Основной закон детективного чтива незыблем на протяжении всех лет, сколько данный жанр существует: вне всякого сомнения, главным злодеем окажется человек, на которого менее всего думаешь. Однако в реальной жизни, с реальными сыщиками и преступниками слепое следование этому правилу может сыграть дурную шутку. Переставая подозревать одного кандидата в убийцы по той простой причине, что его поступки и мотивы слишком явные, выискивая гнильцу в других и переключаясь на них, теряешь драгоценное время. А промедление может стоить кому-то жизни. Запутавшись во множестве фактов, вынужденный выискивать в рассказах фигурантов случайно оброненную правду и явную ложь, я опоздал. Опоздал с управляющим «Миллениума», которого мне ничуть не жаль, опоздал с начальником службы безопасности, чья смерть отчасти на моей совести. С моих губ срывается матерщинная абракадабра. Успею ли я спасти ее?

Чертово отсутствие общественного транспорта и чертовых денег на такси. Чертова забывчивость чертова сыщика, изъявшего чертову сумму у чертова следователя. Чертова развалюха с чертовым водителем, желавшим подколымить.

— Гони, не обижу!

Чертовы пробки, чертов движок, заглохший на чертовом перекрестке. Вынужденная пересадка прямо здесь же. Водила иномарки не торгуется насчет цены. У него хватает денег и без моих грошей. А может, его убеждают так нестись мой дерганый вид и кобура с пистолетом, нечаянно выглянувшая из-под расстегнутой кожанки?

— Опер? На задании? Привычное дело, — вдруг говорит он.

— Вроде того.

— А я из бывших. Сейчас в бизнесе. Но иногда тоскую…

Доехали. Пожелал удачи. Денег не взял. Хороший парень.

По домофону ответила она, и от сердца у меня отлегло.

— Это Галкин, Алевтина Семеновна.

— Простите, я не могу вас принять.

— Что-то случилось? С вами все в порядке?

— Вас это не касается. Никто не позволял вам копаться в грязном белье моей семьи.

— Ошибаетесь. Ваша сестра просила меня об услуге. Прежде чем отчитаться перед ней, я хотел бы переговорить с вами.

Ее дыхание терзал динамик.

— Что ж… Хуже уже не будет.

Долгожданный щелчок возвестил мне, что путь свободен. Прежде чем потянуть на себя дверь, я достал пистолет и загнал патрон в патронник. Нападения можно ожидать уже в холле.

Пусто. Никто не притаился за фикусом и за спинкой кожаного дивана, никто не подкарауливал меня в лифте. И все же я застопорил его на первом этаже и поднялся наверх по лестнице, которая тоже пустовала. Сложнее будет в барских чертогах, где легко заблудиться и еще легче устроить засаду.

И вновь Алевтина Семеновна поджидала меня на пороге своей квартиры, грузная, с припухшими покрасневшими глазами, постаревшая на несколько лет. Она словно шагнула сюда из событий двухмесячной давности, из рассказа следователя М. Федорчука — запакованная в черное атласное платье до пола, с короткими отекшими пальцами, с тяжеловесными драгоценными перстнями на них. Ее голову покрывала траурная косынка. Время остановилось для нее, менялись лишь люди, которых она оплакивала, по кому скорбела: дочь, бывший любовник, и вот теперь — муж сестры. Ничто не дрогнуло в ее густо припудренном лице, когда она увидела вскинутый чуть выше ее плеча пистолет, ищущий цель черный зрачок, готовый изрыгнуть пламя.

— Где он?

— Кто? — растворилось в воздухе шелестящее дыхание Друзиной.

— Вы это прекрасно знаете. И учтите, я не собираюсь становиться его очередной жертвой.

Женщина обреченно отступила в сторону.

— Ищите, — повела она полными широкими плечами.

Только сейчас какая-то мстительная победная искорка коротнула в ее взгляде и сразу угасла. Я шагнул в квартиру. Розы в высоких напольных вазах казались искусственными и не благоухали, пахло аптекой — нашатырем, валерианкой, корвалолом, эфирными маслами. И пугающая тишина…

Я не вытирал ноги, не снимал обуви и верхней одежды, мне не до вежливости и прочих интеллигентских штучек, когда охотник в любой момент может превратиться в дичь. Вот из этих дверей, резных, выполненных по спецзаказу, в прошлый раз возник Владислав Ланенский. Я распахиваю их и тут же отодвигаюсь в сторону. Это не просто зал, в который рядовой обыватель набивает все самое лучшее, где принимает гостей, где после напряженного рабочего дня отдыхает в кресле перед телевизором. Зал оборудован под домашний кинотеатр. Здесь угловые диваны и глубокие кресла, на полу — тигровая шкура, набитая соломой мертвая звериная голова скалит злобную зубастую пасть. По логике, кроме традиционных спален, гардеробных, санузлов и кладовок мне предстоит осмотреть и бильярдную комнату, и библиотеку, и шикарную гостиную с подиумом для выступления заезжих столичных знаменитостей. Я отдернул тяжелую штору на окне, но и за ней никто не прятался.

Двигаюсь дальше. Двери рывком на себя, пистолет наготове. Огромный, во всю стену, аквариум, умиротворяющая зеленоватая вода, в которой среди декоративных водорослей, ракушек и камешков скользят золотистые и ярко-огненные рыбки. Прямо в центре помещения журчит мини-фонтан с подсветкой, хрустальные капли, разбиваясь, оставляют на водной глади легкую изумрудную рябь. И все так же оборудовано для отдыха, забытья, сладостной дремы. Салатного цвета диванчик, кресла, журнальный столик.

Затылком я чувствовал присутствие хозяйки, молчаливым гидом сопровождающей меня по своим апартаментам. Она беспрекословно терпела общество незваного гостя и ничем не выказывала волнения. Неужели я промахнулся и его здесь нет?