— Во-во, — вдохновился Дырт, — Хотел бы с такой связаться?

— Если она так же и без оглядки… — пожал плечами я, — Впрочем, у меня уже есть. Но ты не дослушал. Так вот, встретил в той стране один парень такую исповедательницу, и так получилось, что взял под свою опеку, и полно у них совместных приключений было, а она, все зная, следила, чтобы его не коснуться ненароком, потому что знала, как это опасно. И попали они в соседнюю страну, где злой правитель исповедательниц очень не любил, а заодно охотился за тайной, которую знал тот парень. В конце концов поймал обоих, и заставил исповедательницу коснуться парня и заставить его рассказать тайну. А тайна была крутая, типа, нужно ему было выбрать из трех одинаковых не то столбов, не то кувшинов, и воспользоваться правильным. Правильный делал его чуть ли не полубогом, а неправильный сжигал на фиг. На это властитель и надеялся, что после прикосновения и приказа исповедательницы, парень соврать не сможет.

— Вот видишь! Этим зверюкам только подчинись! — стал развивать тему Дырт.

— Ты не понял, — ответил я, — Правитель сгорел.

— Как? — ошарашенно спросил Дырт.

— А просто, — ответил я, — Книга называлась «Первое правило волшебника», и звучало это правило: «Люди глупы, они поверят во все, чего очень хотят, или чего очень боятся.» Правитель поверил, что любой, кого коснется исповедательница, станет ее рабом, беспрекословно будет выполнять ее приказы и расскажет ему тайну, которую он так хотел. А парень несмотря на это соврал.

— Но как? — спросил Дырт с явным личным интересом, вызывашим во мне теплое чувство, что мои разговоры может быть проходят не зря… редкое чувство. Если надеется узнать тайну, как быть с любимой вместе, значит долго по кустам прятаться не станет.

— А просто, — пояснил я, — Секрет исповедательниц был в том, что они заполняли неистовой любовью пустоту, а парень уже любил эту женщину, так что и пустоты не было, и заполнять ее было невозможно. Поэтому прикосновение исповедательницы, его любимой исповедательницы, было для него ничем не опаснее прикосновения любой другой женщины. Он уже ее любил, поэтому влюбить его в нее заново было просто невозможно для любой магии. Ты понял?

Дырт смотрел на меня пустым озадаченным взглядом и на всякий случай сделал большой глоток из кружки.

— Во-первых, никто не может сделать тебя рабом, — начал обьяснять я, — Это не они делают мужчин рабами, это эти так называемые «мужчины» решают стать их рабами. Привязанность и любовь — это не рабство. Ты все равно решаешь сам. И если ты решаешь соглашаться и делать все, что она желает, то это все равно твой выбор. Не хочешь — не делай его. А во-вторых, если она может тебя привязать к себе, то и ты можешь привязать к себе ее. Любовью. А когда вы связаны, все эти твои тревоги никакого значения все равно не имеют. Вы — в одной лодке, ни один из вас не может пожелать того, что повредит другому. И вообще, ум — хорошо, а два лучше. Успехов и счастья!

Дырт задумался, насупился, а потом изрек:

— А ведь мы с ней уже… Все равно, не обманете вы меня, хоть и поймали! Все равно не пойду к этой зверюке! Держите — не держите, а все равно сбегу от нее!

— Дак, кто ж тебя держит? — удивился я.

— Угу, — подтвердил Миха после очередного глотка, — Катись отсюда, дитё пустошей, я уже не злой на тебя, готов отпустить без мордобоя.

— И пойду!!! — гордо заявил Дырт, осторожно поднимаясь со скамьи и выбираясь из-за стола.

— Скатертью дорога, — пожал плечами я. Нет, правда, я и так как пионер, «всегда готов», но нянчиться со всякими придурками как-то никакого желания не было.

— И пойду!!! — повторил Дырт сделав нерешительный шаг к двери, а потом рванув в нее изо всех сил, как будто за ним черти гнались.

Сквозь качающуюся дверь, я мысленно проследил чуть рыскающую вправо-влево траекторию беглеца, а затем откинулся к стенке, и сделал еще маленький глоток сладкого легкого вина. На нас обоих явно подействовало вино, тепло и комфорт. Настроение стало умиротворенным и благодушным, так что даже особенно говорить не хотелось, тем более, что с Михой было хорошо и молчать. Впрочем…

— Д'Артаньян, говоришь? — заметил я.

— А чего ты хочешь? — удивился Миха, — Мы ж земную литературу демиургам предоставляем, а читать они любят, вот и используют по памяти при случае. Хорошо еще без трех мушкетеров встретился.

— А чего их тиграми называют? — поинтересовался я, — И правда, женщин с тиграми скрестили?

— Смеешься? — ответил Миха расслабленно, — Тигры слишком большие, не вышло бы. С черными леопардами, пантерами. И то, просто небольшие куски кода, пара-тройка библиотек, по сути. Тем более, здесь не исходный дизайн, а подправленный. Причем кривовато, поскольку их смертный создатель не совсем соображал, что делал. Можно сказать вслепую работал. И правда Кулибин какой-то. Он ведь в упор ничего не понимал, но более-менее получилось. Хоть и не без проблем.

— Ну, по описанию этого дырта звучит неплохо.

— Конечно, неплохо, — согласился Миха, — Женщины они вообще в большой степени из кошачьих. И когти острые, и мурлыкают расслабляюще, а уж погладить…

— А ведь судя по описанию, замечательная девушка ему досталась, — заметил я, заодно уходя от не очень гладкой темы.

— Угу, — согласился Миха, закидывая в рот кусочки сушеных фруктов, — Хотя еще вопрос, кто кому достался. В таких случаях, обычно, трудно сказать.

— Правда, — согласился я и добавил, — И чего она в этом придурке нашла?