Она взглянула на него.

– Потому что мы не хорошие добропорядочные граждане. Таких не осталось.

Филип посмотрел на Пенни.

– Я понимаю, почему твой отец был от нас не в восторге.

– После того случая он стал настоящим параноиком. Выживших он боится даже больше, чем кусак.

– Кусаки… Кто придумал это название?

– Папино выражение… оно прижилось.

– Мне нравится. – Филип снова улыбнулся. – Мне нравится твой папаша. Он следит за порядком, и я не виню его за то, что он нам не доверяет. Похоже, он старый крепкий орешек, а я это уважаю. Побольше бы таких.

Эйприл тяжело вздохнула.

– Теперь он уже не такой крепкий, как когда-то.

– Что у него? Рак легких?

– Эмфизема.

– Ужасно, – сказал Филип и задумался.

Эйприл Чалмерс положила руку на плечо Пенни и нежно погладила девочку. Этот нежный и такой естественный жест потряс Филипа. В нем проснулись эмоции, о которых он забыл много лет назад.

– Ты в порядке?

– Да, я… я в порядке, – Филип прикоснулся к синяку на виске. Тот уже почти не болел. Чалмерс откопал аптечку первой помощи и подлатал всех перед обедом.

– Послушай, – сказал Филип. – Ты поспи немного, а утром мы с парнями зачистим верхний этаж.

Она ответила ему долгим недоверчивым взглядом.

После завтрака Филип доказал Эйприл, что держит слово. Он позвал Ника, взял ружье и пистолет, запасные патроны. За пояс засунул привычные топоры и вручил небольшую кирку Нику. На всякий случай. Остановившись у двери, Филип присел, чтобы затянуть шнурки на берцах, которые были так забрызганы грязью и запекшейся кровью, что казались расшитыми черными и фиолетовыми нитями.

– Будьте осторожны, – напутствовал старый Дэвид Чалмерс. – Вы ведь не знаете, с чем можете там столкнуться.

– Мы всегда осторожны, – заверил его Филип, заправляя хлопчатую рубашку в джинсы.

– Больше всего их на третьем этаже.

– Мы их всех вычистим.

– Не забывайте почаще оглядываться.

– Обещаем, – сказал Филип, поднимаясь на ноги и поправляя топоры.

Филип обернулся и увидел Брайана в чистой белой футболке и с суровым выражением на лице. В руках он уверенно держал ружье.

– Ты готов?

– Да, черт возьми.

– А как же Пенни?

– Девушки приглядят за ней.

– Даже не знаю…

– Да ладно, – пожал плечами Брайан. – Там, наверху, тебе понадобится лишняя пара глаз. Я настаиваю.

Филип задумался. Он бросил взгляд через гостиную и увидел, что его дочь сидит в позе лотоса на полу между двумя женщинами Чалмерс. Дамы играли в сумасшедшие восьмерки потрепанной колодой карт, и даже Пенни иногда улыбалась и энергично швыряла карту. Давно он не видал улыбки у нее на лице. Филип с довольным видом повернулся к брату:

– Вот это настрой!

Вход на лестницу закрывала тяжелая дубовая дверь. Нужно было ее снести.

Удары топоров посыпались на дверь. От громких звуков мертвецы зашевелились, и Филип не сдержался: вчерашняя фасоль дала о себе знать.

– От твоего пердежа зомби сейчас сами передохнут, – пошутил Ник.

– Очень смешно, – усмехнулся Филип и толкнул дверь. Та, наконец, поддалась.

Поднимаясь по темной лестнице, Филип произнес:

– Помните: все надо сделать быстро. Хорошо, что они медленнее нас. Неуклюжие гнилые твари.

Брайан задрожал.

– Успокойся, братишка, – сказал Филип брату. – И смотри не подстрели нечаянно кого-то из нас.

– Все под контролем, – нервно ответил Брайан.

– Итак, – повторил Филип, – помните, нужно действовать решительно и быстро.

Одним ударом ноги он вынес дверь на верхней площадке. Поехали.

Долю секунды они стояли неподвижно. Сердца колотились, как отбойные молотки. Коридор был пуст – ничего, кроме нескольких конфетных оберток на полу, пустых бутылок из-под газировки и чертовой кучи пыли. Тусклый дневной свет сочился сквозь грязные окна, в воздухе кружили пылинки.

– Все двери заперты, – прошептал Ник.

– Через двери расстреляем.

– Идем. Скорее начнем – скорее закончим, – сказал Брайан.

Филип взглянул на брата, затем на Ника:

– Тоже мне, Рембо.

Они подошли к первой двери справа – квартира 2F – и направили дула ружей на дверь. Филип выбил дверь ногой. В нос ударил запах гнили.

– Господи Иисусе, – выдохнул Ник, невольно пряча лицо.

– Все еще думаешь, что мой пердеж воняет? – спросил Филип, осторожно заходя в прихожую.