— А у вас нет никакого алиби на все вечера, когда происходили убийства.

— Это вы так думаете! Мой консьерж может подтвердить, что каждый вечер ровно в восемь, как штык, я возвращаюсь с работы.

— Так вы потом можете незаметно выскользнуть из дома, и никто не заметит.

— Он будет это отрицать — это поставит под сомнение его бдительность.

Он толкнул ногой дверь в зал, где стоял гроб с девушкой. Колетт уперлась, напряглась.

— Неприятно, наверное, раскрыть истину и не иметь возможности ее доказать. Вы жалеете эту троицу ничтожеств? Уверяю вас, они не страдали. А как вы все объясните в префектуре, мсье Легри? Что вы от них ожидаете? Ну давайте, наденьте на меня наручники!

— А это вы писали надписи у входа в бакалею?

— Я писала, признаюсь. Эта скупердяйка Пелажи Фулон заслужила и не такое, поверьте. А я зато получила колоссальное удовольствие.

— А зачем было создавать такие композиции вокруг трупов? Все эти таинственные предметы… Это ведь все символы времени?

— Какой у вас тонкий нюх, прямо ищейка! Но дознаватель из вас так себе. Вы прямо умираете от нетерпения, а? Ищете, к чему прицепиться?

Она расхохоталась.

— Так и быть, сделаю вам приятное. Их было четверо, так что остался один. В результате мне придется самой вершить правосудие, и какой-то мелкий шпик вроде вас мне не сможет помешать! На этом хватит! Отойдите, мне нужно завершить мое дело!

Ищущий ум Виктора лихорадочно анализировал все открывающиеся перед ним возможности. Если он ее отпустит, то станет сообщником преступницы. Если выдаст полиции, он станет участником травли загнанного зверя. Как здесь поступить? Это колебание оказалось роковым для него. Колетт Роман стукнула его ботинком по голени, толкнула, сбив с ног, и рванула в сторону гроба, где, раздвинув руки, стоял скелет. Затем резко повернула в сторону, нашла выход в другом конце зала, толкнула дверь, но дверь, на ее горе открывалась внутрь.

Она вновь ринулась в атаку, лицо ее было перекошено от гнева. Быстро достав из-под шали вырезанную из дерева палку, скрывающую в себе острие, с проклятиями она бросилась на Виктора, схватила его за волосы, притянула к себе и собиралась уже вонзить лезвие ему в горло. Виктор отскочил в сторону и потому отделался только глубоким порезом на шее. От боли он покачнулся, стукнулся о гроб. Услышал вопли зрителей и без сил повалился на колени, чувствуя, как по телу бежит теплая жидкость.

Зрители безмолвствовали, застыв на месте. Но вот раздался визг, и началась паника. Мужчины и женщины ринулись к единственному выходу. Шарлина Понти вцепилась в плечи Жозефа. Вдова Фулон упала на пол и надвинула на голову свою кошелку, носом ровнехонько между двумя фляжками коньяка, причем она преградила проход одновременно Жозефу и Кэндзи.

Колетт Роман вновь решилась на атаку и устремилась в сторону гроба. Она, может, и пронзила бы сонную артерию Виктора, но тут Ихиро Ватанабе обхватил ее сзади, приподнял и отбросил в сторону. Уверенный, что ему удалось расправиться с противницей, он протянул Виктору свой шарф, чтобы остановить льющуюся кровь, и не заметил, что она вновь схватила свою пику и направила на него. Кэндзи, перепрыгнув через вдову Фулон, вклинился между Колетт и Ихиро Ватанабе. Но неудачное вмешательство Илера Люнеля, который решил, что в кабаре орудуют китайские бандиты, свело на нет его усилия. Он не сумел схватить Колетт, но зато ему удалось помешать ей, так что, в ярости пригрозив оружием скелету, фурия скрылась из виду.

Виктора повели перевязывать в аптеку. Он, наполовину оглушенный, прикрыл глаза и произнес:

— Пить хочется.

— Выпейте большой стакан воды вместе с этим маленьким порошком. Это вам поможет. А потом домой, и нужно будет немного вздремнуть.

Голос аптекаря доносился откуда-то издалека. Виктора затрясло от нервного смеха. Перед глазами возникли искаженные черты Колетт Роман. Она шевелила губами, и в голове его возникали слова: «Их было четверо, так что остался один… придется самой вершить правосудие…»

Он встал, покачнулся и повалился на руки Кэндзи. От проглоченного порошка мутилось в голове, Виктор плыл в неизвестные дали, где невероятные фантазии принимали форму огромных песочных часов.

— Время… Барнав!

Пелажи Фулон посмотрела на него с недоверием, словно решила, что он потерял рассудок.

— Что вы хотите сказать? — спросила Катрин.

— Она хочет убить Барнава!

Он схватил свой редингот и бросился на улицу, Кэндзи и аптекарь побежали за ним.

— Он всегда так себя ведет? — поинтересовалась Шарлина Понти, которая за ними не поспевала.

Кэндзи скривился.

— Да, дорогая моя.

— Мсье, мсье, ваша повязка! — кричал аптекарь.

Виктор схватил Жозефа за обшлаг пиджака.

— Вы знаете, где найти Луи Барнава?

— Нет, но я знаю того, кто нам об этом расскажет.

— Кто это?

— Фермен Кабриер.

Виктор обернулся к вдове Фулон.

— Где он живет?

— Я с такими не общаюсь.

— А вы, Катрин?

— Он иногда заходил к нам в магазин, но разговаривал в основном с Колетт.

— Но у меня есть его адрес! Виктор, вы глухой, что ли? — вмешался Жозеф.