Да, так пишет абсолютное большинство авторов, мы к этому привыкли и не замечаем. Но если кто-то хотя бы неосознанно избегает таких фраз, сразу же отмечаем их изящество и красоту. Хотя что там изящного? Просто без ошибок, и то уже хорошо.

Ту фразу можно сказать вроде бы так же, но иначе. К примеру: «Он взял свои рыцарские доспехи, а портреты со стен длинного зала королевского дворца хмуро наблюдали, как он их нес к выходу». Портреты можно заменить статуями, вельможами, слугами, барельефами, даже стенами… Чуть выше классом, уже не единицу, а добротную двойку заслуживают фразы типа: «Он взял свои рыцарские доспехи, долго шел с ними по длинному залу королевского дворца к выходу, поздоровался с королевой, бегом сбежал по ступенькам длинной лестницы, выскочил во двор, подозвал коня, сел на него верхом и поехал на фиг». Ну не на фиг, но поехал.

Такое однообразное перечисление вообще-то недопустимо, ибо фраза тянется, как ленточный червь, но только теперь благодаря запятым похожа на длинную гусеницу с ее сегментированным телом. Дабы фразу спасти, ей надо придать объем. То есть сказать то же самое, но бросать взгляды с разных точек. Например: «Он взял свои рыцарские доспехи, портреты провожали его взглядами до самого выхода, королева ответила на поклон, ступеньки весело простучали под его сапогами, солнечный свет ударил в глаза, конь подбежал на свист, он сел на него верхом, мир рванулся навстречу…»

То есть все то же самое, но приобретается некая стереоскопичность. А если убрать эти «свой», «свои», «его», уточнить, кто на кого сел, то и вообще станет приличнее. Уже на двойку с плюсом. А для публикации достаточно писать даже на двойку. Если же вытянете на тройку, то гарантирован неплохой гонорар и массовые тиражи, это уже топовый уровень нашей десятки «лучших».

Избегайте фраз-солитеров. Знаю, трудно, но избегайте. По возможности. Пусть не все, но побольше, по-больше.

Я уже говорил выше, что в литературе все нужно не в лоб, а некими хореографическими танцами пчел. Это не писатель, который напишет: «Рыцарь рассердился» или «Рыцарь обрадовался». Писатель создаст узор, скажет настолько иначе, что не будет упомянут ни рыцарь, ни его сердитость, но у читающего в мозгу вспыхнет яркая картинка именно рассерженного рыцаря!

Это, пожалуйста, выделите для себя отдельно, все-таки на этом держится литература. И где-нибудь запишите так, чтобы постоянно попадалось на глаза.

А вот теперь по поводу совершенствования в языке вынужден сказать и нечто противоположное. Хотя такое сказать трудно… Кощунственно даже! Ведь всякий, кто находит в книге погрешности в языке, тем самым как бы косвенно вопит во всю пасть, что уж он-то выше автора, умнее, грамотнее! Не просто вопит, а подпрыгивает и указывает на себя чисто вымытым, как ему кажется, пальцем: смотрите на меня! Только на меня!!! Я – грамотнее Шекспира!!!

Да, таких – тьмы и тьмы. Каждый хвастает перед таким же «грамотным»: вот, смотрите, я у писателя Г. нашел неверный оборот, да и у писателя К., а что уж говорить о филигранности их текстов… Когда возникает дискуссия о языке, тут же эти эстеты начинают о Бунине. Помните у Маяковского в «Облаке в штанах», что-то вроде:…когда начинают говорить, как был велик Пушкин или Дант, так мне кажется, что разлагается в газете огромный и жирный официант!

Говорят и говорят о замечательном языке Бунина, о тщательно построенных фразах, точных образах, гармонии глаголов и уравновешенности стиля… и прочих милых вещах, которые почему-то считаются основными… Честно говоря, я сам через эту дурь прошел. Ну, это сейчас называю дурью, а раньше считал, что язык – не только важное, а самое важное. Даже единственное достояние литературы. Ну, максималистом я был всегда.

К счастью, я умею учиться быстро. Никто из нас не рождается с готовыми знаниями, но у одних переход со ступеньки на ступеньку отбирает месяцы, а то и недели, а у других – десятилетия. Я постигал литературное умение очень быстро. И успевал увидеть не только жилки на листочке дерева, но и весь лес целиком. А взгляд на лес… настораживал. Все эти эстеты, как попугаи, говорят о Бунине, но что-то странное, даже подозрительное в этом говорении! Попросишь такого назвать что-то из Бунина, тут же затыкается, словно получил кувалдой в зубы. Либо с трудом вышепчет: «Темные аллеи». Где-то слышал, такие же, как и он, называли! Вот труды Толстого, Достоевского или того же Шекспира – у всех у них язык хромает! – назовет увереннее. А с Буниным – облом. Почему?

Да потому, что восприятие любого человека, пьяного грузчика или высоколобого эстета, остается восприятием нормального организма! Замечает сильные характеры, внимает новым идеям, с удовольствием погружается в новые темы, сопереживает Ромео и Джульетте. Психически здоровому человеку плевать, какой там вязью выписаны словесные кружева, если от сочувствия слезы бегут по морде!.. Бесконечное совершенствование языка – бег на месте. Даже если самый скоростной бег.

Конечно, определенный уровень должен быть у каждого писателя, иначе сильные натуры не изобразишь, но не станется ли так, что ухлопаете два-три десятка лет на доводку языка, а за это время нахлынет такой поток новых слов, заимствованных и сотворенных, что все ваши усилия коту под хвост?

Язык устаревает слишком быстро. Дело не только в том, что никто из нас не в состоянии прочесть как древнее, но родное «Слово о полку Игореве», так и недавних Тредиаковского и Державина, а в том, что «Одиссея» читают и смотрят доныне!.. Повторяю: никто на всей планете не в состоянии оценить красоты языка гомеровского «Одиссея». Возможно, там рассыпаны перлы, над которыми древний грек ржал во все горло, в урон своей эллинской пластичности, кричал: «Ай да Гомер, молодец, сукин сын!», но это можно только предполагать. Текст в наличии, но сам народ эллинов канул то ли в Лету, то ли в Тибр, то ли в анус. Красоты языка, аллегории и метафоры, которыми уснастил поэму Гомер, давно гавкнулись, а мы видим только тему, идею, образы, мысли…