Шрифт:
Мальчик вышел и действительно увидел какую-то девицу, прохаживающуюся перед дверями дома. Мальчик поманил ее и привел к гостям. Ей было лет дважды восемь, может быть, несколько больше… Живым-живая бессмертная фея!
Пэн был совершенно ошеломлен… Усадил ее… На ней была ивово-желтая накидочка, и запах ее духов сразу же наводнил все углы.
– Ну, что, – спросил ее участливо гость, – очень трудно небось было бежать за тысячу ли?
– Как же, как же, – с улыбкой сказала дева.
Пэн был весь удивление и стал было ее расспрашивать, но гость уже обратился к нему.
– Очень жаль, – сказал он, – что в ваших местах здесь нет красавиц… Я вот и позвал ее сюда с лодки, плывшей по Западному озеру! [109] .. Вот, милая, вы сейчас только что в своей лодке пели про легкомысленного молодца, – обратился он к деве. – Это очень мило! Пожалуйста, спойте нам это еще раз!
И дева запела [110] :
109
Западное озеро (Сиху)– знаменитое своей красотой, как природной, так и приумноженной многовековыми стараниями поэтов, находится у города Ханчжоу, в провинции Чжэцзян. Если провести от Лайчжоу, где сидят собеседники, о которых здесь речь, простую прямую линию (через моря, озера, реки, болота, горы) к Западному озеру, то и тогда в ней будет не менее 750 километров, что даст не тысячу ли, как говорит Хайцю, а около полутора.
110
И дева запела. – Перевод следующих далее в тексте строк, ввиду того что это песня с неустойчивым ритмом, а главное – с одною текущей рифмой, сделан более в сторону приблизительной музыкальной передачи, нежели абсолютной точности.
111
Даже если не быть знатным маркизом тебе– ради чего только и имели бы смысл долгие отлучки из дому. Выражение это взято из поэзии и ее гиперболического языка, коренящегося в древних текстах.
112
Линьцюн– место, где поэт Сыма Сянжу (II в. до н. э.) встретился с Чжо Вэньцзюнь, бросившей все и побежавшей делить с ним его скромную судьбу: она провидела в нем будущего великого человека.
Гость достал из чулка яшмовую флейту [113] и дул в такт ее пению. Кончилась песня – остановилась флейта.
Пэн был вне себя от изумления, сидел и беспрерывно хвалил.
– От Западного озера до нас разве одна тысяча ли? И вдруг вы что-то крикнули – а приглашенная уже здесь! Уж не бессмертный ли вы волшебник?
– Ну, о бессмертном смею ли я и говорить, – ответил гость. – Просто я, знаете, смотрю на десятки тысяч ли, как на свой двор! А вот что, господа: сегодня вечером на Западном озере воздух и луна великолепны как никогда. Нельзя, право, чтоб нам туда не заглянуть! Могли ли бы вы идти за мной туда погулять?
113
… достал из чулка яшмовую флейту. – Китайский чулок сшит из белого холста и скорее напоминает нам высокий сапог с голенищем. Очевидно, у гостя был чулок монашеского типа, не запрятываемый в штанину и не перевязываемый у щиколотки.
Пэн согласился, желая внимательно присмотреться к странным причудам гостя.
– Очень буду рад, – сказал он.
– В лодке? На коне? – спросил гость.
Пэн подумал и решил, что в лодке будет интереснее.
– Хотелось бы в лодке, – ответил он.
– Здесь у вас, – сказал гость, – скричать лодку будет, пожалуй, далековато. А вот на Небесной реке [114] – там, наверное, должен быть перевозчик!
С этими словами он помахал рукой кому-то в воздухе.
114
… на Небесной реке– то есть на Млечном Пути.
– Лодка, сюда! – крикнул он. – Эй, лодка, сюда! Мы хотим ехать на Западное озеро… За платой не постоим!..
Не прошло и мгновенья, как из пространства слетела к ним ярко расписанная ладья. Ее окружали со всех сторон пары-тучи. Все влезли в ладью и видят, что в ней стоит человек с коротким веслом в руках, а к веслу плотными рядами приткнуты длинные перья, так что оно с виду напоминает перовой веер.
Человек взмахнул веслом – и чистый ветерок загудел вокруг них, а ладья стала плавно вздыматься и уноситься в выси туч. Она плыла по направлению к югу – мчалась, как стрела.
Миг – и она уже опустилась на воду. В лодке слышно было лишь томленье-гуденье скрипок и флейт; в уши вонзались звуки поющих. Вышли, стали смотреть. Луна отпечаталась в волнах, одетых туманом, и гуляющих на озере – людная улица!
Рулевой перестал двигать веслом, предоставив теперь лодке плыть самой. Всмотрелись пристальней – и впрямь: это было Западное озеро.
Тогда гость прошел на корму, достал оттуда диковинные яства и чудесное вино и, весь в радостном возбуждении, стал перед гостями пить.
Вскоре затем к ним стала медленно подходить ладья с высоким корпусом [115] , подошла и поплыла рядом с их ладьей. Взглянули в ее окно: там сидело двое или трое каких-то людей, которые играли за столом в шахматы [116] и раскатисто хохотали.
Гость взмахнул чаркой и сказал, подав ее деве:
– Это втяни! Милую я провожаю!
Пока дева пила, Пэн, весь в любовном томлении, ходил возле нее взад и вперед, охваченный одной лишь страшащей его мыслью, что она уйдет. Он тронул ее ногой, и дева косою волною очей послала ему взгляд, от которого Пэн взволновался страстью еще пуще прежнего. Он требовал назначить срок следующему свиданию.
115
…. ладья с высоким корпусом. – Эти лодки-дома убираются к вечеру с большою пышностью и плывут по местам, прославленным своею красотой, давая возможность пирующим наслаждаться всем, чем только можно.
116
… играли… в шахматы. – Китайские шахматы бывают двух родов: «слоновые», приблизительно напоминающие наши, и «облавные» – с большим количеством фигур и с малосхожими движениями. Последний тип шахмат считается особо замысловатым, и на каждую партию затрачивается бесконечное число часов.