Перед четвёртым уроком она пошла на малышовский второй этаж. Первым, кого она увидела, был, конечно, Ветров. Он стоял посреди чинно гуляющей малышни, словно Останкинская телебашня. Красная повязка на рукаве придавала ему особую торжественность — он был сегодня дежурным учителем.

Ольге идти больше было некуда, кроме как к нему: такая фигура заметная! И казалось, он тоже всех видит.

Вдруг длинная вереница пар поломалась, быстро натекло небольшое озерцо народа. И из середины его раздался громкий писк:

— Сергей Геннадиевич! К нам Оля Лаврёнова пришла!

Ветров повернул голову, улыбнулся, отыскал взглядом Валю. И вот они уже стояли — учительница и ученица — перед громадным Ветровым.

— Ну что, занимались вчера? — послышался с высоты его голос. Не строгий, но всё же какой-то значительный, потому что звучал он оттуда, откуда обычно звучит радио.

Ольга собралась уже пространно объяснять, как было дело. И тут почувствовала: в её руке тихо дрогнула Валина ладошка. Ольга быстро глянула на свою ученицу. Валя стояла, опустив белобрысую голову с крысиными косицами, и возила носком тапочки по паркету…

Так, ясно.

— Мы занимались, — с некоторой запинкой произнесла Ольга, — и… очень… в общем, хорошо позанимались.

Валентина сразу начала кивать, потом, осмелев уже, подняла голову — запрокинулась на Ветрова, как на звёзды.

— Занимались, значит? — переспросил Ветров. — А я вот результатов что-то не заметил.

Он глядел Ольге куда-то в макушку. Ольга прямо кожей чувствовала этот взгляд. Словно кто-то поставил ей в середину головы ножку циркуля. Вот врать-то оно как выходит! Валентина сегодня опять, видно, отличилась.

— После прогулки обязательно меня жди! — довольно строго говорила Ольга. Они стояли теперь у окна, уже вдали от Ветрова.

— Я даже раньше пойду, руки помою и сяду! — с готовностью согласилась Валя. Она, так сказать, «ела глазами начальство». И недаром: они были окружены кольцом любопытных и явно завидующих младшеклассных рожиц. Ольге даже неловко стало: ну подумаешь, что она за царица!

— Ладно, Валечка, я пойду? — сказала Ольга смущённо.

— Нет, пожалуйста! — прошептала Валя. — Давайте один кружочек прогуляемся!

Весь этот «кружочек» — туда и обратно по коридору в медленной веренице пар — Валька висела у неё на руке и неискренне болтала всякую чушь: уж не смешно было, а она опять принялась через силу хохотать над вчерашними их крокодилами. В общем, она «развлекала» Ольгу и ещё старалась, чтоб все это видели: вот какая у неё покровительница!

И смех и грех, думала Ольга, вот уж правда и смех и грех!..

Как-то всё это было ненатурально и жалко. Совсем не того она хотела!..

А после шестого урока, когда Ольга явилась в продлёнку, Зоя Васильевна ей объявила, что «Силина давно ушла домой. У неё бабушка заболела».

«Странно… странно», — подумала Ольга и спросила:

— Она вам записку показала, да?

— Я своим детям верю, — сухо ответила Зоя Васильевна. — А бабушка её писать не умеет. Коли ты вожатой стала, не худо бы это знать.

У неё были очки, бледное лицо, тонкие, заметно накрашенные губы и завивка мелкой волной, которую уж лет сто никто не носит.

И опять у неё оказалась куча времени на собственные уроки. Она долбила математики. Решила про себя: пусть я не так уж понимаю, но можно и просто выучить. Как вон в бурсе учили, в книге «Очерки бурсы»… Правда, там математик вроде не было.

Часа за три с половиной она одолела все уроки. Математические знания сверкали и торжественно плыли по воздуху, словно радужный шар. Внутри него Ольга была хозяйка: и задачку любую разберёт, и пример (неважно, что они все были на одно правило). Но вот выходить за пределы шара не разрешалось. Там было безвоздушное пространство. Как бы открытый космос.