— Что?

Она посмотрела на меня, покачала головой, и, в конце концов, мы вместе рассмеялись.

В проходе появилась стюардесса, к спящему пассажиру наклонилась, что-то негромко ему на ухо проговорила, а тот взял да и ухватил её за… поняли, в общем. А она не смутилась, не возмутилась, только поторопилась руку его от своего бедра убрать, и поспешила дальше. Я наблюдала. Через Ленку перегнулась и смотрела, как мужчина сонно вздохнул, потянулся, словно не пять минут дремал, а часов пять, сел ровно и, наконец, глаза открыл. Огляделся. Почесал в затылке и зевнул. А потом улыбнулся, заметив мой интерес. Сонный взгляд тут же стал оценивающим, мужчина нахально подмигнул и поинтересовался:

— Летим?

Я нахмурилась, огорчённая тем, что он поймал меня за рассматриванием. И чего я в нём такого интересного для себя усмотрела? И на всякий случай построже ответила:

— Нет, на собаках едем. — И откинулась на спинку своего сидения, посоветовав себе не обращать внимания на весёлое хмыканье.

В общем, не полёт, а сплошное расстройство. Стюардесса, та самая, шаталась мимо нас туда-сюда, не забывая каждый раз приостановиться рядом с любимым пассажиром, или хотя бы кинуть на того кокетливый взгляд. А тот уже не спал, но выглядел усталым и измотанным, и даже на флирт отвечал как-то вяло, но всё же отвечал, что лишний раз доказывало, что всем мужикам только одно надо. Правильно мне бабушка говорила когда-то! Правда, я тогда ещё не до конца понимала, что же именно им надо и, помнится, не на шутку этим выражением была озадачена. Когда Ленка отлучилась в туалет, мне представилась возможность без помех поразглядывать соседа. Мне не нравилась вальяжность, с которой он в своём кресле сидел, вытянув ноги, не нравилась манера тянуть руки, куда не просят, у всех на виду, ничуть этого не стесняясь. Не нравились русые коротко стриженные волосы (я, вообще-то, жгучих брюнетов предпочитаю), не нравилась его помятая футболка и его ботинки… кажется, дорогущие, если я хоть что-то соображаю в моде и ценах. По моему мнению, вот такие представители противоположного пола, ничего ценного и значимого из себя представлять не могут. У этого субъекта на лице всё написано: он летит на курорт не отдыхать, а кобелировать. Прямо в самолёте сей процесс начал.

Он голову откинул, глаза на меня скосил, но не улыбнулся, а принялся разглядывать. Как бы нехотя. Взгляд скользил по моему лицу, опустился к груди, там подзадержался, отчего я неуютно заёрзала, а затем сразу переместился на мои колени.

— Девушка, вы когда-нибудь ездили на собаках?

Я не сразу нашлась, что ответить. Поэтому лишь одарила его колючим взглядом.

— А я ездил. Это не слишком комфортно, надо сказать.

— Да? Всех собак во дворе собрали? — Вот кто просил меня затевать с ним разговор?

Он улыбнулся, услышав мой ответ.

— Почти… — Он развернулся в кресле. — А, вообще, я серьёзно. Могу рассказать.

— Спасибо, не надо.

— Почему? Интересный рассказ. Мой друг, институтский, уехал на север, работать, вроде бы. — Я глаза на него скосила, и он тут же пояснил: — Он потом там женился, а это уже не работа, согласись. Так вот, отец у его жены жил где-то в тундре…

Я нервно кашлянула, попыталась отвернуться от него, намекая, что продолжение этого рассказа меня не слишком интересует, а заодно выглянула, пытаясь понять, куда Ленка провалилась. Она, к счастью, как раз возвращалась. Села на своё место, поняла, что прервала разговор и заинтересованно глянула на меня. Я гордо отвернулась и попыталась вжаться в спинку сидения, словно надеясь за сестрицей спрятаться. Но куда там! Моя попытка даже за попытку сойти не могла.

— Что, не хотите слушать про тундру?

Ленка заинтересовалась, пригляделась к парню, и кивнула.

— Я могу послушать, всё равно заняться нечем.

Удивительно, но эти двое на самом деле нашли общий язык и проболтали весь полёт. Я поначалу прислушивалась, а потом плюнула. Кажется, Ленка к парню прониклась и даже глазки строить пыталась, а тот увлечённо болтал с ней, и про меня позабыл, слава Богу. Я же листала журнал и раздумывала о том, почему я такая мямля и не смогла воспротивиться Ленке и родителям, когда они задумали развеять мою грусть-тоску. Когда я вернусь, всё равно окажусь рядом с Вовкой и его беременной женой, они же живут через дом. И как, спрашивается, меня спасёт отпуск в Испании?

— А подружка твоя немногословна, — услышала я в конце концов. Услышала, но головы не повернула. А новый знакомый продолжил с явным намёком. — Прямо Царевна-Несмеяна.

Ленка кинула на меня многозначительный взгляд, потом зачем-то пояснила:

— Вообще-то, это моя сестра.

— Ещё скажи, что близняшка!

Тут я уже не выдержала, журнал закрыла, а на мужчину взглянула холодно.

— Может, хватит?

Он смешно вытаращил на меня глаза.

— Что?

— Нести чушь.

— Да какую чушь? Не похожи же!

— Мы двоюродные, — сказала Ленка.

Мужчина покивал, а сам ко мне с усмешкой приглядывался, а затем и обратился:

— Вот видишь, как всё просто? Два слова, и совсем необязательно рычать.

— Я не рычу, — в негодовании выдохнула я, и посмотрела на сестрицу. — Когда мы уже прилетим?

Та взглянула на часы на своем запястье.

— Ещё час.

— Я знала, что ждать от этого отпуска хорошего, нечего.

— Да ладно тебе ворчать, — шепнула мне Ленка.

— Кстати, меня Сашей зовут, — сообщили справа.

Сестрица тут же развернулась в ту сторону и даже руку для рукопожатия протянула.

— Лена, — мурлыкнула она.

А я фыркнула и промолчала.

Когда самолет приземлился и пассажирам разрешили подняться со своих мест, в проходе возникла некоторая заминка. Ленка рюкзачок свой на плечи надела, я же сунула журналы в свою сумку, попыталась застегнуть молнию, но та, как на грех, застряла, я дёргала её, дёргала, по сторонам не смотрела, пока меня кто-то за талию не прихватил. Я дёрнулась от неожиданности, через плечо оглянулась, а увидев нового знакомого, сурово сдвинула брови. Тот покачал головой.