Шрифт:
Сергей затянулся и потушил окурок большим пальцем. Даже не послюнявил. Палец у него был черным от реактивов. Круглов положил бычок в пепельницу, и они закурили по новой.
– Продолжаю. Директоршу тут же уволили. Скандал был на весь город. Такое не замнешь. Да и следствия никакого не было. Так списали все на несчастный случай. Но дальше все продолжалось как в страшной книжке. Только мало кто ее читал. А вот мне довелось. Из детей, что оказались в давке, трое еще остались инвалидами, а двое умерли в течение года. У них развились неизлечимые болезни. Дальше директор школы. Он работал пять лет. Ты его помнишь?
– Да, классный мужик был.
– В восьмидесятом он вышел из дома в магазин, и на улице у него случился инфаркт. Он присел на лавочку и умер.
– И что в этом необычного?
– Да ничего. Но ровно за год до этого, в семьдесят девятом, точно также вышел из дома учитель физкультуры, здоровый крепкий мужик…
– Митрофаныч что ли?
– Он самый. Вышел из дома… В общем, у него случился инфаркт в автобусе. Он умер прямо в салоне, и никто этого не заметил. Думали, спит человек. И он так проехал два круга, ты представляешь? Наш Митрофаныч. А Александру Яковлевну ты помнишь, она у нас химию вела? Она тоже умерла в восьмидесятом. И почти также. Лежала в больнице с сердцем. Когда ее выписали, никто ее не встретил. Все ее близкие были заняты, на работе. В общем, домой она пошла одна. И не дошла. Ей стало плохо сразу, как только она покинула двор Больницы Скорой помощи. Она упала на газоне и лежала на нем до вечера. И опять люди думали, что это лежит алкашка с перепоя. Кто к такой подойдет?
– Цепь совпадений?
– Наверно, – согласился Круглов. – Только на этом совпадения не кончились. Помнишь Ампера?
– Физика? Помню.
– Он умер от рака легких.
– Так он же курил.
– После него в школе сменилось еще два физика, и оба они умерли от рака легких.
– Что, оба курили?
– Курили оба.
– Вот видишь?
– Четвертый физик умер два года назад. Дома поел картофельного пюре с сырым яйцом и отравился.
– Ну и при чем тут физики?
– Четыре физика и все умерли. Тебе не кажется это случайным?
– Более чем.
– А вот мне это не показалось случайным после того, как я увидел, где находится кабинет физики.
– И где же?
– Он находится прямо над тем местом, где была давка.
Сергей ничего в этот раз не сказал.
– А лаборантская находится над тем, где нашли Льва Петровича. Там подвал буквой «П», и под кабинетом и проход в раздевалку и самый дальний ее отсек. Слушай дальше. Это еще не последнее звено в цепи смертей и несчастных случаев. Помнишь, прошлой зимой была эпидемия гриппа? У детей еще был карантин больше месяца.
– Точно, у меня Сашка в школу не ходила.
– Этот карантин был объявлен после того, как от гриппа умер мальчик. Это была первая детская смерть в городе.
– И этот мальчик был, конечно, из десятой школы?
– Как ты догадался?
Они закурили по третьей.
– А за год до этого зимой на футбольном поле ученик седьмого класса десятой школы нашел банку кофе, которая оказалась взрывчаткой.
– Так он тоже был из нашей школы? – Сергей уже не знал, смеяться или грустить.
– Из нашей, из нашей. Но, как говорится, Бог троицу любит, слушай третий случай. Это было в середине восьмидесятых, в восемьдесят шестом. Время массовых сборищ и драк подростков. Тогда погиб девятиклассник. Во время драки с ним случился приступ бронхиальной астмы. Он задохнулся, когда ему случайно дали под дых.
– Этот случай я помню.
– Я тебе рассказал только самые известные случаи, о которых говорил весь город. О которых знают и помнят все. Лев Петрович Кузьменко, это так сказать, венец всего. А про другие казусы я и упоминать не буду. Только наверно все равно в десятой школе самая высокая смертность среди ее выпускников. Вспомни, сколько ребят из нашего класса до сегодняшнего дня дожило?
Сергей почесал голову:
– В общем, я тебе советую на этом материале написать роман ужасов, я уже и название ему придумал, «Тайна десятой школы», и прочитать его полковнику.
– Хорошая мысль. Только его сейчас интересует совсем другой сюжет, и совсем другой герой.
– И что за сюжет?
– Больница Скорой помощи.
– А герой?
– Герой? Виталий Артемьевич Решетников.
И вот теперь Решетников лежал перед ним. Вовсе он не был героем, как и чувствовал Василий Николаевич. Так просто персонаж. При чем персонаж, который выбыл из повествования. Только вот кто же тогда герой?
8
В родильном отделении Больницы Скорой помощи были порядки, которые сформировались лет тридцать назад, и которые и теперь никому даже в голову не приходило менять.
Когда Маша оказалась здесь, у нее первым делом отобрали все вещи. Все до единой. Даже трусы. Не оставили ничего. Выдали старый, потерявший первоначальный цвет халат и ночную рубашку до колен с глубокими разрезами в области бедер. И еще дерматиновые шлепанцы. И отвели в палату.
– Про свидания с родственниками забудь, – старшая сестра патологического отделения сказала Маше это в первую очередь, еще до того, как узнала ее фамилию. – Только передачи. И в окне чтобы не торчать.