— Извини. Я не хотела над тобой насмехаться. Просто мне немного не по себе. Я должна разговаривать с тобой, пока не подойдет муж, а что сказать — не знаю.

Юноша улыбнулся, поняв — ее что-то гнетет. Женщина была очень красива, и он почувствовал жалость к ней.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Сидней.

Из соседней комнаты донесся мужской голос:

— Кто там?

— Посыльный, — ответила женщина.

— Каков собой?

Женщина окинула юношу взглядом. Тот стоял неподвижно, медленно вертя в руках шапочку и гадая, зачем он им понадобился.

— Красивый, — сказала женщина. — Но очень юный.

Несколько шагов по плиточному полу — и в гостиную вступил худощавый, средних лет мужчина в темно-синем халате, с полотенцем вокруг шеи и бритвой в руке. Он холодно кивнул юноше, оглядел его с головы до пят. Женщина присела на стоявшую в углу комнаты софу, сбросила туфельки и подобрала под себя ноги.

Мужчина нахмурился.

— Он похож на девушку.

— Уж такое мое везение, — с горечью отозвалась женщина.

— Я отошлю его. — Мужчина подошел к юноше поближе, улыбнулся. — Послушай, возвращайся в свою контору и скажи там, чтобы прислали кого-нибудь постарше. У нас особое поручение, для него требуется человек не такой молоденький. Ты понял?

Юноша кивнул, повернулся к двери.

— Пусть остается, — сказала женщина. — Думаю, с ним получится даже лучше.

— Ты вправду так думаешь?

Женщина кивнула.

— Ладно.

Он снова повернулся к юноше.

— Я через несколько минут вернусь. Дай ему выпить, Скелли, — сказал он женщине и покинул гостиную.

— Присядь, Сидней. — Юноша пересек гостиную и опустился в кресло, лицом к женщине. — И чувствуй себя как дома. Никто тебя здесь не обидит.

Он положил шапочку на столик у кресла, с любопытством огляделся по сторонам. Он чувствовал себя неловко оттого, что женщина наблюдала за ним. На глаза ему попалась фотография красивого паренька в форме футболиста, и он подумал: не ее ли это сын? Нет, женщина выглядела слишком молодо, чтобы быть его матерью. Стоявший в гостиной сладковатый запах слабел, юноша машинально втянул его носом.

— Что такое? — спросила женщина.

— Ничего, — ответил он.

— Да не бойся ты меня. К чему ты принюхиваешься?

— Тут пахнет чем-то сладким, — сказал юноша. — На духи похоже.

— Благовония. Я жгла их перед твоим приходом. Выпить хочешь?

Он покачал головой.

— Я так и думала. Для спиртного ты слишком юн.

— Вообще-то я иногда выпиваю, — сказал юноша.

— Виски?

— Время от времени, — соврал он. — Но мне больше нравится пиво.

— У меня есть на кухне. Принести тебе бутылку?

— Нет, спасибо. Нам во время работы выпивать запрещено.

— Ты куришь?

— И курить тоже запрещено.

— А ты возьми да и покури, — сказала женщина. — Я тебя не выдам. Вам хорошо платят?

— Прилично.

— Сколько ты получаешь в неделю?

— Не очень много, — ответил юноша. — Я выхожу на работу только после школы. А те, кто весь день работает, получают очень немало.

— Сегодня и ты получишь очень немало, — сообщила женщина, вставая с софы, чтобы раздавить в пепельнице сигарету. Она налила в стакан немного виски, добавила содовой и, равнодушно посмотрев на стакан, быстро крутанула его. Потом подняла к губам и в один глоток осушила. Юноша не отрывал глаз от ее лица. Выражение его лица нисколько не изменилось.

— Сидней, — произнесла женщина, опуская стакан на стол, — ты очень милый мальчик. Уверена, все девочки в школе от тебя без ума.

Юноша, покраснев от смущения, отвел взгляд в сторону.

— Ты встречаешься с девушками?

Он кивнул.

— И, я уверена, со многими.

— С несколькими, — ответил юноша. Ему нравилось, что она так о нем думает.

— И многого ты от них добиваешься?

Юноша, решив, что неправильно ее понял, снова обратил взгляд, теперь уже вопросительный, к ней.

— Ну ты же понимаешь, о чем я. Или ты все еще девственник?

Лицо его вспыхнуло от смущения, он уставился на участок ковра между ножками круглого столика, который стоял у большого окна.

— Если тебе не хочется, можешь не отвечать.

— Мне не хочется.

— Ладно, не отвечай. Но если ты девственник, то виноват в этом только ты сам. Девушки в твоей школе по тебе с ума сходят.

— Ничего они не сходят, — неловко улыбнувшись, возразил он.

— Сходят-сходят. Приглядись к ним получше, сам увидишь. Ты очень милый мальчик, Сидней. Мне хотелось бы посмотреть на тебя в холодный день. Готова поспорить, на холоде твои щеки и губы становятся алыми.

Сидней виновато улыбнулся. Он и сам знал, какими алыми становятся в холодные дни его губы и щеки, какой он миловидный и чистенький — в сравнении с его одногодками. Пока отец был жив, его, Сиднея, далеко от дома не отпускали, и потому свободу, позволявшую ему приглядываться к миру, он получил лишь недавно. Мир начал неторопливо раскрываться перед ним огромной, загадочной панорамой, и каждое новое открытие доставляло юноше наслаждение.

Он указал на фотографию паренька в футбольной форме, спросил: