Катя телефон свой отложила, подошла ближе к матери и присела в соседнее кресло.

– А ты не думай о том, что читала. Дело совсем не в этом.
– Посмотрела умоляюще.
– Мам, я его люблю. Я его так люблю, но сейчас просто никак нельзя... Это всё из-за "Зималетто", ты деталей всё равно не поймёшь, но нам с Андреем сейчас никак нельзя в открытую встречаться, люди не поймут. И родители его не поймут. У Андрея сейчас очень важный момент, он должен снова стать президентом, и я боюсь ему помешать. Но... у нас всё хорошо. Ты просто не говори папе.

Елена Александровна хмурилась всё сильнее, слушая дочь.

– Что значит - не говори? И что значит, не поймут? Что не поймут? Что у вас отношения?

Катя смотрела в пол, боясь на мать глаза поднять.

– Мама, это бизнес.

– При чём здесь бизнес? У него же невеста была, - вспомнила она неожиданно.
– Он с ней расстался?

Катя молчала, не зная, что сказать, а Елена Александровна головой покачала.

– Катя, ты с ума сошла?

Вся бравада и решимость вдруг куда-то делись, и Катя тихо всхлипнула, по-прежнему разглядывая пол у себя под ногами.

– Мама, пожалуйста...

– Что? Катя, ты меня убиваешь. Я такого не ожидала. Мы с отцом так радовались, что ты такого положительного молодого человека себе нашла, что у тебя всё хорошо, ты довольна, а тут вдруг такое...

– Мне нужно совсем немного времени, и всё устроится.

– Я уже не понимаю, что ты мне говоришь. Что устроится? Он бросит невесту?

– Я не знаю, - еле слышно проговорила Катя, не желая мать окончательно расстраивать тем, что Воропаеву Андрей вряд ли бросит.

– А кто знает? Катя, - Елена Александровна руку ей на коленку положила и чуть сжала, - подумай. Ты ведь умная девочка, ты всегда думала, прежде чем, какой-то шаг сделать. А это ведь ошибка. Андрей Жданов, - она фыркнула.
– Он ведь такой... такой...
– Никак не могла подобрать правильное определение, а Катя вдруг обиделась.

– Я знаю, какой он. Я знаю, мама.
– Облизала сухие губы.
– И я с ума сойду, если он сегодня вечером не придёт. Поэтому и прошу, не говори ничего отцу. Он ведь настоящие военные действия начнёт, если узнает.

– Это точно.

– Вот и не говори!

– Ты как маленькая заладила: не говори, не говори! Но ведь это проблему не решит!

Катя с кресла поднялась и нервно заходила по комнате.

– Нет никакой проблемы. Я взрослая, мама. И я могу встречаться с мужчинами.
– Перевела дыхание.
– Даже со Ждановым. Могу!

– Встречаться можешь. А вот влюбляться в почти женатого человека, и потом плакать, мол, умру, если не придёт, это, извини меня, уже слишком!

– Я не говорила, что умру, - проговорила Катя в сторону.
– Я сказала: с ума сойду.

– Очень большая разница, молодец, успокоила мать.

Они так ни до чего и не договорились. Елена Александровна своё твердила, доводы приводила, что Катя глупость делает, а та в чём-то мысленно с ней соглашалась, но лишь упрямо качала головой, когда мать предлагала всю эту историю со Ждановым поскорее закончить, и вообще, вернуться домой, на время. Они не ссорились, не кричали друг на друга, но понимать отказывались. И расстались, в конце концов, расстроенными и недовольными.

– Мама, не волнуйся, пожалуйста, - говорила Катя, провожая мать до дверей.
– У меня всё хорошо.

– Надолго ли?

– Не знаю, - вырвалось у Кати.
– Но я не могу поступить, как ты говоришь. Если я вернусь домой, то это тоже ничего не решит. Слишком далеко всё зашло.

– За что нужно сказать "спасибо" твоему Андрею!
– не утерпела Елена Александровна.

Катя недовольно нахмурилась.

– Ты нашла виноватого?

– Я и так знаю, что он виноват. Голову тебе вскружил, а отвечать за свои поступки, явно, не торопится. И ведь я тогда ещё видела, какими глазами ты на него смотришь, но я даже подумать не могла!..

Катя печально улыбнулась.

– Это точно, тогда не могла. Никто не мог.

– Вот! Вот в этом и дело, - ухватилась Елена Александровна за её слова.
– Как он к тебе тогда относился, и как сейчас. А ты ему веришь!

Закрыв за матерью дверь, Катя к ней спиной привалилась, и расплакалась. Слёзы сами полились, как только сдерживаться стало не нужно. Пушкарёва их ладонью вытерла, и глубоко вдохнула, стараясь успокоиться.

– Верю, - пробормотала она сама для себя.
– Хотя и знаю, что это никому не нужно.