Шрифт:
— Я открывает окно.
— Нет, — поправил Рубен. — Я открываю. Понтер открывает. Я открываю.
Понтер захлопнул створки.
— Я закрываю окно, — сказал женский голос.
— Да! — сказал Рубен. — Всё верно!
Глава 13
Адекор Халд уже забыл, на что похожи Последние Пять. Он чуял их, чуял всех женщин. Менструация ещё не наступила — осталась самая малость. Её начало, которое совпадёт с новолунием, будет означать окончание Последних Пяти, окончание текущей луны и начало следующей. Но менструация будет у всех; он знал это, ощущая запах витающих в воздухе феромонов.
Ну, не у всех до единой, конечно. У подростков — девочек из поколения 148 — не будет, равно как у тех женщин поколения 144, у которых наступила менопауза, и также практически у всех представительниц более ранних поколений. И если бы какая-то из женщин была беременна или кормила грудью, у неё бы тоже не было менструации. Но до поколения 149 оставалось ещё много месяцев, а поколение 148 отлучено от груди давным-давно. Также было небольшое количество женщин, которые, обычно не по своей вине, были бесплодны. Но остальные, живущие вместе в Центре, постоянно обоняющие феромоны друг друга, давно синхронизовали свои циклы, и у них у всех вот-вот должен был начаться новый период.
Адекор прекрасно знал, что эти гормональные изменения делают женщин раздражительными в конце каждого месяца, и что именно поэтому пращуры-мужчины задолго до того, как начался отсчёт поколений, в эти дни собирались и уходили в лес.
Водитель высадил Адекора возле дома, который он искал — простого прямоугольного строения, наполовину выращенного, наполовину построенного из кирпича и раствора, с солнечными панелями на крыше. Адикор глубоко вдохнул через рот — успокаивающий вдох, минующий носовые синусы и обонятельные рецепторы. Он медленно выпустил воздух и пошёл по узкой тропинке мимо цветочных клумб, травяных газонов, кустов и живописно расставленных камней, заполняющих пространство перед домом. Добравшись до двери, которая оказалась приоткрыта, он громко позвал:
— Эй! Есть кто дома?
Мгновение спустя из-за двери появилась Жасмель Кет. Она была высокая, гибкая, и ей только-только исполнилось 250 лун — возраст совершеннолетия. Адекор различал в её лице черты и Понтера, и Класт; Жасмель повезло, что она унаследовала его глаза и её скулы, а не наоборот.
— Чт… Что… — Жасмель запнулась. Она замолчала, с заметным усилием овладела собой, и заговорила снова: — Что ты тут делаешь?
— Здравый день, Жасмель, — сказал Адикор. — Давно не виделись.
— Тебе хватает нахальства заявляться сюда, да ещё в Последние Пять.
— Я не убивал твоего отца, — сказал Адекор. — Честное слово, не убивал.
— Но его нет. Если он жив, то где он?
— Если он мёртв, то где тело? — спросил Адекор.
— Не знаю. Даклар говорит, что ты избавился от него.
— Даклар здесь?
— Нет, она ушла на курсы обмена мастерства.
— Я могу войти?
Жасмель взглянула на свой имплант, будто хотела удостовериться, что он по-прежнему функционирует.
— Ну… думаю, да, — сказала она.
— Спасибо.
Она отступила в сторону, и Адекор вошёл в дом. Внутри было прохладно — большое облегчение в летнюю жару. В углу возился домашний робот, поднимая с пола разные мелочи и удаляя с них пыль маленьким пылесосом.
— Где твоя сестра? — спросил Адекор.
— Мегамег, — Жасмель произнесла имя сестры с нажимом, словно упрекая Адекора за то, что он, по-видимому, забыл его, — Мегамег играет в барсталк с друзьями.
Адекор раздумывал, стоит ли ему показать, что он прекрасно осведомлён о жизни Мегамег — ведь Понтер постоянно рассказывал о ней и Жасмель. Будь это просто визит вежливости, он не стал бы развивать эту тему. Но от этого визита многое зависело.
— Мегамег, — повторил Адекор. — Да, Мегамег Бек. Из 148-го, да? Для своего возраста маловата, но драчлива. Хочет стать хирургом, когда вырастет.
Жасмель молчала.
— А ты, — продолжал напирать Адекор, — Жасмель Кет, учишься на историка. Особо интересуешься Эвсоем до начала отсчёта поколений, но тебе также нравится эпоха тридцатых поколений на этом континенте…
— Хватит, — сказала Жасмель, оборвав его на полуслове.
— Ваш отец часто о вас рассказывал. Он вас очень любил и гордился вами.
Жасмель приподняла бровь, явно удивлённая и польщённая.
— Я его не убивал, — снова сказал Адекор. — Поверь, я тоскую по нему так, что не выразить словами. С того… — Он оборвал себя; он едва не сказал, что со дня исчезновения Понтера Двое ещё не становились Одним, так что у Жасмель ещё не было шанса ощутить его отсутствие. Действительно, при нормальных обстоятельствах она бы и не виделась с отцом в последние три дня, с тех пор, как Двое перестали быть Одним. А вот для Адекора пустота в доме, отсутствие партнёра, который всегда был рядом, было реальностью его жизни каждое мгновение с того момента, как он пропал. Однако глупо спорить о том, чьё горе сильнее; Адекор осознавал, что, как бы он ни любил Понтера, но его дочь Жасмель связана с ним генетически, его плоть и кровь.