Как правило, Создатель звезд, однажды установив основополагающие принципы космоса и сотворив его первоначальное состояние, в дальнейшем удовлетворялся ролью пассивного наблюдателя. Но иногда он вмешивался, нарушая им самим установленные законы природы и спешно вводя новые формирующие принципы, либо воздействуя на разум существ посредством прямого откровения. В соответствии с моим видением, иногда это делалось для того, чтобы улучшить строение космоса, но зачастую вмешательство было предусмотрено изначальным планом Создателя.

Иногда Создатель звезд создавал творение, которое, в сущности, было группой многих, связанных друг с другом вселенных, совершенно разных в физическом отношении, которые, тем не менее, были единым целым, так как населявшие их существа проживали свои жизни последовательно в каждой вселенной, принимая формы, соответствующие каждой среде обитания, но сохраняя при этом слабые и зачастую неверно толкуемые воспоминания о своих прежних жизнях. То есть принцип переселения душ применялся практически. Даже совсем не связанные между собой вселенные могли быть заселены существами, в разуме каждого из которых присутствовали смутные, но настойчивые отзвуки ощущений или поведения соответствующего ему существа из какого-то другого космоса.

Один и тот же крайне жесткий метод применялся снова и снова, космос за космосом. Выше я говорил, что мне показалось, будто Создатель звезд воспринял неудачу своего первого биологического эксперимента с неким дьявольским удовольствием. В дальнейшем, создавая свои творения, он производил впечатление раздвоенной личности. Каждый раз, когда его осознанный творческий план срывался из-за проявления непредвиденных качеств у субстанции, которую он материализовал из глубин своего подсознания, – в его настрое прослеживалось не только огорчение, но и удивленное удовлетворение, словно неожиданно сбылось какое-то его желание, о котором он сам и не подозревал.

Эта раздвоенность подтолкнула к появлению новой модели творения. Если верить моему видению, то наступил новый период в развитии Создателя звезд, когда он ухитрился разделиться на два независимых духа, один из которых был его главным «я» – духом, вечно жаждущим творить живые, духовные формы и все более ясное сознание; другой был мятежным, разрушительным и циничным духом, который мог только паразитировать на результатах работы другого.

Снова и снова создавая очередной космос, Создатель звезд разделял эти два свои настроя, воплощая их в два независимых духа и позволяя им бороться за господство в данном конкретном космосе. Один такой космос, состоявший из трех связанных друг с другом вселенных, чем-то напоминал классическое христианство. Первую их трех вселенных населяли поколения существ, в разной степени одаренных восприимчивостью, разумом, нравственными устоями. Здесь два духа боролись за души этих существ. «Добрый» дух принуждал, помогал, вознаграждал, наказывал; «злой» дух обманывал, искушал и нравственно уничтожал. После смерти существа попадали в одну из двух других вселенных, которые являлись вечным раем и вечным адом. Там они вечно ощущали либо восторженное понимание и благоговение, либо ужасные угрызения совести.

Когда мое видение показало эту примитивную и варварскую картину, я поначалу пришел в ужас и отказался в нее поверить. Как мог Создатель звезд, даже в период своей незрелости, обречь созданные им существа на вечные муки за ту слабость, которой сам же их наделил? Как могло такое злобное божество требовать поклонения?

Напрасно я уверял себя, что мое видение, должно быть, полностью исказило реальность; ибо я был убежден, что видение показало верный образ – по крайней мере, верный в символическом смысле. Но даже увидев этот жестокий мир, даже испытывая отвращение, жалость и ужас, я приветствовал Создателя звезд.

Чтобы оправдать такое свое поклонение, я сказал себе: эта ужасная загадка находится далеко за пределами моего понимания, и даже свирепая жестокость Создателя звезд должна быть правильной. Может ли быть, что варварство свойственно периоду незрелости Создателя звезд? Возможно, потом, когда он полностью стал самим собой, он перерос его? Нет! Я был уже глубоко убежден, что эта безжалостность проявится при создании даже самого последнего космоса. Может, я проглядел какую-то имеющую ключевое значение деталь, оправдывающую эту жестокость? Может, все увиденные мною другие создания просто-напросто действительно были лишь плодом воображения творящей силы, и Создатель звезд, мучая созданные им существа, мучил самого себя в поисках самовыражения? Или, может быть, сам всемогущий Создатель звезд был ограничен в своем творении определенными абсолютными логическими принципами, одним из которых была присутствующая в полупробужденных душах неразрывная связь между предательством и угрызениями совести? Может быть, сотворив тот странный мир, он примирился с неизбежной ограниченностью своих возможностей? Или же, даже, поклоняясь Создателю звезд, я поклоняюсь только «доброму» духу, а вовсе не «злому»? И, может быть, он пытался, посредством этого раздвоения, изгнать зло из себя?

На такие вот странные мысли навела меня эволюция того космоса. Поскольку разум и нравственность его обитателей находились на очень низком уровне, то ад скоро переполнился, в то время как рай продолжал оставаться почти пустым. Но Создатель звезд в его «добром» начале любил и жалел свои создания. И потому «добрый» дух спустился в земную сферу, чтобы своим страданием искупить деяния грешников. В результате чего рай, наконец-то, стал гораздо более населен, хотя и ад не опустел.

Значит ли это, что, поклоняясь Создателю звезд, я в действительности поклонялся только его «доброму» началу? Нет! Иррационально, но убежденно, я поклонялся обоим началам, составляющим природу Создателя звезд, как «добру», так и «злу», как нежности, так и жестокости, как идеалам гуманизма, так и совершенно непостижимой бесчеловечности. Подобно тому, как пылкий влюбленный отказывается видеть или оправдывает явные недостатки своей возлюбленной, так и я стремился преуменьшить бесчеловечность Создателя звезд, да что там, – я восторгался ею. Но тогда, может быть, некоторая жестокость присуща и моей природе? Или мое сердце смутно догадывается, что любовь – высшая добродетель живых существ – для Создателя высшей не является?

Эта ужасная и неразрешимая проблема в моем видении вновь и вновь вставала передо мной. Например, была такая вселенная, в которой оба духа получили возможность бороться друг с другом по-новому и более изящно. В начальной фазе истории этого космоса, он проявлял только физические признаки; но Создатель звезд устроил так, что жизненный потенциал этого космоса постепенно выразил себя в разных видах живых созданий, которые, поколение за поколением, проделали путь от чисто физического состояния до состояния разумного, а потом и до состояния ясности духа. В этом космосе Создатель позволил двум духам, «доброму» и «злому», соревноваться даже в самом создании живых существ.