Со зрелищами тоже не ахти. Финский залив грязен и мелководен, а пляж грязен и безлюден. Впрочем, однажды мы встретили на пляже двух обаятельных девушек. Хотели угостить их пивом, но они угостили нас водкой. К сожалению, когда мы ангажировали их в номера, они сказали, что бухают восьмой день и ни на что не способны.

А в остальном индустрия развлечений – по примеру сферы общепита – была несколько однообразной. Бары, бильярд, дискотека. Людям преклонного возраста я бы посоветовал дискотеку. Милое уютное место, притом по будням совершенно безлюдное. Танцевать там особо не принято.

Один раз юноша с каре на голове и в обтягивающих джинсах на ногах принялся танцевать. В одиночестве. Артур тут же вынес вердикт:

– Голубой.

– Не факт.

– Отвечаю, что голубой.

– Поспорим?

Мы поспорили на триста грамм виски.

Сам собой спор не разрешался. Мы подошли к юноше.

– Скажи честно, ты голубой? – спросил Артур.

– Нет, – испуганно ответил молодой человек.

Артуру не хотелось проигрывать.

– Говори честно, – заревел он, схватив юношу за грудки. – Голубой или не голубой?

– Протестую, – закричал я. – Ты оказываешь на свидетеля давление.

– Не бойся, – мягко сказал Артур юноше. – Просто честно признайся, что ты гомосек.

– Нет, – твердо ответил опрашиваемый.

– Молодец, – похвалил я юношу. – Меня зовут Глеб. А этот недоумок – Артур. Сейчас он принесет нам виски, которые проспорил, и мы вместе будем их пить.

– Я не хочу виски, – сказал юноша.

– Да он точно голубой! – снова заревел Артур.

– Я выпью виски, – исправился юноша.

Оказался вполне нормальным человеком. Мы, можно сказать, подружились. Правда, больше на дискотеке его не видели.

Скучая, мы с Артуром начали завидовать счастливым членам профсоюза, живущим в пансионатах по льготным путевкам, которые, судя по рассказам, открывали двери в совершенно иной, сказочный мир с трехразовым питанием, саунами, тренажерными залами и бесплатным бильярдом. Завидовали мы так сильно, что даже приобрели путевку на пару дней в один из пансионатов. Путевка оказалась нельготной, а значит, недешевой. На эти деньги можно было спокойно слетать в Болгарию и менее спокойно, но все же слетать в Турцию.

Перед нами действительно открылся другой, несколько позабытый мир, уносящий тебя из конца 90-х в начало 80-х. Оформление документов, занявшее полчаса. Вопросы, ставящие в тупик. Как то: «Цель поселения в пансионате». Я так растерялся, что для пущей важности сказал: «Деловая».

На стенах помещения, где оформляются документы, красовались два стенда. Первый разъяснял, что нужно делать, если в пансионате начнется пожар. Второй давал советы на случай ядерной войны.

– У вас часто случаются пожары? – спросил я.

– Пожаров не случалось, но другие неприятности – частенько.

Я понял, что в пансионате нередко бывает ядерная война.

Корпус, куда нас поселили, встречал радостным плакатом: «За пользование кипятильником – немедленное выселение». Мне представилась жуткая картина.

«Не попить ли нам чайку, сударь?» – спрашиваю я Артура.

«Mon cher, я бы предпочел куриный бульон Gallina Blanca».

Мы включаем кипятильник, и тут же, вышибая дверь, в комнату врывается отряд ОМОН в масках и бросает нас лицом в пол.

«Лежать, крысы! Руки за голову!» – кричит злой омоновец.

«Вы имеете право хранить молчание, каждое ваше слово может быть истолковано против вас», – кричит добрый.

Хотя в России вроде так не говорят. Да и кипятильников у нас нет. К тому же в любой момент может начаться ядерная война, перед которой наше преступление померкнет.

Поэтому гораздо более жуткие картины мне стали рисоваться при прочтении висевшего на стене распорядка дня: 8.00 – подъем, 23.00 – отход ко сну, прием гостей и посетителей с 15.00 до 18.00. Два молодых человека на отдыхе обычно планируют прием посетителей, а равно и посетительниц несколько в другое время.

К счастью, распорядок дня не соблюдался. С другой стороны, плюсами отдыха в пансионате тоже воспользоваться не удалось. Трехразовое питание превратилось в одноразовое, поскольку мы умудрялись просыпать не только завтраки, но и обеды. Бесплатный бильярд предусматривал запись, которая начиналась сразу же после официального подъема и заканчивалась в десять минут девятого.

Через два дня мы вернулись к кочевому образу жизни. В конце концов, мы приехали не есть, а отдыхать. Главным образом – отвлечься от работы. В тот год были выборы в Госдуму. Я работал на одного мало вменяемого кандидата. От него и отвлекался.