Женя и Друль выставили руки вперед, растопырили пальцы и тихо что-то бормотали.

– Лети! – вдруг громко и хором крикнули они.

И сразу из четырех их рук, из кончиков пальцев с треском вылетели двадцать маленьких огненных струй. Они были тоненькие и белые. Настоящие молнии. Только маленькие.

Хотя почему маленькие? Буквально через секунду все они соединились в одну молнию и исчезли за домами в той стороне, где шла битва.

– Ура!!! – закричали дети, потому увидели в волшебном окне, как на врагов обрушился огненный ливень и отбросил их всех далеко назад к краю завала. А многие горохом так и посыпались вниз.

– Получилось! – пробормотали Женя и Друль.

– Но ведь по теории волшебство одного не может пересечься с волшебством другого, – удивленно сказал сам себе Друль.

– Плевать на теорию, – заявил Лешка. – Ведь вы же друзья! Настоящие друзья.

– Ну конечно! – Друль почесал за ухом. – И как это я сразу не догадался?

– Смотрите! – крикнул Вадик. – Они уже на вершине. Им теперь осталось только спуститься.

Взявшись за руки, Катя и Крис действительно были уже на вершине завала. Упавшая за их спиной молния, придала им силы. Они даже не поняли, что произошло. Что это такое свалилось с неба? Но по грохоту сзади и по истошным воплям, они поняли, что само небо каким-то чудесным образом помогло им добраться до верха живыми. На секунду они остановились и радостно вздохнули. Красивая панорама башни под золотым куполом, сияющей солнцем посреди непроглядного мрака, возникла перед ними.

– Пожарка! – пропыхтела Катя. – Это она.

Они с вожделением смотрели на пожарную башню, покрытую золотым куполом, как на тот островок спасения в океане, до которого надо было доплыть. И осталось совсем немножко. Несколько взмахов рук. О, как она тянула к себе! Золотая башня. Башня спасения.

Затем взгляд их скользнул вниз к подножью завала, и крик отчаяния вырвался наружу.

Черные солдаты были и здесь с этой стороны. Неизвестно каким образом, но они сумели добраться сюда и теперь тоже лезли вверх.

Ребята были окружены. Они были в ловушке.

Что ж, вероятнее всего это был конец их пути. Печальный и скорбный. Но он должен был остаться хотя бы героическим. Мальчик и девочка посмотрели друг на друга, и не говоря ни слова, подняли обнаженные мечи вверх перед собой. Это означало, что они принимают бой, потому что о сдаче в плен не могло быть и речи.

– Прощай, Крис, – сказала Катя.

– Не унывай, Катерино, – ответил мальчик. – Пробьемся. И не в таких переделках бывали.

Катя поняла, что он успокаивает ее, но от этих слов все равно стало намного легче. Что ж, в конце концов, они рыцари, а рыцари должны погибать с мечом в руке.

– Прощай, рыцарь! – сказала Катя и повернулась к Крису спиной, выставив перед собой меч.

Крис вздрогнул, когда его назвали рыцарем, но ничего не сказал, только крепче сжал в руках меч. И тоже повернулся к девочке спиной. Так они и встали спина к спине. Чтобы сражаться друг за друга и если понадобиться то и умереть, прикрывая спину товарища.

Враги кинулись на них одновременно с двух сторон. Человек двадцать, не менее. А за ними еще столько же. Целая толпа.

Крис и Катя также одновременно кинулись им навстречу.

Мальчик увидел, как на него со злобой и ненавистью бросился первым воин с рыжими волосами и рыжей щетиной. Огромный и беспощадный противник. Знакомое до боли лицо. Надо было кончать с этим кошмаром, и Крис не стал щадить его, первым же ударом, он уложил его на месте и даже не стал смотреть, что с ним стало. Было не до этого. Его меч уже скрестился с тремя другими, и Крис сражался, как еще никогда в жизни не сражался. Словно бог войны вселился в него и руководил каждым его движением. Враги мелькали перед ним, как мозаика, разъяренные лица, круглые щиты, сверкающие сабли и мечи, все это кружилось перед глазами, но Крис не обращал внимания и ни на чем не останавливался. Этого было делать нельзя. Только постоянное движение, обманные повороты, уходы и удары, удары и удары. Наносить свои и отбивать чужие.

Все-таки у Антессера были бездарные воины. Первоклассники. Малышня. Драться с ними было тоже, что взрослому человеку играть в футбол с детьми.

Крис рубился как викинг, и вскоре пространство вокруг него стало расчищаться. Вопли и стоны раненных вскоре сменили боевые крики, и черные солдаты уже не так рьяно кидались в атаку, хотя и было их множество вокруг. Они стояли и расширенными от ужаса глазами смотрели на двух героев, которые вдвоем стоили целого войска. Крис получил передышку и с беспокойством огляделся. Во время горячей схватки он ни о чем не думал, но теперь, даже в этот краткий миг отдыха, первая же его мысль была о Кате. Девочке из неведомого мира.

С Катей все было в порядке. Она как ни в чем не бывало снова стояла за спиной Криса и охраняла его тыл.

Когда началась атака, Катя тоже ринулась вперед. Только в отличии от Криса не было у нее той ярости и стремительного напора. Напротив, она ступала мягко и даже плавно, и все равно так стремительно, что никто из врагов даже не понял, как она оказалась прямо среди них со своим беспощадно разящим мечом.

Как пантера в стаю обезьян, ворвалась Катя в ряды нападавших, и они сразу же смешались, сбились в кучу и стали мешать друг другу, напрасно стараясь достать девочку. Это было невозможно. Каким-то непостижимым образом она каждый раз оказывалась не там, где только что была, а страшная скручивающая боль в плече, в запястье или в локтевом сгибе и мощная, как танк неведомая сила отбрасывала от нее прочь любого, какой бы сильный и большой он не был. А девочка словно колдунья была то там, то здесь, и везде где она появлялась, двое, трое воинов кувыркались как клоуны в цирке а потом с грохотом падали на землю.