Учитывая это обстоятельство, высадку без денег рекомендовано проводить. А вот когда прошла высадка успешно, когда в город суматошный незаметно проскользнуть удалось и в толпе затеряться, тогда денежки требуются. Срочно. И в больших количествах. На то вспомогательная агентура заранее вербуется.

Агент вспомогательный может деньги в тайник вложить, а может на мгновенной встрече передать. 93 процента провалов в агентурной разведке — на связи. На контактах. Потому контакт должен быть таким, чтобы его никто не засек. Даже те, кто рядом. Ввалился Дракон в огромный магазин с толпою вместе. Ввалился с пустыми карманами, а вышел с облегченной душой, с отяжелевшим карманом. А кто ему в девять часов и две минуты в людском столпотворении в руку тугой кошелек сунул, это мне знать не дано. И засечь мгновенный контакт рук в толпе, когда все друг к другу прижаты туго, никому не выгорит.

Второй этап тоже прошел без срыва.

Пока Дракон на мгновенный контакт выходил, Жар-птица за углом поджидала. Теперь выпить по чашечке кофе, отдать Жар-птице паспорт и деньги, пожелать удачи и оставить одну.

Ресторанчик малый совсем. Столы прямо на тротуаре вдоль улицы. Мимо народ валом валит. Нет дела полиции испанской до ободранных иностранцев за круглым столиком дешевого ресторана. У полиции свои заботы. Полиции выжить приказано.

— Пока все идет хорошо, инфанта.

— Благодаря вашей защите, барон, — улыбается Настя широко и радостно.

Подарил ей Дракон одну ночь, о которой она мечтала тысячу ночей. В деле Дракон оказался даже немножко лучше, чем в мечтах. Потому Настя коснулась его руки как бы нечаянно, сжала ее и отпустила. И он рукою своей коснулся ладошки ее, сжал мощно и нежно. Знает Настя: много у него девочек по спецгруппам, много за пределами спецгрупп, много по посольствам иностранным и по дальним странам — тоже много. Только понимает не разумом, а сердцем, что примагнитила Дракона. Навсегда. Пусть гуляет с немками дипломатическими, с парашютистками и диверсантшами, с будущими королевами и царицами. Пусть. А от нее никуда Дракон уже не денется.

И он это понимает. Ему сейчас путь в Марсель. Потом в Париж, а оттуда в Москву через Берлин. Много дел по пути. И много женщин его ждут в Марселе, Париже, Берлине. И в Москве тоже. И в Подмосковье.

Грустно Дракону. Сколько времени Настя Жар-птица рядом с ним была, а он открыл в ней взрывной любовный темперамент только сейчас, когда время прощаться. Много их было, а такой не встречал. Всю жизнь искал, а она с ним рядом была.

— Я никогда тебя не забуду.

Он помолчал и сказал то, чего никому никогда не говорил:

— Я люблю тебя.

Опустила Настя глаза: верить ли словам?

— Мы расстаемся ненадолго. Я много мотаюсь по миру, я буду иногда тебя навещать, Жар-птица.

Сжала Настя его руку:

— Нам недолго ждать. Скоро Мировая революция. Скоро наши танки придут во Францию, в Испанию. Я стану королевой. Я сделаю тебя герцогом. И никуда от себя не отпущу.

Улыбнулся он:

— Перестань про это. Лучше возвращайся скорее. Я буду ждать тебя, Жар-птица.

Потемнели глаза ее. Так сапфиры синие иногда темнеют до полной черноты:

— Барон, я не поняла… Мне возвращаться? Куда возвращаться?

— В Советский Союз.

— Я никуда не намерена возвращаться, барон. Тут мое королевство. Скоро Испанская советская социалистическая республика войдет в состав Советского Союза, а потом мы только сменим вывески: Испанское королевство в составе Всемирной империи!

— Настя, ты все принимаешь слишком серьезно.

Сверкнула в глазах ее ярость неукротимая. Тут-то она ему и сказала слова дерзкие и обидные. И так выпало, что трамвай мимо грохочет. Не тратя больше слов, вскочила Настя на заднюю подножку и в его сторону не смотрела больше.

Рванулся было Дракон за нею, но удержал себя. Одно движение, одно слово — привяжется полицейский. Вот он, рядом. А у Дракона денег в кармане пачка упругая. Вот тут уж точно в полицейский участок свезут, деньги умыкнут, а самого посадят, чтоб не шумел. У них умеют — в африканские колонии на каторжные работы. На цепочку. Статью пришить не проблема. Вообще в буржуазном мире закон ужасный действует: был бы человек, а статья найдется.

Скрипнули зубы Драконовы, как трамвайные колеса на крутом повороте. Предупреждал же Сталина: непредсказуема она. С ней до провала — шаг один.

И что делать теперь? У нее ни денег, ни паспорта. Куда она в чужом городе? И что ему делать?

Решил: ждать.

Попсихует — вернется.

Недалеко она уехала. Прямо за поворотом с подножки трамвайной соскочила. В толпе затерялась. Обогнула крюком площадь и с другой стороны из-за грязного рекламного щита на Дракона смотрит.

Упрямый он. Сидит словно фараон гранитный на берегу могучего Нила у каменных порогов в Асуане. Хотела она к нему подойти, сказать, что не прав он, что так нельзя к делу относиться. Но у нее тоже гордость. Пошла по улицам бродить. Через час вернулась. Сквозь дырочку в заборе Дракона обозревает. Сидит Дракон изваянием.