Вожак запомнил запах того, кто стал причиной гибели его подруги и половины стаи. Теперь он был способен узнать этот запах из тысячи похожих. И когда-нибудь это случится. Они встретятся. Матерый волк и человеческий щенок. Это случится не здесь и не сейчас, но непременно случится. Так пообещал Лес. А он знает все, потому что думает за всех, за все живущие в нем или поблизости от него стаи. По большому счету, даже за стаю людей. Пусть они пока и не понимают этого, пусть думают, что самостоятельны. Ничего, придет время, и Лес покажет людям, где их место. Тогда-то они поймут, кто они есть, общество выживших людей или стая человекоподобных существ, неотъемлемых частиц Леса. Поймут, но будет поздно.

Волк сначала ускорил шаг, а затем побежал. Стая решила, что вожак заприметил новую добычу, и рванула за ним. Навстречу Лесу, великому и всемогущему. Без пяти лун абсолютному хозяину нового мира.

– Мы не переживем зиму, – сказал староста главному охотнику Тагору. – По всем приметам она будет долгой и холодной. После того как саранча из Леса сгубила урожай, у нас просто не хватит продуктов.

– Значит, нужно набить побольше зверья, – ответил Тагор.

Он был не старым еще мужчиной с морщинистым лицом, суровый и молчаливый. Человек долга. Теперь-то я уже точно могу сказать это слово: «был».

– Выйдем засветло, – добавил Тагор. – Ярик видел оленей, попробуем свалить сразу несколько. Что там у тебя еще для меня?

Охотник вопросительно поглядел на старосту нашей небольшой общины. Вот тогда-то я впервые и увидел этот рюкзак. Небольшой, черный. Не очень тяжелый, судя по тому, как староста поднял его с лавки и передал Тагору. Внутри лежало что-то угловатое и твердое.

– Ты знаешь, что делать, – добавил он и быстро глянул на меня, как будто я не должен был в этот момент находиться в его доме и видеть рюкзак. Хотя глупо ведь – если Тагор собирался нести его с собой, я бы рюкзак все равно увидел. Как и остальные, которые шли с нами: бывший спецназовец Мика, старый Петро и наш разведчик Ярик, молодой, ненамного старше меня. Разница только в том, что Ярик – деревенский, местный и, когда произошла Пандемия, жил здесь, а моя жизнь прошла в городской квартире, в тепличных, как я теперь понимаю, условиях. Поэтому первую пару лет выживание давалось мне особенно тяжело.

Когда мы с Тагором вышли из дома старосты, стоящего в центре поселка, уже наступила ночь. Когда-то это был городок на сотню домов, но теперь относительно цело только штук пятнадцать, а остальные сгорели, заросли деревьями или развалились. В нашей общине два десятка взрослых, несколько стариков и пятеро детей. И всех их ждала голодная смерть, если наша бригада охотников не сумеет набить достаточно дичи за те три-четыре недели, что остались до заморозков.

Мы вышли спустя час. Высокий широкоплечий Мика с «СВД» за плечами и «узи» на груди шагал немного впереди, старый Петро замыкал, а мы с Тагором двигались в центре. Ярика, как всегда, отправили на разведку – он умеет двигаться на удивление бесшумно и при этом быстро. К тому же он болтливый и в компании просто не может заткнуться. Тагор же меньше всего на свете любит болтовню во время похода.

Черный рюкзак был у него на плече – висел рядом с основным, который главный охотник всегда носил в такие походы, ничуть не мешая.

Община осталась позади, когда еще даже не рассвело. По шаткому мостику наш отряд миновал речку, и вот тогда-то Тагор вдруг и объявил, что утром у нас встреча с Призраком.

Это было неожиданно. Призрак? Но зачем он нам? Странный человек, одиночка, живущий в нескольких километрах от поселка, недалеко от старой военной базы…

Удивились все – я понял, что никто в отряде, кроме командира, не знал о второй, помимо дичи, цели этого похода.

– Стрелка с Призраком возле старого блокпоста, – добавил Тагор, как обычно, хмуро. – Сейчас двигаемся туда, если придем раньше – подождем.

– Так оленей же упустим, командир! – всплеснул руками Ярик. – Они могут уйти в сторону Рудни…

– С Призраком встретиться нужно обязательно, – отрезал Тагор таким тоном, что больше никто не рискнул спорить, и поправил лямку черного рюкзака на плече.

– Хотя бы знать, для чего он нам, – произнес я.

Ответа не получил, вместо него был награжден хмурым взглядом. Тагора я изучил давно; он за эти три года, прошедшие после Пандемии, почти заменил мне отца. Ясно, лучше не лезть с расспросами. Тагор – человек не злой и, в общем, справедливый, но суровый. За это его и уважают: за немногословное спокойное мужество.

Когда двинулись дальше, Ярик поравнялся со мной и зашептал:

– Слушай, Макс, я понял: этот черный рюкзак мы для Призрака и тащим. Ты рюкзак-то заметил?

– Конечно, заметил, – тихо ответил я, поглядев на спину шагающего впереди Тагора. – Я слепой, по-твоему?

– Не, но ты ж городской у нас, – хмыкнул Ярик, почесав веснушчатую щеку. – Значит, особо наблюдательный.

Интересно, когда-нибудь местные перестанут попрекать меня городским прошлым? Я живу с ними уже больше трех лет, но до сих пор не проходит и недели, чтобы кто-нибудь не припомнил, к месту или не к месту, откуда я.