Бухгалтер – старая сухенькая женщина с узлом жидких волос на затылке – стояла тут же с чековой книжкой в руках.

Она всё слышала и поняла. Она бы ушла сейчас и не надоедала, но она только что звонила в банк, и ей ответили, что можно приехать получить. Чек уже был выписан, проставлена сумма, дата.

И она всё-таки подошла, положила перед директором длинную книжку с голубыми полосками и придерживала её рукой.

Фёдор Михеевич омакнул перо, браслетом пальцев левой руки охватил кисть правой и поднёс уже расписаться – но, даже сцепленные, руки его плясали.

Он попробовал расписаться на бумажке. Перо начало писать непохожее что-то, потом ковырнуло бумагу и брызнуло.

Фёдор Михеевич поднял глаза на бухгалтера и улыбнулся.

Бухгалтер закусила губы, взяла чековую книжку и вышла поспешно.

Всё это так сразу обвалилось на директора, комиссия прошла так победно и быстро, что он при ней не доискался нужных слов и по уходе её не мог сообразить нужного порядка действий.

Он позвонил в совнархоз, в отдел учебных заведений. Там только всё и услышали от него, возмутились и обещали выяснить. Это могло бы его подбодрить.

Но не подбодрило.

Комиссия-то приезжала неспроста…

Фёдору Михеевичу было так стыдно сейчас – стыдно перед студентами, перед преподавателями, перед всеми, кого он призывал строить, уверенно обещая им переезд; и было у него так разрушено сейчас всё, что он месяцами и даже годами со своими помощниками обсуждал над планом здания, – что ему легче теперь было бы, кажется, сменить свою собственную квартиру на худшую, только б новое здание отдали техникуму.

В голове у него затмилось, и чего-то он никак не мог сообразить.

Никому ничего не сказав и на голову ничего не надев, он вышел наружу, чтобы прояснилось.

А выйдя, пошёл к переезду, не замечая этого сам, всё перетеребливая в уме те десятки жизненных важностей, которые терял техникум вместе с новым зданием. Перед ним опустился шлагбаум – Фёдор Михеевич остановился, хотя мог поднырнуть. Издали показался длинный товарный поезд. Он подкатил и с грохотом пронёсся под уклон. Ничего этого Фёдор Михеевич не заметил сознательно. Шлагбаум подняли – он пошёл дальше.

Когда он ясно понял, где он, – это было уже во дворе нового здания. Ноги сами принесли его сюда. Парадный ход, полностью отделанный и отзеркаленный, был заперт. Фёдор Михеевич шёл со двора, уже распланированного, очищенного и приведённого в порядок студентами. Двор был велик, на нём предполагали развернуть хорошую физкультурную площадку.

Во дворе стоял грузовик строителей, и сантехники с шумом бросали в него какие-то кронштейны, трубы, ещё что-то, но Фёдор Михеевич не придал значения.

Он вошёл внутрь и с удовольствием гулко шёл по каменным плиткам просторного вестибюля с двумя гардеробными по бокам на тысячу мест. Поворотные треугольники из алюминиевых труб с крючками и рожками для шапок сверкали там – и как будто от этого их блеска просветилось директору то простое, чего он до сих пор не подумал, потому что думал всё время за техникум, а не за нового хозяина: да что же будет этот институт делать с таким зданием? Вот эти раздевалки, например, надо сломать, потому что в институте не будет и ста человек. А физкультурный зал с огромной шведской стенкой, вделанными кольцами, турником, решётками и сетками на окнах? Это всё теперь срывать и выворачивать? А мастерские с бетонными основаниями – по числу учебных станков? А вся система электропроводки? А вся планировка здания по аудиториям? Доски? Большая аудитория амфитеатром? Актовый зал?.. А…?

А между тем мимо него прошли маляры, прошли два плотника с инструментом – и все к выходу.

– Э, слушайте! – опомнился директор. – Товарищи!

Те уходили.

– Братцы!

Те обернулись.

– Куда это вы? Время рабочее!

– Всё-о, директор! – весело сказал младший из плотников, а старший мрачно пошёл своей дорогой. – Закуривай! Мы уходим.

– Да куда уходите?

– Снимают. Начальство приказало.

– Как снимают?

– Ну, как снимают, не знаешь? На другой объект. Чтоб сегодня же в одномашку там приступить. – И ещё прежде замечав, что седенький директор этот – мужик не гордый, плотник вернулся и похлопал его по руке: – Закурить-то дай, директор.

Фёдор Михеевич протянул ему помятую пачку.

– Да где ж начальник стройучастка?

– У-ехал уже! Самый первый.

– А что сказал?

– Сказал: кончай, это уже не наше! Другая власть забирает.

– Ну, а доделывать кто? – рассердился Фёдор Михеевич. – Чего скалишься-то? Сколько тут доделать осталось, а? – Он когда супил брови, у него лицо выходило сердитое.

– Фу-у! – уже дымя и догоняя товарищей, крикнул плотник. – Не знаешь, как делается? Сактируют, передадут под копирочку – всё в порядке, приветик!