, очень интересны, не скрыв при этом, что значительная часть их, к сожалению, «оставалась неизвестной Управлению Воздушного Флота». Военно-Воздушный Флот не только поддержал ходатайство Жуковского, не только утвердил представленную смету, но и просил, чтобы обо всех работах бюро незамедлительно сообщалось комитету, представляя их «в копии, хотя бы в одном экземпляре».

Даны деньги, можно комплектовать штат сотрудников, а приглашать на работу уже было кого — в ту пору Техническое училище заканчивали первые инженеры-аэромеханики: А. Н. Туполев, Б. С. Стечкин, а за ними А. А. Архангельский, В. М. Петляков, К. А. Ушаков, Г. М. Мусинянц, А. А. Микулин.

Этот боевой коллектив был готов к любой работе. Важным делом стала постройка глиссера. Николай Егорович придавал работе над глиссером большое значение. В одном из своих докладов он писал: «…проектируемая скользящая лодка послужит для получения целого ряда экспериментальных данных, которые особенно необходимы теперь, когда гидроавиация переходит к работе мирного времени и проектирование аэропланов должно производиться не ощупью и наспех, с постоянным риском построить негодный аппарат и даром загубить материал, а медленно, но сознательно и уверенно».

Разумеется, деньги были отпущены. Тем, кто решал судьбы авиации, по душе пришлось бережливое, вдумчивое отношение к делу, которым были пронизаны работы Расчетно-испытательного бюро.

Трудностей в стране словно и не убавлялось, а работать ученым становилось все-таки легче. Стремясь к централизации научных исследовании, Совнарком учредил при ВСНХ Научно-технический отдел. В документе, подписанном В. И. Лениным, четко сформулированы задачи нового отдела — объединение сил исследователей научных и технических обществ, университетов, вузов, согласование их работ с нуждами республики, содействие в приобретении нужных приборов и аппаратов, установление контактов между советскими и иностранными учеными в целях «своевременного использования новейших завоеваний науки и техники».

С огромным вниманием вчитывается Жуковский в строки этого документа. В них он видит новые штрихи портрета Ленина — рачительного хозяина, заботящегося о будущем государства, подлинного друга ученых. И, вспоминая, как отвергались до революции его предложения создать государственные исследовательские учреждения, старый профессор чувствует, что он дожил до тех дней, о которых мечтал всю жизнь. Образ Ленина, трибуна революции, постепенно переосмысливался в его сознании, делаясь простым, близким, человечным.

Не прошло и недели после этого декрета, как вечером 30 августа страшное известие ворвалось в дом в Мыльниковом переулке:

— Тяжело ранен Ленин!..

Наутро Москва узнала подробности чудовищного злодеяния. Два покушения произошли 30 августа: утром на Дворцовой площади Петрограда был убит Урицкий, вечером в Москве, на заводе Михельсона, тяжело ранен Ленин. Толпы народа собирались подле мальчишек-газетчиков, вокруг плакатов, расклеенных на заборах и стенах домов. По улицам Москвы ездили автомобили, с которых разбрасывались бюллетени о здоровье Владимира Ильича. Ветер разносил листовки по городу, люди торопливо подхватывали их. Тут же кто-нибудь читал очередной бюллетень вслух.

Враги революции рассчитывали запугать тех, кто строил новый мир, но и на военных и на хозяйственных фронтах республика перешла в решительные контратаки. Отвечая на ранение Ильича, красноармейцы брали города, инженеры и ученые возрождали промышленность.

В это тяжелое время Жуковский работал не покладая рук. Спустя несколько недель после учреждения Научно-технического отдела ВСНХ Николай Егорович ощутил его помощь в большом и нужном деле. Хмурым октябрьским утром вместе с Андреем Николаевичем Туполевым, ставшим к тому времени его правой рукой, Жуковский прибыл на заседание коллегии НТО. Среди многочисленных вопросов, которыми занималась в тот день коллегия, разбиралось и его ходатайство. Техническое училище просило полтораста тысяч рублей на достройку аэродинамической трубы, по тому времени самой большой в мире.

Научно-технический отдел предоставил нужные средства, а спустя еще две недели, 30 октября 1918 года, было вынесено решение образовать при отделе аэро-гидродинамическую секцию. На нее возлагалась большая и разнообразная работа. В круг дел входило и то, о чем мечтал Николай Егорович всю жизнь, — «разработка практического проекта учреждения Центрального аэро- и гидродинамического института, проекта положения о нем и порядка развертывания (его работы». Во главе новой секции стала коллегия, Николай Егорович вошел в нее «в качестве специалиста по научной части», Туполев — «в качестве специалиста по технической части».

Тем, кто зашел бы в квартиру Жуковского 4 ноября 1918 года, представилась бы идиллическая картина. За столом рядом с Николаем Егоровичем сидели А. Н. Туполев и Н. В. Красовский [30] . Леночка хлопотала, разливая чай, раскладывая по розеточкам варенье. Все это представилось глазу стороннего наблюдателя так, словно мировая война и революция стороной обошли профессорскую квартиру. И только те, кто сам пережил эти трудные годы, знали, что чаем с вареньем гости обязаны не только приветливости хозяина, но и пайку, выданному по поводу первой годовщины Октябрьской революции всем москвичам без различия категорий. Паек был воистину сказочным — два фунта хлеба, два фунта рыбы, пол-фунта сливочного масла и полфунта варенья на каждого.