Шрифт:
И внезапно Мэри подумала о том, кто не пришёл ей на ум с тех пор, как Понтер подхватил её на руки в коридоре, о безликом призраке из её прошлого, который не встал между ней и Понтером. Но эта мысль ушла так же быстро, как и появилась, и так, одной рукой обхватывая Понтера и чувствуя его руку у себя на спине, она снова заснула, ни о чём не беспокоясь.
— Так вы имели с глексенской женщиной интимные отношения? — переспросил Селган, по-видимому, пытаясь скрыть своё удивление.
Понтер кивнул.
— Но…
— Что? — вскинулся Понтер.
— Но она… она глексенка. — Селдон помолчал, потом пожал плечами. — Она принадлежит к другому виду.
— Она человек, — твёрдо сказал Понтер.
— Но…
— Больше никаких «но»! — сказал Понтер. — Она человек. Они все — люди, все живущие в том мире.
— Как скажете. И всё же…
— Вы их не знаете, — сказал Понтер. — Вы не встречались ни с кем из них. Они люди. Они — это мы.
— Вы говорите так, будто оправдываетесь, — заметил Селган.
Понтер покачал головой.
— Нет. Вы, возможно, правы относительно других вещей, но здесь вы ошибаетесь. У меня нет никаких сомнений. Мэре Воган, Лу Бенуа, Рубен Монтего, Элен Ганье и все другие, с кем я там общался — человеческие существа. Вы придёте к пониманию этого; весь наш народ это когда-нибудь поймёт.
— И всё же вы плакали.
— Как я и сказал Мэре: я вспоминал Класт.
— Вы не чувствовали себя виноватым?
— В чём?
— Двое не были Одним в тот день.
Понтер задумался.
— Да, пожалуй, это так. То есть, я об этом ни разу не задумался. В мире глексенов мужчины живут с женщинами весь месяц, и…
— А когда ты в Бестобе, живи, как бестобцы?
Понтер пожал плечами.
— Именно.
— Как по-вашему, ваш партнёр думает так же, как и вы?
— О, Адекор не стал бы возражать. Наоборот, он бы обрадовался. Он хотел, чтобы я нашёл себе новую женщину, и, в общем…
— В общем, что?
— Лучше глексенка в неурочное время, чем Даклар Болбай, когда Двое становятся Одним. Я думаю, таково его мнение по этому вопросу.
Наконец, Мэри и Понтер выбрались из номера. Они пропустили три утренних доклада, но это было не страшно — Мэри ещё в Нью-Йорке скачала pdf-ку с тезисами и потому знала, что все они посвящены Homo erectus и попыткам восстановить Homo ergaster в качестве отдельного вида. Для этих древних форм человека никогда не удавалось получить образцы ДНК, так что Мэри они интересовали мало.
В коридоре к ним подошёл человек из ФБР.
— Посланник Боддет, — сказал он. — Это прислали для вас «ФедЭксом» из Садбери.
Он протянул Понтеру диппакет. Понтер взял его, открыл футляр и извлёк из него бусину памяти.
— Прости, я должен сразу её прослушать, — сказал он Мэри. Та улыбнулась.
— Я определённо не хочу слушать, как на тебя будут орать. Пойду посмотрю поразглядываю стенды.
Понтер улыбнулся и вернулся в номер. Эфбээровец остался на страже в коридоре, а Мэри пошла к лифтам.
Пришёл лифт. Мэри спустилась вниз, на галерею над холлом, где была устроена выставка стендов Ассоциации американских археологов. Собственно, их конференция начнётся лишь завтра, и они с Понтером на неё не останутся, но несколько участников уже выставили свои стенды. Мэри начала осматривать двойной стенд, посвящённый керамике хопи [86] .
86
Индейский народ на северо-западе Аризоны, один из так называемых народов пуэбло — конгломерата доколумбовых земледельческих культур на юго-западе США.
Когда некоторое время спустя Понтер так и не явился, она забеспокоилась и поднялась обратно на двенадцатый этаж.
Эфбээровец всё ещё дежурил в коридоре.
— Вы ищете посланника Боддета, мэм?
Мэри кивнула.
— Он в своей комнате, — сказал агент.
Мэри подошла к двери его номера и постучала. Через секунду дверь открылась.
— Мэре! — сказал Понтер.
— Привет, — ответила она. — Можно войти?
— Да-да, конечно.
Чемодан Понтера странной трапециевидной формы, который он привёз из своего мира, лежал открытым на кровати.