— Танжер!

В другой раз останавливались в каком-то другом марокканском порту — кажется, в Федале. Долго стояли. Ей казалось — прошла целая вечность.

И наконец Касабланка.

К ночи кочегары-арабы помогли Анджелине оставить судно. Огюст ждал ее на берегу.

Узкими улицами он провел девочку к таверне, на вывеске которой была нарисована пляшущая на бочке коза. Но таверна была закрыта. Огюст постучал, и дверь открылась. На пороге показался человек и сказал по-итальянски:

— А, Огюст! Кто там с тобой?

— Твоя землячка, из Генуи.

— Тогда входите.

Хозяин «Белой козы» по приказу Огюста запер Анджелину в маленькой комнате над кладовой. Было решено дня через два-три вернуть девчонку на «Джебель Урак», который снова направлялся в Геную. Но на следующий день Анджелина бежала. Она спустилась по стволу акации вниз, на улицу.

Амброджо Капелли она нашла в районе богачей — Анфе, на красивой вилле. Он сидел на террасе, весь в белом, и отдыхал, потому что было самое жаркое время дня. Повидимому, синьор Капелли был в отличнейшем настроении: он чему-то улыбался. Возле него на столике из плетеного бамбука стояла начатая бутылка коньяка. Анджелина смело подошла к нему и спросила:

— Как живете, синьор?

Он посмотрел на девочку и, благосклонно улыбнувшись, ответил:

— О, прекрасно, хорошенькая синьорита!

— Так же, как в Генуе?

Амброджо Капелли отпил из рюмки немного коньяку и спросил:

— Кто ты, такая смелая?

— Я дочь Марии Веккини! — ответила Анджелина.

Он вскочил, опрокинул столик, на котором стояла бутылка, и завизжал, как свинья:

— Вон, проклятая девчонка!

Анджелина вытащила из-под блузки нож, замахнулась, но в тот же миг кто-то оттащил ее в сторону. Это был Огюст.

— Не беспокойтесь, синьор, — обратился он к бледному от страха Амброджо Капелли. — Я живо упрячу в тюрьму сумасшедшую девчонку…

Решив, что перед ним один из полицейских агентов, Амброджо Капелли оживился.

— Дайте ей там как следует, спустите шкуру! — сказал он со злобой.

— Не поскупимся, — ответил Огюст.

Он и Анджелина вышли за ворота. Анджелина шла молча, ничего не соображая, и плакала. Силы оставили ее.

В гавани Огюст швырнул нож в воду.

— Не волнуйся, Анджа, — сказал он тихо. — Твой Амброджо Капелли не скроется даже на самом краю земли…

И снова океан. На этот раз штормило. Зыбь бросала судно с борта на борт, и оно скрипело, готовое, казалось, вот-вот развалиться. Анджелина находилась на старом месте — в угольном трюме. Когда к ней приходил Огюст, она сердито говорила:

— Огюст, вы напрасно помешали мне! Ведь синьор Капелли — грязный шакал…

— Да, верно, но я тебе уже говорил, что народ сумеет наказать убийц, — ответил Огюст.

— Когда же?

— Настанет время.

— Это надо сделать сейчас, сегодня.

— Нет, сейчас нельзя. Надо копить силы, копить, как скряга копит алмазы. Народ победит… в мире немало смелых людей.

— Знаю, и в Генуе их немало, — сказала Анджелина. — Есть наборщик Джованни и рулевой Филиппо…

— Филиппо? — спросил Огюст и рассмеялся.

Его смех обидел Анджелину, и она сказала:

— Да, Филиппо. Он рулевой и посадил на мель судно с иностранным оружием. Это случилось весной… О, он ненавидит подлецов! Синьора Капелли он задушил бы собственными руками…

— Не выдумывай! — нахмурившись, произнес Огюст. — Слушай, Анджа… — И он принялся рассказывать ей, что надо делать, чтобы другим жилось лучше, чтобы не было безработных под небом Италии, чтобы народ победил и наказал таких, как синьор Амброджо Капелли.

Постепенно слова Огюста западали в душу Анджелины.

А шторм продолжался. Анджелина слышала глухие удары зыби о борт «Джебель Урака». Ей хотелось наверх, на палубу, под свежий ветер. Здесь, в бункере, было жарко, темно. Все было в угольной пыли, все хрустело под зубами. Даже вода была хрустящей.

Через две недели «Джебель Урак» вошел в Геную.

Огюст пожал руку Анджелине и сказал на прощанье:

— Вот что, Анджа: сегодня в шесть часов вечера приходи на площадь Феррари, там тебя будет ждать один товарищ в голубой куртке… Кто? Ну ладно, скажу: рулевой Филиппо.

— Филиппо? Ты знаешь Филиппо?

— Да, знаю.

Ровно в шесть Анджелина была на площади, но там не было Филиппо. Там, на скамье, возле фонтана, сидел Огюст в новой голубой куртке.

Он поднялся и пошел навстречу Анджелине.