Шрифт:
— Нет, прислали нас не зря. Если товарищ Сталин кого-то приказал ликвидировать, значит, есть на то основания.
3
Спит Макар. Что ему? Его дело телячье: эту штуковину СА в порядке содержать, пить и жрать, спать, понятное дело — соблюдать спокойствие, не волноваться, а в назначенный момент точно стрельнуть.
А Ширманову и всей группе рабочий день по 18 часов.
Жар-птицу надо выследить. Поди попробуй! Вообще неясно, тут она или в Париже. Или в Гавану унеслась? И появляться она из своих укреплений перестала. Единственное исключение — «Сон Вида». Но как узнать заранее, что она там будет?
4
Элегантный, молодой, красивый и сильный самец поклонился и представился:
— Джон Хассель. Советник-посланник государственного департамента США.
Подала Настя руку для поцелуя, тоже представилась:
— Анастасия.
Последнее время ей почему-то нравится представляться именно так: без фамилии, без званий и титулов — просто Анастасия. Так представляется и Джону Хасселю. Он из Лондона. Вернее, из Вашингтона. В Лондоне на конференции был. А оттуда принесся в Пальму. Он остановился в лучшем отеле Балеарских островов, Испании и всего Средиземноморья — в «Сон Виде». Он тут бывал раньше. Он тут был еще до 18 июля 1936 года, до того дня, когда радио Мадрида и Барселоны передало условный сигнал: «Над всей Испанией чистое небо». Гражданская война в Испании назревала давно, по этому сигналу война разразилась.
Гражданская война — это время делать деньги. Джон Хассель деньги сделал. Но война кончилась. Не так красиво кончилась, как хотелось. Надеялся Хассель, что банк «Балерика» в ходе войны разорится. Но банк не разорился. Банк устоял, выжил и, поступили сведения, силу набирает. Это и не нравится советнику-посланнику Государственного департамента США. Он прилетел на три дня и сделал много. Главное — обойти стороной старых руководителей банка, которые его знают, выявить новых, завести отношения. Выяснил Хассель: руководящий состав в основном на прежних местах. Новых людей в руководстве нет. Впрочем, там какая-то сеньоритка у них объявилась, официальной должности у нее, видимо, нет, но она близка к руководству и, возможно, кое-что знает. А как зовут ее? Анастазиа? А где встретить ее?
Главное — иметь надежные источники информации, со знающими людьми дружбу водить. Подсказали: все общество островов Балеарских по вечерам в «Сон Виде» собирается. И она там иногда бывает.
И вот Хассель в «Сон Виде». Ему на нее кивнули: вон та, в сапфирах.
Он пригласил ее на танец. Ответила: больше не танцую, зареклась. Он проводил ее на широкую террасу. По откосам вниз — дорожки. Вдоль дорожек, среди водопадов и буйных зарослей пальм и пальмочек, орхидей и роз, под цветными фонарями — столики.
Он — дипломат, он вежлив, хитер и напорист.
— Вы сегодня одна?
— Я всегда одна.
— Вы позволите? — И он уже рядом с нею, и он уже рассказывает ей о жизни в Вашингтоне. Он смешит ее, и она смеется.
Нужно осторожно выяснить, отчего же «Балерика» не рухнула. И подозревает Джон Хассель худшее: руководители банка политику сменили, не шлют больше писем с требованиями деньги вернуть, но железной рукой взяли своих должников за белы груди, за глотки и вообще за всякие другие штуки, за которые ухватиться можно. Потому требуется разнюхать секрет живучести банка. Нужно не ждать, когда где-нибудь в Вашингтоне среди шумного бала к нему подойдут веселые ребята… Надо действовать. Не знает пока Хассель, как именно действовать, но в любом случае надо в руководстве банка завязать связи, нужен источник информации…
Ему везет. Молоденькая девушка в руководстве — что можно придумать лучше? В руководстве олухи: как к банковским делам такую подпускать можно? Понятно, она знать не может, кто долги выколачивает, но что-то она знать должна… Вот она-то Хасселю и нужна. Красавцу нетрудно девушек вербовать — сами следом бегут…
Она так молода, так открыта… Джон Хассель рассказывает о себе и своей жизни…
Он мог бы этого не делать. И мог бы не представляться: своих клиентов сеньорита Анастазиа знает. Хассель в ее подземном кабинете на стеночке давно висит, кнопочками присобачен. Она знает, как Хассель делал деньги: мелкий чиновник Государственного департамента США получил доступ к малому кусочку информации. Кусочек был небольшим, но лакомым: летом 1936 года в Испании возможен генеральский мятеж, который неизбежно приведет к гражданской войне. Вот и все. Зная это, принесся американский чиновник в Пальму, сверкнул принадлежностью к Госдепу и под огромные проценты взял крупный заем в «Балерике». Планов вернуть долг не вынашивал. Верил, что рухнет «Балерика» за годы гражданской войны. Деньги вложил в карьеру. Вознесся высоко. Советник-посланник — это ранг дипломатический, последняя ступенька перед рангом Чрезвычайного и полномочного посла. Но это официально. Пять человек в мире знают: он тайный помощник президента Рузвельта. Пять человек — это включая президента США и самого Хасселя. В этом списке Настя Жар-птица пятая. Хассель считает, что эту тайну знают только он сам, президент и еще двое. Хассель не учел пустячок: тот, четвертый, тоже должник «Балерики», за неимением денег расплачивается секретами.
Настя знает, что и Хасселю тоже долгов не вернуть: спустил денежки тайный помощник президента. В рискованное дело денежки вложил, риск не оправдался. Это агентура из Вашингтона доложила. В Вашингтоне тайного помощника уже ждет группа ротмистра Синельникова, поговорить надо… А тайный советник тем временем сам сюда прибыл. Решил лично выяснить, когда же «Балерика» дух испустит.
О том, что Хассель в Пальме, Насте сообщили в тот самый момент, когда он показал свой паспорт дипломатический, проходя контроль.
О том, что интересуется руководством банка «Балерика», Насте доложили в тот самый момент, когда такой интерес был проявлен. Хассель ищет контакт не с ветеранами в руководстве банка, а новыми людьми. И это тоже было доложено.
Если он сам ищет встречи — пожалуйста…
— Вы знаете, мисс Анастазиа, мне нужна ваша помощь.
— Все, что в моих силах.
— У меня есть некоторое количество денег, которые мне просто неудобно вкладывать в Соединенных Штатах, не подскажете ли вы…