Тот вздохнул:

— Вам вообще что-то известно о черной мессе?

— Считай, что ничего. Кроме того, что вы, сатанюги, вечно норовите поцеловать в жопу черного козла! — Жериков хохотнул, довольный своей шуткой.

Феофанов досадливо поморщился.

— Это шабаш, — сказал он. — Мы такими вещами не занимаемся.

— Ну да, рассказывай!

— Я могу говорить дальше или вы будете меня перебивать?! — не выдержал магистр.

— Давай, давай, вещай. Нам выдадут мантии?

— Естественно.

— Я, кстати, хотел спросить, зачем они нужны? — Жериков продолжал говорить насмешливо, но Феофанов, должно быть, решил не обращать на это внимания.

— У всех религий есть церемониальная одежда. Так, черный цвет означает траур по жертвам христианства и символизирует ночь перед приходом сатаны.

— Правда, что вы не носите золото? — спросил Смирнов, припомнив свои скудные познания о сатанизме. Когда-то он интересовался им наравне с демонологией и экзорцизмом. Тогда он еще пытался бороться со своими видениями.

— Мы носим только серебро, — ответил Феофанов. — Это лунный металл. Кстати, именно по этой причине оборотней можно убить только серебряной пулей.

— Ладно, давай ближе к делу, — буркнул Жериков. — Чем вы занимаетесь на мессе?

— Вначале читается так называемый «вход». Затем прославляется сатана.

— Молитва? — уточнил Смирнов. — Когда читается «Отче наш» наоборот?

— Сатанисты не молятся, — назидательно пояснил Феофанов. В его голосе даже послышалось чувство превосходства.

— Почему это?

— Мы слишком горды. Просить у сатаны не принято, а торговаться бессмысленно: душа свободна, и продать ее нельзя.

— А как же договор, подписанный кровью? — удивился Смирнов.

— Во-во! — поддакнул Жериков. — Фауст там и все такое.

— Бред! — убежденно заявил Феофанов. — Мы в это не верим. Сатана учит нас быть сильными, ни от кого не зависеть и никому не поклоняться.

— То есть он для вас вроде примера? — уточнил Смирнов.

— В общем да.

— Ну а потом? — поинтересовался Жериков. — Что дальше-то?

— Жертвоприношение.

— А, ну да! — хмыкнул полицейский. — Мог бы и сам догадаться.

— Каких именно животных вы приносите в жертву? — спросил Смирнов.

— Чаще всего голубя, кролика или петуха. Их проще всего достать.

— И как происходит жертвоприношение? — Эта тема особенно занимала Смирнова. Он надеялся обнаружить какую-нибудь связь с убийствами.

— Убить животное следует одним ударом, после чего оно отдается на «всесожжение». Кровь наливают в специальную ритуальную чашу и выпивают.

— Вместо причастия? — догадался Смирнов.

Феофанов кивнул:

— Так мы достигаем единства с природой. Затем каждый участник обряда сдает по два миллилитра крови, она разбавляется и тоже выпивается. Остатками окропляют пентаграмму и сигилы. Если имело место вызывание демонов, конечно. Сигилы — это подписи князей ада, — счел нужным пояснить магистр.

Смирнов оживился:

— А сегодня вызывание демонов будет?

Феофанов покосился на него:

— А надо?

— Да.

— Значит, устроим. Только зачем вам это все?

— Делай что говорят! — рявкнул Жериков.

Феофанов поднял руки, словно сдаваясь:

— Да пожалуйста! Жалко, что ли?!

— Ну! — требовательно сказал Жериков. — Дальше что?

— Если есть желающие присоединиться к нашей церкви, то посвящаем их. Сегодня, кстати, это вы.

— Я отрекаться от Бога не собираюсь, — заметил Смирнов.

— Как хотите, — пожал плечами Феофанов. — Только иначе вам там делать нечего.

— Ты нас представь как желающих, а дальше мы разберемся, — сказал Жериков.

— В конце все исполняют гимн, — закончил магистр хмуро.

— Отлично! — кивнул полицейский. — Программа развлечений более-менее ясна.

— Сейчас направо, — указал Феофанов. — Потом за угол, и метров через двести будет церковь.

Сатанинский клуб оказался двухэтажным зданием, построенным, судя по всему, еще в советские времена. Его отремонтировали, постаравшись придать импозантный вид, — насколько это было возможно сделать с индустриальной архитектурой семидесятых годов прошлого века. Во всяком случае, неоновая вывеска с какой-то латинской надписью имелась. Перед входом стояли два охранника в спортивных костюмах. Смирнов обратил внимание, что автомобили, припаркованные перед клубом, были сплошь иномарками, причем не из дешевых. Он загнал свой «мицубиси» между «кайеном» и «лексусом», несмотря на протестующие жесты охранников. Один из них быстро направился к машине.