А на самом деле — куда как проникнут. И все прекрасно понял. И принял все. И счастлив, как дурак последний. А что до шуток — так это ж вечный конфликт с Иоанном, как без него?..

— Итак, опять — мы? Три мушкетера. Три поросенка. Трое в лодке, не считая собаки…

— Я слыхал про эти книги, Кифа, но прочесть не довелось. Однако из того, что слыхал о них, хотелось бы сделать выбор: все-таки три мушкетера. И мне требуется ваша помощь, господа мушкетеры. Как никогда. Или как всегда.

Пауза.

— Я готов.

Голос Иоанна из темного угла кабинета, куда он забрел в своих размышлениях, прозвучал как гром. И попал в Петра, если гром может в кого-нибудь попасть. Петр, Дружище, опомнись! Перед тобой сидит человек, которого ты ждал последние десять лет, как не ждал никого и ничего в жизни, и теперь, когда он предлагает тебе пусть безумную, пусть авантюрную, но такую интересную затею, ты позволяешь себе ерничать, при родном и легкоранимом Иоанне — Арамисе, если три мушкетера, так? — позволяешь смеяться в глаза Иешуа, который тоже в серьезные моменты не склонен к шутке?.. Это же практически твой сын, который пошел существенно дальше отца, но теперь просит помощи, потому что столкнулся с непреодолимыми проблемами ему требуется твой опыт, твое умение жить в незнакомом для него времени, твое плечо, наконец…

Нет, плечо ему точно не требуется…

— Так ты заберешь меня домой?

И вот тут голос предательски дрогнул… Надо же было ждать десять лет, сидеть в Иудее, притворяться, что тебе такая жизнь страсть как нравится, чтобы в один прекрасный вечер признаться самому себе во вранье. Самому же себе! Домой-то хочется…

— Так и не стала экологически чистая Иудея для тебя домом да, Кифа? — На лице Иешуа — самая добрая из его добрых улыбок.

Недобрые тоже виданы.

— Чертовски хочется домой, Иешуа. В грязный, больной, гнилой двадцать второй. Очень.

— Ну, поехали.

И опять гагаринское словечко сопровождает поворот судьбы Петра Анохина.

— Как поехали? — подал голос Иоанн. — А как же Марфа?

— Вот тебе и раз, — запоздало сообразил Петр. — И действительно…

И Иешуа выглядел озадаченным.

— Ты же говорил: вы живете вместе, как муж и жена… И что это всерьез?

Петр поспешил ответить:

— Глупый вопрос, Иешуа. Десять лет — не десять дней. Мы все здесь на них не нарадуемся.

— А дети у вас есть?

— Бог пока не дал, — растерянно сказал Иоанн.

— Ну, что ж, — решаясь на подвиг, тяжко вздохнул Иешуа, — . Надеюсь, Мари сумеет объяснить Марфе разницу между чудом и Телевизором…

— А что, есть и Мари? — поинтересовался Петр.

— Есть многое на свете, дружище Кифа, чего ты и представить цебе не можешь…

Вольный перевод из Шекспира. Читал? Или совпадение?.. Впрочем, вопрос праздный.

Иссиня-черный джет приземлился на частном аэродроме неподалеку от французского приморского городка Байон. Местная полиция получила распоряжение о встрече некоей очень большой шишки, но получила их без всяких подробностей что за шишка, с какого дерева, к кому в огород она залетела, — и поэтому стоящие в оцеплении на летном поле бойцы с интересом наблюдали за выруливающим на стоянку джетом и гадали, кто же из него выйдет.

Вышел высокий солидный седовласый мужчина в сопровождении трех хмурых охранников с непременными капельками переговорников в ушах. Сошли на поле, постояли, оглядываясь по сторонам, перебросились парой фраз. После них по трапу засеменил, подхватывая рассыпающиеся на ходу вещи, субтильный мужичок, обладатель большой блестящей лысины и бледной физиономии. Подбежал к остальным, пробормотал что-то. В это время к трапу подлетели два таких же черных, как и сам джет, длинных «строена», и все прибывшие погрузились в них. К кортежу сзади пристроился пузатый джип, видимо, с дополнительной охраной, и автомобили почти бесшумно заскользили к выезду из ворот аэродрома, а там шоферы разом поддали газку, и дурацкая работенка полицейских на этом закончилась. Да и скажи им имя и фамилию шишки — что бы они им прояснили? Ровным счетом ничего! Потому что о существовании прилетевшего гостя в мире вообще мало кто слышал: таковы были условия его службы. Или, точнее, с прописной буквы — Службы. Потому что в курортный городок на побережье Атлантического океана прилетел Главный инспектор Службы Времени Майкл Дэнис, а Служба Времени не любила себя афишировать.

Охрана никогда не давала Дэнису садиться на переднее сиденье пядом с водителем, а уж тем более — за руль. Он ворчал, он любил видеть дорогу, но в глубине души был удовлетворен работой своих церберов — раз они нипочем не выполняют его капризы, значит, дело знают туго. Это хорошо. Вот и сейчас он сидел на заднем диване лимузина, слева — шкаф в пиджаке, впереди — еще два шкафа в пиджаках. Черных. Несмотря на жару. Ничего, не развалятся, попотеют работа такая. Сам Дэнис тоже уважал одежду этого колера, но сейчас был облачен в тонкие светлые брюки, бежевую тенниску и мягкие мокасинчики на босу ногу. Как-никак океанское побережье — в двух шагах, да и визит у него не то чтобы сильно официальный, скорее наоборот — частный и дружественный.

Ехали молча. Шофер был упрежден о маршруте и не задавал лишних вопросов. Машины неслись на юго-запад из Байона в другой мелкий, но чертовски популярный у французов курортный городишко Сен-Жан-де-Люц. На дворе — начало осени, самый разгар бархатного сезона в этих местах, и по трассе катилось довольно много машин, но кортежу из трех черных болидов дорогу уступали безоговорочно. Побаивались — и правильно делали. В Службе справедливо полагали, что автомобильные перевозки начальственных тел — это самый незащищенный от террористов способ перемещения. Поэтому у шоферов, осуществляющих означенные перевозки, имелось указание избавляться от помех на дороге любыми методами. А их было разработано немало. Начиная от примитивного тарана, заканчивая встроенным под капот крупнокалиберным оружием.