– Ну-ка, ну-ка, – оживился он. – Это уже кое-что. Давай рассказывай поподробнее!

– А чего тут рассказывать? Конечно она была красивая, до того, как стала пострашней смерти. Ну да, очень красивая. И просит: покажи, да покажи! Ну я ей и показал. Отчего же не показать? А она и говорит: давай меняться, я тебе чашу, ты мне кольцо. Ишь чего удумала? Нужна мне ее чаша! Ну да и я не лыком шит. Показал ей кукиш. А она все равно просит, да еще и обнимается при этом, и, как бы это сказать поделикатнее, целуется, стерва.

– Целуется? – воскликнул Гэндальф. – Она целовала тебя?

– Ну да, – смутился Бильбо, – целовала. И поцелуи у нее такие были сладкие. Так весь и обмякаешь, словно тесто. Ни рук, ни ног под собой не чувствуешь. Просто не верится, что потом все так страшно закончилось. Ой, что-то мне не по себе. Почему-то голова закружилась. Неужели это морская болезнь? Пожалуй мне стоит опять прилечь.

– Что ж, отдыхай, – пробормотал в задумчивости Гэндальф. – Отдыхай.

Бильбо так и повалился обратно в свою висячую матросскую койку. Закрыл глаза и тут же засопел, сладко причмокивая губами. Гэндальф посидел немного рядом, вслушиваясь в дыхание и невнятное бормотание спящего хоббита, потом вышел из каюты. Перед ним тут же оказались Балин и Двалин.

– Что опять спит? – с тревогой спросили они.

Гэндальф кивнул, и не сказав ни слова, проследовал на нос корабля. Там он и оставался до вечера, пристально вглядываясь в морскую даль. Недвижимый, как статуя и суровый и неприступный, как крепость. Никто не решался подойти к нему. Даже Торонгил. Затем, к вечеру, он опять спустился в каюту, где все еще глубоким сном спал Бильбо.

– Что с ним? – спросили мага стоящие около хоббита гномы. В их лицах Гэндальф увидел искреннее беспокойство за товарища. – Чего это он такой?

– Какой? – спросил Гэндальф.

– Сонный, вот какой! – воскликнул Балин. – Долго он будет вот так спать? Это же не нормально!

Гэндальф пожал плечами и проворчал:

– Чего же тут ненормального? Спящий хоббит.

– Нет, Гэндальф, ты чего-то недоговариваешь, – продолжал приставать Балин. – Я ведь по глазам твоим вижу, что с Бильбо беда приключилась. Что же ты от нас скрываешь? Разве мы враги ему?

– Это точно, – согласился с братом Двалин. – Даже обидно как-то! Как топором махать, так гномы, а как чего рассказать, так с твоей стороны недоверие, Гэндальф.

Маг улыбнулся:

– Как вы однако на меня напали! А если я сам ничего не пойму?

– Ты то? – усмехнулся Балин. – Вот уж чему не поверю, так это тому, что Гэндальф Серый чего-то не понимает.

– Скажи, – взял мага за руку Двалин, – это ведь все из-за того, что он на Зачарованном острове побывал и с мертвой королевой разговаривал?

– Да вы сами лучше меня все знаете. Зачем тогда пристаете?

– А что тогда делать? Что же, Бильбо все время теперь будет спать, словно спящая царевна из детской сказки?

– Хорошо, если он будет только спать, – ответил Гэндальф. – Сон, штука полезная. Как бы не случилось, что похуже.

– Неужели может быть хуже? – ахнули братья.

Маг ничего не ответил, но только в ту же ночь, и он и Балин с Двалином проснулись, потому что услышали громкие и протяжные стоны. Они вскочили с постелей и кинулись к Бильбо. Догадка оказалась верной. Стонал хоббит. Друзья засветили фонарь и приблизили к лицу Бильбо. Темнота ночи отступила, и их взорам предстал метущийся в бреду взъерошенный хоббит. Он был невероятно бледен, и по лицу его тек обильный пот, а от всего тела шел сильнейший жар. Но несмотря на жар, он весь трясся, словно его донимал январский мороз.

– Он заболел! – обеспокоено произнес Балин. – Это болезнь, и никак не сон.

Словно в подтверждение его слов, Бильбо опять громко и мучительно застонал и весь выгнулся, как будто его что-то ломало изнутри.

– Сделай что-нибудь Гэндальф! – умоляющим голосом прошептал Двалин. – Сил нет, на это смотреть.

Гэндальф положил руку на лоб хоббита, и тот сразу перестал ломаться и затих, только слышно было, как в наступившей зловещей тишине стучали его зубы.

– Бедняга! – искренне пожалели его гномы.

Гэндальф ничего не ответил, только опять вынул свою заветную флягу с целительным бальзамом, велел Балину принести ложку, когда тот выполнил его просьбу, налил несколько капель и влил их в рот Бильбо. Тот проглотил, но остался лежать с закрытыми глазами.

– Ладно хоть зубами стучать перестал, – прошептал Балин.

– Идите спать, – сказал маг гномам.

– А как же Бильбо?

– Я посижу с ним.

И Гэндальф просидел с Бильбо всю ночь. Балин просыпался три раза и каждый раз видел его долговязый силуэт, склоненный над спящим хоббитом. Больше в ту ночь Бильбо не стонал и ни кого не беспокоил. Мало того, утром он, как ни в чем не бывало, открыл глаза и спросил не готов ли завтрак.