Связь отключилась на короткое мгновение, и именно тогда Десаан попал в поле зрения Хенрикоса.

Кибернетическая рука сжимала зазубренный боевой нож, и капитан боролся с каким-то невидимым врагом, который пытался вонзить клинок Десаана ему в лицо.

Хенрикос добрался до капитана, когда мономолекулярный нож достал плоть.

Железные пальцы сержанта сжались на кисти Десаана, крепко удерживая ее.

— Держись, брат! — закричал он, пытаясь взять оружие под свой контроль. Пока Хенрикос боролся, он увидел лица в темноте. Они мелькали, нематериальные, словно обрывки ледяного тумана. Хенрикос выпустил в одного болтерную очередь, но призрак растворился, прежде чем она достигла его. Раздался насмешливый вой, вызвавший гримасу отвращения на лице сержанта.

— Бион, это ты? Я не вижу, брат, — голос Десаана был полон боли.

Его визор был темен, как железная повязка на глазах.

— Держись, брат-капитан! — призвал Хенрикос, но бионическая сила Десаана была невообразима. Даже вдвоем они проигрывали, и клинок сдвинулся немного ближе, пронзая плоть.

— Быть выпотрошенным собственным боевым ножом, — сказал Десаан с болезненной гримасой. — Не так славно, как я надеялся.

— Ты еще жив, — заверил Хенрикос. — Отклонись…

Отпустив руку Десаана, он выхватил свой медузанский клинок и насытил его энергией. Это заняло у него на несколько секунд больше, чем должно было, его железная рука сопротивлялась ему.

Скоро оно и до нас доберется.

— Что ты делаешь?

— То, что должен, — визг разрезаемого металла заглушил рев, когда Хенрикос начал отпиливать руку капитана.

Десаан изо всех сил старался не двигаться и молчать.

— Если ты поскользнешься… — прорычал он сквозь стиснутые зубы.

— Ты потеряешь голову, — ответил Хенрикос и продолжил резать.

Вокруг них маячили призраки, то появляясь, то растворяясь в шторме. В том же ритме усиливалась или ослабевала колдовская власть над аугментикой Железных Рук.

Последние кабели и сервомеханизмы отделились с потоками масла и искр, оставив только наруч. Хенрикос, весь в поту, резко остановился, и железнорукие одновременно выдохнули.

Ветер нес прерывистые звуки болтерной стрельбы, становившейся все интенсивнее с каждой минутой. Шторм затихал, и призраки пропадали. К вышедшим из строя морлокам вернулась боеспособность, но когда пыль осела, стала очевидна высокая цена, заплаченная за это.

На земле лежали несколько терминаторов, пронзенных собственными мечами и сраженных собственными булавами. По меньшей мере еще трое были убиты призрачными воинами. Многие получили ранения.

Зрение к Десаану вернулось, и он поморщился при виде отсеченной конечности, однако благодарно кивнул сержанту.

— Рассудительность не самая сильная моя черта.

— Ты высказал свою точку зрения, я — свою. Больше говорить не о чем.

Каждый быстро отдал честь, и вопрос был улажен.

Десаан оглянулся.

Нигде не было видно убитых врагов.

— Здесь вообще был бой? — спросил Медузон, когда перегруппировал Десятую Железную.

— Я поразил одного, и он не мог выжить, — сказал Десаан.

— Как и я. Его голова оторвалась от тела, — сказал присоединившийся к ним Таркан.

Десаан нахмурился.

— Даже их смерть труслива. Они все исчезли.

Разговор прекратился, когда из рассеивающейся темноты появилась фигура. Горжет и левый наплечник были отмечены ужасными зарубками, которые, будь они на сантиметр ближе, лишили бы первого капитана головы. Четыре глубокие борозды были оставлены молниевыми когтями.

— Как и примарх, — сказал Габриэль Сантар. — Лорд Манус пропал.

— Он не мог погибнуть.

В тоне Медузона звучало сомнение, заставившее Сантара стиснуть зубы.

— Предательский удар… — пробормотал Десаан. Они все были страшно уязвимы в долине, но он тут же отверг замечание. — Горгона нельзя убить, — заявил он более громко. — Ни один вероломный клинок труса не сможет даже пробить его кожу. Это невозможно.

— Тогда где он? — спросил Медузон.

Хотя пустынная долина вернулась к своему естественному облику, в ней по-прежнему было полно расщелин, скал и разбросанных валунов. Даже беглая оценка давала больше двух дюжин возможных участков, где примарх мог столкнуться с вероломством врага.

Десаан понял, что не может ответить.

Сантар проследил за его взглядом и включил радиосвязь. Несомненно, ничто такое заурядное, как яма-ловушка, не могло убить Горгона.

— Железнорожденный?

Рууман был все еще на линии хребта, медленно направляя свои дивизионы тяжелой поддержки к впадине, наблюдать за которой больше не было необходимости.

— Ничего не видно, первый капитан. И я не могу прицелиться в ваших призрачных врагов, — добавил он уныло.

— А сейчас? — спросил Сантар, когда остальные офицеры собрались вокруг него.