Шрифт:
– Я слышал, он зовет тебя мамой.
Марта чуть помедлила с ответом:
– Имя «Марта» ему сложно выговаривать.
– Может быть. – Он прижал сына к себе, и тот затих, уткнувшись личиком в грудь отца... лежать бы так вместе с сыном долго-долго, чувствуя, какой он трогательно теплый, как дышит, как перестукивается сердце с его маленьким сердцем. – Не пора ли тебе спать, непоседа? – улыбнулся, видя, как малыш зевает.
– Да, конечно, уже и звезды появились. – Марта взяла сонного Гарета за руку, поклонилась поднявшемуся Фредерику и пошла с малышом в сторону замка.
Король смотрел ей вслед, и так ему захотелось, чтоб эти пышные волосы были не черными, а огненно рыжими. Чтоб она шла в дом, ведя за руку сына...
Он шел к могиле Коры, срывая по дороге душистые цветы с веток деревьев.
Вот он, этот камень, эта плита, эти строки, которые он сам сочинил. Впервые в жизни он сплел слова в стих. Для кого? Для умершей любимой...
Нет в мире больше зеленых глаз,Нет в мире больше огня волос.Дороже света пропал алмаз,И не помогут потоки слез...Фредерик усыпал белую плиту цветами, присел рядом, коснулся рукой камня. За день он нагрелся и был приятно-теплым.
– Знала, что найду тебя здесь, – раздался голос дамы Ванды.
Молодой человек чуть пожал плечами, выпрямился.
Она с самого его приезда в замок всем видом давала понять, что жаждет беседовать с ним наедине. Фредерик отметил, что няня сильно постарела за последний год: с трудом ходила, уже опиралась на тросточку и постоянно кряхтела. Но в глазах ее по-прежнему искрила почти безграничная энергия, и голос ничуть не изменился – те же волевые нотки, больше подобающие командиру воинского подразделения, чем почтенной даме. Все-таки она в свое время управляла в отсутствие Фредерика огромным поместьем и довольно успешно.
Он взял старушку под руку и повел к озеру.
– Год траура прошел. Что ты думаешь? – начала Ванда, когда молодой человек бережно усадил ее на скамью у берега.
– Думаю: надо заняться воспитанием сына.
– Это хорошие мысли, – кивнула дама Ванда. – Больно шаловлив, хоть еще совсем дитя.
– Разве я не был таким?
– Был-был. – Она вновь согласилась. – У тебя до сих пор неизвестно что в голове... Взять так и уехать. Одному, надувшись на весь свет. – Она принялась ворчать и выговаривать все то, что накопилось за год.
Фредерик умел слушать не слыша, потому просто скосил глаза на озеро, которое постепенно погружалось в вечернюю мглу. «И от нее я должен получить на орехи», – мелькнула кислая мысль...
– Опять не слушаешь?! – повысила голос дама Ванда.
– Что ты, нянюшка, я тебя всегда слушаю, – улыбнулся Король.
– Ну раз так, то вот тебе мое слово: женись вновь!
Он чуть вздрогнул, улыбка сползла с лица.
– Ну, право, ты мужчина – хоть куда. Молодой, красивый, крепкий. Ишь, какая рука твердая. – Дама Ванда толкнула Фредерика в предплечье, подмигнула. – И, мыслю, не только рука...
– В кои-то веки ты заметила, что я уже мужчина, – хмыкнул Фредерик.
– Не уходи от ответа!
– Не буду.
– Так женишься?
– Зачем?
– Тебе как Королю нужны наследники...
– У меня есть наследник.
– Одного мало. Вдруг с Гаретом...
– С ним ничего не случится! – резко перебил Ванду Фредерик.
– Ты что, Господь Бог, что так уверен?! Тебя год не было – ты не знаешь, как он болел в эту зиму. Мы думали – ничто не поможет. Твой сын чуть не умер! А ты – родной отец – в это время шлялся неизвестно где! А теперь говоришь: ничего не случится! Много ты понимаешь в жизни, я смотрю! – такой гневный поток речей обрушила Ванда на бывшего воспитанника. – Господи, и в чьих руках Королевство?!
– Вот черт! – невольно кинул в сторону Фредерик, чувствуя, что каждое ее слово, как удар молота, прибивает его к земле.
– Ты лицо-то не вороти! Ишь, не нравится ему!
Он молчал, опустив голову. Виноват, сто раз виноват, что еще сказать.
– Да ты обязан жениться! Гарету нужна мать! Тебе – жена, Королевству – Королева и ватага королевичей! Год траура прошел, и нечего дальше закисать. Мы живые и думать должны о живом...
– Может, перенесем разговор на завтра? – заметил Фредерик и развел руками, показывая «смотри – уже стемнело».
– Никаких «перенесем», пока не дашь ответ!
– Как я понимаю, тебя устроит лишь утвердительный?
– Ты всегда был понятливым.
– Та-а-ак, – протянул молодой человек, нахмурившись.
Дама Ванда нахмурилась еще больше и скрестила руки на груди, с вызовом глядя на Фредерика.
– Та-ак, – повторил он, немного сбитый с толку. – Судя по напору, ты даже можешь предложить конкретного человека...
– Что ж, Судья в тебе еще не умер...
– Пожалуйста, не затягивай разговор.